19 год. Сны
Бог мой, какая ясная погода...Ты слышишь голос мой - из твоих снов,
Из небытия, из девятнадцатого года, из прошлого зову тебя, моя Любовь.
Как миллионы лет назад всё было - всё же, я помню и забыть мне не дано...
Я навсегда тебя уже моложе, а на шесть лет был старше так давно.
И то, что кажется тебе теперь лишь снами - венчание, кольца, церковь вся в свечах -
Всё это было, и была ещё тогда Россия с нами златыми проблесками на мужских плечах .
На паперти нас гости осыпали просом, желали внуков вместе нянчить в старости...
Ты думала - тебя я в отступлении бросил просто, всю жизнь свою ты так и не смогла
меня простить.
Всего три дня с тобой дано мне было, потом их конница прорвалась в тыл.
Навстречу ей
в ночь
моя рота уходила, когда над домом нашим дым горевших яблонь
плыл.
Наутро красные, почти без боя, город брали, над ротою моей галдела туча воронья,
я без сознания был, в крови - когда кольцо с пальца сдирали, но руки были тёплыми
и выдали меня.
Можно измерить было бы три наших дня шагами -
до той стены...
Я не был подлецом,
расстрелянный - ещё был жив -
"Добить штыками ! "
Но кто-то пожалел,
и...
выстрелил в лицо.
Мы встретимся с тобой после отсрочки, которой ведает лишь Бог, один лишь он,
как не родившиеся мои четыре дочки,
четыре звёздочки блестят на золоте моих погон.
Из небытия, из девятнадцатого года, из прошлого зову тебя, моя Любовь.
Как миллионы лет назад всё было - всё же, я помню и забыть мне не дано...
Я навсегда тебя уже моложе, а на шесть лет был старше так давно.
И то, что кажется тебе теперь лишь снами - венчание, кольца, церковь вся в свечах -
Всё это было, и была ещё тогда Россия с нами златыми проблесками на мужских плечах .
На паперти нас гости осыпали просом, желали внуков вместе нянчить в старости...
Ты думала - тебя я в отступлении бросил просто, всю жизнь свою ты так и не смогла
меня простить.
Всего три дня с тобой дано мне было, потом их конница прорвалась в тыл.
Навстречу ей
в ночь
моя рота уходила, когда над домом нашим дым горевших яблонь
плыл.
Наутро красные, почти без боя, город брали, над ротою моей галдела туча воронья,
я без сознания был, в крови - когда кольцо с пальца сдирали, но руки были тёплыми
и выдали меня.
Можно измерить было бы три наших дня шагами -
до той стены...
Я не был подлецом,
расстрелянный - ещё был жив -
"Добить штыками ! "
Но кто-то пожалел,
и...
выстрелил в лицо.
Мы встретимся с тобой после отсрочки, которой ведает лишь Бог, один лишь он,
как не родившиеся мои четыре дочки,
четыре звёздочки блестят на золоте моих погон.
Метки: