Всерьез собиралась жить...

Всерьез
собиралась жить,
тенета
готовила на всякую душу живу -
в полуденной дреме
гончарный пригрезился круг.
Волглой глины комок под руками дрожал
слезилось столикое марево
над диском пальцы метались.
Не имела душа упованья -
и со стоном ей вторили
камень, стол и колодезя цепь.
Но рухнуло в одночасье
согласное это стенанье
от хруста стрекозьего слюдяного крылышка..
от всплеска надломленных в плаче
серафимовых шестикратных воскрылий,
от дрожи архангельской меди.

В два взмаха художник стирает набросок - и
ни красок, ни линий от миража.
Рама оконная ли
ясеневая ли вязь за стеклом,
объятья ли -
все навечно крестообразно.

Круговорот гончарных игрищ
не вернет из прошлого ничего.
теперь - лишь дышать.
лишь звучать, как молчанье святое звучит,
лишь из клеточки-глаза
в полнозрачную сферу пробиться,
пробиться и видеть,
как
установится
великая
тишина.