Двадцать один

(темнота)

Мне высоко. В лифте сгорела лампочка.
Еду. Дрожу, как среднешкольная лапочка.
А вдруг, кто-то стоит у меня за спиной?
А что ещё хуже, прямо передо мной?
И чьё-то лицо — или даже лица —
В моё невидящее лицо лыбится.
Если кто тут и есть, то пускай лучше сбоку.
Сбоку обычно не очень боишься наскока.
Еду. И вспоминаю подземкин вагон.
Воняет потом. Сзади он. Спереди он.
Задний трётся о зад. Передний — о перед.
Будто хотят на благонадёжность проверить.
А люди сбоку пускай трутся, стоят.
По бокам у меня руки-ноги. Я не мутант.
Или уже мутант? Я и не вижу.
В метро хотя бы свет работал на крыше.
Еду и еду. В сумке везу еду.
Пытаюсь глазами прокусить темноту.
Не вижу привычную надпись, что "ВАСЯ ПИДЕР".
Я знаю этого Васю? Вроде не видел.
А что, если я и есть этот самый Вася?
Вопрос интересен, но в то же время опасен.
Воняет потом и сроком езды до 21-го этажа.
Еду. Хмурюсь, будто проезд в лифте подорожал.
Еду ли? Кнопку нажал, когда прошуршали двери?
В темноте нельзя до конца быть в чём-то уверенным.