Исповедь

Вступление

Я потерял покой,
выбрав такую тему.
Как с головой в огонь –
в поэму!..

Не повернуть назад.
Словам на бумаге тесно.
Но что я могу сказать?
Кому это интересно?

Я подавлю испуг.
Со многими так бывает:
живет человек,
и вдруг
исповедь подступает…

Глава первая

Это – истины непростые
застревают, как в горле ком.
Исповедуюсь у России
в самом главном и дорогом.

Ты меня, малыша, растила
на ракитовом берегу.
Исповедуюсь у России.
Как умею и как могу.

У ее городов и пристаней,
у зарытых в песок костей.
Ты, Россия, сама –
как исповедь,
обнаженная на костре!..

Милосердия не утратив,
ты, контуженного, без ног,
успокаивала в палате:
?Исповедуйся мне, сынок…?

На дорогах теряя силы,
если кажется, что не встать,
целовали тебя, Россия,
как любимую с детства мать.

И купцы, и князья, и смерды
(так уж было из века в век),
исповедался перед смертью
человек…

Первый раз тяжело решиться.
Я нарушил старый закон.
Исповедуюсь перед жизнью
в самом главном и дорогом.

***

…Я целую твои ресницы.
Я целую губы твои.
Исповедуюсь у России.
Исповедуюсь у любви.

Словно птица, стрелой подбитая, -
мне не выпорхнуть за моря…
Ты, Россия, моя любимая,
голубая печаль моя.

Замани лучезарной синью,
за собой меня позови.
Васильковое поле России.
Васильковая боль любви.

Истоптали тебя, изгадили.
А в спасителях – никого.
Или верить, или угадывать –
как очистится от всего?

Глава вторая

Я к тебе подступаю исподволь,
долгожданное чудо –
исповедь.

Пусть кому-то в нее не верится,
пусть кому-то она смертельна,
людям хочется исповедаться.
Джину в лампе осточертело!..

Исповедаться про весну.
Про сверлящую боль в боку.
Можно – в поезде. На ветру.
но нельзя – на бегу!..

Ты прорвись сквозь людскую изгородь,
ты мне главное растолкуй.
Я к тебе припадаю, исповедь,
как к холодному роднику.

…И принцесса сейчас не такая.
И совсем тяжело с принцами.
Жены плачут. Мужья в догадках.
Исповедуйте их, рыцари.

Просто нужен другой масштаб,
социологи и психологи,
исповедуйте малыша,
у него – колики…

***

Ничего не сбывается,
если сам не готов…
Может, жизнь начинается
с наболевших слов!..

А на сердце – засуха.
Ветер сердце высушил.
…Кто-то тронул за руку –
подожди, выслушай.

Век такой изысканный.
На улыбку долгий.
…Что-то есть невысказанное
в билетерше тоненькой.

Богом принц не послан.
Рухнул дом из кубиков…
Плачет старый боцман
в подмосковном кубрике.

Где арбатский вальс
подступает к горлу,
вдруг, остановясь,
я схвачусь за голову!..

До чего ж слепой.
В театральной грусти
отпустил любовь.
Как мальчишка, струсил…

Глава третья

В век бессонных ночей,
когда сердце устанет,
вдруг очнешься ничей –
как на исповедь тянет!..

И в предсмертных агониях
я спасительно понял:
надо спрыгнуть с вагона,
исповедаться полю.

Наглотаться воздуха,
окунуться в лес…
Неуменье отдыха –
новая болезнь.

Ты войди в черемуху,
ты потрогай ветку.
Неуменье отдыха –
?достиженье? века.

Мы мудры и собраны
в мыслях и стихах.
Мы не приспособлены
отдыхать.

Все у нас разложено
строго по часам.
Мы не расположены
к чудесам.

Нам с собой не справиться.
Воли не имеем.
Надо бы расслабиться.
Не умеем…

В искренность играем,
в преданность и дружбу.
Все в себя вбираем.
Ничего наружу.

Сами жаждем пытки.
(Что еще глупей?..)
Ходим, как копилки
собственных страстей.

…Вспоминать детали –
значит, прошлым жить.
Но исповедальню
надо заслужить.

Припаду с усердьем,
как пчела к цветам,
обнаженным сердцем
к голым проводам.

Побегу к любимой
душу изливать.
Только как - с копилкой?
Надо разбивать…

***

…Что так смотришь, озеро,
не скрывая жалость?
Город мы не бросили –
на чуть-чуть сбежали.

И назад быстрее
в злой круговорот
телефонных трелей,
кухонных забот.

Так живем, терпя,
медленно и долго,
исповедь топя,
как в ведре котенка…

Глава четвертая

…Настрою гитару на боль
и отойду, не мешая…
Такая смешная любовь.
Такая смешная…

Но я тебя не отдам.
Такое не отдается.
Иду по твоим следам.
А что еще остается?

Мы сами себя калечим
нечаянно и легко.
Молюсь я твоим коленям,
теплым, как молоко…

***

Так, наверное, было исстари:
зажимая в сальных тисках,
подступала тоска по исповеди,
непридуманная тоска.

Лед не сдвинется, воз не тронется.
И никто не подарит весну…
Как это сложно – настроится
на чужую волну!..

Как суметь нежданно-негаданно
от себя на миг отрешится?..
…Исповедь долгожданная
в ванной смывает ресницы.

Я запомнил твой кухонный быт.
Как в кофейной чашке светало…
Но ведь кто-то же должен быть
исповедальней!..

Может, где-то на пятой скорости,
заблудившись, как пес в толпе,
я откроюсь в случайном поезде
не тебе!..

Ты во мне – как хмельное зелье.
Как единственный звездный час.
Я приду и открою сердце.
Ты придешь и поставишь чай.

Спросишь ласково: ?С медом хочешь??
И посмотришь светло и пристально.
Будет исповедь среди ночи –
словно дождик босой над пристанью…

…Трепетно вздрогнут свечи.
В крохотных каплях огня
маленький человечек
выслушает меня…

***

Надо просто чуть-чуть тепла.
А потом на исходе дня
исповедую я тебя,
исповедуешь ты меня.

Мне решать. И тебе решать.
Это только сначала трудно.
Почему нам нельзя понять
друг друга?..

Кто-то хмур. Кто-то зол и груб.
Это все – недомолвки наши.
Посмотри, сколько есть вокруг
недосказанного однажды!..

Одиночества маета
на сегодня уже не дика.
И разбрасывают года
преждевременные сединки…

Заключение

Я хочу не славы, не дани, -
что бы после житейских драм
кто-то вместо исповедальни
прикоснулся к моим стихам.

Отдохнул возле них от шума.
На секунду прикрыл глаза.
Отдышался чуть-чуть. Подумал.
Нам без исповеди нельзя.

Пусть меняются времена.
Но как прежде из века в век
слишком тоненькая струна –
человек.

То нечаянно запоет,
то попробует закричать…
Исповедуйтесь, что б ее
ненароком не оборвать…

;;;