Мясорубка часть 4
В Германию домой
Дорога в Германию
Что дальше жить нам здесь нельзя, мы понимали.
И потому, надежда лишь на переезд была.
Скорей оставить место злобное желали-
Не Родину, а мачеху покинуть навсегда.
После того, как нас безвинных убивали,
А изверги, как инквизиторы нас жгли;
Что нас ещё достанут, нас предупреждали,
На что ещё надеяться, мы здесь могли.
И вот мы с радостью, наверное, дождались:
Пришёл из канцелярии к нам вестовой.
Принёс бумаги, на которых расписались,
Вручил нам документы на проезд домой.
Январь, сорок второго нас уведомили,
Что нужно собираться нам в далёкий путь.
Война не ждёт… и потому, нас торопили,
Чтобы успеть нас всех на Родину вернуть.
Пришло от вермахта благое предписанье:
?На сборы сутки, вам. Быть точно в семь утра.
Прибыть на сборный пункт с утра - без опозданья-
Домой в Германию вернуться вам пора“.
С собой багаж в дорогу брать не разрешали,
Но позволяли в руки брать ручную кладь.
Вагоны пассажирские, чтобы не загружали,
Питание в дорогу нужно было брать.
Нас в пассажирские вагоны посадили.
Там строго проверяли наши паспорта,
Нам из вагонов выходить всем запретили
Лишь потому, что отправляться в путь пора.
Мы долго ехали. В Эстонию попали,
А там нас высадили, где-то в пансион.
Не помню – точно - сколько дней там проживали.
Потом опять нас поместили в свой вагон.
Теперь неделю по чужой земле мы едем.
Нам странными, казались, Польские поля,
Конечно, с нами будет всё нормально. Верим.
А на душе тревога, видимо, не зря.
Наш поезд по дороге ?плотно опекали?.
Врагам был не по нраву спешный наш отъезд.
Попытка - поезд подорвать – предпринимали.
В Сибирь не удалось угнать – за то была нам месть.
Предлинный мост над Вислою – реки Варшавы.
На нём наш поезд перед миной резко встал.
Вела здесь с жизнью смерть жестокие забавы.
В тот страшный час мы смерти видели оскал.
Длина моста, - наверно, с километр было.
Он высоко висел над быстрою рекой
Как глянешь вниз, то сразу голову кружило.
И каждый был из нас: ни мёртвый не живой.
Часа четыре шло, как бомбу извлекали.
Всё это время риск взорваться был большой,
Что мы ?на волоске висим?, все это знали.
К тому ж висели: между небом - и водой.
Молились все: и те, кто в Бога и не верил,
О помощи просили, и грехи простить,
И каждый в это час судьбу свою измерил,
Притихли люди в страхе, все хотели жить.
За жизнь сапёры из последних сил старались.
Малейшее движенье - тронуть невпопад.
Пол тысяча людей на дне бы оказались,
Но бомбу им, героям, удалось убрать.
Нас не оставил Бог. Видна его забота.
Он нас оберегал в опаснейшем пути.
Узнали мы потом. На нас была охота.
Он нам помог, чтоб мы от гибели ушли.
А между тем. Было предписано взорваться.
Нас ликвидировать – спецслужбе был приказ.
На дне реки должны мы были оказаться.
И эта акция, почти им удалась.
Но немцы, террористов план предугадали:
Миноискатель шёл пред поездом на мосту,
Что мина на мосту, то вовремя узнали,
Сорвали злодеянье – страшную беду.
Уже по Польше едем. Скоро будем ?дома?.
Наверно, все опасности уж позади-
Все приутихли. Всё чужое не знакомо
Один лишь знает Бог, что ждёт нас впереди.
Нас привезли, но не домой, как обещали.
Бараки по рядам огромные стоят,
Нас, как баранов, всех по счёту принимали.
Велели в комнатах места себе занять.
Вокруг по стенам - всюду нары тут стояли:
Двухъярусные все - на двадцать человек.
Нас - три семьи - сюда в ?хоромы? запихали.
С дороги улеглись на первый наш ночлег.
А наш отъезд в Германию, было начало-
Восьмого января в году сорок втором-
Под оккупацией тогда зон было мало.
Нас вёз с почётом пассажирский эшелон.
Уют в дороге был не всем переселенцам-
Другим была дорога во стократ трудней.
Под оккупацией, кто жили – этим немцам
Пришлось использовать в дороге лошадей.
Оккупация
Но - это всё - потом. Сначала, что случилось
С народом в двести тысяч, что произошло:
Как в жизни поселян, всё круто изменилось,
Как с немцев враз, германцы сбросили ярмо.
Шёл сорок первый год. Германцы наступали.
Почти на всех фронтах: нахально, напролом,
А Русские - войска советов – отступали.
Как, оказалось, не были они в стране щитом.
Вначале повсеместно наши отступали.
Под натиском германцев пали города.
Селения они почти без боя брали,
Так ?вермахт? часть переселенцев ?забрала?.
На юге Украины вермахт фронт прорвали.
И без помех дошли - до самого Днепра,
А в этом регионе немцы проживали:
Колонии большие. Да и были хутора.
Германцы высылку чекистам помешали,
Когда переселенцев на погрузку привезли,
А там уже германцы станцию ?забрали?-
Тем самым немцев от насилия спасли.
Благодаря блицкригу немцы - эти избежали
Их депортацию в сибирские края.
Готово было всё, но палачей прогнали,
Не дали душегубам завершить свои дела.
Но только в регионе, там, где вермахт поселился,
Остались немцы дома, на своих местах,
А где он не успел ещё, не появился,
Тех депортировали. Всех запрятали в лесах.
Их два миллиона тех, которых обобрали,
?Преступник государства?- дан им был ярлык.
В телячие вагоны всех, как скот, загнали,
Отправили на край земли - в ?глухой тупик?.
А как же оккупанты там с народом обращались?
От этих чужаков, что можно было ожидать?
Все прятались, не попадать в глаза старались
Как, оказалось, все могли спокойно спать.
Прежде всего, они колхозы отменили,
Искоренили сразу сталинское зло,
Скотину по хозяйствам всем рапредилили,
И сняли с них тогда проклятое ярмо.
Отнятую колхозом землю всем вернули:
По два гектара дали взрослым - на душу.
Настало время. Немцы радостно вдохнули,
Благодарили Бога за свою землю.
Теперь опять, как прежде, день и ночь пахали.
Запущенные земли стали ублажать,
Чтоб их облагородить, на заре вставали:
Лущить, и вдоль, и поперёк бороновать.
А сев, лишь опытным крестьянам доверялся.
Здесь важно чувство меры, чтоб не прогадать.
А чтобы полновесный урожай удался,
По строгой норме должно зёрна высевать.
Пшеницу на полях косилками косили,
Вязали ими же, созревшие снопы,
На конях снопы в арбах по домам возили
И складывали всё в огромные скирды.
Когда с полей последний колосок убрали,
И вывезли домой последний хлебный сноп,
То следующий знать этап в уборки начинали-
Он самый сложный – это хлебный обмолот.
Проблема вся, что надобна всем молотилка,
Она всего одна в колхозе том была.
И часто, если непогода и сушилка
То в зиму может затянуться молотьба.
А люди на своих полях с душой трудились,
Весь день - без устали, до ночи напролёт,
Зато у них опять излишки появились.
Теперь их банда Сталина не заберёт.
По низким нормам хлеб германцам поставляли.
Крестьяне вермахту платили свой налог,
А долю ?львиную? себе знать оставляли,
Их голод сталинский теперь уже не ждёт.
В тот год немецкие и школы открывали,
Чтобы опять культуру на селе поднять.
Учителей среди своих же граждан набирали,
Чтоб к осени уже занятия начать.
А время шло. Про унижения забыли.
Не стали шёпотом друг с другом говорить.
И ночью стуки в дверь чекистов – не будили,
И небыло причин по убиенным слёзы лить.
Немецкие деревни, где германцы опекали:
Они порядки устанавливали - и права,
Где русские и украинцы проживали,
Там лихо правили румынские войска.
Два года немцы под ?фашистами? прожили.
Два года оказались, будто бы в ?раю?.
Себя с тех пор, согражданами ощутили.
Тогда уже никто не ожидал беду.
Эвакуация 1943 год (Первый обоз)
…Уж сорок третий год. Всё ближе канонады.
И пушки дальние слышны уж по ночам.
Для немцев – поселян - это опять пожары,
И снова в ?лапы? угодить к своим врагам.
Здесь оставаться им уже нельзя. – Опасно.
И нужно собираться в сложный дальний путь.
А ждать сочувствия от тех властей напрасно,
И жить в своём селе им больше не дадут.
Пришёл приказ, от коменданта: собираться.
Все люди в панике. Что делать? Как нам быть?
А фронт всё ближе. И чего нам дожидаться ?
Чекисты могут нам дорогу перекрыть.
Готовить надо срочно крытые повозки.
Ведь как-то надо уберечься от дождя.
Для этого нужны: фанера, рейки, доски,
Брезент, веревки, гвозди, жерди для шатра.
Селяне, кто как мог, фургон изобретали.
Ведь путь не близок. Надо всё предусмотреть.
Большие арбы для вместимости, знать брали,
Продумать всё теперь, потом, чтоб не жалеть.
В тридцать восьмом, мужчин повсюду забирали.
И здесь в селе, недосчиталось треть селян.
Их без вины, как всех в стране, арестовали.
И превратил режим их в вечных каторжан.
В тот, роковой год. Жёны вдовами остались.
Хозяйство, дети - всё ?лежало на плечах?,
А тут в село опять чекисты приближались.
Их появление вселяло людям страх.
Конечно, все соседи вдовам помогали.
В дорогу собираться дел невпроворот.
Теперь все вмести в ситуацию попали,
Когда расплата ?за измену? всех их ждёт.
Известно: промедление смерти подобно.
Красноармейцы в наступление идут.
Конечно, к немцам относились очень злобно.
На днях уже сюда, наверное, придут.
Нельзя было остаться, даже б захотели.
Им вынесли давно жестокий приговор.
Спасла их оккупация, а так бы ?загремели?.
И надобно спешить, пока не поздно, за ?бугор?.
Настал тот страшный день. Пустились в путь печальный.
Октябрь. Утро мрачное. Уж сорок третий год,
А в впереди лежит путь тяжкий, очень дальний
Опять в страну чужую, там, где их никто не ждёт.
Собаки, чувствуя беду, с утра скулили.
По улице метался разный мелкий скот:
Телята, овцы, свиньи по двору бродили,
Кто позаботится о них, кто подберёт?
И куры, утки, гуси…. Всем дана свобода.
Зерно, заложено надёжно в закрома.
И погреба забиты. – То продукты с огорода.
Всё оставлять! Хотя бы не сойти с ума.
Ведь немцы целый год без устали трудились,
Не зная отдыха до самого темна.
На собственной земле они всего добились,
Надеялись, что будет сытная зима.
Хозяйство, вне колхоза, быстро поднималось.
Все радовались. Думали, что навсегда.
Пришлось им тяжко горевать, как оказалось,
Всё бросить и бежать неведомо куда.
Телеги, фуры, арбы тихо ?потянулись?,
Забитые доверху нажитым добром.
Коровы вслед на привязи кой - как тянулись,
А взрослые за ними - тоже шли пешком.
Во, тяжело. Гружёные возы впрягали
По два, а часто - три отбористых коней,
В глубоких рытвинах, чтобы не застревали.
И по дороге дальней двигались быстрей.
С левобережного. Из Запорожья- немцы.
Дома бросали - и обозами ушли.
Держали путь на Польшу – те переселенцы,
Знать через Белоруссию ?лежали? их версты.
В начале ноября уже дожди полили.
Дороги раскисали, превращались в грязь
И твёрдый, тысяча колёс, покров разбили.
И раз, за разом, кто нибудь в грязи завяз.
А кони бедные с последних сил тянули,
Уставшую скотину было очень жаль.
Ведь в жиже до осей колёс – там завязали фуры.
Кто рядом был из мужиков, тот помогал.
И все, кто на повозке был, тот час слезали.
И с ходу попадали в жижу по колен-
И каждый, кто как мог с ?душою? помогали,
А повторялось то, по несколько раз в день.
Обоз, не больше десяти вёрст за день продвигался.
За метром метр потихоньку шёл вперёд.
И часто было, что в пути фургон ломался,
И дальше двигаться вообще уже не мог.
У некоторых вовсе сбруя истрепалась,
Не выдержав нагрузки, на таких дорог,
От постоянной сырости размякла, рвалась,
А караван не ждёт, всё движется вперёд.
От тяжести в дороги кони изнурились,
Не выдержав нагрузки долгого пути.
И обессиленные, прямо в грязь ложились.
Теперь уже не встанет, ты хоть палками гони.
Всё чаще на обочине дорог встречали,
Подводы, покосившиеся на боку,
А возле - от беспомощности той рыдали.
Жаль семьи без отцов, попавшие в беду.
Те кони, что покрепче, путь свой продолжали.
До Польши ехать ещё очень далеко.
От фронта приближающего удирали.
?Режим? за немцами охотился давно.
На них ещё свалились трудности в дороге.
Запасы пищи оказались на нуле.
Как пропитание восполнить. Все в тревоге.
Недоедали немцы в частности уже.
Ведь власть германцев их едою не снабжала,
Велела пропитание в дорогу брать.
И корм для скота им тоже не давала.
Им каждый день в пути пришлось его искать.
Чем дальше на чужбину немцы удалялись,
Тем во стократ им было каждый день трудней.
Дела с кормами и едой усугублялись,
Найти их и купить - всё было тяжелей.
Тогда, уже все деньги были на исходе,
Знать за продукты, было нечем заплатить.
Уже одежды не осталось в ?гардеробе?,
Всё променяли на еду, как дальше жить.
За корм для лошадей пошли в расчёт коровы.
Кормилица в семье - для взрослых и детей,
Чтобы купить коню, хоть сено иль соломы.
Отныне будет жизнь в семье ещё скудней!
Количество коров в обозе сокращалось:
Их было тысячи, как тронулся обоз.
Теперь же сотни две всего коров осталось.
Разлука с ними доводила все до слёз.
Не потому ли дети часто умирали,
Не выдержав, лишения для них в пути.
Молочные продукты, ведь почти не получали,
И на повозке шевелиться не могли.
Ещё проблемы там переселенцев ждали:
Пришла зима. И с нею же пришёл мороз.
Теперь всё чаще фуры на пути стояли:
Фургонам, как известно не сойти с колёс.
Обычно мужики зимой впрягали сани.
Они легко скользят по снегу и по льду.
В телеги только летом лошадей впрягали.
Зимой не встретишь запряженную арбу.
Густая грязь на мокрые колёса налипала,
Она меж спицами сумела всё забить.
Потом от холода та масса промерзала,
Фургон прикован, далее его не протащить.
Обоз прошёл за месяц только полдороги,
Ещё пол тысяча осталось вёрст пройти,
Что будет дальше с ними, знают только Боги,
Но как преодолеть оставшие версты.
А фронт преследовал. Он каждый день всё ближе.
Неужто не удастся беглецам спастись.
Вдали летают самолёты часто ниже
И вермахт отступала с ними. Дождались!
Теперь телеги немцам больше не помогут,
А коням скользкий лёд - вообще не благодать.
Ведь неподкованный конь враз сломает ногу,
А значит и коней им нужно вермахту отдать.
И власть военная всех лошадей забрала,
А лучших из коней внесли на свой учёт.
И с ними в вермахт мужиков завербовали,
Одели в форму и отправили в поход.
Дожили мужики. Теперь их всех забирали:
За ?фатерланд?, предписано, им воевать.
За Родину чужую, ту которую не знали,
Им жизнь свою судьбою выпало отдать.
В тридцать восьмом году их тысячи забрали:
Здоровых, умных и отборных мужиков.
Был сталинский режим. Их просто убивали-
Безжалостно и методично как клопов.
Оставших. В сорок первом мобилизовали-
Не так как полагалось в армию солдат.
Обманом их призвали, да и в зоны их сажали-
Тех немцев – мужиков во сталинский гулаг.
Мужчин, что подросли, их вермахт подобрала
Парней, кто оказался, взяли на ?прицел?.
Власть юных пареньков всех в армию забрала-
Не защищать Германию, никто не смел.
И так. За три этапа всех мужчин искоренили.
Был первый геноцид - в тридцать восьмом году,
А во втором - всех поголовно ?заточили?-
И в третьем Вермахт забрала и подвела черту.
Теперь в беде одни лишь женщины остались:
С детишками и стариками на руках,
А с мужьями, быть может, навсегда расстались.
За них и деток постоянно гложет страх.
А женщин, стариков, детей как обещали,
Отправили на Польшу вскоре - в поездах.
И в Лодзи – польском городе, там их встречали.
Все семьи расселили на селе в домах.
Эвакуация -1944 год (Второй обоз)
Теперь рассказ пойдёт о следующем обозе:
Из Приднестровья и Одессы он бежал,
На Польшу шёл он, по совсем другой дороге.
Дорогу ту, в то время ?красный фронт? занял.
Поскольку до Одессы фронт не докатился,
До Приднестровья ещё тоже не дошёл,
То немец покидать свой дом не торопился-
В надежде: ?пронесёт?. Своё хозяйство вёл.
Так. В Приднестровье немцы мирно проживали.
Работали, и счастью не было конца.
Их власти вермахта, как прежде, опекали,
Надеялись: так с ними будет навсегда.
Да. Оккупация. То было время золотое.
Им – немцам не мешали мирно созидать.
Работали, детей растили при покое
Об этом можно было немцам лишь мечтать.
И так свобода ?райская? три года длилась.
Три года, словно, сон. Во сне они прошли.
О чём тогда мечтали предки, то всё сбылось,
Всё, что царица им сулила, обрели.
Но дальше жить там стало уж не безопасно.
Фронт приближался. Он стремительно идёт.
Коль опоздают съехать, будет всем ужасно,
Тогда уже ничто их больше не спасёт.
Их тридцать восемь тысяч было в регионе-
Всех немцев, живших под германцами тогда.
Теперь, когда вблизи гремит, грядут погромы.
Хватай семью немедленно. Бежать пора.
Теперь опять: всё в точности то повторялось.
Все немцы в шоке. Приближаются войска.
Всё населенье в ужасе. ?Своих? боялось
Все знали, что расплата будет тяжела.
Российские войска всё больше оттесняли:
На Запад Украины немцев - за Днепро.
Хвалёный вермахт в сторону Днестра погнали
И поселенцам время ?драпать? подошло.
Все женщины и дети вещи паковали,
Пекли хлеба и жарили всё на ходу.
В запас топлёным салом мясо заливали,
В дорогу долгую готовили еду.
А мужики, они с телегами возились,
Повозки надо было крышами накрыть.
Надёжно сделать всё, они стремились:
И сбрую подобрать покрепче, не забыть.
Эвакуация на бегство походило.
Такое в сёлах потрясенье началось,
Когда властей команда ехать поступило,
Животных и людей - всеобщий был психоз.
Всё так же, как тогда, с утра собаки выли.
И, чувствуя беду, орал в сараях скот.
И малые детишки в страхе тихо ныли,
Конец, как будто света, на людей грядёт.
Весной, в сорок четвёртом, с Родиной простились.
Все, чувствовали: будет это навсегда.
И по щекам, не прекращаясь, слёзы лились.
Хозяйство оставляют. И уходят в никуда.
Спасаясь от режима, все в бега пустились,
Чтоб защитить и сохранить своих детей.
Добро своё бросали там. На месте не остались.
Бежать подальше от жестоких палачей.
Всё было, как тогда. На конях уезжали.
И крытые повозки, все груженые добром.
Эвакуировались, а куда? Не знали.
И будет ли когда - нибудь у них свой дом.
Но страх сильнее пред - неотвратимой кары:
А если не успеют вовремя сбежать.
Им ведомо, что впереди их ждут кошмары,
Поэтому, не медля, нужно убегать.
В сорок четвёртом, в марте, в тяжкий путь пустились,
Где множество обозов двинулись в поход.
И каждый тихо плакал вдруг, пока дома не скрылись,
В чужой стране поддержку не нашёл народ.
Тогда, ещё дожди частенько поливали.
Весенние разливы всюду, без конца.
Тяжелые телеги грузно застревали,
Причём - на все четыре сразу колеса.
Весна. Распутица. Фургоны часто вязли-
Дорога непролазна, хоть вернись назад.
Коровы по колен в грязи густой погрязли.
Кормилице безвинной выпало страдать.
Но без неё в пути никак не обойдутся.
Детишкам нужно постоянно молоко.
Грудные же без молока не перебьются,
Не будь бурёнушки, погибли бы давно.
А путь на Польшу очень долго будет длиться.
Лежит он через несколько далёких стран:
Сперва в Румынию - и Венгрию стремиться,
С Чехословакии – на Польшу им маршрут был дан.
Но, всё потом. Сначала через Днестр бы пробраться.
Понтонный мост ту массу пропустить не мог.
Опасно было, чтоб в плену не оказаться,
Хоть вплавь бросайся или пробирайся вброд.
Там было - настоящее столпотворенье:
Семь тысяч с лишним собралось туда подвод,
А людям пережить, такое потрясенье?
На вечные мученья обречён народ.
Кто Днестр пересёк, тот продолжал дорогу.
И дальше путь сей, вдоль Дуная проходил.
И растянулись там - в километры подводы,
От Родины всё дальше каждый уходил.
Та ближняя дорога, уж войсками перекрыта,
Что чрез Белоруссию на Польшу шла.
Пока в обход, через Румынию открыта.
Добраться в Польшу им возможность та была.
Но по пути встречались - всякие невзгоды,
Где рвалась кожаная сбруя от дождя,
Под тяжестью ломались на пути подводы,
То оси лопнут – дальше двигаться нельзя.
Потом. Проблема и с питанием назрела:
Закончились запасы, взятые с собой.
И большинство из них средства уж не имело,
Видать преследовал удел их роковой.
Не только человеку есть необходимо,
И лошадей ведь нужно хорошо кормить.
Животное тяжелые возы тащило,
А будет голодать, не сможет и служить.
Коровы, то же не святым ведь духом жили.
Им нужно сено, да и сочные корма.
Шли за телегой. Не по пастбищу ходили:
То значит: и не будет детям молока.
А чтобы выжить, то коровы продавали.
Шли бедные бурёнки бойко - с молотка.
Корову с горькими слезами провожали .
Кормилица, ведь, членом их семьи была.
Не все дошли до той земли обетованной.
Бывало: хоронили близких у дорог.
Чужбина немцам, вовсе не была желанной-
И радости не знали, кроме, как тревог.
Поляков же Германия поработила.
Знать немцам Польша там желала - только зла.
Туда, к полякам, власть всех немцев поселила,
?К волкам овец загнали?. Жди от них добра.
Опять лагерь
Пока, оставим немцев в польском поселенье.
В сорок второй вернёмся - год опять назад.
И вспомним мост, удачное тогда спасенье,
Как удалось тогда нам смерти избежать.
И вспомним: как загнали нас тогда в бараки,
И в комнату вселили - сразу три семьи.
На двухэтажных нарах ночью мы лежали
И ничего тогда понять мы не могли.
А позже нам сказали уж, что в лагерь мы попали,
За провлоку колючую нас в ?Кониц? замели?.
Охрана и собаки зорко охраняли
Там год почти: гадала власть – зачем нас привезли?
В том лагере мы очень часто есть хотели.
Нам норма пропитанье низкая была.
Лепёшки - из картофельных очисток ели,
Что в баках кухни находила детвора.
Мы в том ?раю?, аж девять месяцев прожили.
Нас изучали, как подопытных мышей.
Ну, а когда подробно всех нас изучили,
Пустили на свободу: взрослых и детей.
Теперь нас в город – ?Бабьяници?- провожали,
Там выдали немецкие нам паспорта.
И подданство Германское нам тоже дали,
И вот - мы граждане Германии, ура!
В Бабьянице полгода только мы прожили.
Там жили мы свободно. Было хорошо,
Нас, даже очень хорошо, тогда кормили.
Мы – дети, часто шли на детское кино.
Мы ?дома?
Мы нашу близкую родню не видели давно.
Их год назад к себе помещик отобрал,
А нас из лагеря забрали в польское село
Теперь хозяин их и нас к себе забрал.
В деревню Меров, под Берлин, мы жить попали.
Ходили за скотом: отец, мать и сестра.
Все выросли на ферме и работу эту знали.
У них был опыт, и им нравилась она.
Помещик сразу нам завез картошку на питанье.
И на убой привёз большого кабана.
Он от души к нам проявил отцовское вниманье-
И ежедневно он давал нам молока.
Мы - детвора, в то время оказались в школе.
Теперь задача наша - набирать ума.
Учить уроки и не думать о футболе.
Мы школьники. Такая уж у нас судьба.
Тогда, с сестрой мы в третий класс ходили.
Учили по-немецки правильно читать
Писать красиво, буквы и слова учили,
Задачи всякие учили нас решать.
Была робота в радость, мы нужды не знали,
?За пазухой у Бога? жили без забот.
И нам, тогда казалось, что мы в рай попали.
Так незаметно и прошёл наш первый год.
Недолго радовал нас чудный рай, беспечный.
Фронт приближался ближе всё к Германии.
Тот чудный год, как оказалось , был не вечный,
А впереди у нас - опять страдании.
Отца забрали срочно строить баррикады.
Противотанковые все копали рвы.
Копали по ночам,… без отдыха бригады.
Отец к нам больше не вернулся с той поры.
Отца мы каждый день - и даже ночью ждали.
Атаки на Берлин шли каждый день сильней.
Куда погнали, где находится, не знали.
Отсутствовал уже, примерно, сорок дней.
Конец войны
Ночами участились на Берлин налёты.
К нам от столицы до села - рукой подать.
По небу с бомбами кружили самолёты.
В подвале часто оставались ночевать.
Из этой ?мясорубки? все, кто мог, бежали.
Обозы двигались подальше от войны.
От приближенья фронта мы добра не ждали,
Мы знали: будем виноваты без вины.
Помещик, где работали, и где мы жили,
Решил помочь нам и, возможно, защитить.
Велел в дорогу собираться, чтоб спешили,
Иначе будет поздно уж. Нас могут погубить.
С конями срочно нам арбу большую дали.
Хозяин пожелал нам всем: ?счастливого пути?.
Без промедления, тогда, со всей роднёй бежали,
Как можно дальше от преследования уйти.
К американцам в зону мы тогда попали.
Всё обошлось, и даже тихо, без стрельбы.
Там вольно, мирно жили. Нас - не замечали.
Спокойно было, будто не было войны.
Но там, откуда мы на днях с роднёй сбежали,
Там накалилась обстановка докрасна.
Что там идут бои, мы это понимали.
Поэтому, здесь будем ждать, пока пройдёт война.
И потому, мы тут все целый месяц жили.
В поверженном Берлине бой был - сущий ?ад?.
Теперь конец войне. Домой к себе спешили.
Вернуться нам пора в своё село, назад.
Там, дома, видно, тоже всё спокойно стало.
Наверное, хозяин на работу ждёт.
И жизнь теперь весною, новая настала.
Теперь опять в привычный ритм свой войдёт.
Но там ?кольцо?, вокруг осадного Берлина.
Машины смерти подошли - со всех сторон:
Катюши, танки, бомбы, и огня лавина.
СССР довёл ?фашизм?- до похорон.
Последний штурм настал великого сраженья:
Прожектора, сирены, бомбы - и снарядов - град.
Пришёл тот час: ?фашизму? полное уничтоженье.
Солдатам фюрера, устроили надземный ад.
Теперь идут по улицам - смертельные бои:
Фашисты не сдаются. Им уж нечего терять.
В развалинах не разобрать: где враг, а где свои,
А снайперы стараются,- без промаха стрелять.
Цель главная: добраться нужно до Рейхстага
И водрузить: победоносный красный Флаг.
Для этого нужны: геройство и отвага.
Ведь на пути – СС Отборный наш, главнейший враг.
Тут танки не помогут. Вперёд идёт пехота.
Всё чаще: в рукопашную идут бои.
На каждого, идёт, смертельная охота.
Их гибло: тысячи. В последний день войны.
В конце - концов, разгром фашистов завершился:
Германия повержена ?Валяется - у ног?.
И каждый член Союза захватить стремился:
Кусок захваченной земли, кто сколько мог.
По - крупному делили. ?Запад забирайте.
А мы… к себе поближе, заберём ?Восток?.
Не будем вам мешать, там сами управляйте.
А мы, коммунистический построим Уголок.
Германию - в большой плацдарм военный превратили.
Войска свои не думала Россия выводить.
Отсюда: кто не строил ?Коммунизм?, грозили!
Железным занавесом Мир, решили оградить.
Фашистов главарей - по справедливости судили.
Карали по ?заслугам? их - за подлые дела.
Людей безвинных миллионы загубили,
Разрушены: до основанья, города.
Уж сорок лет прошло с тех пор, как воевали,
А танки и ракеты, до сих пор, в Германии стоят.
Как немцам дальше жить и строить: диктовали,
Учили их, как ?Коммунизм? в стране создать.
На Западе Германия - на зависть развивалась.
И вышла в мире, как богатая страна,
Вся экономика, как на парах, поднялась,
И заново отстроила ?руины – города?.
Когда пришёл тот час. И их соединили.
Всё неприглядное, открылось миру на показ,
Где коммунизм строили и по указке жили,
Там: нищета, разруха - и сама страна - балласт.
От коммунизма ?дохлого?, кто только мог, бежали.
Их тысячи, которые ?удрали? в Ф. Р. Г.
Своих родных, уж сорок лет прошло, как не видали,
Насильно разлучил их всемогущий К. Г. Б.
Пришёл уж Век другой. А ГДР лежит в разрухе:
Заводы, фабрики закрыты, не дымят.
И безработица не падает, на сей прорухе-
На шее государства - социальники сидят.
Дорога в Германию
Что дальше жить нам здесь нельзя, мы понимали.
И потому, надежда лишь на переезд была.
Скорей оставить место злобное желали-
Не Родину, а мачеху покинуть навсегда.
После того, как нас безвинных убивали,
А изверги, как инквизиторы нас жгли;
Что нас ещё достанут, нас предупреждали,
На что ещё надеяться, мы здесь могли.
И вот мы с радостью, наверное, дождались:
Пришёл из канцелярии к нам вестовой.
Принёс бумаги, на которых расписались,
Вручил нам документы на проезд домой.
Январь, сорок второго нас уведомили,
Что нужно собираться нам в далёкий путь.
Война не ждёт… и потому, нас торопили,
Чтобы успеть нас всех на Родину вернуть.
Пришло от вермахта благое предписанье:
?На сборы сутки, вам. Быть точно в семь утра.
Прибыть на сборный пункт с утра - без опозданья-
Домой в Германию вернуться вам пора“.
С собой багаж в дорогу брать не разрешали,
Но позволяли в руки брать ручную кладь.
Вагоны пассажирские, чтобы не загружали,
Питание в дорогу нужно было брать.
Нас в пассажирские вагоны посадили.
Там строго проверяли наши паспорта,
Нам из вагонов выходить всем запретили
Лишь потому, что отправляться в путь пора.
Мы долго ехали. В Эстонию попали,
А там нас высадили, где-то в пансион.
Не помню – точно - сколько дней там проживали.
Потом опять нас поместили в свой вагон.
Теперь неделю по чужой земле мы едем.
Нам странными, казались, Польские поля,
Конечно, с нами будет всё нормально. Верим.
А на душе тревога, видимо, не зря.
Наш поезд по дороге ?плотно опекали?.
Врагам был не по нраву спешный наш отъезд.
Попытка - поезд подорвать – предпринимали.
В Сибирь не удалось угнать – за то была нам месть.
Предлинный мост над Вислою – реки Варшавы.
На нём наш поезд перед миной резко встал.
Вела здесь с жизнью смерть жестокие забавы.
В тот страшный час мы смерти видели оскал.
Длина моста, - наверно, с километр было.
Он высоко висел над быстрою рекой
Как глянешь вниз, то сразу голову кружило.
И каждый был из нас: ни мёртвый не живой.
Часа четыре шло, как бомбу извлекали.
Всё это время риск взорваться был большой,
Что мы ?на волоске висим?, все это знали.
К тому ж висели: между небом - и водой.
Молились все: и те, кто в Бога и не верил,
О помощи просили, и грехи простить,
И каждый в это час судьбу свою измерил,
Притихли люди в страхе, все хотели жить.
За жизнь сапёры из последних сил старались.
Малейшее движенье - тронуть невпопад.
Пол тысяча людей на дне бы оказались,
Но бомбу им, героям, удалось убрать.
Нас не оставил Бог. Видна его забота.
Он нас оберегал в опаснейшем пути.
Узнали мы потом. На нас была охота.
Он нам помог, чтоб мы от гибели ушли.
А между тем. Было предписано взорваться.
Нас ликвидировать – спецслужбе был приказ.
На дне реки должны мы были оказаться.
И эта акция, почти им удалась.
Но немцы, террористов план предугадали:
Миноискатель шёл пред поездом на мосту,
Что мина на мосту, то вовремя узнали,
Сорвали злодеянье – страшную беду.
Уже по Польше едем. Скоро будем ?дома?.
Наверно, все опасности уж позади-
Все приутихли. Всё чужое не знакомо
Один лишь знает Бог, что ждёт нас впереди.
Нас привезли, но не домой, как обещали.
Бараки по рядам огромные стоят,
Нас, как баранов, всех по счёту принимали.
Велели в комнатах места себе занять.
Вокруг по стенам - всюду нары тут стояли:
Двухъярусные все - на двадцать человек.
Нас - три семьи - сюда в ?хоромы? запихали.
С дороги улеглись на первый наш ночлег.
А наш отъезд в Германию, было начало-
Восьмого января в году сорок втором-
Под оккупацией тогда зон было мало.
Нас вёз с почётом пассажирский эшелон.
Уют в дороге был не всем переселенцам-
Другим была дорога во стократ трудней.
Под оккупацией, кто жили – этим немцам
Пришлось использовать в дороге лошадей.
Оккупация
Но - это всё - потом. Сначала, что случилось
С народом в двести тысяч, что произошло:
Как в жизни поселян, всё круто изменилось,
Как с немцев враз, германцы сбросили ярмо.
Шёл сорок первый год. Германцы наступали.
Почти на всех фронтах: нахально, напролом,
А Русские - войска советов – отступали.
Как, оказалось, не были они в стране щитом.
Вначале повсеместно наши отступали.
Под натиском германцев пали города.
Селения они почти без боя брали,
Так ?вермахт? часть переселенцев ?забрала?.
На юге Украины вермахт фронт прорвали.
И без помех дошли - до самого Днепра,
А в этом регионе немцы проживали:
Колонии большие. Да и были хутора.
Германцы высылку чекистам помешали,
Когда переселенцев на погрузку привезли,
А там уже германцы станцию ?забрали?-
Тем самым немцев от насилия спасли.
Благодаря блицкригу немцы - эти избежали
Их депортацию в сибирские края.
Готово было всё, но палачей прогнали,
Не дали душегубам завершить свои дела.
Но только в регионе, там, где вермахт поселился,
Остались немцы дома, на своих местах,
А где он не успел ещё, не появился,
Тех депортировали. Всех запрятали в лесах.
Их два миллиона тех, которых обобрали,
?Преступник государства?- дан им был ярлык.
В телячие вагоны всех, как скот, загнали,
Отправили на край земли - в ?глухой тупик?.
А как же оккупанты там с народом обращались?
От этих чужаков, что можно было ожидать?
Все прятались, не попадать в глаза старались
Как, оказалось, все могли спокойно спать.
Прежде всего, они колхозы отменили,
Искоренили сразу сталинское зло,
Скотину по хозяйствам всем рапредилили,
И сняли с них тогда проклятое ярмо.
Отнятую колхозом землю всем вернули:
По два гектара дали взрослым - на душу.
Настало время. Немцы радостно вдохнули,
Благодарили Бога за свою землю.
Теперь опять, как прежде, день и ночь пахали.
Запущенные земли стали ублажать,
Чтоб их облагородить, на заре вставали:
Лущить, и вдоль, и поперёк бороновать.
А сев, лишь опытным крестьянам доверялся.
Здесь важно чувство меры, чтоб не прогадать.
А чтобы полновесный урожай удался,
По строгой норме должно зёрна высевать.
Пшеницу на полях косилками косили,
Вязали ими же, созревшие снопы,
На конях снопы в арбах по домам возили
И складывали всё в огромные скирды.
Когда с полей последний колосок убрали,
И вывезли домой последний хлебный сноп,
То следующий знать этап в уборки начинали-
Он самый сложный – это хлебный обмолот.
Проблема вся, что надобна всем молотилка,
Она всего одна в колхозе том была.
И часто, если непогода и сушилка
То в зиму может затянуться молотьба.
А люди на своих полях с душой трудились,
Весь день - без устали, до ночи напролёт,
Зато у них опять излишки появились.
Теперь их банда Сталина не заберёт.
По низким нормам хлеб германцам поставляли.
Крестьяне вермахту платили свой налог,
А долю ?львиную? себе знать оставляли,
Их голод сталинский теперь уже не ждёт.
В тот год немецкие и школы открывали,
Чтобы опять культуру на селе поднять.
Учителей среди своих же граждан набирали,
Чтоб к осени уже занятия начать.
А время шло. Про унижения забыли.
Не стали шёпотом друг с другом говорить.
И ночью стуки в дверь чекистов – не будили,
И небыло причин по убиенным слёзы лить.
Немецкие деревни, где германцы опекали:
Они порядки устанавливали - и права,
Где русские и украинцы проживали,
Там лихо правили румынские войска.
Два года немцы под ?фашистами? прожили.
Два года оказались, будто бы в ?раю?.
Себя с тех пор, согражданами ощутили.
Тогда уже никто не ожидал беду.
Эвакуация 1943 год (Первый обоз)
…Уж сорок третий год. Всё ближе канонады.
И пушки дальние слышны уж по ночам.
Для немцев – поселян - это опять пожары,
И снова в ?лапы? угодить к своим врагам.
Здесь оставаться им уже нельзя. – Опасно.
И нужно собираться в сложный дальний путь.
А ждать сочувствия от тех властей напрасно,
И жить в своём селе им больше не дадут.
Пришёл приказ, от коменданта: собираться.
Все люди в панике. Что делать? Как нам быть?
А фронт всё ближе. И чего нам дожидаться ?
Чекисты могут нам дорогу перекрыть.
Готовить надо срочно крытые повозки.
Ведь как-то надо уберечься от дождя.
Для этого нужны: фанера, рейки, доски,
Брезент, веревки, гвозди, жерди для шатра.
Селяне, кто как мог, фургон изобретали.
Ведь путь не близок. Надо всё предусмотреть.
Большие арбы для вместимости, знать брали,
Продумать всё теперь, потом, чтоб не жалеть.
В тридцать восьмом, мужчин повсюду забирали.
И здесь в селе, недосчиталось треть селян.
Их без вины, как всех в стране, арестовали.
И превратил режим их в вечных каторжан.
В тот, роковой год. Жёны вдовами остались.
Хозяйство, дети - всё ?лежало на плечах?,
А тут в село опять чекисты приближались.
Их появление вселяло людям страх.
Конечно, все соседи вдовам помогали.
В дорогу собираться дел невпроворот.
Теперь все вмести в ситуацию попали,
Когда расплата ?за измену? всех их ждёт.
Известно: промедление смерти подобно.
Красноармейцы в наступление идут.
Конечно, к немцам относились очень злобно.
На днях уже сюда, наверное, придут.
Нельзя было остаться, даже б захотели.
Им вынесли давно жестокий приговор.
Спасла их оккупация, а так бы ?загремели?.
И надобно спешить, пока не поздно, за ?бугор?.
Настал тот страшный день. Пустились в путь печальный.
Октябрь. Утро мрачное. Уж сорок третий год,
А в впереди лежит путь тяжкий, очень дальний
Опять в страну чужую, там, где их никто не ждёт.
Собаки, чувствуя беду, с утра скулили.
По улице метался разный мелкий скот:
Телята, овцы, свиньи по двору бродили,
Кто позаботится о них, кто подберёт?
И куры, утки, гуси…. Всем дана свобода.
Зерно, заложено надёжно в закрома.
И погреба забиты. – То продукты с огорода.
Всё оставлять! Хотя бы не сойти с ума.
Ведь немцы целый год без устали трудились,
Не зная отдыха до самого темна.
На собственной земле они всего добились,
Надеялись, что будет сытная зима.
Хозяйство, вне колхоза, быстро поднималось.
Все радовались. Думали, что навсегда.
Пришлось им тяжко горевать, как оказалось,
Всё бросить и бежать неведомо куда.
Телеги, фуры, арбы тихо ?потянулись?,
Забитые доверху нажитым добром.
Коровы вслед на привязи кой - как тянулись,
А взрослые за ними - тоже шли пешком.
Во, тяжело. Гружёные возы впрягали
По два, а часто - три отбористых коней,
В глубоких рытвинах, чтобы не застревали.
И по дороге дальней двигались быстрей.
С левобережного. Из Запорожья- немцы.
Дома бросали - и обозами ушли.
Держали путь на Польшу – те переселенцы,
Знать через Белоруссию ?лежали? их версты.
В начале ноября уже дожди полили.
Дороги раскисали, превращались в грязь
И твёрдый, тысяча колёс, покров разбили.
И раз, за разом, кто нибудь в грязи завяз.
А кони бедные с последних сил тянули,
Уставшую скотину было очень жаль.
Ведь в жиже до осей колёс – там завязали фуры.
Кто рядом был из мужиков, тот помогал.
И все, кто на повозке был, тот час слезали.
И с ходу попадали в жижу по колен-
И каждый, кто как мог с ?душою? помогали,
А повторялось то, по несколько раз в день.
Обоз, не больше десяти вёрст за день продвигался.
За метром метр потихоньку шёл вперёд.
И часто было, что в пути фургон ломался,
И дальше двигаться вообще уже не мог.
У некоторых вовсе сбруя истрепалась,
Не выдержав нагрузки, на таких дорог,
От постоянной сырости размякла, рвалась,
А караван не ждёт, всё движется вперёд.
От тяжести в дороги кони изнурились,
Не выдержав нагрузки долгого пути.
И обессиленные, прямо в грязь ложились.
Теперь уже не встанет, ты хоть палками гони.
Всё чаще на обочине дорог встречали,
Подводы, покосившиеся на боку,
А возле - от беспомощности той рыдали.
Жаль семьи без отцов, попавшие в беду.
Те кони, что покрепче, путь свой продолжали.
До Польши ехать ещё очень далеко.
От фронта приближающего удирали.
?Режим? за немцами охотился давно.
На них ещё свалились трудности в дороге.
Запасы пищи оказались на нуле.
Как пропитание восполнить. Все в тревоге.
Недоедали немцы в частности уже.
Ведь власть германцев их едою не снабжала,
Велела пропитание в дорогу брать.
И корм для скота им тоже не давала.
Им каждый день в пути пришлось его искать.
Чем дальше на чужбину немцы удалялись,
Тем во стократ им было каждый день трудней.
Дела с кормами и едой усугублялись,
Найти их и купить - всё было тяжелей.
Тогда, уже все деньги были на исходе,
Знать за продукты, было нечем заплатить.
Уже одежды не осталось в ?гардеробе?,
Всё променяли на еду, как дальше жить.
За корм для лошадей пошли в расчёт коровы.
Кормилица в семье - для взрослых и детей,
Чтобы купить коню, хоть сено иль соломы.
Отныне будет жизнь в семье ещё скудней!
Количество коров в обозе сокращалось:
Их было тысячи, как тронулся обоз.
Теперь же сотни две всего коров осталось.
Разлука с ними доводила все до слёз.
Не потому ли дети часто умирали,
Не выдержав, лишения для них в пути.
Молочные продукты, ведь почти не получали,
И на повозке шевелиться не могли.
Ещё проблемы там переселенцев ждали:
Пришла зима. И с нею же пришёл мороз.
Теперь всё чаще фуры на пути стояли:
Фургонам, как известно не сойти с колёс.
Обычно мужики зимой впрягали сани.
Они легко скользят по снегу и по льду.
В телеги только летом лошадей впрягали.
Зимой не встретишь запряженную арбу.
Густая грязь на мокрые колёса налипала,
Она меж спицами сумела всё забить.
Потом от холода та масса промерзала,
Фургон прикован, далее его не протащить.
Обоз прошёл за месяц только полдороги,
Ещё пол тысяча осталось вёрст пройти,
Что будет дальше с ними, знают только Боги,
Но как преодолеть оставшие версты.
А фронт преследовал. Он каждый день всё ближе.
Неужто не удастся беглецам спастись.
Вдали летают самолёты часто ниже
И вермахт отступала с ними. Дождались!
Теперь телеги немцам больше не помогут,
А коням скользкий лёд - вообще не благодать.
Ведь неподкованный конь враз сломает ногу,
А значит и коней им нужно вермахту отдать.
И власть военная всех лошадей забрала,
А лучших из коней внесли на свой учёт.
И с ними в вермахт мужиков завербовали,
Одели в форму и отправили в поход.
Дожили мужики. Теперь их всех забирали:
За ?фатерланд?, предписано, им воевать.
За Родину чужую, ту которую не знали,
Им жизнь свою судьбою выпало отдать.
В тридцать восьмом году их тысячи забрали:
Здоровых, умных и отборных мужиков.
Был сталинский режим. Их просто убивали-
Безжалостно и методично как клопов.
Оставших. В сорок первом мобилизовали-
Не так как полагалось в армию солдат.
Обманом их призвали, да и в зоны их сажали-
Тех немцев – мужиков во сталинский гулаг.
Мужчин, что подросли, их вермахт подобрала
Парней, кто оказался, взяли на ?прицел?.
Власть юных пареньков всех в армию забрала-
Не защищать Германию, никто не смел.
И так. За три этапа всех мужчин искоренили.
Был первый геноцид - в тридцать восьмом году,
А во втором - всех поголовно ?заточили?-
И в третьем Вермахт забрала и подвела черту.
Теперь в беде одни лишь женщины остались:
С детишками и стариками на руках,
А с мужьями, быть может, навсегда расстались.
За них и деток постоянно гложет страх.
А женщин, стариков, детей как обещали,
Отправили на Польшу вскоре - в поездах.
И в Лодзи – польском городе, там их встречали.
Все семьи расселили на селе в домах.
Эвакуация -1944 год (Второй обоз)
Теперь рассказ пойдёт о следующем обозе:
Из Приднестровья и Одессы он бежал,
На Польшу шёл он, по совсем другой дороге.
Дорогу ту, в то время ?красный фронт? занял.
Поскольку до Одессы фронт не докатился,
До Приднестровья ещё тоже не дошёл,
То немец покидать свой дом не торопился-
В надежде: ?пронесёт?. Своё хозяйство вёл.
Так. В Приднестровье немцы мирно проживали.
Работали, и счастью не было конца.
Их власти вермахта, как прежде, опекали,
Надеялись: так с ними будет навсегда.
Да. Оккупация. То было время золотое.
Им – немцам не мешали мирно созидать.
Работали, детей растили при покое
Об этом можно было немцам лишь мечтать.
И так свобода ?райская? три года длилась.
Три года, словно, сон. Во сне они прошли.
О чём тогда мечтали предки, то всё сбылось,
Всё, что царица им сулила, обрели.
Но дальше жить там стало уж не безопасно.
Фронт приближался. Он стремительно идёт.
Коль опоздают съехать, будет всем ужасно,
Тогда уже ничто их больше не спасёт.
Их тридцать восемь тысяч было в регионе-
Всех немцев, живших под германцами тогда.
Теперь, когда вблизи гремит, грядут погромы.
Хватай семью немедленно. Бежать пора.
Теперь опять: всё в точности то повторялось.
Все немцы в шоке. Приближаются войска.
Всё населенье в ужасе. ?Своих? боялось
Все знали, что расплата будет тяжела.
Российские войска всё больше оттесняли:
На Запад Украины немцев - за Днепро.
Хвалёный вермахт в сторону Днестра погнали
И поселенцам время ?драпать? подошло.
Все женщины и дети вещи паковали,
Пекли хлеба и жарили всё на ходу.
В запас топлёным салом мясо заливали,
В дорогу долгую готовили еду.
А мужики, они с телегами возились,
Повозки надо было крышами накрыть.
Надёжно сделать всё, они стремились:
И сбрую подобрать покрепче, не забыть.
Эвакуация на бегство походило.
Такое в сёлах потрясенье началось,
Когда властей команда ехать поступило,
Животных и людей - всеобщий был психоз.
Всё так же, как тогда, с утра собаки выли.
И, чувствуя беду, орал в сараях скот.
И малые детишки в страхе тихо ныли,
Конец, как будто света, на людей грядёт.
Весной, в сорок четвёртом, с Родиной простились.
Все, чувствовали: будет это навсегда.
И по щекам, не прекращаясь, слёзы лились.
Хозяйство оставляют. И уходят в никуда.
Спасаясь от режима, все в бега пустились,
Чтоб защитить и сохранить своих детей.
Добро своё бросали там. На месте не остались.
Бежать подальше от жестоких палачей.
Всё было, как тогда. На конях уезжали.
И крытые повозки, все груженые добром.
Эвакуировались, а куда? Не знали.
И будет ли когда - нибудь у них свой дом.
Но страх сильнее пред - неотвратимой кары:
А если не успеют вовремя сбежать.
Им ведомо, что впереди их ждут кошмары,
Поэтому, не медля, нужно убегать.
В сорок четвёртом, в марте, в тяжкий путь пустились,
Где множество обозов двинулись в поход.
И каждый тихо плакал вдруг, пока дома не скрылись,
В чужой стране поддержку не нашёл народ.
Тогда, ещё дожди частенько поливали.
Весенние разливы всюду, без конца.
Тяжелые телеги грузно застревали,
Причём - на все четыре сразу колеса.
Весна. Распутица. Фургоны часто вязли-
Дорога непролазна, хоть вернись назад.
Коровы по колен в грязи густой погрязли.
Кормилице безвинной выпало страдать.
Но без неё в пути никак не обойдутся.
Детишкам нужно постоянно молоко.
Грудные же без молока не перебьются,
Не будь бурёнушки, погибли бы давно.
А путь на Польшу очень долго будет длиться.
Лежит он через несколько далёких стран:
Сперва в Румынию - и Венгрию стремиться,
С Чехословакии – на Польшу им маршрут был дан.
Но, всё потом. Сначала через Днестр бы пробраться.
Понтонный мост ту массу пропустить не мог.
Опасно было, чтоб в плену не оказаться,
Хоть вплавь бросайся или пробирайся вброд.
Там было - настоящее столпотворенье:
Семь тысяч с лишним собралось туда подвод,
А людям пережить, такое потрясенье?
На вечные мученья обречён народ.
Кто Днестр пересёк, тот продолжал дорогу.
И дальше путь сей, вдоль Дуная проходил.
И растянулись там - в километры подводы,
От Родины всё дальше каждый уходил.
Та ближняя дорога, уж войсками перекрыта,
Что чрез Белоруссию на Польшу шла.
Пока в обход, через Румынию открыта.
Добраться в Польшу им возможность та была.
Но по пути встречались - всякие невзгоды,
Где рвалась кожаная сбруя от дождя,
Под тяжестью ломались на пути подводы,
То оси лопнут – дальше двигаться нельзя.
Потом. Проблема и с питанием назрела:
Закончились запасы, взятые с собой.
И большинство из них средства уж не имело,
Видать преследовал удел их роковой.
Не только человеку есть необходимо,
И лошадей ведь нужно хорошо кормить.
Животное тяжелые возы тащило,
А будет голодать, не сможет и служить.
Коровы, то же не святым ведь духом жили.
Им нужно сено, да и сочные корма.
Шли за телегой. Не по пастбищу ходили:
То значит: и не будет детям молока.
А чтобы выжить, то коровы продавали.
Шли бедные бурёнки бойко - с молотка.
Корову с горькими слезами провожали .
Кормилица, ведь, членом их семьи была.
Не все дошли до той земли обетованной.
Бывало: хоронили близких у дорог.
Чужбина немцам, вовсе не была желанной-
И радости не знали, кроме, как тревог.
Поляков же Германия поработила.
Знать немцам Польша там желала - только зла.
Туда, к полякам, власть всех немцев поселила,
?К волкам овец загнали?. Жди от них добра.
Опять лагерь
Пока, оставим немцев в польском поселенье.
В сорок второй вернёмся - год опять назад.
И вспомним мост, удачное тогда спасенье,
Как удалось тогда нам смерти избежать.
И вспомним: как загнали нас тогда в бараки,
И в комнату вселили - сразу три семьи.
На двухэтажных нарах ночью мы лежали
И ничего тогда понять мы не могли.
А позже нам сказали уж, что в лагерь мы попали,
За провлоку колючую нас в ?Кониц? замели?.
Охрана и собаки зорко охраняли
Там год почти: гадала власть – зачем нас привезли?
В том лагере мы очень часто есть хотели.
Нам норма пропитанье низкая была.
Лепёшки - из картофельных очисток ели,
Что в баках кухни находила детвора.
Мы в том ?раю?, аж девять месяцев прожили.
Нас изучали, как подопытных мышей.
Ну, а когда подробно всех нас изучили,
Пустили на свободу: взрослых и детей.
Теперь нас в город – ?Бабьяници?- провожали,
Там выдали немецкие нам паспорта.
И подданство Германское нам тоже дали,
И вот - мы граждане Германии, ура!
В Бабьянице полгода только мы прожили.
Там жили мы свободно. Было хорошо,
Нас, даже очень хорошо, тогда кормили.
Мы – дети, часто шли на детское кино.
Мы ?дома?
Мы нашу близкую родню не видели давно.
Их год назад к себе помещик отобрал,
А нас из лагеря забрали в польское село
Теперь хозяин их и нас к себе забрал.
В деревню Меров, под Берлин, мы жить попали.
Ходили за скотом: отец, мать и сестра.
Все выросли на ферме и работу эту знали.
У них был опыт, и им нравилась она.
Помещик сразу нам завез картошку на питанье.
И на убой привёз большого кабана.
Он от души к нам проявил отцовское вниманье-
И ежедневно он давал нам молока.
Мы - детвора, в то время оказались в школе.
Теперь задача наша - набирать ума.
Учить уроки и не думать о футболе.
Мы школьники. Такая уж у нас судьба.
Тогда, с сестрой мы в третий класс ходили.
Учили по-немецки правильно читать
Писать красиво, буквы и слова учили,
Задачи всякие учили нас решать.
Была робота в радость, мы нужды не знали,
?За пазухой у Бога? жили без забот.
И нам, тогда казалось, что мы в рай попали.
Так незаметно и прошёл наш первый год.
Недолго радовал нас чудный рай, беспечный.
Фронт приближался ближе всё к Германии.
Тот чудный год, как оказалось , был не вечный,
А впереди у нас - опять страдании.
Отца забрали срочно строить баррикады.
Противотанковые все копали рвы.
Копали по ночам,… без отдыха бригады.
Отец к нам больше не вернулся с той поры.
Отца мы каждый день - и даже ночью ждали.
Атаки на Берлин шли каждый день сильней.
Куда погнали, где находится, не знали.
Отсутствовал уже, примерно, сорок дней.
Конец войны
Ночами участились на Берлин налёты.
К нам от столицы до села - рукой подать.
По небу с бомбами кружили самолёты.
В подвале часто оставались ночевать.
Из этой ?мясорубки? все, кто мог, бежали.
Обозы двигались подальше от войны.
От приближенья фронта мы добра не ждали,
Мы знали: будем виноваты без вины.
Помещик, где работали, и где мы жили,
Решил помочь нам и, возможно, защитить.
Велел в дорогу собираться, чтоб спешили,
Иначе будет поздно уж. Нас могут погубить.
С конями срочно нам арбу большую дали.
Хозяин пожелал нам всем: ?счастливого пути?.
Без промедления, тогда, со всей роднёй бежали,
Как можно дальше от преследования уйти.
К американцам в зону мы тогда попали.
Всё обошлось, и даже тихо, без стрельбы.
Там вольно, мирно жили. Нас - не замечали.
Спокойно было, будто не было войны.
Но там, откуда мы на днях с роднёй сбежали,
Там накалилась обстановка докрасна.
Что там идут бои, мы это понимали.
Поэтому, здесь будем ждать, пока пройдёт война.
И потому, мы тут все целый месяц жили.
В поверженном Берлине бой был - сущий ?ад?.
Теперь конец войне. Домой к себе спешили.
Вернуться нам пора в своё село, назад.
Там, дома, видно, тоже всё спокойно стало.
Наверное, хозяин на работу ждёт.
И жизнь теперь весною, новая настала.
Теперь опять в привычный ритм свой войдёт.
Но там ?кольцо?, вокруг осадного Берлина.
Машины смерти подошли - со всех сторон:
Катюши, танки, бомбы, и огня лавина.
СССР довёл ?фашизм?- до похорон.
Последний штурм настал великого сраженья:
Прожектора, сирены, бомбы - и снарядов - град.
Пришёл тот час: ?фашизму? полное уничтоженье.
Солдатам фюрера, устроили надземный ад.
Теперь идут по улицам - смертельные бои:
Фашисты не сдаются. Им уж нечего терять.
В развалинах не разобрать: где враг, а где свои,
А снайперы стараются,- без промаха стрелять.
Цель главная: добраться нужно до Рейхстага
И водрузить: победоносный красный Флаг.
Для этого нужны: геройство и отвага.
Ведь на пути – СС Отборный наш, главнейший враг.
Тут танки не помогут. Вперёд идёт пехота.
Всё чаще: в рукопашную идут бои.
На каждого, идёт, смертельная охота.
Их гибло: тысячи. В последний день войны.
В конце - концов, разгром фашистов завершился:
Германия повержена ?Валяется - у ног?.
И каждый член Союза захватить стремился:
Кусок захваченной земли, кто сколько мог.
По - крупному делили. ?Запад забирайте.
А мы… к себе поближе, заберём ?Восток?.
Не будем вам мешать, там сами управляйте.
А мы, коммунистический построим Уголок.
Германию - в большой плацдарм военный превратили.
Войска свои не думала Россия выводить.
Отсюда: кто не строил ?Коммунизм?, грозили!
Железным занавесом Мир, решили оградить.
Фашистов главарей - по справедливости судили.
Карали по ?заслугам? их - за подлые дела.
Людей безвинных миллионы загубили,
Разрушены: до основанья, города.
Уж сорок лет прошло с тех пор, как воевали,
А танки и ракеты, до сих пор, в Германии стоят.
Как немцам дальше жить и строить: диктовали,
Учили их, как ?Коммунизм? в стране создать.
На Западе Германия - на зависть развивалась.
И вышла в мире, как богатая страна,
Вся экономика, как на парах, поднялась,
И заново отстроила ?руины – города?.
Когда пришёл тот час. И их соединили.
Всё неприглядное, открылось миру на показ,
Где коммунизм строили и по указке жили,
Там: нищета, разруха - и сама страна - балласт.
От коммунизма ?дохлого?, кто только мог, бежали.
Их тысячи, которые ?удрали? в Ф. Р. Г.
Своих родных, уж сорок лет прошло, как не видали,
Насильно разлучил их всемогущий К. Г. Б.
Пришёл уж Век другой. А ГДР лежит в разрухе:
Заводы, фабрики закрыты, не дымят.
И безработица не падает, на сей прорухе-
На шее государства - социальники сидят.
Метки:
