Апофатическая белизна

* * *
Отшумели, отпамятничались, отполыхали
в Звенигороде бесконечные юбилеи.
Вечером после Петра и Февронии
там и вовсе тишина.
Молодой еврей-иеромонах
устало завершает утреню,
послушники пели втроем первый час
древним обиходом; голоса
звучали по-московски лучисто да жестко.
Заскучав, я вспомнил Киев,
где каждый звук был опет
и каждое слово полно...
На фреске шестнадцатого века
Божья Матерь на белом осле
въезжала в египетский Илиополь,
таяли на Ней последние призраки света -
а на левой стене в июньском сумраке
въезжал Ее Сын в Иерусалим.
Я поднял голову: в куполе,
там, где был Пантократор,
по-прежнему апофатическая белизна,
глубокая, нежная, неживая...


ЛЬЮИС КЭРРОЛ В ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЕ
(Август 1867)


Я не звезд ищу, а сиянья

в куполах золотисто-синих
оттертых до блеска
отражаются башни ели
и трапезный храм слова как пестрый кит

В искривленно-прекрасном мире
богомольцы, дети и я
и неизменный Лидделл -
то ль летим неподвижно
то ли прячемся то ль смеемся
под узористой сенью колодца

Да, я пью -становясь всё меньше
меньше меньше и меньше
и так до скончания мигов
чудество не исчерпано знаю -
путь мой - наикротчайший

А впрочем теперь могу я
жить в углубленье воронки
у самого черешка яблока -
отражаясь и отражая
круглосветлыми неисчислимыми
радугами весь шаро-шар
славно вывернутому наизнанку
возвращаться в мир

Когда-то давно
долю мига назад
я держал в зубах
яблоко -
а теперь я внутри
весь покрытый глазами
фотография врет

Это и есть - Tran-n-n-sss-figuration?!


8-10.7.09




МНОГО ЧУДНОГО ЕСТЬ…

Много чудного есть
на галерейчатой ?теплой? паперти
собора ?во имя Пречистыя Одигитрии
в Ново-Девичьем поле?:
тут вам и архангел Михаил
с феатрально поднятым лицом
и короткой шпагой,
и огненные пурпусики-херувимчики,
летающие над запертыми кованой дверью
воротцами рая,
тут вам и ?Коронация Марии?,
жирно и умело
восстановленная реставросами.
В окна льется свет, сквозь березовый сон.
под бронированным стеклом – ?Страшный суд?.
Обычно к нему приникают
туристы с вездеглазыми камерами,
снимают чаще всего
почему-то красные и черные квадраты
с еле видными фигурками казнимых гиенской мукой,
видя в них предвосхищенье
?русского авангарда?,
или монахов, бородатыми пчелами
слетающихся в Сад Богородицы,
а еще серафима на границе двух царств
в огненном заостренном столпе
и ?милосливого блудника?
на другой стороне, левее.
А внутри главного храма прямо под фреской,
изображающей спасение Цареграда от авар, славян и руссов
с помощию Ризы Пресвятой Богородицы,
лежат под простыми надгробьями
царевна Софья, царица Наталья Кирилловна
и схимницей Еленой уснувшая для страстей
первая жена Петра Первого, Евдокия Лопухина.
У Софьи, ?царь-девицы? с широким умом,
дородством персидским, с хитростью змеиной
и любовностью голубиной,
я всё выспрашиваю ответа: ?Был человек иль не был?
Или выдумал эту сказку болярин Бунин??

3.7.09








* * *

Никуда не исчез
Иоасаф-царевич Индийский -
он живет-поживает затворником
в основании колокольни Ново-Девичьего.
И, проходя мимо камушков
над могилами "философа-спиритуалиста"
Льва Лопатина и его безвестного брата
(имя "Николай" почти стерлось
от дуновений минувших лет),
мимо оливы, цветущей в июне,
и ангела Ольги Мравинской -
нет-нет, да и бросишь взгляд
сквозь липы, на оконце той колокольни.
Хочется передать царевичу
медовик, купленный на Усачевке,
шепнуть, что небеса уже сворачиваются,
как свиток -
да он и сам это знает,
читая не по складам в своем сердце
летопись мира...

14.7.09






ЧУДО В ЦАРЬГРАДЕ

В Ново-Девичьем фреска
у северо-западной грани:
"Чудо в Царьграде".

Хочется войти в этот город -
и не уходить никогда:
бирюзова вода его моря,
и от края до края
положение риз.

Дня и ночи там нет;
ни любимых, ни разлюбимых -
все любовно светятся изнутри
разноцветным светом,
сияют единым,
с Возлюбленным - во плоти.

Один лишь священник
с беспечальным шагом стихий
бодро, извечно
навещает прибрежье,
окуная в игристые волны
Богородицын Плат - тогда
головы утонувших всплывают, как рыбы
и нездешне поют с надеждой.



2009