Ты приснись мне, давно не виделись

(маме)

***

Мама, ты знаешь, я вижу отца во сне,
друга, брата, соседей, даже кота.
Мёртвых, живых вперемешку. Не страшно мне.
Я не боюсь покойников, сон — черта,
вроде порога, перешагнёшь, и вот:
здравствуйте, все! Я к вам, наконец, пришла.
Сколько не виделись? Месяц, столетье, год?
Время — песок, слова и слёзы — зола.
Только тоска не уходит как не гони.
Только вина не тает как не гори.
Мама, ты знаешь, все эти долгие дни
жду, когда станет легче камень внутри.
Мама, просто приснись мне. Не надо слов.
Помнят ладони глину. Пару горстей.
Просто побудь живою в одном из снов.
Просто побудь немножко мамой моей.

***


По утрам на молочном тумане
Розовеют и тают края.
Ах, какая красивая мама
(И не мама ещё не моя)
Светит с карточки
В старом альбоме,
И за нею сирени в дыму.
Это платье её – голубое,
Точно знаю. Но я не пойму,
Почему с чёрно-белого снимка,
Где фестончиком жухлым кайма,
Смотрит мама с сестрою в обнимку...

А мне кажется я это, мам.

Мы всё больше с тобою похожи.
Я всё больше с тобой говорю.
Белокурые копии множу
И когда нибудь им подарю
Дом, в котором любила и пела,
И пряла золотое руно.
И моё совершенное тело
Будет в правнучке повторено.

Мама, видишь, я мою окошки,
И всегда за квартиру плачу.
И приблудной зачуханной кошке
Перебитую лапу лечу,
Отрывая рубли от копейки.
(Ничего, похудею слегка).
Твои русые кудри как змейки.
Я прощаюсь с тобою. Пока.

И лежишь ты под белым гранитом.
Он как будто парит над землёй.
Но седые могильные плиты
Нас не делят барьером с тобой.
Белый свет нас с тобою не делит.
И не делит полночная мгла
В смертном марте.

И был понедельник.
Но и ты уже тоже...была.

***

мамочка, "здравствуй"
нельзя сказать тому,
кто ушёл во тьму.
а я говорю.
скоро праздник, которого больше нет.
даже два. второго нет тоже.
все приходили, помнишь,
с обязательной демонстрации,
называющейся Октябрьской,
весёлые, молодые, замёрзшие.
стряхивали снег, кучей сваливали пальто,
вешалок и крючков не хватало:
в ноябре здесь уже зима,
такой вот оксюморон.
отмечали твой день рождения,
и немножко другое.
мы были детьми,
нам было просто вкусно и весело.
сейчас это просто день
с чёрной цифрой в календаре.
я вытираю пыль, я мою полы, посуду,
глажу бельё.
я варю супы, не коплю долги,
люблю всех, кого любила,
прощаю даже предателей
(это у нас фамильное),
рву сердце, мотаю нервы
(конечно, напрасно).
можно сказать, живу по твоим заветам.
Машер говорит сегодня:
отломи мне другой кусок шоколада,
люблю, чтоб кусок был большой.
я засмеялась: нет, ну ты это слышишь?
ты любила всё и всегда точно так же,
большими кусками.
до свидания, мамочка,
можно сказать "до свидания".
ты приснись мне.
давно не виделись.

***

1.

Молочный ненавистен суп,
но ключик золотой – в кармане.
Сжуёшь ириску-вырви зуб,
и ноги сами понесут
навстречу маме.
И выше дома тополя,
пушат без страха и упрёка.
Качели: высок' о-выс' око
взлетает юбочка в горохах;
горит под пятками земля,
липучками чертополоха
полна пшеничная коса,
и полон дом ветрами лета,
и жизнь – сплошная полоса
из света.

2.

– Света, ты снова до утра не спишь?
В чём дело, дочка?–
Ты отвечаешь, не молчишь,
Но точка. Точно
У дочки мамы больше нет.
Без крыл – качели.
И только свет, всё тот же свет
в конце туннеля.

( 21.03.14-21.03.21)