Времена стародавние - стих девятый

Ещё долго черт с мальчиком, сквозь дебри шли, наконец-то закончилось лоно тайги. Вверх тянулась к пещере кривая тропа, по ней дальше черту идти было нельзя. Договор существует с древнейших времен, не должна одна нечисть, ходить к другой в дом. Могут люди лишь между собой враждовать, не зря их разделили на нищих и знать. Если черт с дурной мыслью к дракону придет, то владыка подземный, его в ад вернет. В мире этом законы, не многим видны, регулируют хаос, собою они. Стоит силам всевышним восстать в один день, тут же землю расколет вражды страшной тень. "Мне идти нельзя дальше, теперь только ты, через страх должен стать властелином судьбы. Свернуть можешь налево, направо, назад, залезая в бутылку, тонуть и роптать. Сожаления будут тогда разрывать, путь дарованный сердцем, нельзя предавать. Решай вообщем, дальнейшую в жизни стезю, ну а я к старой бабке, уже полечу. Заждалась в своем доме неужто меня, не убойся дракона, жизнь только игра". Произнес черт рогатый, на землю присел, затем выбросив крылья, как птица взлетел. Точка вверх удалялась, Андрейка грустил, но нашел в себе все же, достаточно сил. Глубже в плащ завернувшись, надел капюшон и невидимым призраком в гору пошел. Там опасности ждали, в пещере его, время подвига близилось, время пришло. Сделав шаг за черту, к пустоте, в темноту, он почувствовал страх, стало жутко ему. Он достав из котомки, лучину поджег, должна встреча с драконом, ему быть урок. Пасть разверзлась, пещера как злой великан, не была гостям рада, лежат кости там. Ветер воет в придачу, дракон глубоко, сны волшебные видит, идти далеко. Сталактиты нависли, вода вниз течет, где-то даже застыл в вечном сумраке лёд. Ниже лестницу видно, кто создал ее, неужели дракон, сотворил сам жилье. Опустившись к ступенькам Андрейка затих, жутко черный дракон, во сне скалясь рычит. Сразу взгляд резанул, крупный синий сапфир, можно продав его, закатить славный пир. Королевские кубки, щиты и мечи, много было желающих клад обрести. Ходят призраки воют, им лишь виден свет, потому-что в волшебный плащ путник одет. Здесь не только лучина, в ладошках горит, в потолке небо синее, дымкой парит. Обернувшись шагнул рядом с ним силуэт, призрак в стену вошел, растворившись как снег. В свете солнечном тает, кто умер давно, за мечом мимо зверя, пройти нелегко. Хрупкий мост над обрывом, в бездонную щель, может плюнул бы мальчик, но зов был сильней. Говорил ему разум бежать в большой град, но хотелось себя в испытании познать. Колыхалась лучина туда и сюда, тень ее содрогалась, спал страж у моста. Осторожно пробравшись под небом к хвосту, увидал путник дымку, в широком носу. Головы две лежали, напротив вдали, а одна у хвоста, шея как у змеи. Пробираясь сквозь призраков мальчик дрожал, свет на тусклой лучине, в руках угасал. Небо только спасало, над ним в потолке, был разрез исполинский, в драконьей норе. Он боялся проснется, трехглавый дракон, будет шорохом прерван, его крепкий сон. Пузо твари вздымалось, как горн у печи, на спине крылья сложены сверху в пыли. Видно было, что тварь уже спит целый век, поколения сменяет во сне человек. В поту хвост огибая, он вход отыскал и укрытый плащом словно вор зашагал. В лучах солнца блестела меча рукоять, не терпелось Андрейке ее в ладонь взять. Предвкушал он момент сей, как станет сильней, не сразит его в битве, ни царь, не злодей. Наставление давая, не знала Яга, отравляет гордыня младенцам сердца. Чем к погибели ближе, мир падших людей, грех въедается в душу сильней и сильней. Испытание провалено, чует дракон, не достоин гордец, обладать сим мечом. Распознав рядом гордость, дракон открыл глаз, свет лучины давно, упав в бездну погас. Голова поднялась та, что подле хвоста, разбудил сам не зная Андрейка врага. Крылья встали закрыв небеса в потолке, нету шансов у вора в неравной борьбе. В ожидании встал путник, на шатком мосту, хорошо пробуждение видно ему. Будто глыбы ожили, внутри черных гор, был величествен стражник, тяжел его взор. Раскрыв пасть зарычали, все три головы, зубы в них словно сабли, кривые видны. Мгла окутала путника, пар обжигал, за канаты цепляясь, он крик свой сдержал. Выдавать не хотелось, дракону себя, мост качался, но тут оставаться нельзя. Он карабкался медленно, слышно его, пламя тьму разогнало и стало светло. Только чудо от смерти юнца сберегло, захотелось дракону взглянуть на него. Никогда он не видел столь дерзких людей, что крадут клад у чудища с малых ногтей. Чешуя на драконе, как черный опал, свет огня отражает, прочней чем металл. Переливы играют как звёзды на нем, второй раз дыхнул ящер из пастей огнем. Обдало спину жаром, юнец побежал, не укрыться от взора, об этом он знал. Дураку станет ясно, что лучше бежать, давит страх грузом смерти, с ним не совладать. Храбрецов лежит много в провале лихом, обладать все хотели волшебным мечом. Сзади мост загорелся, вниз бревна летят, одна пасть плещет жаром, другие вопят. Со всего маху прыгнул, в испуге юнец, думал сыщет на этом он жизни конец. Вниз канаты свалились, теряясь в огне, бревна кости сломали, лежащих на дне. Разлетаясь трещали в пещере угли, между зубьев объяты огнем языки. К своему удивлению, Андрейка живой, под ним почва качнулась, вокруг дым густой. Из тумана явилась огромная пасть, испарились в ней призраки жутко смеясь. Иногда пробивался в пылу солнца свет, юнец прыгнул за камни, боясь лютый гнев. Повалились булыжники, грохот сотряс, пеплом тело накрыло, свет солнца погас. Назад пасти подались, три страшных змеи, подняло взмахом крыльев, в полёте угли. Искры россыпью пляшут, как звёзды горят, растворяются, гаснут, над ухом шипят. Завернувшись в плащ глубже, Андрейка лежит, сажей руки измазаны, он весь дрожит. Лютовал дракон долго, Андрейку спас плащ, вниз обрушилось небо, издал путник плач. Хорошо не услышал Горыныч его, сквозь щель гору покинув, исчез он легко. Будто птица гигантская, зверь в вышине, растворился оставив мальчишку на дне. Так боясь шевелиться, вор долго лежал, смог рассеялся медленно, луч в нем сиял. Рядом призрак назло, ухмыльнувшись прошел, он давно в горе злачной погибель нашел. Пробудился дракон, суд над Русью неся, Кощей скачет навстречу, сдаваться нельзя.