Три дороги

Глава первая

По старому темному тракту,
где ночь по-разбойничьи зла,
походкой нетвердой и шаткой
Россия куда-то брела.

Хватаясь нелепо за воздух,
и медленно, и спеша,
закутавшись от мороза
в какую-то грубую шаль.

Пытаясь угнаться за эхом,
не пробуя
повторить,
и очень стараясь при этом
не слишком заметною быть.

И нет никакого просвета,
дышать равномерно нельзя.
Цепляются голые ветки
и лезут противно в глаза.

От холода кутаясь нервно,
и вверх осторожно смотря,
как хлещет бездонное небо
на голову, как из ведра.

Но если на время присядешь
с надеждой
передохнуть,
обгонят – которые сзади,
не выйдет – попробуют пнуть.

Зачем тебе нянчить, Россия,
навязанный комплекс вины?
Пока не кончаются силы,
но кончаться скоро должны.

Без компаса и без карты
дороги не отыскать.
Воро;ны замучились каркать,
кукушки устали считать.

Порода, наверно, другая,
раз все они общим числом
в одном направленье шагают,
а ты почему-то – в другом.

В пустой и протухший колодец
ведро бесполезно спускать.
И чашку,
что раскололи
не склеить и не собрать.

Друзья разлетелись, как мухи.
Враги продолжают кусать.
\Пока еще
не старуха,
но годы устала считать…

А, может, по-тихому надо
на холмике лечь и уснуть?
Ближайшее кладбище – рядом,
лишь стоит немного свернуть.

Колени согнуть перед плахой?
Закрыть амбразуру собой?
Вскочить на коня и без страха
ввязаться в бессмысленный бой?

Одна безрассудная смелость
бывает дороже всего.
Пытаться хоть что-нибудь сделать?
А надо ли?..
И для чего?..

И хочет она.
И не может.
И ноги ступают с трудом
по скользкому бездорожью,
раскисшему под дождем…

А, может быть, окопаться
и попусту не ходить,
остаться и постараться
дорогу перемостить?

С плеча своего и размера
попробовать новое сшить.
И в будущее поверить,
и прошлое не забыть.

Не дуть на холодную воду,
убогого
приютить.
Однажды потрогать свободу
и больше не отпустить.

Зачем превращать законы,
в пугало и размен?
Зачем отравлять иконы
ядами перемен?

Хвататься всерьез и сразу
там и тогда за нож,
где, отделяя правду,
не прилипает ложь.

Спасали тебя,
бросали,
насиловали гуртом,
великая и босая,
юродивая во всем.

Переустроив паперть
на самозваный трон,
перегружаешь память
близостью похорон.

Доверчивая
до жути.
Отзывчивая
на свет.
Добрая – если шутит.
Страшная – если нет.

Рожавшая на болотах,
на холоде площадей,
в трактирах и подворотнях
героев и палачей,

гениев и подонков,
воинов и бродяг.
Где оказалось тонко,
штопала кое-как.

И, получив причастье
травами и росой,
душу рвала на части -
так собираясь в бой.

А после него часами,
невидимая врагу,
зализывала слезами
раны
на берегу.

И вырастало семя
из-под могильных рвов,
голубоглазых племя –
Шагаловских
васильков.

И затихали грозы,
съеживаясь
вдали.
И заплетались косы
длинные,
до земли.

Не поправляя простынь,
вскакивала опять -
очередная росстань
не позволяла спать.

Ополоснув ладони
холодом из ручья,
не задержавшись дома,
гордая и ничья,

ты уходила дальше
в голубоватый дым.
И становилась старше
на переход один.

И расправляла плечи,
и становилась той,
что окунулась в вечность
вниз головой шальной.

Разве тебя просили
быть не такой такой?
Где ты идешь, Россия?
Можно и мне с тобой?

Глава вторая

Так шла она одиноко
и в холод,
и в дождь,
и в грязь.
Не став до конца Востоком,
и с Западом не сроднясь.

Так шла она…
И под вечер
в неуловимый миг
увидела, как навстречу
Дьявол
из тьмы
возник.

Вдруг подкосились ноги,
ужас удавкой сжал.
Сойти с привычной дороги?
Попробовать
убежать?

Скинуть оцепененье,
думая о другом,
и продолжать движенье
каждый своим путем?

Или затеять стройку:
некогда, не до слов?
Или рвануть на тройке
с всхлипами бубенцов?

Хочется очень, только
не удается так.
Да и
Русская Тройка –
как лебедь, щука и рак.

А если сыграть блатную –
побрезгует говорить?
Но Он подошел вплотную,
и стало поздно юлить.

И Дьявольскими устами
речь длинная началась:
?Ты многое испытала
и многому поддалась.

. Попробуй и стань честнее
хотя бы перед собой:
со мной тебе веселее,
и проще, когда со мной.

Да, много бывает шума,
когда кручу колесо.
Но можно совсем не думать,
не отвечать за все.

Кто обладает силой,
удержится на плаву.
Другие же согласились,
и ничего – живут.

Когда-то тебя крестили.
Ошибка была не в том:
дороге не научили
и бросили напролом.

Теперь они в душу лезут,
втирая фасон и лоск.
Смахнуть их с себя, болезных,
пока что не удалось.

Напутствуют и вещают
штампами и клише.
А что они понимают
в твоей и моей душе?..

Что остается, если,
чуть приоткрылась дверь,
и потянулись бесы,
как пузыри наверх.

Новая современность
тянется из ворот.
Это – вторая смена
ценностей и свобод.

Глупая и святая,
Русь,
ты почти одна!..
Радуга выцветает
в радужные тона…

Раньше казалось спорным:
я сотворить сумел
тело – почти бесполым,
душу…
ее затем.

Только сейчас мне выпал
невероятный шанс:
в транссексуальный
выбор
я загоняю вас!..

Лучше – толпой и строем
прятаться от вранья.
Это – не я устроил,
справились без меня.

Беды и катастрофы –
фатум или судьба?
Я уже пол-Европы
выстроил под себя.

Даже в Его анналах
кто-то вчера нашел,
что-то в седьмом начале
что-то про средний пол.

И, как в забытой песне –
?все мы в душе рабы?.
Это – не мракобесие
и не закон толпы.

Можно – без обязательств,
лишь бы
не опоздать.
Можно – без доказательств,
главное –
заболтать.

Всем управляет сила,
если в основе – ложь.
Может, и ты, Россия,
мускулами тряхнешь?

Это – закономерно,
как приговор суда.
Быстро и планомерно
я их привел сюда.

Вот они дружно встали,
сразу за мной на шаг.
Ты лишь одна осталась.
Не понимаю,
как…?

Глава третья

Так шла она одиноко
и в холод,
и в дождь,
и в грязь.
Не став до конца Востоком,
и с Западом не сроднясь.

Так шла она…
И под вечер,
не чувствуя сил и ног,
увидела, что навстречу
ей
показался
Бог.

Вдруг подкосились ноги,
и ужас удавкой сжал.
Сойти с привычной дороги?
Попробовать
убежать?

Скинуть оцепененье,
думая о другом,
и продолжать движенье
каждый своим путем?

Или затеять стройку:
некогда, не до слов?
Или рвануть тройке
с всхлипами бубенцов?

Хочется очень, только
не удается так.
Да и
Русская Тройка –
как лебедь, щука и рак.

А если сыграть блатную –
побрезгует говорить?
Но Бог подошел вплотную,
и стало поздно юлить.

Он начал чуть-чуть устало,
не злобно и не виня:
?Ты многое испытала
Со мною.
И без Меня.

И даже на грани краха,
где и надежды нет,
ты побеждала в драках,
в спорах и на войне.

Но, зализавши раны,
чувствовала – опять,
как же легко украли
тебя
у самой себя!

Только вот очень странно:
великая
из держав,
за хвост ухвативши правду,
не пробуешь удержать.

Меня вспоминаешь всуе,
и то, если видишь дно.
Ты сильно одна рискуешь.
Плохо тебе одной.

В Истории заблудилась.
Надежды не помогли.
И, если не опустилась,
то сгорбилась до земли.

Восстание после пьянства,
прозрение через сон.
?Свобода,
Равенство,
Братство? -
заманчиво, но не все.

Ты только сейчас хватилась,
чего не дано другим –
понятие ?Справедливость?
надо добавить к ним.

За это бились и гибли,
превозмогая страх.
Копали себе могилы
с усмешкою на устах.

И верили,
и мечтали,
и думали, что не зря.
И второпях бежали
за горы и за моря.

Лишь справедливость знает,
ведает и спасет.
Тебе ее не хватает.
Тебя без нее несет…

Мало кто понимает
этот закон простой:
одной ее не бывает –
только вдвоем со Мной.

Только одна задача -
с ней и любить, и жить.
Тело немного значит,
если в нем нет души.

Ты подошла к порогу,
что бы одно понять:
ду;ши немного могут,
если в них нет Меня.

Кто достоверно знает,
что ты и как решишь?
Тебя без меня шатает,
но ты все равно бежишь.

Послушай себя и Бога,
тебе выбирать из них –
Моя и Его дорога,
и никаких других.

Только Моя дорога
оставит тебя в живых.
Пусть ты одна – не в ногу,
ты не смотри на них.

Да, тяжело на плечи
выбор такой взвалить…
Сегодня случилась встреча,
а завтра
может
не быть?.

Глава четвертая

Со всеми она простилась.
Ушли и добро, и зло.
Осталась одна Россия.
Задумалась тяжело:

?На этом несчастном свете
я столько перенесла.
Была я и с Тем, и с Этим,
счастливою –
не была.

Сошли ненадолго с трона,
потратили столько сил,
но только никто не тронул
и даже
не убедил.

Справа и слева – ямы,
где стережет беда.
Прямо и только прямо!
Прямо – это куда?..

Хоть бы какие знаки
хоть у какого пня…
Тот, кто дорогу знает,
знает
не для меня.

Тропами партизана
я исходила зря.
Чтобы дойти до ?завтра?,
надо пройти ?вчера?.

Может, с дороги сбилась
(так ее замело)?
Выпало так.
Случилось.
Просто не повезло.

Сумела себя запутать.
Кого еще больше ждать?
А если его не будет –
третьего
никогда?

Как сделать выбор верный,
что б на дороге той,
не приближался первый,
не отходил второй.

Но оба –
на удаленье.
Не близко, не далеко.
Я ими переболела.
Мне нужен совсем другой.

Я и сама другая.
Время меня простит.
Я их не отрицаю.
Просто
не по пути.

Кто он – еще не знаю.
Жду его и ищу.
И многое понимаю.
И многого не прошу.

Я накопила столько
неразделенных чувств.
Я не хочу святого.
Грешного
не хочу.

Превозмогая жажду,
грезила родником,
чтобы пришел однажды,
он
на веку моем.

Не знаю, в каком обличье
и на каком коне.
Не в летописи, не в притче,
не в сказке и не во сне.

И распахнутся двери,
и сделается легко.
Когда он в меня поверит,
а я поверю в него.

Кого-то приводит в трепет,
кого-то лишает сна.
Да, эта дорога – третья,
но я, такая, -
одна!

Со мной и легко, и страшно.
Неблагодарный труд.
Враги называют - ?Раша?,
?Рассея? - друзья зовут.

И умница я, и стерва,
с загадочною душой.
Не по пути мне с первым.
Не для меня второй.

Один – все грехи отпустит,
их разрешит – другой,
а он, если только будет,
наедине со мной

сядет у изголовья,
руку мою возьмет,
капельки спелой крови
с губ моих оботрет,

ноги мои разует,
в горнице приберет,
сердцем, а не рассудком
все про меня поймет.

Временем не обманет,
не потревожит сна.
Он меня понимает
лучше,
чем я сама.

Не поднесет поленья
к выдуманным кострам,
не бросит
по настроенью,
не спросит
по пустякам.

Устала я,
очевидно,
от биполярных чувств, -
то любишь,
то ненавидишь –
я доверять хочу.

Он где-то еще за кадром.
Меня там пока что нет.\
Он прячется за закатом,
подталкивая рассвет.

Я до него не знала,
что слово – всего лишь код,
с чужого оригинала
поверхностный перевод.

А в мире – словам не место,
их выдумали потом
из дорогого теста,
разбавленного вином.

А в мире – совсем иначе,
совсем не такой сюжет.
Радуется
и плачет
язык,
которого нет.

На нем говорят деревья,
птицы на нем поют.
Только ему доверя
радость и боль свою.

Как по оконным ставням,
зиму
не переждав,
музыка барабанит
клавишами дождя.

Там не бывает звука,
там голоса свои,
дышится не по буквам –
дышится по любви.

Не прилипает к телу
мода,
молва
и грязь.
Я так давно хотела,
что бы мечта сбылась.

Много или немного –
сравнивать не резон.
Третья моя дорога –
прямо за горизонт.

…Он ничего не скажет
встречным гостям моим,
просто рукой помашет,
что бы пошла за ним?.

Заключение

…Мне не грозит корона,
не испугать сумой,
просто спрошу нескромно:
можно и мне с тобой?..

;;;