Московская тетрадь цикл стихов

МОСКОВСКАЯ ТЕТРАДЬ

Углы, углы, московские углы,
Фонарный свет вас выхватил из мглы,
Как много рассказать бы вы могли,
Что каменные стены сберегли ...
В излучине речной
Между холмов
Селенье прятало бревенчатые стены.
Текли века.
И встал
Царь-град Москов
Золотоглавой каменной поэмой.

Здесь каждый камень
Тайно шепчет мне
Предания о днях давно забытых,
О битвах
И победах на войне,
Отвагою и доблестью добытых...

О тяготах,
Постигших мой народ,
(Я помню эти годы лихолетья),
О вере православной, что живет,
От бед спасает Русь тысячелетье...

О пагубе обманчивых речей,
Соблазнов, порожденных буйной страстью,
О лживых клятвах,
Плахе палачей,
?Даруемых? народу силой власти...

Народ московский!
Православный Бог
Тебе определил предназначенье:
Москву хранить
И украшать чертог
Соборами и Храмами Спасенья...

Спешат, уходят вдаль
Мои года,
К стене Кремлевской
Прикоснусь устало...
Излучиной текущая вода
Мне были-небылицы нашептала.



ЗАЛЕТНЫЕ
Залетные...
Помчалась тройка вскачь,
Роняет пену,
Стиснув удила…
Залетные!
Коней бодрит лихач,
Его любовь
Чужая разожгла.

Красавица – накинутая шаль,
Усач-гусар – картинное лицо.
Что ждет ее?
Разлука и печаль?
Фата
И обручальное кольцо?

Ему
Грозит ли сабельный удар
И грудь пробьет
Шрапнель Бородина?
Париж пленит кутила,
Мой гусар?
И жизнь одна
И смерть, увы, одна.

Слепящий мрак
Скрывает седоков,
Следы полозьев
Снегом замело...
Мне сказочного прошлого покров
Чуть приоткрыло
Времени крыло.

ПАСХАЛЬНЫЙ ЗВОН
Ломает воздух
Говор колокольный
И медью заплетает голоса.
Все звонницы
Первопрестольной
Творят из звонов чудеса.

Пришел к нам в гости
Праздник светлый,
Звенит малиновой рекой,
По берегам дымятся ветлы
И на душе
Царит покой.
*
За Москвою за рекой
Каменные башни.
Под Коломенской горой
Раньше были пашни,
А окрест дубовый лес
И ручьи кипели,
Далеко светился крест
Русской цитадели.

Изменился лик земли,
Стали тише звоны,
Люди город возвели –
Джунгли из бетона.
Но любовь, она жива,
Пополам с тоскою,
Седоглавая Москва
Нет с тобой покою.

ПОКЛОННАЯ ГОРА
На бумажном просторе
Я сею слова,
Поле жизни распахано
Страстью и болью,
Отстрадала душа
И седа голова,
Не дано мне утешиться
Тихой любовью.

Над полосками ржи
Воздух режут стрижи,
Дышит жаром земля,
Истомленная зноем,
Там страны рубежи,
Где плывут миражи
Над могилами –
Вечная память Героям.

И во веки не счесть:
Сколько скорбных могил
Павших русских солдат,
Не покинувших боя,
Тех, кто веру и честь,
И страну сохранил –
Неизбывная
Вечная слава Героям.

На бумажном просторе
Строка за строкой
И слова благодарности, скорби, печали:
?Подари им, Всевышний,
Небесный покой
За спасенные люду
Российские дали?.

НИЩИЙ И НУВОРИШ
Нищий в метро.
Камуфляжная форма.
Тяжек калеки
Измученный шаг.
Нувориш сытый – откормлена морда
С ангельским видом вручает...
Пятак.

Видно, читаемо, как он гордится
Мелочным даром,
Хитер, как лиса,
Ждет:
Воровство его Богом простится.
Будет ли так?
Что решат небеса?

Люди безденежны.
Все из карманов,
В наглую, отняли власти не раз,
Но не стыдится
?Светиться? с экранов,
Нас обокрав,
Разновластная грязь.

Сколько?
Не считано нищих в столице.
Мерно качает дорога вагон.
У пассажиров смущенные лица,
Только
?Купивший покой?
Не смущен.

БОМЖ о БОМЖАХ
Суета, суета...
В суете бомжи – мы
И по улицам бродим,
Ищем угол,
Хранящий тепло и уют,
Где нам милостыню подадут,
Нам,
Чьи силы души на исходе.

Суета, суета...
Из домов по дворам опустелым,
Из оконных глазниц
Тусклый мрак
Нам бедой и печалью течет.
Заскорузли душой и раскормлены телом,
Те, кто в жадном
И сытом покое живет.

Тепло-узел в подвале
Зрачками кошачьими полон,
Обитатели – кошки
Со всех дорогих этажей,
На песчаной отсыпке, в гульбе,
Зло мяукают хором и соло –
То концерт для бомжей,
Привалившихся к теплой трубе.

ВЕСНА
Дней моих кобылица
Незаузданной мчится,
Лучше, если бы шагом длился жизни парад,
И на радость прохожим
По проспектам столицы
Вся Москва примеряла яркий майский наряд.

В уголках потаенных
Укрывала влюбленных,
На бульварах смеялась
От души, не таясь,
Любовалась листвою прозрачно зеленой
Под мелодию ветра танцующей вальс.

На Коломенских склонах
Пасхальные звоны,
Над извечным покоем Петровских дубрав,
Благовест в небеса,
В синеву вознесенный,
Слышен в дымке у дальних московских застав...

Дней моих кобылица
Неприкаянно мчится,
Ни узду натянуть, не зажать шенкеля.
Я за гриву держусь,
Опасаюсь разбиться,
Подо мною летит и кружится земля.
*
Мне в радость табун лошадей,
Визжащая свора собак
И мерзок
Нахрап площадей,
И пьянью
Гудящий кабак.

К восторгу
Поддатой толпы
Кумиры повержены вчас,
По бронзе
Кувалды копыт
Безумцев – кентавров стучат.

В себе примирить не могу
Мечту
И заблеванный шум,
Я в мыслях на волю бегу,
А в жизни
Отравой дышу.



МУЛАТОЧКА
В автобусе, маршрут сто сорок шесть
Теснится и качается народ…
Подросток-девочка мне предложила сесть –
Не частый в нашей жизни оборот.
Стройная, как гибкая тростинка,
Щечки полные и чертики в глазах,
Смуглый облик,
Волосы-пружинки,
Светлая улыбка на губах.

Маникюр на розовых ладошках.
Вижу в ней святую простоту,
В черном кофе
Молока немножко
Подчеркнуло в меру красоту.

Рядом мама.
Русская обличьем
И пером, и словом описать.
Видно, в своем возрасте девичьем
Довелось ей негра повстречать.

Маму, русскую
Я упрекать не стану
(Мне ль судить о таинствах любви?).
Только в дочке поздно или рано
Африка пробудится в крови.

То ли будет
На просторах русских
Складываться будущая жизнь?
Или парус унесет зулусский
Морем пены и соленых брызг?

Я не знаю имени мулатки,
Может быть, случайно, Натали?
Где ты, Саша,
Робкий или хваткий,
В миллиардных жителях Земли?

Может, на российских беспределах –
(Только кровь у них наоборот)
Новый Пушкин
Телом белый-белый
Со стихами пламенными ждет.


ПРИЗНАНИЕ
За окнами ранневесенний февраль.
Дожди обновления
Окна умыли,
А в стенах московских
Зажилась печаль,
Тревоги людские – водою в разливе.

Дождинки похожи
На россыпь росы,
Блестит бриллиантами каждая капля.
Стучат неспокойного сердца часы,
Но вера на лучшее
В нем не иссякла.

В погоне за правдой
Себя тороплю,
Минуты бегут – несказанное буйство,
Москву – безнадежно – люблю и терплю,
Захваченный
Круговоротом безумства.

В себе равновесие мыслей ищу,
Их алгебру ритмами строчек сверяю,
За мошкой – словами
Крылом трепещу,
Блесной рыболовной
За рифмой ныряю.

Но поиск бесплоден,
Наводит тоску.
Я в груде событий, как в горном отвале,
Мечтал отыскать золотую искру,
А песню сложил
О Москве и печали.

ПО МОЕЙ МОСКВЕ
Москва, Москва...
Задымлено стара
В пожарах обновления сгорала,
Проспекты–просеки рубила ?с топора?
И каменною плотью прирастала.

Названия твоих семи холмов
С трудом припоминают старожилы,
Уменьем рук,
Усилием умов
Сквозь них протянуты метро живые жилы.

Не счесть проулков, улиц, площадей,
В них имена:
Дзержинский, Маркс, Ульянов...
То – идолы возвышенных идей,
То - перечеркнутые ненавистью пьяной.

Московских памятников много,
Не считал…
Кто на коне, а кто обрубком торса,
Поставленным на пьедестал,
В пространство неба головой уперся.


Я осторожно к бронзе отношусь,
К титану, стали и другим металлам,
Они – то возвеличивали Русь,
То разжигали
Склоку и скандалы.

О многом памятники могут рассказать
(Я их не раз выслушивал по пьянке),
А стоило, быть может, поменять
Петра московского
На Чижика с Фонтанки?
*

СТОЮ, СТРАДАЮ,
ВЫРАЖАЮСЬ МАТОМ…
(НО НЕ СЧИТАЮ
МУЗУ ВИНОВАТОЙ)

Оглядываюсь по сторонам,
Как пешеход
На перекрестке,
Ищу исход моим словам
И рифм выискиваю блестки.

На свет зеленый поспешу,
Он манит
Силой приворотной
И я стихи пишу, пишу,
Зажжённый Музою залетной.

Но только раз…
И красный свет.
Застыл поток автомобильный,
В нем смрадный смог, движенья нет…
Немеет мой язык бессильно.

Стою у желтого огня,
За руль
Держусь оцепенело
И Муза бросила меня,
Как обездушенное тело.

Оглядываюсь по сторонам,
Пути не вижу
Справа, слева…
Взор обращаю к небесам:
?Где ты, мое созвездье Девы??

Потоки звездного огня
От Спики,
В небесах горящей,
Возможно вдохновят меня
Среди толпы машин стоящих?

ПРОЩАЙ, МОСКВА, ПРОЩАЙ...

С последней встречи время утекло.
Иду проспектами,
Тебя не узнавая,
Москва, Москва!..
Ты – обликом чужая,
Кругом неон,
Витринное стекло,
Мак–Доналдса скрещенные мечи
Блаженство неземное обещают
И давятся,
Рекламу проклинают,
Хот–догами простые москвичи.
Шумит Арбат.
Он отдан пешеходам,
Тусовкам, сувенирным пустячкам,
А вот шашлычная –
Не раз пивал я там
С московским бойким
Озорным народом.

Давно опала желтая листва,
Дымятся над проулками метели,
И, кажется, мы мало постарели,
Но ты не узнаваема –
Москва.
На улицах
Озлобленные лица
И нищета, и проституток строй,
Автомашин гудит осиный рой,
Их газами
Отравлена столица.
Глаза свои зашторила Москва,
Не замечает бомжей и увечных,
Бежит, спешит
Волхонкой, Самотечной
И забывает добрые слова.
Идея русская в стенах твоих мертва
И православие без удержу скудеет,
Не считано кавказцев, иудеев
(По нраву им ?базарная? Москва).
Ухватистые руки Церетели
Петра, как идола безумства, вознесли...
Деянья собирателя земли
Мы в одночасье
Разорить успели.

В своих стихах я горечь расплескал,
В груди слеза
Теснится пьяной мутью,
Кончаются последние минуты –
На Ленинградский
Мне пора вокзал.
Пройду Кривоколенным переулком,
Где я бывал у друга
И не вдруг
И совершу последнюю прогулку,
А доживать уеду в Петербург.
Прощай, Москва, прощай...

*
Пять минут, пять минут на перроне
Для несвязных рассыпанных фраз...
Ты мне машешь в закрытом вагоне,
Я ловлю взгляд встревоженных глаз.
Ты поверь мне: презрев расстояния
И без слёз, без опущенных плеч,
Мы с любого вокзала прощания
Возвратимся на станцию встреч.
* * *