Галиция

O. Г.

I

Январь

Пойдем, любимая, кататься на коньках!
Какой снежище! Фонари какие!
В столь щедрых нынешних, огромнейших снегах
Мигают звезды желто-золотые.

Мы побежим, за воздух ухватясь
(Да разве можно так?!)... А в желтых звездах
Все та же дивная, божественная связь,
Все тот же камень мостовой, все тот же воздух.

И ты, румяная, смеешься горячо!
И ты летишь, дивясь всем неумелым!
И сыплет площадь львовским снежным мелом
На милое и хрупкое плечо!

Всевышний мой, спасибо за январь!
За свет кофейный города и снега,
За белую величественность неба,
За глаз ее темнеющий янтарь.



II

Февраль

Февраль кончается. Огромные снега.
Фонарь во фраке скрипачом качается.
Витрин лиловый свет, как пар, возносится.
И тянется сквозь снег к руке рука.

Гудит земля, как ночью поезда.
И заметает след на дальней станции.
Но там, вверху, Божественнейшей Терцией
К Вселенной обращается звезда.

Вселенная… Над вьюгою земной —
Стремительные вектора полночные
Предназначений, древние и вечные,
В том будущем, в котором ты со мной.

Кончается февраль, метет февраль...
Предсказывает будущее близкое —
Как нескончаемое, жаркое, июльское,
И долгих полдней огненную даль.



III

Март

Наш первый март… Он здесь и здесь.
И Стрийский парк еще в исподнем —
Стыдлив и холоден, и весь
Как будто в шепоте Господнем.

Еще не кончилась зима,
Еще гудит зарей прощальной,
Еще закутаны дома
На милой улице Шпитальной…

Ты спишь, любимая. Сквозь сны
Ты что-то слышишь, что-то видишь —
Из прошлой жизни и весны,
Где кошка во дворе да идиш…



IV

Апрель

Возвратимся с тобой на холмы
После долгой и снежной зимы!
Возвратимся туда, где так счастливы мы!

Возвратимся, где жил пианист,
Где чернильный просушивал лист!
Где, хмельной по утрам, заходил трубочист!

Возвратимся с тобой на кольцо
У вокзала, где ветер в лицо!
Где в толпе пролетало шальное словцо!

Возвратимся на улицу ту,
Что хранила для нас темноту,
Что зажгла неземную твою красоту!

Моя милая, как горячо
Там, где сердце трепещет еще!
Там, где рядом твое дорогое плечо!

Возвратимся, пока мы живем!
А когда мы уснем и умрем,
Станем вздохом под львовским вечерним дождем!..



V

Май

Близкий мой берег,
Далёкий мой берег…
Мирно бродить
Вдоль лесных этих просек.
Сердце, как раньше,
В судьбу нашу верит,
Близкий мой носик,
Далёкий мой носик.

Звёзды мигают
В тысячелетьях,
В холоде вечном —
Теплеющим маем.
В этих деревьях,
В почти уже летних,
Мы, как и прежде,
О чем-то мечтаем...

Мы, как и прежде,
Все мили земные
Каждой минутой
Своей сокращаем.
— Любишь?
— Люблю!
— Мы иные?..
— Иные.
— Носик…
И воздух
Качается маем…



VI

Июнь

Июнь звенит осой. Плывет миндальный
Горячий воздух над органным полднем.
Закованные близостью и тайной
Сидят, обнявшись с тополем Господним.

Оцепененье счастья. Нерушимость
Прекрасных слов. И слов иных не надо.
Любовь его — горячая решимость,
Ее любовь не поднимает взгляда…

Но ангелы здесь очи поднимают
И на руках колокола качают.
Они влюбленных тихо обнимают,
Благословляют их и обручают.

Сквозь поезда судьбы неуловимой,
Сквозь все дожди, упавшие на крышу,
Храни любимых, город мой любимый,
Которого я больше не увижу.



VII

Июль

Ночами — в стремлении рук,
В заклинаниях губ,
В испарине лба —
Всё ветер и ветер июльский,
И улицы, несущие замкнутый свет фонарей бесконечных…
Вот первые капли дождя
Легли на бумагу,
Размыли все резкие росчерки нот
Облаками чернил и кофейною гущей.

Родная, я слышу твой голос,
Зовущий из гула земных расстояний,
Зовущий из холода всех расставаний
Бессчетных, молчаний, просящих надрывного горла!..
Я слышу твой голос…
Вселенная, ставшая комнатой нашей,
Где шторы на окнах вздохнули,
И музыкой вечной струится адажио ночи глубокой…
Услышь меня,
Космос, навек одинокий!..
Услышь меня только…

Любимая…
Лето стоит над железной дорогой.
Люблю, и люблю, и люблю...
И шепчу в твою душу губами живыми,
Что — рядом,
Что — твой в этом мире усталом,
Что — в снах тебя жду
Непрерывно, всегда, постоянно…

Июлю осанна!
Дыханью осанна!
Бессмертному куполу неба —
Осанна!



VIII

Август

Рассвет, как вор, крадется домом,
Не потревожив арки старой,
Ни кошки в возрасте преклонном,
Такой красивой и усталой.

Крадется древнею стеною
Последний шорох ночи краткой
И шелестит листвой земною,
Как ангел — детскою тетрадкой.

И мостовой не потревожив,
В движенье стрелок поминутном,
Едва проснувшихся прохожих
Сопровождает август утром.

Покоем сладостным овеян,
В минуты утренние эти,
Как завсегдатай всех кофеен,
Он наклоняется к газете.

Уходят шпили взгляда выше,
Возносятся и уплывают,
И льется желтый свет на крыши,
И окна солнцем заливает...

Ложится свет на половицы,
На пену взбитую кровати,
И длится счастьем, жизнью длится
Ленивость утренних объятий.



IX

Сентябрь

Когда-нибудь с тобой мы будем счастливы
В том городе, где кружится звезда,
Где звонами далекими и частыми
Проносятся в закатах поезда.

Как осень оголяет ветки деревца!
И деревце трепещет на ветру...
Как хочется мне верить и надеяться
На долгий взгляд любимый поутру.

Как хочется, до самой смерти хочется
Дышать тобой и жить одной тобой!
И всё, что снится, всё, что мне пророчится,
Пусть это всё окажется судьбой:

Твои ресницы, гордые и близкие,
Твои слова и наши тополя,
И горизонты неба галицийские,
И в сентябре плывущие поля,

И тихий двор под облаками чистыми,
И безоглядный вечер под дождем…
Твои глаза коричнево-лучистые,
Как той зари вселенской окоём…

Пусть это всё свершится и исполнится,
Как жизнь назад и век тому назад.
Пусть это всё двоим грядущим вспомнится —
В их первый март, в случайный первый взгляд.



X

Октябрь

Уснувшие колокола.
В камне города бьется комочек жизни,
Бьется неслышно, чтобы не разбудить часовни,
Не разбудить часовни,
Часовни...

Гудят поезда.
Железные мосты расставаний.
Туристы, трамваи;
Кофейни наполнены светом лиловым.
И улицы вниз убегают
Наперегонки с октябрьским небом.
Но ничто не разбудит часовни,
Ничто не разбудит…

А там, на пределе сознания ночью глубокой —
Закаты, цветы,
И пахнет соком молочным ромашек, собравшихся в гости,
Калитка стучит на ветру,
И теплые руки скрещенные,
И две головы в зареве солнца…

Как это бессмертно! —
Дуновением памяти…
Но как мне искать тебя заново?
Где мне искать тебя заново?
В каких географиях мироздания?
Перекрестки Вселенной сходятся.
Но как они сходятся!
Трава и бурьян над оврагами.
И ноги усталые следами стелются,
И уши оглохшие разбиваются вдребезги!

Комочек жизни... Комочек жизни...
Услышь меня,
Дай мне свой детский пальчик подержать в руке…
Мы все возвращаемся
На наши любимые улицы,
В комнаты радости, где были мы счастливы,
Где ждут нас возлюбленные
И уснувшие колокола.

Ничто не разбудит часовен...
Ничто не разбудит…
К утру начинается снег.



XI

Ноябрь

Как тихо… Снежок в изголовьях парит.
А в доме свеча до рассвета горит,
Где жил и творил, и любил пианист,
Куда по утрам заходил трубочист.

Как медленно кружится нынче земля.
И сны подмастерья, как сны короля.
Испуг белокурых и влажных ресниц:
Ах, что тебе ночью привиделось, принц?..

Где сходятся рельсы в далекой дали, —
В метелях горят семафоры земли,
И песенку кто-то тихонько поет.
Идут километры и поезд идет…

И поездь идет, рассекая ту мглу,
Что прежде клубилась в темнейшем углу,
Что детскую прежде качала кровать,
Что жить не давала, ни спать, ни дышать!

Ту мглу, что закрыла тебя от меня!
Что свет потушила земного огня!
Что выбила стекла, следы замела,
На улицах счастья хозяйкой была!..

Но поезд идет сквозь ноябрь и ночь,
Как в нашем июле счастливом — точь-в-точь, —
На запад, минуя все грусти твои,
Любимая (в Вышних осанна Любви!).

Вечерний над шпилями кружится снег.
Наш город… Там снова мне слышится смех!
Там двое в грядущем — об руку рука —
Губами клянутся любить на века.

Перстнями клянутся дышать и любить,
Вселенными быть и тишайшими быть
Во счастье. Храни их, мой город, всегда —
Любимых не все берегут города.

Храни их, как нас сохранил в темноте
Той улицы милой и памяти, где
Под самою крышею жил пианист,
Чернильный просушивал лист…


XII

Декабрь

Долгим, долгим снегом
Над фонарем станционным ангелы кружат
Ночами пустынными —
Искорки света, бабочки зимние,
Такие же вечные, как сны человечества!

Глаз драгоценных свет осязаемый!
Сотканный из снега, из этого снега!..
Рукой разметенный,
Становится праздником детства —
Подарком под елкой,
Становится счастьем, объятием, пленкой из памяти…
Ветром подхваченный,
За поворотом поземкою стелется,
Неузнаваемый.

Так мы уносимся от своих подоконников —
Вечные спутники времени!
Странные ангелы, низко летящие,
Дико любившие!
Грубые, нежные, милые… Разные…
Но никогда — не предававшие.
Ночью глубокой на горе спешившие,
Что-то писавшие и говорившие,
Что-то искавшие…

Так опускаемся в снежные ворохи,
В общее кладбище —
Летчики списанные, ночь отлетавшие —
Искорки света, снежинки над станцией…

Долгим, и долгим, и долгим снегом —
Вкруг фонаря круженье извечное:
Самое краткое,
Самое смертное,
Пепельно-снежное — продолжается.
Поезд проходит в полуночи, не останавливаясь.
Длится, и длится, и длится, любовь —
Моя кареглазая!
Рядом идущая!
Небом летящая — областью сумрачной Вечности —
Самая тайная.