И хочу, как по - Блоковски выть...
И хочу, как по - Блоковски выть...
Настоящее право иметь
Бить по роже бичом и хлыстом
Только золото - это не медь,
Только песня со всем ни о том
Мера мира приятна на миг,
А потом сдвиг по фазе - и вот
У меня свой естественный ник!
У тебя - наш единый живот!
Мы разбужены светом и тьмой!
Все единое в капле слезы
Если ты не была мне женой,
Значит я не боялся грозы
Я поклонник болезненных фраз,
Я фанат без идейных оков,
Универсум, почти унитаз
Для старушек и для стариков
Никогда, никогда не прощу
Свою трусость и видимым быть
Я теперь поклоняюсь плащу
И хочу, как по - Блоковски выть...
С непонятной дворянской рожей...
Если ты на горе усталости,
Устоишь, обжигая нервы,
Если каешься в самой малости,
Когда гнев твой падет без меры,
Если совесть твоя чиста,
А надежда вновь жаждет знанья
Я листов накрошу уста,
Взбудоражив твое сознанье
Ты увидишь, как крови жду
Ты заметишь как истин много
Если каждому наглежу
Выпадает своя дорога
Хватит правды - она в пути
Затерялась, как хлеб без соли
Если друга не мог найти
Значит, нам не хватило воли
Но мы вместе, а, значит им
Нимб мешает таранить память
Кто был грешен, а кто святым
Кто бабло на помины занял
Догорает наш твердый знак
Всеми злаками бездорожья
Я опять завернул в кабак
С непонятной дворянской рожей
Тиха украинская дочь
Тиха украинская дочь, когда застолье намечая,
Она меня не замечая, уходит от порога в ночь
Тиха поэзия, когда ко мне, пришедшему погреться,
Прольется песней возле сердца, как родниковая вода
И ты тиха, моя мечта,
В чьих крыльях мнится высота
Я, об порог
И ты со мною!
Что дочь, поэзия - смешно
Кто с детства грезил высотою, тому и ползать не грешно
Только люди!
Я на кон ставил Прометея
Я жил в квартире, как в могиле
О, проститутка Галатея
С тобой юродствовал Вергилий
Гора с горою не сходилась,
Но карточных долгов треногих
Скопилось так, что пригодилось
На пол - пути, лишь пол - дороги
Когда надежду доедая
И крем-брюле держа в ладони,
Ты знаешь, если поминают,
То дирижабли, а не кони...
На- пол пути я шел к победе -
Не фраернуться, и не стырить
Мне храм сопутствовал в беседе,
Когда мне крысу, да на сыре
Теперь сорю деньгами лихо,
В людей я верю, но, однажды,
Я помолюсь и может тихо
Скажу:- "Не обманите дважды"!
Не осуждаю, не тревожу
Не быть мне каинам на блюде,
Но если спросят, кто дороже
Всегда отвечу - только люди!
Утопленнице
Я видел ее мертвой,
Касаясь руки нежной
Она была нотой
Что звук дарил прибрежный
Так не хотя сказал я...
Но тень лишь была эхом
И мы видимо взяли,
По жизни смерть со смехом
Над всем смеялись чайки
Но прежде плыли сети
И видимо случайно
Про нас молчали дети
Дети играли возле
Нашей обычной гаммы
Я поклонился розе
Которую пнул ногами
Дети глупые дети
Наше счастливое завтра
У нас вы искали сети
Что подали вам на завтрак
Завтра стихов не будет
Будет
Счастливое утро
И все смотрели на груди
Море ее, как - будто...
Без одиночества
И без того зима преграда
Чтоб отозваться и любить
Прости любимая - не надо
С душой безмолвной говорить
Все чувства, все слова - чей разум
Бросает нас, из века в век
Без одиночества, ни разу
Не распознает человек
В том океане иллюзорном
Где нет: ни крови, ни вина
На нимбах созданных узорно
Святых простые имена
И наших душ хитросплетений
Горит особый огонек
И видно - бог не одинок
И видно - люди мы не тени
Ташкентскому...
Как копотью с карниза вниз
Две капли вдруг оборвались
Не долетев до той черты измены
Сменяя крыш чердачный лист
Я слышу молодости свист
Сосед известный гитарист
терзает вены
А окна в доме, так горят
Удобно выстроившись в ряд
Как будто тысячи зверят
Глаза открыли
И лист чердачный небольшой
И воздух пахнет анашой
И нет, ни цента за душой
И рубль в мыле
Так кто ж ты: друг, иль недуг?..
Я нынче вспомнил, как-то вдруг
Где мы из тысячи вокруг
Любовь забыли
Как будто занавесь закрыв
Из сердце вырезав нарыв
Мы не по правилам игры
На все забили...
Любовь не пачкает мечтой
Мечта терзает анашой
И кажется что ты большой
Живущий в доме
Но вязок диалог уже
И не по правилам клеше
Так говорить о анаше
При всей истоме
Как сказачен души приют
Где всем естественно нальют
А наливают там, где пьют
Где рубль в мыле
Так от чего ж, скажи мне брат
Тебе тревожит Арарат
И кажется, что царь гора
Растет на вилле...
Что нам про то, то нам про бля
Про все расскажет конопля
А если так, то есть заря
Иного детства
Мы выросли, в ту жизнь, в раю
Мы знали - нас сейчас убьют
Но был ко времени приют
Ты по со - соседству
Скажи братуха - ведь не даром
Трава спаленная пожаром
На нас дышала перегаром
Не нам лишь отдана
Но слышит бедная гитара
По Катарталу ходит шмара
В ковчек шашлычного угара
И плачет бедана
Не свисти...
Не важно в комнате какой
Есть твой покой, какой ногой
Зайдешь ты открывая дверь
И может даже без потерь
Блокнотов писем и газет ты выйдешь
За спиной клозет
В числе невыразимых рифм
Увидев невесомый Рим
Как замок писем на песке
Чтоб сединою на виске
Промолвить - господи прости
Как быстро смог с ума свести
Так что же?.. комнатный енот
Ты все свистишь не зная нот
Твой свист разбой
Когда б в запой
Ушел за - "душу упокой"
Я был бы рядом и прозрев
Был сам бы, не енот, а лев
Но комната всегда мала
И по восточному – ?бола?
мальчишка, кем тобою мы
До самой, самой седины
Прости
Ты прости меня... бог мне судьей.
У меня, что не фраза, то - птица.
У меня, что не баба - царица,
И в дорогу котомка с бадьей.
И прости, что я водку не пью
Что вином я себя озлобляю
И как пес пред тобой не виляю.
Что давно я невинных не бью!
Что живу я как ворон во тьме:
Взор не пряча, глазами не рыща
И кричу я тебе – ?не посмей,
Говорить, что я духом не нищий?
Ты прости, что с собой не в ладу
Я как прежде познаю немилость
Пусть ты мне, словно ангел явилась
Я себя до сих пор не найду…
Даже в дни, когда ругался с непогодой
Вот еще одно творение природы
Насмотрелся, жизнь казалось сладко-липкой
Даже в дни, когда ругался с непогодой
Не давалось все божественной улыбкой
Мир как хоку растворялся на бумаге
Я читая говорил: "бои без правил"
Не забыв про буераки и овраги
Вновь, как школьник на полях ошибки правил
Уходили от меня беззвучным воем
И друзья и не по возрасту невесты
Я хотел освободиться от неволи
Но порой не мог и шага сделать с места
И теперь когда сам черт дорогу знает
В мир туда, куда попал я по билету
Я хочу сказать тебе родная:
"Родина моим теплом согрета"
В никуда дороги не бывает
Каждый должен знать свое именье
А тебя - разнежила кривая...
А меня - растрогало мгновенье...
И уходят, как всегда беззвучным воем
И друзья, и не по возрасту невесты
И нельзя освободиться от неволи
И сегодня нам унынье неуместно
Расскажи мне про Альпы, про наш Альпенгольд
Расскажи мне про Альпы, про наш "Альпенгольд"
Я дарю тебе дни, где разряжен мой кольт
Мое сердце не плачет, и я весел Николь
Это значит теперь мне - ни двор... и ни кол...
Это значит опять я ушел далеко
Не желая дать сдачи, мне очень легко
Всем идущим путям говорить "Харибол"!
Мое сердце не плачет!
В моих венах укол
И сейчас когда некто ругает меня
И неведом мне вектор воды и огня
Расскажи мне про Альпы про холод сердец
Где хотел я купить Альпендгольдский дворец
Где хотел я признаться в любви не любя
Где хотел я Николь для себя лишь тебя
Дом у реки
День выдался, я выстоял
Стекло текло в окно
Я ждал второго выстрела
Я был заряжен но...
Холодных губ красавица
Мне подарила звук
Я мог бы с нею справиться,
Без выдоха и рук
Но стекла разделенные
Пускали духа тень
Мы не были влюбленные
И точно в этот день
Он появился за полночь
Голодный и живой
Судьбою расцарапанный
Холодный волчий вой
И долго в душной комнате
До третьих петухов
Слова витали - помните,
Любимый дух духов
Волчицей одинокою
Вы были мне тогда
Была нора глубокая
И волчьею еда
День выдался я выстоял
Вой ожил у реки
Не ждав второго выстрела
Я взял тебя в клыки
Зима 2006 года
Коснулась ив метель, и свет
Стал ненавистен в мире странном
И женщину так много лет
Я называл своею раной
Как был не прав?...И не в первой
Я говорю себе устало
Идя в запой своей тропой
Раевский - что с тобою стало...
Уставший от пера и чувств
Лечу - не поминайте лихом
О, если бы мечту мою
Назвали в мире самой тихой
Но, я весенний! зимним днем
Гремлю, как гром и в мире людном
Я не жалею ни о чем
И не пойму, что значит трудно...
писать мне - господи прости
я этот мир не сам придамал
Меня, такого вольнодума
С весенним сердцем отпусти
Не мучите, скажите - досвида
Не (мучите), скажите - (досвида)
Ведь вы всегда проглатывали главное
А это значит с Вами повидал
И резкое, и мутное и славное
Вы отрицали все что я умел
А неумел я очень, и застенчиво
В глаза глядел Вам, чтоб не проглядел
Единственную в мире этом женщину
Я помню вы ходили по пятам
Моих дорог, где черт дорогу сломит
И я всегда оказывался там
Где нет для Вас естественных условий
Вы сами мучались - мое второе "до"
И я устал хранить за вас молчание
Не (мучите) меня, скажите - (досвидо)
А удовольствие, рассвет споет в отчаянье
дома
Так вкусно, и так жестко пахнет ветер
Я говорю, но этим не спеша,
Играют мои маленькие дети,
И пахнет незатейливо душа
Не уберечь ее в порыве страсти
Предтечею забавнейших искусств
Не знаю я, где в этом мире счастье,
Но верю, что душа сквозит из уст
И принцип мира мне вполне понятен:
Приятен день, призывна суета -
И главное, что к говорящей знати,
Бывает благодарной красота
Сочти за лесть, но не добавь мне срока
Любить себя за то, что люб тобой,
За то, что с каждым бременем порока
Мне слышен диалог твоих обой
Мой дом - разлучник, пьяница, берлога,
Мой круг людей, мое шестое "до"
Мои враги - мои друзья от бога,
Желавшие поверить в "теквандо"
Все замерло в непревзойденном стиле,
Все тыли перемешаны в себе
Моя звезда, как облако в сортире,
Мои мечты - подобие судьбе
Так где же вы: союзники и братья
Я первым покидаю свой вагон
Не потому, что здесь мне больше платят,
А потому, что там - всем можно вон...
Где каждому по правде, а не сроку,
Где море видно и жива заря,
И моется душа - дитя порока
В пару небес, где жизнь пройдет не зря...
пьяница
Не лучше, не хуже,
Ни за и не против,
Лежу не простужен,
В похмельной блевоте
Какого же хрена!
Ведь рядом же люди
Жена моя, Лена,
Не выбьется в люди
Со мной, моя гадость,
А рядом с ней гордость
Такая мне радость
Жить долгие годы
И если похмелье
Надолго продлится
Страна моя вряд ли
Мной будет гордиться
На черно- белой полосе
Пусть тебя встречу на беду
Я в этой жизни полосатой.
Я в сотый раз с ума сойду
И в сотый раз уйду в солдаты.
А край мой без меня возьмет,
Да улетит на птице синей.
И ранний встретится мне иней
На проводах, и серый лед.
Придет зима. Замерзнут все.
И будет снег лежать, искриться
И небо в хаки озарится
На черно- белой полосе
Как старое забытое кино
Вот легкий бриз у берега волны
Качает лодку, море набегает
На гальку, на песок, на валуны
И пенится, и льется, наливает
Во флягу нам соленое вино.
Как радостно бодрит меня оно.
Как ты недалека от совершенства!
Где свежий ветер редкого блаженства,
Как старое забытое кино.
Разговор
Какими мы были - такими вы небыли!
Всегда озорные - создатели небыли.
Всегда вам смеялось, над нами умелыми
Откуда вы взялись?... - такие и смелые...
Оттуда тоска по чужой траектории...
Падения звезд вы, не видели что ли?..
Оттуда размах беспредельного зодчества
Ведь мы, как и вы проросли одиночеством
Так легче сплетались растенья и ветры
Ветра между нами, а не километры
Настойчивость наша - и ваша тревога!
Оттуда идем мы живыми от бога!
Синий мир
Из рубиновой чащи родник золотой
Пробивал и все слаще нам была жизнь с тобой
Улетевшие дали, прилетевшая высь
Мы об этом мечтали, наши цели сбылись
На кануне восторга, жег меня оберег
Я носил его долго. может быть целый век.
Но разявила вечность пасть пустую свою,
Чтоб услышать за речкой - я с тобой устаю!
Как же роща в рубине, золотая вода?..
Показался мир синий, а подруга седа
Только старость шумела - не моя ли вина
Так седого шумера покидала жена
Музыкантам
Звучит она, звучит всегда и рядом
Та музыка под небом снегопада
На сквозь пронзая и терзая душу,
Но как маэстро, ты ее не слушай
И не кради - нет этому веселья
Пусть пьяный ты, и пусть она с похмелья
Желая покоряться небесам,
Слагая чувств - по истине длинноты
Ты полагаешь, что мир создал сам,
И не поймешь, что это только ноты!
***
Кто принцем был - тот скоро станет нищим
Кто жаден - тот совсем наоборот
И олигарх стоит на пепелище,
И цепью бредит поседевший кот
Который год нет сказочкам конца!
Поистине - не видели гонца?
Кто принесет нам веру в то, что правда
А может быть совсем наоборот:
У дуба встанет поседевший кот
И тупо скажет - так нам всем и надо
На кухне
Здесь воздух сперт
Духан от помидоров
Лимон протерт
И есть копченый боров
Баранины куски
большие на тарелке
три баночки трески
Лучок порезан мелко
Есть хлеб и соль
И все что в жизни надо
Простой расчет
Вина и лимонада
Конечно, если б, не любовь
Но ты привык
И ей не удивляться
И со стола стекает
бычья кровь
И повара на кухне матерятся
***
Так зачем мне мир казался диким
и луна казалась черноокой
слыша птиц я всевозможных крики
Доживал до собственного срока
как держал в узде и кривь и правду
и растил удачу и сомненья
Пусть светила мне одна ограда
стал достоин собственного мненья
как вы бились зори озорные
на моих ладонях стаей волчьей
Будто все мои миры иные
Вдруг восстали, чтобы слиться молча
Не любила, а я поверил
Не любила, а я поверил
Как дурак - да, чего уж там...
Для того и не кормят зверя,
Чтоб сильнее скулил к ногам
Для того его и не гонят,
Чтобы преданный был и злой
Не любила, а я не понял,
Что из сердца уже долой
По - другому теперь не скажешь
Уж, меня теперь не держи
Не такой ты была и кражей,
Чтобы тратить тебя всю жизнь
Заберут тебя в раз другие,
Не за даром же пропадать
И увидят, как у реки я
Буду с милой - другой гулять
Не любила, а я поверил
Да, чего уж там - не дурак
От того и не кормят зверя,
Чтоб отвадил других собак
Я засмотрелся, я смотрел в окно
Я засмотрелся, я смотрел в окно
И было мне наверно суждено
Увидеть в небе пасмурный закат,
Который раз я этому был рад
Рад, что придет еще пора уйти
Из комнаты своей часам к пяти,
Из пекла злого вырваться на свет,
В руке зажав мной купленный билет
Билет в театр, что за пустяки
Я радость ощущал своей руки
Хранительница стала и слуга
Моя, билет несущая, рука
Мне осталось...
Да, не глупость моя, что пьяный -
Значит, жив я еще - пойми!
Ничего, что пишу с изъяном,
И мне нет тридцати семи...
Не оставить мне все как было.
Тонкой яблоне не поспеть,
Что давно ты ее забыла,
Мне осталось сегодня петь.
Что я даже в погоду злую
В пьяном сердце печаль ношу
А все кажется, что целую
Я тебя и при всех грешу
Не забота же мне большая,
Что больную печалить грудь
Я тебе ничуть не мешаю
О, моя, не святая грусть
Отпусти меня, что мне станет
Я еще ведь совсем не пуст
Не охотник я до пристанищ,
Где завял прошлой жизни куст
Ничего, что я нынче пьяный -
Значит, жив я еще - пойми!
От того и пишу с изъяном,
Что пустыми проходят дни,
Что я даже в погоду злую,
В пьяном сердце печаль ношу,
И все кажется, что целую
Я тебя и при всех грешу
Есть город
Есть город, который я знал много лет.
Там нет меня больше, тебя больше нет.
Лишь небо пылает закатною вьюгой.
Тогда мы случайно узнали друг друга.
И был все такой же холодный рассвет.
Там все было просто: январский снежок
Дымок папиросы и винная тяга
И первый упрек - как же мог ты бродяга?..
Прости дорогая - ну как же я мог...
Ты помнишь? тогда было все, как во сне
Я снился тебе, ты привиделась мне:
Вот только закрою глаза и представлю -
Есть город, в котором тобой я оставлен,
Есть небо, в котором досталась ты мне
Неразбериха
Ты подошла осветив улыбкой,
Утро в ползала в комнату тихо
Прямо в окно тишиною липкой,
В дом забежала неразбериха.
И вот оно
Началось
С разбега
Ударила разлука в грудь
Ты
Сказала
Бегло: -
Не забудь!
И исчезла, как поезд скорый
Я допил чай, и позвонил в скорую:
Вот уже час говорю, который
Я не вижу ее голую,
Помогите!
Видите, как мне плохо!
Вы же не просто водитель,
Не какой-нибудь там, пройдоха,
Войдите в положение
Притягательная очень она
Я же не против движения -
Да к тому же весна
Понимаете?..
Мы повстречались вечером
Еще вчера
А водитель проверил свечи
И сказал: у нас врач заболел,
А Вы здесь с такими глупостями
Если Вы больной, то садитесь в машину
И посмотрел строго.
А так, не мешайте, мужчина,
Вас таких много
***
А на кухне стакан с виною
Не допить мне, пойдет обратно
Может быть ты была женою
очевидной, и вероятной
Может быть я твои колени
Пьяным вечером вспоминаю
Слишком много сегодня лени
И рубаха на мне льняная
Только знаешь, я слов не помню
Нашей песни, что так любили
А вот в цирке живые пони
Заменяют автомобили
Сергею Есенину
Спи мой друг.
Ведь слова ничего не значат,
В этой хмурой осенней мгле
Я не знаю теперь удачи,
Чем вот так прожить на земле.
Когда имя твое пред богом
Вспоминаю я, как пою
Я с тобой не ровняюсь слогом,
Я в душе тебя узнаю
Но устал я в признаньях пылких
Воскресать голубую грусть
Это врут что душа – бутылка,
Что забыл я святую Русь
Не забыл, не оставил в прошлом,
Хоть и нежил в святой Руси
Так чего же, моя хорошая,
Ты возьми меня, пригласи
Я забудусь, как было с пьющим,
В молодой и весенней стих,
Чтоб как прежде на смерть идущий
Головою своей не стих
А когда мне откроют двери
В это царство на небесех
Я скажу, как сейчас не веря:
Это, братцы, всего лишь, смех!
И припомню: и грусть и горесть,
Остывая душой во мгле,
Спи мой друг,
Спи Серега - то есть…
Тебя знают здесь на земле!
Пророчество
Значит, настаиваю на своем,
Участь такая
Не дать тебе ссориться
В собственный праздник,
Когда мы вдвоем
И наше дело спорится!
Значит, ищу, подбирая яд,
Чтоб навсегда и не мучаясь,
Выядить этот влюбленный взгляд
Где ты, та самая лучшая!
Менял мелочь
Ронял мелочь
Стоял стоя
А снег белый
Шептал - кто я
Я жил дважды
Убит трижды
Силен даже
Своей грыжей
И вот небо
Сапог черный
Не на войне бы
Клевать зерна
Но нет спаса
Кричит кочет
И вся раса
Жрать хочет
Кто скажет где я
Ответит кто я
Одна идея
Дожить в запое
Одна дорога
Не захлебнуться
Их многих много
За мозг дерутся
Теперь проще
Любить землю
Одна роща
А всем внемлет
А дни, горы
Пусть всех ниже
Мое горе
Моя грыжа
Менял мелочь
Стоял стоя
И снег белый
Шепнул - кто я
Люби меня, как я не ведаю
Люби меня, как я, не ведаю,
Любить тебя в дни равноправия,
С тобой за доброю беседою
Я буду родом из тщеславия
Храни меня враждой подавленным
Теперь забава я невинная
Я буду истино-прославленным
Торговцем солнечными винами
Ты гордость злости бесконечная
Хозяйка правды моя скромная
Где небо плачет подвенечное
Где лишь судьба моя скоромная
Ты будешь мною нелюбимая
И обнажаясь до распутицы
Моей рабой неповторимою
Моя восторженная спутница
Редкий звук
Закрой глаза, пусть будет бровь
Все видеть на яву:
И грусть и первую любовь,
Упавшей на траву
Не открывай... Пусть так лежит,
Замкни ресницы глаз,
Пусть тычут колья и ножи,
Здесь все как в первый раз
Когда не в силах рассказать
О той войне полов
Пусть горькая течет слеза
Под гул колоколов
Ты слышишь все, как редкий звук,
Ты знаешь, что по чем
Как бог, не покладая рук
Толкает нас плечом
К той неизвестности, что так
Призывна и проста
И нищенкою за пятак
Целует нас в уста.
Старик и Муза
И звук, и ненависть по звуку,
И плач пронзающий века -
Все ты Венерою безрукой
Хранишь в кармане старика
Пусть разбираются другие
Поскольку также будут лгать,
Что ты писалась от руки и,
Может быть, в его тетрадь
Завел тебя тоскливым шагом
И никогда не отставал,
И кровью капал на бумагу
Его лица больной овал
Но он не спал, он ждал как прежде,
Когда луна в окно нырнет
И белые, как снег, одежды
Твоих стихов ему вернет
Небесный теплоход
Когда по комнате убогой,
Ходила злая тишина
Мы часто вспоминали бога,
И уплывали от вина
В какое летоисчисленье
Нас звал небесный теплоход,
Но путь проложен к озаренью
И трубы двигают поход
На днях еще ты ждал рассвета
И отстающих не смущал
Твой голос, призванный к ответу:
Кто путь земной судьбы вращал?..
Но вот ты тих и подвиг трубный,
Не вспомнят, глядя на тебя.
Тебя выпихивают грубо
Косыми стрелами дождя
Юла
Когда меня ты попросила
Под гром весенний, майских гроз
Была в душе такая сила
Я сделал все, я жил всерьез
Стоял и ждал как наказанья
Зависим, сердцем уязвим
И вспоминалось предсказанье
Что будет стих невыразим
И вся Москва не догадалась,
Что ты меня с ума свела
Когда по ниточке металась
Тобой взведенная юла
и грустно и легко
И мне сейчас и грустно и легко,
И я стою у самого порога,
С тобой любовь, как звезды далеко,
Со мною ночь и дальняя дорога
Дорога к счастью, к вечным миражам.
Только сейчас, от холода дрожа,
Мне не найти ни повода, ни слога,
Остаться здесь, где будет мне тепло,
где белым снегом землю замело,
А в кухне, как в запазухе у бога.
Оборвался закат
Оборвался закат над пустыней,
Раскурив горизонт до предела.
И казалась вот-вот и остынет
Птица в небе, что в ночь пролетела.
Зашумела бескрылая стая
Лиц осенних тоски перелетной
И полуночный сон мой листая
Прозвенели года мимолетно.
Словно ночь тонкоструйной синицей,
Завела свою песню разбоя,
И березы зеленого ситца
Недовольные сдались без боя.
Ни с того, и ни с этого взвилась
Неизвестность, скупа и безлика,
И с чужим оправданьем явилась
Аллегория лунного крика.
***
Я обозначил действие полета,
Я пригласил естественную жизнь
Но приговор ее разделит кто-то
И поплывут сплошные миражи
Меня убьют с улыбчивом цинизмом
Пусть не распят я, но распят мой дух
Я выйду из сомнения и измы
С утра расстопчат, словно кур петух
А куры так беспечны и усталы,
Наседками заговорили вслух
Я выдыхаю скверы и кварталы,
Где ветер здесь, как и в пустыне сух.
И пусть суха погода и природа
Студеной нежностью торжественно больна,
Когда мне холодно, я родом из народа,
Когда мне жарко, то душа вольна...
Что за крик, ушла, б ты лесом
Что за крик, ушла б ты лесом...
Я ж, любил тебя подруга!
От того прослыл я бесом,
Что вскружила сердце вьюга
Что поверил страсти новой,
На порог шагнув холодный
Только я не Казанова,
Я по жизни не голодный
Да простит меня Маэстро -
У него их было много
Чтоб у каждой было место
И на всех своя дорога
Только мне иное дело
Не до тла - да, к черту лесом...
Ну, не нравится мне тело,
Управляемое бесом
От того и я не трушу
И хочу теперь подальше
Видеть сорванную душу
Не созревшей своей фальши
Вот и свиделись - своими...
Наговаривая на зуб:
Если с нас проклятья снимут
То с обоих и не разу
Поэту
Ты был не прав - я мял цветы обой,
Ты - бредил недопитым океаном
Я - жаден был, ты - ждал, когда прибой,
Омоет страны,
Мечтал и суета меня вскормив
Вскричала, недопетою разлукой –
Ты был поэт, о ком сложили миф!
Я не был сукой!
Так что ж, теперь пускай гранит хранит,
Как оберег, твое второе завтра
Смешно мне правда... но смешно с ланит
Стекал твой завтрак
Был день, когда Арбат кипел в окно
И тени ухмылялись на Таганке
Я воздух пил, как терпкое вино.
Ни дня без пьянки
Продрогли мы на кладбище веков
Смеюсь ли я, шучу или рыдаю?..
Но, всякий раз, дурак из дураков,
Когда ты промолчишь, иду по краю
И душит ночь меня и гнет рассвет
И душит ночь меня и гнет рассвет,
И холод вечера мои съедает нервы
И будь в пол - голоса и я поэт,
Я был бы колосом пшеничным, первым
Ветра б надули горькую судьбу
Я б ни с одной травинкою не знался
Кричал лишь во поле - видал я смерть в гробу
И голос рук моих чужих стеблей касался
Ведь, что же мне, уж с жатвой невтерпеж
В окрест летают ангелы господни,
А я один стою, где молодежь
Числом пугает всей казачьей сотни
Да, Родина! забыть меня нельзя
И кто ж нам не позволит знать чужбину,
Когда тебя сегодня за глаза
Мой друг ругал, встав за мою же спину
Он стихотворцем был, боюсь, что так,
Но о поминах совести не думай
Он просто говорить теперь мастак
И ни о нем тебе такая дума
Уверенности нет ни в чем
Уверенности нет ни в чем,
Не узнаю себя и в зеркале
Как дом сараем наречен,
Так нынче небо исковеркали
Не говори о красоте
В меня сегодня не влюбленная,
Когда на этой высоте
Глаза перед тобой зеленые
Беда приходит не одна.
Есть к ней бессмысленные правила
И ты по капельке вина
Не своего травила Авеля
И разве он понять бы мог
За все долги не рассчитаешься
Когда всего один глоток,
И ты сама и пьешь, и каешься
Но пока, ни Ока...
Думаю, пью весну,
А на деле осень
Может быть я вздремну,
И проснусь в восемь
А быть может врагов
Я найду лютых,
Только нет дураков,
Лишь одни люди
Думаю, я смешон
Поспешив с другом
И всего я лишен,
Как косарь с плугом
Думаю отойду
Я от дел этих
Может быть я найду
Все, что мне светит
Но пока, ни ?Ока?
Ни, ? Нева?, с Леной
Ни поймут дурака
Им, не, до вселенной
Докурю
Докурю, сойду по трапу
Своей памяти кусачей
И собака, даст мне лапу
Улыбнувшись по - собачьи
Как ни в чем не виновата
Ночь придет, и я забуду
Что война есть и солдаты
Вспомнив вдруг, Христа и Будду
Город будет спать младенцем
Спрятав прошлого морщины
Грусть шершавым полотенцем
Утираться без причины
И накроет черной кожей
И нагонит дух табачный
И затянется прохожий
Незнакомый, и невзрачный
Без названия
В минуты радости пустой
Ты узнавалась по приметам
Для всех была ты красотой
Недосягаемого света
Из невостребованных нот
Была одной непостоянной
И понимал я, что вот-вот
Ты станешь близкой и желанной
И знаками своей мечты
Я постигал науку мира
И восхитительная ты
Сказала как то - это лира
Что делать мне не понимал,
Но был той радостью наполнен
И с выразительностью молний
Тебя с собой в свой мир позвал
Песня
Я еще тебя не выдумал,
А уже терять боюсь
Это счастье мое видимо,
И невидимая грусть
Не моя мечта далекая
Повстречалась не со мной
Озорною, синеокою
И любимою женой
Это может быть и к лучшему
Нам не видеться тайком
Ни чего ведь не получится,
Когда в сердце ты другом
Но бывает в сердце собственном
Эту грусть я узнаю:
Озорную, синеокою
И далекую свою
Обида
Словно я ни к чему не годен
И мне стыдно признаться в этом
Не нашлось ни одной из Родин,
Где когда-то я жил поэтом
Только, милая, надо разве
Когда это бросалось с виду,
Что спешил я к тебе на праздник,
А в запазухе нес обиду
Разве я тебе пел об этом
И ночами шептал, мечтая
Когда выльется вольным светом
Нашей встречи любовь святая
Только видится не к лицу мне
Камнем бросится в омут черный
Не настолько уж неразумный
Нож из сердца не извлеченный
жажда
Дошли до начала, пустыня своя
скрывает сочувствие, в странном раю
Закончилось небо, чужие края.
И я бесконечную душу краю
А с дуру каких не нагонишь коней
Краду лишь у духа, а дух мой распят
А вы все печалитесь только о ней
И грезите, как ваши жены храпят
Я сшил одеяло, я знаю игру
душа моя нежность разодранных крыл
Я вас уверяю, что скоро умру
Чтоб ангел крылом мою душу укрыл
Я вам подарю состоянье игры,
И Вы все простите в смятении дня
Меня вы найдете, где самый родник,
Который бывает находит меня
Не покидай...
Не покидай родимый город
Не покидай родную землю
Не покидай вселенский холод
Внемлю
Я твоему расказу старость
И все мы здесь конечно души
Но есть поэт, в ком жизнь осталась
Слушай
Отчаянность - немая вера
Так, вся прицельна и жестока
И разрывает эта мера
око
Не на пути , а на беспутье
Где око жизни просит ложно
Не покидай, что в этой жизни
Сложно
Кресты в дороге, как холсты
Кресты в дороге, как холсты
На каждый крест есть свой художник
Одни поют - "Аллаверды",
Другие достают треножник
И каждый час одноимен
И в каждом дне свое прозренье,
Но нет здесь множество времен,
А есть одно, не наше мненье
Художник балует меня
И пишет, пишет "аллилуя",
А я то и не помню дня,
Когда мой бог меня целует
Здесь не погост -
Кругом холсты
И имени не зная в суе...
Одни кричат - "Аллаверды"!
Другие тлеют в поцелуе
И в окна вылупится снег
Хотите - ни о чем - нахально
Патриархально - по весне
Идите на *** - эпохально
А повезет еще во сне
Иль, чересчур зельпо, по чайне
А не
Через -
Так я, в долгу
Вы чистым родом
Мой начальник,
И ни разводом я не лгу
Ведь взведено - пожар хрустящий
Курок на паперти - арык
И вы споткнетесь - настоящий,
Не настоящий, бросив рык
"Ау" - быть может, звук мотора
Какой, не нужен по весне
Ваш,
Захлебнется в коридорах,
И в окна вылупится снег,
Где мы не спим и снегу рады
И каждый день душа в озноб,
И теплый шелест листопада
До ночи загоняет в гроб
Тупорыло стоять на Арбате
Тупорыло стоять на Арбате
Меж зеленных художников строя
Я бы мог не сниматься в секс-пати
Но представьте, когда любят трое
Я один, одиночество ставит
Все, что я в этой жизни умею
И меня, как обычно подставит
И Виагра и Парапсихея.
Лучше я бы пошел в Левитаны
Говорил, что стране моей нужно
Но поэты, как дни шарлатаны,
Где войны этой больше не нужно!
У меня все в порядке: представьте
С приставательною железою
Только я не снимаюсь в секс-пати,
Это дождь протекает слезою
Прости
Ты прости меня... бог мне судьей.
У меня, что не фраза, то - птица.
У меня, что не баба - царица,
И в дорогу котомка с бадьей.
И прости, что я водку не пью
Что вином я себя озлобляю
И как пес пред тобой не виляю.
Что давно я невинных не бью!
Что живу я как ворон во тьме:
Взор не пряча, глазами не рыща
И кричу я тебе – ?не посмей,
Говорить, что я духом не нищий?
Ты прости, что с собой не в ладу
Я как прежде познаю немилость
Пусть ты мне, словно ангел явилась
Я себя до сих пор не найду…
***
Ты устала, ты очень устала
Дорогая, родная мать
Только ты мои дни-узелочки вязала
И умела меня понять
Не забыл я тебя
И меня не убили,
И душой не пропал,
Хоть и писем не шлю
Я еще при уме и при силе,
И тебя бесконечно люблю
Но за то, что не видишь ты сына, как раньше
Не вини свое сердце в слезах
Что живет далеко, твой обманщик,
И никак не вернется назад
Все не так для него -
Нету радости шумной,
Да и нужно о том говорить,
Что живет он в тоске неразумной
И умеет и драться и пить
Ты устала, родная, ты очень устала
Только знаешь теперь,
Когда ты далеко
Не печалься, что мне досталось
Не парное в душе молоко
Не забыл я тебя,
Да и как возможно
Позабыть этот добрый взгляд
Только горько мне и тревожно,
Что не знаю пути назад
книга стихов
КОРИЧНЕВАЯ ДВЕРЬ
Вот старая, коричневая дверь,
Которая умеет открываться
И закрываться, оставляя щель,
В какую можно видеть подоконник,
И сонник, на столе лежащий, и щавель,
И пару абрикосов, и свинину
Сырую, что еще не видит в щель,
Лианы распустив, плетя корзину,
Твой сон.
Оберегая тишину,
Летает ангелом бескрылым и свободным.
Вот старый ветеран прошел войну
И ждет когда вернется сына родный.
И говорит о правде на земле,
Грустит не в меру. Что ж, грусти, конечно.
Возможно, так пережует омлет
Беззубый рот, что выглядит потешно.
А ты все спишь, ты крепко спишь
И никого не видишь,
и не хочешь просыпаться.
Ты думаешь, что я подглядываю.
Нет, я просто стою за дверью.
***
С утра лил дождь и только в среду,
Когда с небес прогнали ртуть,
Душа оттаяла к обеду,
Чтоб новой свежестью вздохнуть.
Чтоб из нее, как из кармана,
Все вытряхнуть над головой.
Я растворил вино стакана,
Её прозрачной синевой.
И в этой жизни, как в проделке,
Ещё пока слепых котят.
Увидел, как на посиделки,
Со всех сторон слова летят.
Когда ещё, вот - вот, и выльет.
Как грозный и незримый вождь.
Душа, отвыкшая от крыльев.
И вновь с небес прольётся дождь.
***
Открылись окна, сделав вдох.
Свеча погасла и упала.
Блестит в росе чертополох,
И месяц льёт, на покрывало
Свой узкий и холодный свет.
И ты пришедшая на ужин,
Мгновением, прошедших лет
Отозвалась, и стал я нужен.
Как отраженье зеркалам.
Бриллиант, не стоящий оправы.
Но есть любовь, и тут, и там.
И шелестят ночные травы.
***
Жара, июль. И бочка дегтя.
На каплю меда пролилась.
Я знал, что Вы меня не ждете,
Не веря в страсть.
Но удивительно и просто
Вершился суд.
Была в ромашках Ваша простынь -
Пожар в лесу.
И ночь небесного скитанья.
К утру был квас.
И как последнее желанье
Я встретил Вас...
МАЛИНОВЫЙ ЧАЙ
Где китаянка,
А где и японка,
Чай, наливая малиновый
в тонкий Белый бокал,
изумительно резко
Телом своим прижимается
В блеске
Утренних рос ли,
полночной прохлады...
Не для экзотики и променада.
Где времена из других категорий.
Словно признанье Восточных историй
Северо-западным
Или же Южным
Вьюжного часа ли
Встречам недужным.
Не понимаешь.
Но – форма для глаза
выглядит так,
как китайская ваза.
Взяв с полнедели наличного счета,
Делая вид, что не купишь посуду.
Все ж озираешься
в пол-оборота,
Тайно взирая на женского Будду.
Дольше мгновения
здесь
не бывает.
Тает твой айсберг последнего страха.
Пламенный Будда
чуть слышно зевает
И называется просто –
Н а т а х а.
Я был здесь, казалось нищий,
И плащ твой, как веру нес.
Где звезд, голубые ниши,
Мерцали, среди берез.
Я встал, и тебя в надежде,
Покрыл, внеземной хулой.
Березы смеялись, прежде
Чем, все занесло золой.
Но все отзывалось эхом,
Когда ты восстал, как бог.
Сознанье мое орехом,
Упало, в таежный мох.
И я оказался, между,
Всего, кем ты был вчера.
Увидев, как прячет вежды,
Таежной росы пчела.
***
Когда сорвали календарь,
Рукою сильной исполина.
Из недр таинственных, янтарь,
Как ветер, продувает спину.
И рвется парус в никуда,
Без корабля и капитана.
И льется горная руда,
На крону горнюю платана.
И начинаешь привыкать,
К печальной флейте, без оркестра
И Моцарт учится опять...
Сальери ставит всё на место…
И словно коршун, по пятам,
С высот готических и странных,
Взор простирает Мандельштам,
Царя оркестром, филигранных...
ПАМЯТИ М. СТЮАРТ
Когда уже я умирала,
И целовала крест Господень.
Ко мне душа моя взывала,
Тая печаль, о древнем роде.
Косноязычно, не для чтива,
Онa крестом - кресты крестила
И обходясь со мной учтиво,
Подолгу с кем - то говорила.
И словно эхо, тайны вещей,
В пыли соборного органа,
Весь день разодранные вещи,
Звучали песней, хулигана
Во мне слились - и крест, и тора.
Я находила в них начало
Того бескрайнего простора,
Где птица Вещая кричала
КРЕЩЕНИЕ
Достоверно: гром, звезда,
Над курганом - черт, на черном...
Но гудят, не поезда.
А взошли, дороги зерна.
Твердь, без права умирать.
Звезды, двигая рукою.
Кто теперь тебе, не мать,
От кого, тебя я скрою?
С кровью кроешь – ни почем.
А кроишь – себе ж на платье.
Время стянуто бичом.
А вокруг лишь - сестры, братья.
Жерла нет, и ни к чему,
Проливать слезу - простили.
Жизнь, доставлена, Ему!
Клеть, всех прожитых Бастилии.
В КОНЦЕ ЗИМЫ
Мы скучали, и думали в полночь
К головешкам дымящих костров
Приспособить солёные волны
С лепестками зелёных ветров.
Сквозь туман и густые объятья
Озорной чепухой прорасти
В эту синюю жижу без платья
Молодой и гулящей души.
Мы пугались, мы были как дети,
А туман, словно сволочь прирос,
И кусты, как железные плети,
Раздарил нам сырой купорос.
Что нам думалось, что нам хотелось
Осаждаемых крыльями мглы
Нас сменили на млечное тело,
Прободаемой в полночь зимы.
Мы могли бы использовать это…
Этой новостью мог быть любой,
Но разбуженных хлопьев сонеты,
Ледоходом вели за собой.
НА ОДУВАНЧИКЕ МИРОВ
Я делал так, читая жесты
Своей руки через года.
И с неба звезды, как невесты,
В ночь увлекали города.
И, расступившись в полумраке,
Впустив меня в разгул тех груд,
Души голодные собаки
Съедали видимость минут.
И случай выпадал удобный
Для всевозможного зверья,
И, необычно став голодным,
Вдруг останавливался я.
А вы могли б остановиться,
Перемахнувши через ров
Своих надежд - чтоб появиться
На одуванчике миров?..
ЗА ТО, ЧТО
Гуляю,
насвистываю,
напеваю.
И хочется вроде по самому краю
Бежать тротуаров
и снова влюбиться.
Решаю у двери твоей появиться.
Откроешь ли, гордая,
выйдешь ли смело...
Для встречи полгорода вишни поспело,
В садах Алладиновых
треплются майны.
О чем-то судачат в каналах маринки.
Журавль летает у самой окраины,
а это всего лишь
в двух метрах от рынка.
Ты выйдешь, конечно,
и ветер бывалый
Задует откуда-то
вроде бы с юга.
И небо набросит свое покрывало.
С далеким посланием Южного круга.
С далеким тем краем знакома ты, Нинка,
Конечно, по письмам,
конечно, по книжкам.
И вправду была ты моею картинкой,
Той самой одной
и единственной фишкой.
Я ставил на все – было время надежды.
Ты стала другою,
мы стали другими.
Не я проиграл - просто что-то, как прежде,
Уже не волнует,
особенно имя.
И все же,
и все же
надеяться смею,
Ты выйдешь однажды за все извиниться:
За то, что была, но не стала моею.
За то, что я мог бы в тебя не влюбиться.
Гуляю,
насвистываю,
напеваю.
И хочется вроде по самому краю…
* * *
Я пришел, ты зашторила окна,
Словно прятать чего могла.
Нелюдимая, это ж око.
Это ночь – не игла и мгла.
Это разве подвластно смертным?
Нелюдимая, ради нас
Брось все совести и наветы –
Там, на небе, сияет глаз.
Он, всевидящий, с нас не спросит.
Он, всезнающий, промолчит.
Отчего же тебя уносит
От меня, словно свет в ночи?
Словно кто одуванчик лета
Разбазарил на смерть души…
Нелюдимая, не спеши
Вырываться в лучах рассвета
Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
И.Бродский
Закрываются ставни, закрываются шторы.
Закрывается дверь на крючки и затворы.
Закрываются жалюзи длинных балконов.
Закрывается сердце от всяческих стонов
И навек закрывается море от чаек.
Храмы также закрыты от всех попрошаек.
Закрываю глаза на холодное небо.
Не гляжу
и не хочется соли и хлеба…
Не найдя для себя никаких оправданий,
Закрываются также витрины госзданий,
Закрывается все , все, что может закрыться.
Черный ворон закрыт в небе белою птицей,
Белый снег обязательно – белым сияньем.
Закрываются также все сауны, бани.
Все закрыто – печаль, суета междометий.
Закрываются думы о будущем лете.
Никого, ничего, позабыты все страны,
Все вокзалы, все тюрьмы, а также зинданы.
Только не говорите,
Молчите,
не я слеп.
Только не убеждайте, что видите: ястреб
В небе осени слился с концом и началом.
Только не обсуждайте, что б ни означал он.
Нет печали, нет боли, нет прошлой разлуки.
Ведь ломаются с хрустом не крылья, а руки.
Ведь мятежного сердца заносчивый клапан
Был ни мною, ни вами - никем не залапан.
Только не говорите, молчите,
М о л ч и т е…
***
Что память моя - оторви, да брось.
Чужими краями, живем, не врозь.
Что Вера моя, ты сама реши,
С тобой километры, моей души.
***
Нашедший кубок мой гранитный.
Не затевай маэстро - туш.
Не из породы он, элитной.
А весь из грязи наших душ.
Пороком, не обремененный
Его тугих, холодных жил,
Коснись рукою, обновленный,
И вспомни, я когда-то жил.
Как символ верности, и воли.
Сего, не запрягай коня.
А вновь, презрительно, до боли
Молчи, чтоб вывести меня.
Не напрягай, маэстро уши
Мы так, от музы далеки.
Ведь жизнь, уставшая от суши,
Уйдет в песок сухой реки.
Ты вседержитель, громовержец.
Твоя мечта – мою хранит…
Когда своей рукою держишь,
Любовь ушедшую, в гранит.
***
Среди метелей нынче пью.
Пустопорожний, запрещенный.
Тот воздух, что и к ноябрю,
Достался мне, как дар взращенный.
Тот заменитель долгих бурь.
Где утомительная тяга,
Ложиться строчками, как дурь,
На терпеливую бумагу.
Как новый брак, поднявший стяг.
Дождаться участи, достойных,
Где ты ушедшая - пустяк,
А я спокойный, как покойник.
В забвение, усилил нерв,
И доказал, что все не правы.
Когда и впрямь, заводят стерв,
Не для любви, а для расправы.
***
Печалить Вас, слегка дверей
Касаясь, уходящим…
Печалить Вас - царя зверей,
Увековечить спящим.
И обойтись без фраз когда,
Сирени слышен запах.
Вы лев! И гордая вода
На гриве, и на лапах.
Пусть трон царя притих, о нет…
Не поминаю всуе
Вы, ненаписанный сонет,
С названьем - "аллилуйя"
Вы образ - первородной ржи.
Ничто без Вас, не сталось.
Дом, где наточены ножи,
Или – приходит старость.
Тот самый невозможный час,
На диких пляжах Нила.
Ведь там, где были Вы сейчас,
Шакалы ждут, уныло.
Не спит гремучая змея
И сердца пьет усталость
Чтоб доля львиная моя
По праву Вам досталась
* * *
Жизни тонкое стекло,
Разбивал, до срока.
Лопалось, да не текло,
Раненное око.
Разгоралось, вешним днем,
Болью ножевою
Словно было сердцем нем,
Да по гроб, живое.
Словно Вече образа,
Ожили для крика
Все не выплакал глаза,
А беду накликал.
И пошла, полуслепа
Жизнь, давясь от смеха
- Вся на елку скорлупа,
Грецкого ореха
***
Я помню, когда еще билось,
В живое сердечное сложное,
Душа и листву окропила,
Чужое творение ложное.
Как стих, как аккорд, как безумие.
На теле страстей, в аллегории.
Листва, у предгорий Везувия,
Предстала в другой категории.
И вылилась тьма разногласия
Упырь, апогей красноречия.
Кричал на листву, не согласен я
Душе, причиняя увечие.
А дальше не помню, не виделось.
Чужое кипело и лопалось
И бранное слово Овидия
Меня поглотило в тот оползень.
***
Промокшим вторником бежать по тротуару,
И тишину преследовать певуче.
Чтоб день врастал, туда, где бродят пары
Бессмысленно возлюбленные, тучей.
Оправдывая горечью душевной.
Просить тебя - им холодно, одень их...
Лететь за ними, брошенною тенью,
Рукою, суеты и возрождений.
Выслеживать, всей совестью - до бездны.
И говорить бессмыслицу - упрямец.
И верить в то, что именно полезно
Всем созерцать, ланит девичьих глянец.
КРАСНОЕ И БЕЛОЕ
Ты говоришь: ?вражда народов?…
Твой прадед был казак лихой.
А я в любую непогоду
Стою с повинной головой.
Ты веришь в то, что не напрасно
По всей земле идет война.
За что, мой друг, ты любишь красный,
Коль мне приятна белизна?
Далек тот день, когда забудут
Все люди вечную вражду.
А я сегодня верить буду
В твою счастливую звезду.
Рукой своею неумелой
Опасной бритвой не води.
Дурак, во все глаза гляди,
Как красное кропит на белом…
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Люблю еще не знаю, как,
Не знаю, где, кого – не знаю.
Не надеваю белый фрак
И черный я не надеваю.
Зевая, не иду ко дну,
Не завожу своей латыни,
И не вбиваю ни одну
Я истину в свою гордыню.
Не отношусь и к вам никак.
К себе –
позвольте не об этом
Писать.
Но если вдруг в кабак
Идете вы…
И не с поэтом…
НЕСОЗВУЧИЕ
Я вспоминаю, как тогда
Была заснеженная осень.
Так рано выпали снега
И вышли на дороги лоси.
Заголосили поезда
О чем-то дальнем и знакомом,
И стала мерзлая вода
Хрустальной сказкой перед домом.
И дом, похожий на фрегат,
Стоял в снегах довольный,
Но прошлых ливней помнил сад
Тепло в первопрестольной.
И не опавших листьев стон
Над городом летал,
И от чего сердился дом
На сад - никто не знал.
***
Ты не представляешь, ты просишь,
Бежать в это утро со мной.
Но только надежду уносишь
Тебя разлюбить под луной.
И трепетны наши объятья.
И снова в слезах небеса,
Когда я дарю тебе платья,
За эти как небо глаза.
Но этой беспечности милой
Я сам удивлюсь в ноябре.
О, как не хватает всем силы,
Стать пешкой, в счастливой игре.
Понять этой замысел тайный.
Что бить, это значит всегда,
Быть дерзким, хмельным, и случайным.
Как ферзь, как шальная звезда.
ЗАТМЕНИЕ
Заря сменила очертанья,
Луна растаяла во мгле.
Ужель ошибка мирозданья –
Затменье солнца на земле?
Лишь на минуты даль за далью,
Но все увидели одно –
Светило темною вуалью
Прикрыто, словно ей дано
Еще одно предназначенье:
Смущать умы других светил…
И мальчик бегал в изумленье:
Он солнце новое открыл.
ДОРОГА К ДОМУ
Уже дорога – прямиком
В твой дом, и пахнет кизяком,
К тебе протягивают руки,
Кто с детства был с тобой знаком.
А перед домом свет такой,
Какой с небес течет рекой,
И мама говорит с любовью.
Что ты опять такой-сякой.
Стоишь, и нет уже на свете
Тебя счастливее, и ветер
Несет вчерашнюю листву
По тихим улочкам Ташкента.
И дом, готовый к торжеству.
В друзьях запутался, как в лентах…
***
Когда наверх, туда, где темень,
Гудят ночные провода.
Во тьме сегодняшних селений,
Я восклицаю - ты куда ...?
Кто там, решительно и веско
Сказал, отрезал, и решил.
Что нам с тобой, у перелеска.
Встречаться нынче, как в глуши.
Что ослепительной улыбки.
Хватает, на один ночлег.
Чтоб совершить свои ошибки.
И времени, ускорить бег.
И как обычно тычет сокол,
Звезду ночную, клювом в бок
И льется сок, с осиных окон.
И ос ночных, мне слышен рок.
***
Я был там, я видел, как падал,
На вечные злыдни земли.
Огонь, сумасшедшего ада,
И как Вы, глаза отвели.
Был ор, бесконечное пенье.
Вы мимо подножия гор.
Входили, в просторы терпенья.
А дальше, в небесный простор.
И кто-то, взывая стать ближе.
Лишь Вам, не солгавшему - Быть.
Кричал: я Ваш крест ненавижу
За то, что, учили любить.
Я был там, я видел, и понял.
И дальше, себя умолял.
Вот так бы, как ветер, и кони,
Но по небу, в северный шквал
Ворваться в земной круговерти,
Услышав судеб перехлест.
Но, чтоб, одиноко, средь звезд,
Весь мир прокололи на вертел.
***
Наскоком не взять - в тетрадь
Каракули жизни пламенной.
За то, что с утра опять,
На крест нарываться, каменный.
На вечно земной предел.
Удавом вершить старание.
За то, что вне всяких дел,
Вам вера казалась, раненой.
Был гул внеземной, а тут
Всё старилась тьма болотная.
На этот, Сизифов труд,
Одна панацея – рвотная
Сдавило, ушел, охрип…
Стихая в невероятное.
Лишь ветра протяжный всхлип.
Любовь, да подушка ватная.
БИБЛИОТЕКА
О, небо, ты снова унизилось.
Тебя собирали осколками.
Когда я воскликнул - "приблизь его"
То таинство, с книжными полками.
Тот час, приуроченный к бдению.
Двух, трех, четырех с опозданием
Столетий, как символ падения.
В руины сгоравшего здания.
Тоска, по-вчерашнему, скромному.
Где за морем, пальмам да фикусам,
Казались просторы скоромные
России, как - накось и выкуси.
И север единою льдиною.
Шел, точен, смертелен и девственен,
Как шли за тоской соболиною,
В сибирские храмы пришествия.
Где нежность в объятия клонится.
И все, что не встретишь в Евклидовой...
Расскажет вчерашняя школьница,
Стихами Дениса Давыдова.
***
Смотри на эти стрелы, ты
Их видишь не впервые.
Так снег летит из темноты,
Горят глаза живые.
Так грезят прошлым, так не спят,
Смотря в окно соблазна.
Услышав, как снега храпят
Вокруг разнообразно.
Когда рассвет, нет больше сил
И нет признаний даже.
Ты слышишь, я провозгласил,
Тебя обычной кражей.
Я лес причуд, и не причем
Стоят так снежно ели.
Когда ты спросишь, в такт - о чем?
Тебе отвечу еле…
***
Нас опять обсуждают былые друзья.
Вы опять уезжаете в Гагры надолго.
Я на Крайнем без Вас, бесконечно озяб.
Отобрали кровать и состарилась ?Волга?.
Нелегко мне сейчас говорить о Восьмом…
Засучив рукава, ветер гонит письмо
По пустынным проулкам да к вашему дому.
Почтальон извинится, что раньше не мог,
Опоздал, потому что на улице смог,
И помчится к другому…
Ни при чем здесь уменье такого письма.
Вы меня не забыли, а это весьма,
Удивительно празднично, и решено –
Я приеду за Вами,
и это вино,
Несмотря на дожди, что ударятся оземь,
Вам подарит меня,
как ?бургундскую? осень.
***
Всех марок пролито вино
В один бокал, но все равно,
Я эту каплю - пью, родная
Палитра нот, минор, мажор...
Всей жизни музыки не зная,
Похмельем станет коридор.
***
С окна - ледяной проем.
Напротив - музей кино.
И чудится, что вдвоем,
Пьем бархатное вино.
Пьем так, как поют навзрыд.
Как брошенный, средь лампад,
В окно, леденящий быт,
И вечных часов набат.
***
Так подбирались, все слова.
Надежды, впитывая влагу,
Небытие, и голова,
Взирала тупо, на бумагу.
Глаз отрывался, и просил,
Служенье муз усилить вскоре.
И бровь, пока хватало сил,
Плыла, в межреберном зазоре
Колени, подпирали сон,
И шли глазеть, на одеяло.
А сердце, бешеный клаксон,
Кричал всем: что сирени мало.
Все утро копотью ресниц.
Играла тушь на антресолях.
А я пред всем, упавший ниц
Дробился в невозможных долях
***
Теперь она сошла,
Та песня Палестины.
То рубище псалмов.
Та жажда крепостей.
Та судорога ног.
Та призрачность витрины.
И та неистребимость
Непрошенных гостей.
Какая линия,
Какое превосходство!
Когда хрусталь – рождественский пирог
Голубоглазо небо в первородстве,
Когда страстей глаголющих урок…
Пусть лестницы хранят
Всей поступью эпох.
Я не извергну ?Верую? псалмов,
Я не предам собор святого духа.
Когда б не осень пролитого слуха,
Когда б не песни чёрных городов.
ВЕСНА
В период весеннего равноденствия,
Я бабочку время, ловил сачком.
Я думал, и бредил, но я бездействовал.
Я грезил одаренным пятачком.
Я спал, и, влюбляя в себя безумие
Ко мне, словно к пристани по воде
Сходили галерами полнолуния,
Пороги, как гимны, ночной ладье.
Я знал – это бремя, я бился, как маятник,
О нечто, великое, на пути.
Препятствием стало - мое раскаянье.
Напутствием было – вперед идти.
И каждый свой день, я как рок приветствовал.
И каждую ночь, как мечту хранил.
И вот я пред всем, и за все ответствую.
Я не сохраняю, былой брони.
Я вижу тебя! О весна, и в весеннее
Я снова одет, и конечно спою.
И эту любовь, как свое спасение.
…Я снова по строчкам, тебя узнаю.
В конце времени
Уже изменчивость, уже не сны.
Жизнь повторившись, не ушла под лавку.
И я увидел в беготне весны,
Лун многоликих, уличную давку.
Уже творения, и сонмы птиц
В уединенье мне, поют разлуку.
В предчувствиях взлетающих ресниц,
С пучком укропа, и лесного лука.
Уже весна, и с этой мировой,
Уйдет война, и праздная цыганка.
Я сам уйду, прошедший и живой.
Передо мной: Москва, Арбат, Таганка.
. . . . . . . . . . . . . .
Поэзия – нет прожитого дня.
Нет в жизни беготни, все – постоянно.
Но если ты однажды от меня,
Уйдешь за чем-то, в мокрые туманы…
Что мне сказать, кому кричать - с кем быть?
Ни комната, мое лесное царство.
А пустота, чтоб навсегда забыть
Себя в отныне созданном пространстве.
***
Раскаянье пришло, а я не понимаю.
Со мною маленький каприз.
Когда сплелись, мы так стремились к маю.
И вот вам – бриз.
Спокойствие как сны, и наши чувства.
Я даже думаю, что это, как в гробу.
Мне море видится живое, как искусство
И бьет в графу.
Мне чуждо беспокойство и печали.
И эта весть сплетается, с другой.
Когда еще, мы так с тобой молчали
Душа с рукой.
* * *
Этот страх, из ниоткуда,
Как прощальная слеза.
Млечный шепот, звездной груды.
Занавесок бирюза.
Дверь дубовую ногою
Выбиваю, как во сне.
Я с разбитой головою.
Всюду снег.
Всюду кровь, и в пятнах тает
Снежный ком моей души.
Кроме страха я не знаю,
Ни чего, в твоей глуши.
* * *
О, я не знаю, как прервать
Мое предметное безумье.
Все стены: окна, пол, кровать.
И это - око полнолунья.
Всю тварь домашнюю, весь быт.
Седьмой этаж кирпичной жизни.
Где каждый уголок избит.
И всякий тянется к харизме.
Одним движением руки.
Строка к строке,
Мечтой возросшей.
К тем берегам, Москва – реки.
И к той загадочной пороши.
Где свободный словно зверь.
Сойду к тропе, дыша снегами.
И заскрипит луна, как дверь
Пред семимильными шагами.
* * *
Я чаще стал смотреться в зеркало.
Я разуверился в написанном.
О, кто - нибудь, скорей с проверками.
Да по губам по тем – по письменным.
С утра пожар, пожитки бренные
Не соберешь, в локтях сутулишься.
О, кто - нибудь, через вселенные
Сметите сор такого гульбища.
Закат загадочен и времени,
Нет, чтоб зайти за край географа.
О, если б гнали взгляд до темени,
Оставив вещего фотографа.
Настоящее право иметь
Бить по роже бичом и хлыстом
Только золото - это не медь,
Только песня со всем ни о том
Мера мира приятна на миг,
А потом сдвиг по фазе - и вот
У меня свой естественный ник!
У тебя - наш единый живот!
Мы разбужены светом и тьмой!
Все единое в капле слезы
Если ты не была мне женой,
Значит я не боялся грозы
Я поклонник болезненных фраз,
Я фанат без идейных оков,
Универсум, почти унитаз
Для старушек и для стариков
Никогда, никогда не прощу
Свою трусость и видимым быть
Я теперь поклоняюсь плащу
И хочу, как по - Блоковски выть...
С непонятной дворянской рожей...
Если ты на горе усталости,
Устоишь, обжигая нервы,
Если каешься в самой малости,
Когда гнев твой падет без меры,
Если совесть твоя чиста,
А надежда вновь жаждет знанья
Я листов накрошу уста,
Взбудоражив твое сознанье
Ты увидишь, как крови жду
Ты заметишь как истин много
Если каждому наглежу
Выпадает своя дорога
Хватит правды - она в пути
Затерялась, как хлеб без соли
Если друга не мог найти
Значит, нам не хватило воли
Но мы вместе, а, значит им
Нимб мешает таранить память
Кто был грешен, а кто святым
Кто бабло на помины занял
Догорает наш твердый знак
Всеми злаками бездорожья
Я опять завернул в кабак
С непонятной дворянской рожей
Тиха украинская дочь
Тиха украинская дочь, когда застолье намечая,
Она меня не замечая, уходит от порога в ночь
Тиха поэзия, когда ко мне, пришедшему погреться,
Прольется песней возле сердца, как родниковая вода
И ты тиха, моя мечта,
В чьих крыльях мнится высота
Я, об порог
И ты со мною!
Что дочь, поэзия - смешно
Кто с детства грезил высотою, тому и ползать не грешно
Только люди!
Я на кон ставил Прометея
Я жил в квартире, как в могиле
О, проститутка Галатея
С тобой юродствовал Вергилий
Гора с горою не сходилась,
Но карточных долгов треногих
Скопилось так, что пригодилось
На пол - пути, лишь пол - дороги
Когда надежду доедая
И крем-брюле держа в ладони,
Ты знаешь, если поминают,
То дирижабли, а не кони...
На- пол пути я шел к победе -
Не фраернуться, и не стырить
Мне храм сопутствовал в беседе,
Когда мне крысу, да на сыре
Теперь сорю деньгами лихо,
В людей я верю, но, однажды,
Я помолюсь и может тихо
Скажу:- "Не обманите дважды"!
Не осуждаю, не тревожу
Не быть мне каинам на блюде,
Но если спросят, кто дороже
Всегда отвечу - только люди!
Утопленнице
Я видел ее мертвой,
Касаясь руки нежной
Она была нотой
Что звук дарил прибрежный
Так не хотя сказал я...
Но тень лишь была эхом
И мы видимо взяли,
По жизни смерть со смехом
Над всем смеялись чайки
Но прежде плыли сети
И видимо случайно
Про нас молчали дети
Дети играли возле
Нашей обычной гаммы
Я поклонился розе
Которую пнул ногами
Дети глупые дети
Наше счастливое завтра
У нас вы искали сети
Что подали вам на завтрак
Завтра стихов не будет
Будет
Счастливое утро
И все смотрели на груди
Море ее, как - будто...
Без одиночества
И без того зима преграда
Чтоб отозваться и любить
Прости любимая - не надо
С душой безмолвной говорить
Все чувства, все слова - чей разум
Бросает нас, из века в век
Без одиночества, ни разу
Не распознает человек
В том океане иллюзорном
Где нет: ни крови, ни вина
На нимбах созданных узорно
Святых простые имена
И наших душ хитросплетений
Горит особый огонек
И видно - бог не одинок
И видно - люди мы не тени
Ташкентскому...
Как копотью с карниза вниз
Две капли вдруг оборвались
Не долетев до той черты измены
Сменяя крыш чердачный лист
Я слышу молодости свист
Сосед известный гитарист
терзает вены
А окна в доме, так горят
Удобно выстроившись в ряд
Как будто тысячи зверят
Глаза открыли
И лист чердачный небольшой
И воздух пахнет анашой
И нет, ни цента за душой
И рубль в мыле
Так кто ж ты: друг, иль недуг?..
Я нынче вспомнил, как-то вдруг
Где мы из тысячи вокруг
Любовь забыли
Как будто занавесь закрыв
Из сердце вырезав нарыв
Мы не по правилам игры
На все забили...
Любовь не пачкает мечтой
Мечта терзает анашой
И кажется что ты большой
Живущий в доме
Но вязок диалог уже
И не по правилам клеше
Так говорить о анаше
При всей истоме
Как сказачен души приют
Где всем естественно нальют
А наливают там, где пьют
Где рубль в мыле
Так от чего ж, скажи мне брат
Тебе тревожит Арарат
И кажется, что царь гора
Растет на вилле...
Что нам про то, то нам про бля
Про все расскажет конопля
А если так, то есть заря
Иного детства
Мы выросли, в ту жизнь, в раю
Мы знали - нас сейчас убьют
Но был ко времени приют
Ты по со - соседству
Скажи братуха - ведь не даром
Трава спаленная пожаром
На нас дышала перегаром
Не нам лишь отдана
Но слышит бедная гитара
По Катарталу ходит шмара
В ковчек шашлычного угара
И плачет бедана
Не свисти...
Не важно в комнате какой
Есть твой покой, какой ногой
Зайдешь ты открывая дверь
И может даже без потерь
Блокнотов писем и газет ты выйдешь
За спиной клозет
В числе невыразимых рифм
Увидев невесомый Рим
Как замок писем на песке
Чтоб сединою на виске
Промолвить - господи прости
Как быстро смог с ума свести
Так что же?.. комнатный енот
Ты все свистишь не зная нот
Твой свист разбой
Когда б в запой
Ушел за - "душу упокой"
Я был бы рядом и прозрев
Был сам бы, не енот, а лев
Но комната всегда мала
И по восточному – ?бола?
мальчишка, кем тобою мы
До самой, самой седины
Прости
Ты прости меня... бог мне судьей.
У меня, что не фраза, то - птица.
У меня, что не баба - царица,
И в дорогу котомка с бадьей.
И прости, что я водку не пью
Что вином я себя озлобляю
И как пес пред тобой не виляю.
Что давно я невинных не бью!
Что живу я как ворон во тьме:
Взор не пряча, глазами не рыща
И кричу я тебе – ?не посмей,
Говорить, что я духом не нищий?
Ты прости, что с собой не в ладу
Я как прежде познаю немилость
Пусть ты мне, словно ангел явилась
Я себя до сих пор не найду…
Даже в дни, когда ругался с непогодой
Вот еще одно творение природы
Насмотрелся, жизнь казалось сладко-липкой
Даже в дни, когда ругался с непогодой
Не давалось все божественной улыбкой
Мир как хоку растворялся на бумаге
Я читая говорил: "бои без правил"
Не забыв про буераки и овраги
Вновь, как школьник на полях ошибки правил
Уходили от меня беззвучным воем
И друзья и не по возрасту невесты
Я хотел освободиться от неволи
Но порой не мог и шага сделать с места
И теперь когда сам черт дорогу знает
В мир туда, куда попал я по билету
Я хочу сказать тебе родная:
"Родина моим теплом согрета"
В никуда дороги не бывает
Каждый должен знать свое именье
А тебя - разнежила кривая...
А меня - растрогало мгновенье...
И уходят, как всегда беззвучным воем
И друзья, и не по возрасту невесты
И нельзя освободиться от неволи
И сегодня нам унынье неуместно
Расскажи мне про Альпы, про наш Альпенгольд
Расскажи мне про Альпы, про наш "Альпенгольд"
Я дарю тебе дни, где разряжен мой кольт
Мое сердце не плачет, и я весел Николь
Это значит теперь мне - ни двор... и ни кол...
Это значит опять я ушел далеко
Не желая дать сдачи, мне очень легко
Всем идущим путям говорить "Харибол"!
Мое сердце не плачет!
В моих венах укол
И сейчас когда некто ругает меня
И неведом мне вектор воды и огня
Расскажи мне про Альпы про холод сердец
Где хотел я купить Альпендгольдский дворец
Где хотел я признаться в любви не любя
Где хотел я Николь для себя лишь тебя
Дом у реки
День выдался, я выстоял
Стекло текло в окно
Я ждал второго выстрела
Я был заряжен но...
Холодных губ красавица
Мне подарила звук
Я мог бы с нею справиться,
Без выдоха и рук
Но стекла разделенные
Пускали духа тень
Мы не были влюбленные
И точно в этот день
Он появился за полночь
Голодный и живой
Судьбою расцарапанный
Холодный волчий вой
И долго в душной комнате
До третьих петухов
Слова витали - помните,
Любимый дух духов
Волчицей одинокою
Вы были мне тогда
Была нора глубокая
И волчьею еда
День выдался я выстоял
Вой ожил у реки
Не ждав второго выстрела
Я взял тебя в клыки
Зима 2006 года
Коснулась ив метель, и свет
Стал ненавистен в мире странном
И женщину так много лет
Я называл своею раной
Как был не прав?...И не в первой
Я говорю себе устало
Идя в запой своей тропой
Раевский - что с тобою стало...
Уставший от пера и чувств
Лечу - не поминайте лихом
О, если бы мечту мою
Назвали в мире самой тихой
Но, я весенний! зимним днем
Гремлю, как гром и в мире людном
Я не жалею ни о чем
И не пойму, что значит трудно...
писать мне - господи прости
я этот мир не сам придамал
Меня, такого вольнодума
С весенним сердцем отпусти
Не мучите, скажите - досвида
Не (мучите), скажите - (досвида)
Ведь вы всегда проглатывали главное
А это значит с Вами повидал
И резкое, и мутное и славное
Вы отрицали все что я умел
А неумел я очень, и застенчиво
В глаза глядел Вам, чтоб не проглядел
Единственную в мире этом женщину
Я помню вы ходили по пятам
Моих дорог, где черт дорогу сломит
И я всегда оказывался там
Где нет для Вас естественных условий
Вы сами мучались - мое второе "до"
И я устал хранить за вас молчание
Не (мучите) меня, скажите - (досвидо)
А удовольствие, рассвет споет в отчаянье
дома
Так вкусно, и так жестко пахнет ветер
Я говорю, но этим не спеша,
Играют мои маленькие дети,
И пахнет незатейливо душа
Не уберечь ее в порыве страсти
Предтечею забавнейших искусств
Не знаю я, где в этом мире счастье,
Но верю, что душа сквозит из уст
И принцип мира мне вполне понятен:
Приятен день, призывна суета -
И главное, что к говорящей знати,
Бывает благодарной красота
Сочти за лесть, но не добавь мне срока
Любить себя за то, что люб тобой,
За то, что с каждым бременем порока
Мне слышен диалог твоих обой
Мой дом - разлучник, пьяница, берлога,
Мой круг людей, мое шестое "до"
Мои враги - мои друзья от бога,
Желавшие поверить в "теквандо"
Все замерло в непревзойденном стиле,
Все тыли перемешаны в себе
Моя звезда, как облако в сортире,
Мои мечты - подобие судьбе
Так где же вы: союзники и братья
Я первым покидаю свой вагон
Не потому, что здесь мне больше платят,
А потому, что там - всем можно вон...
Где каждому по правде, а не сроку,
Где море видно и жива заря,
И моется душа - дитя порока
В пару небес, где жизнь пройдет не зря...
пьяница
Не лучше, не хуже,
Ни за и не против,
Лежу не простужен,
В похмельной блевоте
Какого же хрена!
Ведь рядом же люди
Жена моя, Лена,
Не выбьется в люди
Со мной, моя гадость,
А рядом с ней гордость
Такая мне радость
Жить долгие годы
И если похмелье
Надолго продлится
Страна моя вряд ли
Мной будет гордиться
На черно- белой полосе
Пусть тебя встречу на беду
Я в этой жизни полосатой.
Я в сотый раз с ума сойду
И в сотый раз уйду в солдаты.
А край мой без меня возьмет,
Да улетит на птице синей.
И ранний встретится мне иней
На проводах, и серый лед.
Придет зима. Замерзнут все.
И будет снег лежать, искриться
И небо в хаки озарится
На черно- белой полосе
Как старое забытое кино
Вот легкий бриз у берега волны
Качает лодку, море набегает
На гальку, на песок, на валуны
И пенится, и льется, наливает
Во флягу нам соленое вино.
Как радостно бодрит меня оно.
Как ты недалека от совершенства!
Где свежий ветер редкого блаженства,
Как старое забытое кино.
Разговор
Какими мы были - такими вы небыли!
Всегда озорные - создатели небыли.
Всегда вам смеялось, над нами умелыми
Откуда вы взялись?... - такие и смелые...
Оттуда тоска по чужой траектории...
Падения звезд вы, не видели что ли?..
Оттуда размах беспредельного зодчества
Ведь мы, как и вы проросли одиночеством
Так легче сплетались растенья и ветры
Ветра между нами, а не километры
Настойчивость наша - и ваша тревога!
Оттуда идем мы живыми от бога!
Синий мир
Из рубиновой чащи родник золотой
Пробивал и все слаще нам была жизнь с тобой
Улетевшие дали, прилетевшая высь
Мы об этом мечтали, наши цели сбылись
На кануне восторга, жег меня оберег
Я носил его долго. может быть целый век.
Но разявила вечность пасть пустую свою,
Чтоб услышать за речкой - я с тобой устаю!
Как же роща в рубине, золотая вода?..
Показался мир синий, а подруга седа
Только старость шумела - не моя ли вина
Так седого шумера покидала жена
Музыкантам
Звучит она, звучит всегда и рядом
Та музыка под небом снегопада
На сквозь пронзая и терзая душу,
Но как маэстро, ты ее не слушай
И не кради - нет этому веселья
Пусть пьяный ты, и пусть она с похмелья
Желая покоряться небесам,
Слагая чувств - по истине длинноты
Ты полагаешь, что мир создал сам,
И не поймешь, что это только ноты!
***
Кто принцем был - тот скоро станет нищим
Кто жаден - тот совсем наоборот
И олигарх стоит на пепелище,
И цепью бредит поседевший кот
Который год нет сказочкам конца!
Поистине - не видели гонца?
Кто принесет нам веру в то, что правда
А может быть совсем наоборот:
У дуба встанет поседевший кот
И тупо скажет - так нам всем и надо
На кухне
Здесь воздух сперт
Духан от помидоров
Лимон протерт
И есть копченый боров
Баранины куски
большие на тарелке
три баночки трески
Лучок порезан мелко
Есть хлеб и соль
И все что в жизни надо
Простой расчет
Вина и лимонада
Конечно, если б, не любовь
Но ты привык
И ей не удивляться
И со стола стекает
бычья кровь
И повара на кухне матерятся
***
Так зачем мне мир казался диким
и луна казалась черноокой
слыша птиц я всевозможных крики
Доживал до собственного срока
как держал в узде и кривь и правду
и растил удачу и сомненья
Пусть светила мне одна ограда
стал достоин собственного мненья
как вы бились зори озорные
на моих ладонях стаей волчьей
Будто все мои миры иные
Вдруг восстали, чтобы слиться молча
Не любила, а я поверил
Не любила, а я поверил
Как дурак - да, чего уж там...
Для того и не кормят зверя,
Чтоб сильнее скулил к ногам
Для того его и не гонят,
Чтобы преданный был и злой
Не любила, а я не понял,
Что из сердца уже долой
По - другому теперь не скажешь
Уж, меня теперь не держи
Не такой ты была и кражей,
Чтобы тратить тебя всю жизнь
Заберут тебя в раз другие,
Не за даром же пропадать
И увидят, как у реки я
Буду с милой - другой гулять
Не любила, а я поверил
Да, чего уж там - не дурак
От того и не кормят зверя,
Чтоб отвадил других собак
Я засмотрелся, я смотрел в окно
Я засмотрелся, я смотрел в окно
И было мне наверно суждено
Увидеть в небе пасмурный закат,
Который раз я этому был рад
Рад, что придет еще пора уйти
Из комнаты своей часам к пяти,
Из пекла злого вырваться на свет,
В руке зажав мной купленный билет
Билет в театр, что за пустяки
Я радость ощущал своей руки
Хранительница стала и слуга
Моя, билет несущая, рука
Мне осталось...
Да, не глупость моя, что пьяный -
Значит, жив я еще - пойми!
Ничего, что пишу с изъяном,
И мне нет тридцати семи...
Не оставить мне все как было.
Тонкой яблоне не поспеть,
Что давно ты ее забыла,
Мне осталось сегодня петь.
Что я даже в погоду злую
В пьяном сердце печаль ношу
А все кажется, что целую
Я тебя и при всех грешу
Не забота же мне большая,
Что больную печалить грудь
Я тебе ничуть не мешаю
О, моя, не святая грусть
Отпусти меня, что мне станет
Я еще ведь совсем не пуст
Не охотник я до пристанищ,
Где завял прошлой жизни куст
Ничего, что я нынче пьяный -
Значит, жив я еще - пойми!
От того и пишу с изъяном,
Что пустыми проходят дни,
Что я даже в погоду злую,
В пьяном сердце печаль ношу,
И все кажется, что целую
Я тебя и при всех грешу
Есть город
Есть город, который я знал много лет.
Там нет меня больше, тебя больше нет.
Лишь небо пылает закатною вьюгой.
Тогда мы случайно узнали друг друга.
И был все такой же холодный рассвет.
Там все было просто: январский снежок
Дымок папиросы и винная тяга
И первый упрек - как же мог ты бродяга?..
Прости дорогая - ну как же я мог...
Ты помнишь? тогда было все, как во сне
Я снился тебе, ты привиделась мне:
Вот только закрою глаза и представлю -
Есть город, в котором тобой я оставлен,
Есть небо, в котором досталась ты мне
Неразбериха
Ты подошла осветив улыбкой,
Утро в ползала в комнату тихо
Прямо в окно тишиною липкой,
В дом забежала неразбериха.
И вот оно
Началось
С разбега
Ударила разлука в грудь
Ты
Сказала
Бегло: -
Не забудь!
И исчезла, как поезд скорый
Я допил чай, и позвонил в скорую:
Вот уже час говорю, который
Я не вижу ее голую,
Помогите!
Видите, как мне плохо!
Вы же не просто водитель,
Не какой-нибудь там, пройдоха,
Войдите в положение
Притягательная очень она
Я же не против движения -
Да к тому же весна
Понимаете?..
Мы повстречались вечером
Еще вчера
А водитель проверил свечи
И сказал: у нас врач заболел,
А Вы здесь с такими глупостями
Если Вы больной, то садитесь в машину
И посмотрел строго.
А так, не мешайте, мужчина,
Вас таких много
***
А на кухне стакан с виною
Не допить мне, пойдет обратно
Может быть ты была женою
очевидной, и вероятной
Может быть я твои колени
Пьяным вечером вспоминаю
Слишком много сегодня лени
И рубаха на мне льняная
Только знаешь, я слов не помню
Нашей песни, что так любили
А вот в цирке живые пони
Заменяют автомобили
Сергею Есенину
Спи мой друг.
Ведь слова ничего не значат,
В этой хмурой осенней мгле
Я не знаю теперь удачи,
Чем вот так прожить на земле.
Когда имя твое пред богом
Вспоминаю я, как пою
Я с тобой не ровняюсь слогом,
Я в душе тебя узнаю
Но устал я в признаньях пылких
Воскресать голубую грусть
Это врут что душа – бутылка,
Что забыл я святую Русь
Не забыл, не оставил в прошлом,
Хоть и нежил в святой Руси
Так чего же, моя хорошая,
Ты возьми меня, пригласи
Я забудусь, как было с пьющим,
В молодой и весенней стих,
Чтоб как прежде на смерть идущий
Головою своей не стих
А когда мне откроют двери
В это царство на небесех
Я скажу, как сейчас не веря:
Это, братцы, всего лишь, смех!
И припомню: и грусть и горесть,
Остывая душой во мгле,
Спи мой друг,
Спи Серега - то есть…
Тебя знают здесь на земле!
Пророчество
Значит, настаиваю на своем,
Участь такая
Не дать тебе ссориться
В собственный праздник,
Когда мы вдвоем
И наше дело спорится!
Значит, ищу, подбирая яд,
Чтоб навсегда и не мучаясь,
Выядить этот влюбленный взгляд
Где ты, та самая лучшая!
Менял мелочь
Ронял мелочь
Стоял стоя
А снег белый
Шептал - кто я
Я жил дважды
Убит трижды
Силен даже
Своей грыжей
И вот небо
Сапог черный
Не на войне бы
Клевать зерна
Но нет спаса
Кричит кочет
И вся раса
Жрать хочет
Кто скажет где я
Ответит кто я
Одна идея
Дожить в запое
Одна дорога
Не захлебнуться
Их многих много
За мозг дерутся
Теперь проще
Любить землю
Одна роща
А всем внемлет
А дни, горы
Пусть всех ниже
Мое горе
Моя грыжа
Менял мелочь
Стоял стоя
И снег белый
Шепнул - кто я
Люби меня, как я не ведаю
Люби меня, как я, не ведаю,
Любить тебя в дни равноправия,
С тобой за доброю беседою
Я буду родом из тщеславия
Храни меня враждой подавленным
Теперь забава я невинная
Я буду истино-прославленным
Торговцем солнечными винами
Ты гордость злости бесконечная
Хозяйка правды моя скромная
Где небо плачет подвенечное
Где лишь судьба моя скоромная
Ты будешь мною нелюбимая
И обнажаясь до распутицы
Моей рабой неповторимою
Моя восторженная спутница
Редкий звук
Закрой глаза, пусть будет бровь
Все видеть на яву:
И грусть и первую любовь,
Упавшей на траву
Не открывай... Пусть так лежит,
Замкни ресницы глаз,
Пусть тычут колья и ножи,
Здесь все как в первый раз
Когда не в силах рассказать
О той войне полов
Пусть горькая течет слеза
Под гул колоколов
Ты слышишь все, как редкий звук,
Ты знаешь, что по чем
Как бог, не покладая рук
Толкает нас плечом
К той неизвестности, что так
Призывна и проста
И нищенкою за пятак
Целует нас в уста.
Старик и Муза
И звук, и ненависть по звуку,
И плач пронзающий века -
Все ты Венерою безрукой
Хранишь в кармане старика
Пусть разбираются другие
Поскольку также будут лгать,
Что ты писалась от руки и,
Может быть, в его тетрадь
Завел тебя тоскливым шагом
И никогда не отставал,
И кровью капал на бумагу
Его лица больной овал
Но он не спал, он ждал как прежде,
Когда луна в окно нырнет
И белые, как снег, одежды
Твоих стихов ему вернет
Небесный теплоход
Когда по комнате убогой,
Ходила злая тишина
Мы часто вспоминали бога,
И уплывали от вина
В какое летоисчисленье
Нас звал небесный теплоход,
Но путь проложен к озаренью
И трубы двигают поход
На днях еще ты ждал рассвета
И отстающих не смущал
Твой голос, призванный к ответу:
Кто путь земной судьбы вращал?..
Но вот ты тих и подвиг трубный,
Не вспомнят, глядя на тебя.
Тебя выпихивают грубо
Косыми стрелами дождя
Юла
Когда меня ты попросила
Под гром весенний, майских гроз
Была в душе такая сила
Я сделал все, я жил всерьез
Стоял и ждал как наказанья
Зависим, сердцем уязвим
И вспоминалось предсказанье
Что будет стих невыразим
И вся Москва не догадалась,
Что ты меня с ума свела
Когда по ниточке металась
Тобой взведенная юла
и грустно и легко
И мне сейчас и грустно и легко,
И я стою у самого порога,
С тобой любовь, как звезды далеко,
Со мною ночь и дальняя дорога
Дорога к счастью, к вечным миражам.
Только сейчас, от холода дрожа,
Мне не найти ни повода, ни слога,
Остаться здесь, где будет мне тепло,
где белым снегом землю замело,
А в кухне, как в запазухе у бога.
Оборвался закат
Оборвался закат над пустыней,
Раскурив горизонт до предела.
И казалась вот-вот и остынет
Птица в небе, что в ночь пролетела.
Зашумела бескрылая стая
Лиц осенних тоски перелетной
И полуночный сон мой листая
Прозвенели года мимолетно.
Словно ночь тонкоструйной синицей,
Завела свою песню разбоя,
И березы зеленого ситца
Недовольные сдались без боя.
Ни с того, и ни с этого взвилась
Неизвестность, скупа и безлика,
И с чужим оправданьем явилась
Аллегория лунного крика.
***
Я обозначил действие полета,
Я пригласил естественную жизнь
Но приговор ее разделит кто-то
И поплывут сплошные миражи
Меня убьют с улыбчивом цинизмом
Пусть не распят я, но распят мой дух
Я выйду из сомнения и измы
С утра расстопчат, словно кур петух
А куры так беспечны и усталы,
Наседками заговорили вслух
Я выдыхаю скверы и кварталы,
Где ветер здесь, как и в пустыне сух.
И пусть суха погода и природа
Студеной нежностью торжественно больна,
Когда мне холодно, я родом из народа,
Когда мне жарко, то душа вольна...
Что за крик, ушла, б ты лесом
Что за крик, ушла б ты лесом...
Я ж, любил тебя подруга!
От того прослыл я бесом,
Что вскружила сердце вьюга
Что поверил страсти новой,
На порог шагнув холодный
Только я не Казанова,
Я по жизни не голодный
Да простит меня Маэстро -
У него их было много
Чтоб у каждой было место
И на всех своя дорога
Только мне иное дело
Не до тла - да, к черту лесом...
Ну, не нравится мне тело,
Управляемое бесом
От того и я не трушу
И хочу теперь подальше
Видеть сорванную душу
Не созревшей своей фальши
Вот и свиделись - своими...
Наговаривая на зуб:
Если с нас проклятья снимут
То с обоих и не разу
Поэту
Ты был не прав - я мял цветы обой,
Ты - бредил недопитым океаном
Я - жаден был, ты - ждал, когда прибой,
Омоет страны,
Мечтал и суета меня вскормив
Вскричала, недопетою разлукой –
Ты был поэт, о ком сложили миф!
Я не был сукой!
Так что ж, теперь пускай гранит хранит,
Как оберег, твое второе завтра
Смешно мне правда... но смешно с ланит
Стекал твой завтрак
Был день, когда Арбат кипел в окно
И тени ухмылялись на Таганке
Я воздух пил, как терпкое вино.
Ни дня без пьянки
Продрогли мы на кладбище веков
Смеюсь ли я, шучу или рыдаю?..
Но, всякий раз, дурак из дураков,
Когда ты промолчишь, иду по краю
И душит ночь меня и гнет рассвет
И душит ночь меня и гнет рассвет,
И холод вечера мои съедает нервы
И будь в пол - голоса и я поэт,
Я был бы колосом пшеничным, первым
Ветра б надули горькую судьбу
Я б ни с одной травинкою не знался
Кричал лишь во поле - видал я смерть в гробу
И голос рук моих чужих стеблей касался
Ведь, что же мне, уж с жатвой невтерпеж
В окрест летают ангелы господни,
А я один стою, где молодежь
Числом пугает всей казачьей сотни
Да, Родина! забыть меня нельзя
И кто ж нам не позволит знать чужбину,
Когда тебя сегодня за глаза
Мой друг ругал, встав за мою же спину
Он стихотворцем был, боюсь, что так,
Но о поминах совести не думай
Он просто говорить теперь мастак
И ни о нем тебе такая дума
Уверенности нет ни в чем
Уверенности нет ни в чем,
Не узнаю себя и в зеркале
Как дом сараем наречен,
Так нынче небо исковеркали
Не говори о красоте
В меня сегодня не влюбленная,
Когда на этой высоте
Глаза перед тобой зеленые
Беда приходит не одна.
Есть к ней бессмысленные правила
И ты по капельке вина
Не своего травила Авеля
И разве он понять бы мог
За все долги не рассчитаешься
Когда всего один глоток,
И ты сама и пьешь, и каешься
Но пока, ни Ока...
Думаю, пью весну,
А на деле осень
Может быть я вздремну,
И проснусь в восемь
А быть может врагов
Я найду лютых,
Только нет дураков,
Лишь одни люди
Думаю, я смешон
Поспешив с другом
И всего я лишен,
Как косарь с плугом
Думаю отойду
Я от дел этих
Может быть я найду
Все, что мне светит
Но пока, ни ?Ока?
Ни, ? Нева?, с Леной
Ни поймут дурака
Им, не, до вселенной
Докурю
Докурю, сойду по трапу
Своей памяти кусачей
И собака, даст мне лапу
Улыбнувшись по - собачьи
Как ни в чем не виновата
Ночь придет, и я забуду
Что война есть и солдаты
Вспомнив вдруг, Христа и Будду
Город будет спать младенцем
Спрятав прошлого морщины
Грусть шершавым полотенцем
Утираться без причины
И накроет черной кожей
И нагонит дух табачный
И затянется прохожий
Незнакомый, и невзрачный
Без названия
В минуты радости пустой
Ты узнавалась по приметам
Для всех была ты красотой
Недосягаемого света
Из невостребованных нот
Была одной непостоянной
И понимал я, что вот-вот
Ты станешь близкой и желанной
И знаками своей мечты
Я постигал науку мира
И восхитительная ты
Сказала как то - это лира
Что делать мне не понимал,
Но был той радостью наполнен
И с выразительностью молний
Тебя с собой в свой мир позвал
Песня
Я еще тебя не выдумал,
А уже терять боюсь
Это счастье мое видимо,
И невидимая грусть
Не моя мечта далекая
Повстречалась не со мной
Озорною, синеокою
И любимою женой
Это может быть и к лучшему
Нам не видеться тайком
Ни чего ведь не получится,
Когда в сердце ты другом
Но бывает в сердце собственном
Эту грусть я узнаю:
Озорную, синеокою
И далекую свою
Обида
Словно я ни к чему не годен
И мне стыдно признаться в этом
Не нашлось ни одной из Родин,
Где когда-то я жил поэтом
Только, милая, надо разве
Когда это бросалось с виду,
Что спешил я к тебе на праздник,
А в запазухе нес обиду
Разве я тебе пел об этом
И ночами шептал, мечтая
Когда выльется вольным светом
Нашей встречи любовь святая
Только видится не к лицу мне
Камнем бросится в омут черный
Не настолько уж неразумный
Нож из сердца не извлеченный
жажда
Дошли до начала, пустыня своя
скрывает сочувствие, в странном раю
Закончилось небо, чужие края.
И я бесконечную душу краю
А с дуру каких не нагонишь коней
Краду лишь у духа, а дух мой распят
А вы все печалитесь только о ней
И грезите, как ваши жены храпят
Я сшил одеяло, я знаю игру
душа моя нежность разодранных крыл
Я вас уверяю, что скоро умру
Чтоб ангел крылом мою душу укрыл
Я вам подарю состоянье игры,
И Вы все простите в смятении дня
Меня вы найдете, где самый родник,
Который бывает находит меня
Не покидай...
Не покидай родимый город
Не покидай родную землю
Не покидай вселенский холод
Внемлю
Я твоему расказу старость
И все мы здесь конечно души
Но есть поэт, в ком жизнь осталась
Слушай
Отчаянность - немая вера
Так, вся прицельна и жестока
И разрывает эта мера
око
Не на пути , а на беспутье
Где око жизни просит ложно
Не покидай, что в этой жизни
Сложно
Кресты в дороге, как холсты
Кресты в дороге, как холсты
На каждый крест есть свой художник
Одни поют - "Аллаверды",
Другие достают треножник
И каждый час одноимен
И в каждом дне свое прозренье,
Но нет здесь множество времен,
А есть одно, не наше мненье
Художник балует меня
И пишет, пишет "аллилуя",
А я то и не помню дня,
Когда мой бог меня целует
Здесь не погост -
Кругом холсты
И имени не зная в суе...
Одни кричат - "Аллаверды"!
Другие тлеют в поцелуе
И в окна вылупится снег
Хотите - ни о чем - нахально
Патриархально - по весне
Идите на *** - эпохально
А повезет еще во сне
Иль, чересчур зельпо, по чайне
А не
Через -
Так я, в долгу
Вы чистым родом
Мой начальник,
И ни разводом я не лгу
Ведь взведено - пожар хрустящий
Курок на паперти - арык
И вы споткнетесь - настоящий,
Не настоящий, бросив рык
"Ау" - быть может, звук мотора
Какой, не нужен по весне
Ваш,
Захлебнется в коридорах,
И в окна вылупится снег,
Где мы не спим и снегу рады
И каждый день душа в озноб,
И теплый шелест листопада
До ночи загоняет в гроб
Тупорыло стоять на Арбате
Тупорыло стоять на Арбате
Меж зеленных художников строя
Я бы мог не сниматься в секс-пати
Но представьте, когда любят трое
Я один, одиночество ставит
Все, что я в этой жизни умею
И меня, как обычно подставит
И Виагра и Парапсихея.
Лучше я бы пошел в Левитаны
Говорил, что стране моей нужно
Но поэты, как дни шарлатаны,
Где войны этой больше не нужно!
У меня все в порядке: представьте
С приставательною железою
Только я не снимаюсь в секс-пати,
Это дождь протекает слезою
Прости
Ты прости меня... бог мне судьей.
У меня, что не фраза, то - птица.
У меня, что не баба - царица,
И в дорогу котомка с бадьей.
И прости, что я водку не пью
Что вином я себя озлобляю
И как пес пред тобой не виляю.
Что давно я невинных не бью!
Что живу я как ворон во тьме:
Взор не пряча, глазами не рыща
И кричу я тебе – ?не посмей,
Говорить, что я духом не нищий?
Ты прости, что с собой не в ладу
Я как прежде познаю немилость
Пусть ты мне, словно ангел явилась
Я себя до сих пор не найду…
***
Ты устала, ты очень устала
Дорогая, родная мать
Только ты мои дни-узелочки вязала
И умела меня понять
Не забыл я тебя
И меня не убили,
И душой не пропал,
Хоть и писем не шлю
Я еще при уме и при силе,
И тебя бесконечно люблю
Но за то, что не видишь ты сына, как раньше
Не вини свое сердце в слезах
Что живет далеко, твой обманщик,
И никак не вернется назад
Все не так для него -
Нету радости шумной,
Да и нужно о том говорить,
Что живет он в тоске неразумной
И умеет и драться и пить
Ты устала, родная, ты очень устала
Только знаешь теперь,
Когда ты далеко
Не печалься, что мне досталось
Не парное в душе молоко
Не забыл я тебя,
Да и как возможно
Позабыть этот добрый взгляд
Только горько мне и тревожно,
Что не знаю пути назад
книга стихов
КОРИЧНЕВАЯ ДВЕРЬ
Вот старая, коричневая дверь,
Которая умеет открываться
И закрываться, оставляя щель,
В какую можно видеть подоконник,
И сонник, на столе лежащий, и щавель,
И пару абрикосов, и свинину
Сырую, что еще не видит в щель,
Лианы распустив, плетя корзину,
Твой сон.
Оберегая тишину,
Летает ангелом бескрылым и свободным.
Вот старый ветеран прошел войну
И ждет когда вернется сына родный.
И говорит о правде на земле,
Грустит не в меру. Что ж, грусти, конечно.
Возможно, так пережует омлет
Беззубый рот, что выглядит потешно.
А ты все спишь, ты крепко спишь
И никого не видишь,
и не хочешь просыпаться.
Ты думаешь, что я подглядываю.
Нет, я просто стою за дверью.
***
С утра лил дождь и только в среду,
Когда с небес прогнали ртуть,
Душа оттаяла к обеду,
Чтоб новой свежестью вздохнуть.
Чтоб из нее, как из кармана,
Все вытряхнуть над головой.
Я растворил вино стакана,
Её прозрачной синевой.
И в этой жизни, как в проделке,
Ещё пока слепых котят.
Увидел, как на посиделки,
Со всех сторон слова летят.
Когда ещё, вот - вот, и выльет.
Как грозный и незримый вождь.
Душа, отвыкшая от крыльев.
И вновь с небес прольётся дождь.
***
Открылись окна, сделав вдох.
Свеча погасла и упала.
Блестит в росе чертополох,
И месяц льёт, на покрывало
Свой узкий и холодный свет.
И ты пришедшая на ужин,
Мгновением, прошедших лет
Отозвалась, и стал я нужен.
Как отраженье зеркалам.
Бриллиант, не стоящий оправы.
Но есть любовь, и тут, и там.
И шелестят ночные травы.
***
Жара, июль. И бочка дегтя.
На каплю меда пролилась.
Я знал, что Вы меня не ждете,
Не веря в страсть.
Но удивительно и просто
Вершился суд.
Была в ромашках Ваша простынь -
Пожар в лесу.
И ночь небесного скитанья.
К утру был квас.
И как последнее желанье
Я встретил Вас...
МАЛИНОВЫЙ ЧАЙ
Где китаянка,
А где и японка,
Чай, наливая малиновый
в тонкий Белый бокал,
изумительно резко
Телом своим прижимается
В блеске
Утренних рос ли,
полночной прохлады...
Не для экзотики и променада.
Где времена из других категорий.
Словно признанье Восточных историй
Северо-западным
Или же Южным
Вьюжного часа ли
Встречам недужным.
Не понимаешь.
Но – форма для глаза
выглядит так,
как китайская ваза.
Взяв с полнедели наличного счета,
Делая вид, что не купишь посуду.
Все ж озираешься
в пол-оборота,
Тайно взирая на женского Будду.
Дольше мгновения
здесь
не бывает.
Тает твой айсберг последнего страха.
Пламенный Будда
чуть слышно зевает
И называется просто –
Н а т а х а.
Я был здесь, казалось нищий,
И плащ твой, как веру нес.
Где звезд, голубые ниши,
Мерцали, среди берез.
Я встал, и тебя в надежде,
Покрыл, внеземной хулой.
Березы смеялись, прежде
Чем, все занесло золой.
Но все отзывалось эхом,
Когда ты восстал, как бог.
Сознанье мое орехом,
Упало, в таежный мох.
И я оказался, между,
Всего, кем ты был вчера.
Увидев, как прячет вежды,
Таежной росы пчела.
***
Когда сорвали календарь,
Рукою сильной исполина.
Из недр таинственных, янтарь,
Как ветер, продувает спину.
И рвется парус в никуда,
Без корабля и капитана.
И льется горная руда,
На крону горнюю платана.
И начинаешь привыкать,
К печальной флейте, без оркестра
И Моцарт учится опять...
Сальери ставит всё на место…
И словно коршун, по пятам,
С высот готических и странных,
Взор простирает Мандельштам,
Царя оркестром, филигранных...
ПАМЯТИ М. СТЮАРТ
Когда уже я умирала,
И целовала крест Господень.
Ко мне душа моя взывала,
Тая печаль, о древнем роде.
Косноязычно, не для чтива,
Онa крестом - кресты крестила
И обходясь со мной учтиво,
Подолгу с кем - то говорила.
И словно эхо, тайны вещей,
В пыли соборного органа,
Весь день разодранные вещи,
Звучали песней, хулигана
Во мне слились - и крест, и тора.
Я находила в них начало
Того бескрайнего простора,
Где птица Вещая кричала
КРЕЩЕНИЕ
Достоверно: гром, звезда,
Над курганом - черт, на черном...
Но гудят, не поезда.
А взошли, дороги зерна.
Твердь, без права умирать.
Звезды, двигая рукою.
Кто теперь тебе, не мать,
От кого, тебя я скрою?
С кровью кроешь – ни почем.
А кроишь – себе ж на платье.
Время стянуто бичом.
А вокруг лишь - сестры, братья.
Жерла нет, и ни к чему,
Проливать слезу - простили.
Жизнь, доставлена, Ему!
Клеть, всех прожитых Бастилии.
В КОНЦЕ ЗИМЫ
Мы скучали, и думали в полночь
К головешкам дымящих костров
Приспособить солёные волны
С лепестками зелёных ветров.
Сквозь туман и густые объятья
Озорной чепухой прорасти
В эту синюю жижу без платья
Молодой и гулящей души.
Мы пугались, мы были как дети,
А туман, словно сволочь прирос,
И кусты, как железные плети,
Раздарил нам сырой купорос.
Что нам думалось, что нам хотелось
Осаждаемых крыльями мглы
Нас сменили на млечное тело,
Прободаемой в полночь зимы.
Мы могли бы использовать это…
Этой новостью мог быть любой,
Но разбуженных хлопьев сонеты,
Ледоходом вели за собой.
НА ОДУВАНЧИКЕ МИРОВ
Я делал так, читая жесты
Своей руки через года.
И с неба звезды, как невесты,
В ночь увлекали города.
И, расступившись в полумраке,
Впустив меня в разгул тех груд,
Души голодные собаки
Съедали видимость минут.
И случай выпадал удобный
Для всевозможного зверья,
И, необычно став голодным,
Вдруг останавливался я.
А вы могли б остановиться,
Перемахнувши через ров
Своих надежд - чтоб появиться
На одуванчике миров?..
ЗА ТО, ЧТО
Гуляю,
насвистываю,
напеваю.
И хочется вроде по самому краю
Бежать тротуаров
и снова влюбиться.
Решаю у двери твоей появиться.
Откроешь ли, гордая,
выйдешь ли смело...
Для встречи полгорода вишни поспело,
В садах Алладиновых
треплются майны.
О чем-то судачат в каналах маринки.
Журавль летает у самой окраины,
а это всего лишь
в двух метрах от рынка.
Ты выйдешь, конечно,
и ветер бывалый
Задует откуда-то
вроде бы с юга.
И небо набросит свое покрывало.
С далеким посланием Южного круга.
С далеким тем краем знакома ты, Нинка,
Конечно, по письмам,
конечно, по книжкам.
И вправду была ты моею картинкой,
Той самой одной
и единственной фишкой.
Я ставил на все – было время надежды.
Ты стала другою,
мы стали другими.
Не я проиграл - просто что-то, как прежде,
Уже не волнует,
особенно имя.
И все же,
и все же
надеяться смею,
Ты выйдешь однажды за все извиниться:
За то, что была, но не стала моею.
За то, что я мог бы в тебя не влюбиться.
Гуляю,
насвистываю,
напеваю.
И хочется вроде по самому краю…
* * *
Я пришел, ты зашторила окна,
Словно прятать чего могла.
Нелюдимая, это ж око.
Это ночь – не игла и мгла.
Это разве подвластно смертным?
Нелюдимая, ради нас
Брось все совести и наветы –
Там, на небе, сияет глаз.
Он, всевидящий, с нас не спросит.
Он, всезнающий, промолчит.
Отчего же тебя уносит
От меня, словно свет в ночи?
Словно кто одуванчик лета
Разбазарил на смерть души…
Нелюдимая, не спеши
Вырываться в лучах рассвета
Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
И.Бродский
Закрываются ставни, закрываются шторы.
Закрывается дверь на крючки и затворы.
Закрываются жалюзи длинных балконов.
Закрывается сердце от всяческих стонов
И навек закрывается море от чаек.
Храмы также закрыты от всех попрошаек.
Закрываю глаза на холодное небо.
Не гляжу
и не хочется соли и хлеба…
Не найдя для себя никаких оправданий,
Закрываются также витрины госзданий,
Закрывается все , все, что может закрыться.
Черный ворон закрыт в небе белою птицей,
Белый снег обязательно – белым сияньем.
Закрываются также все сауны, бани.
Все закрыто – печаль, суета междометий.
Закрываются думы о будущем лете.
Никого, ничего, позабыты все страны,
Все вокзалы, все тюрьмы, а также зинданы.
Только не говорите,
Молчите,
не я слеп.
Только не убеждайте, что видите: ястреб
В небе осени слился с концом и началом.
Только не обсуждайте, что б ни означал он.
Нет печали, нет боли, нет прошлой разлуки.
Ведь ломаются с хрустом не крылья, а руки.
Ведь мятежного сердца заносчивый клапан
Был ни мною, ни вами - никем не залапан.
Только не говорите, молчите,
М о л ч и т е…
***
Что память моя - оторви, да брось.
Чужими краями, живем, не врозь.
Что Вера моя, ты сама реши,
С тобой километры, моей души.
***
Нашедший кубок мой гранитный.
Не затевай маэстро - туш.
Не из породы он, элитной.
А весь из грязи наших душ.
Пороком, не обремененный
Его тугих, холодных жил,
Коснись рукою, обновленный,
И вспомни, я когда-то жил.
Как символ верности, и воли.
Сего, не запрягай коня.
А вновь, презрительно, до боли
Молчи, чтоб вывести меня.
Не напрягай, маэстро уши
Мы так, от музы далеки.
Ведь жизнь, уставшая от суши,
Уйдет в песок сухой реки.
Ты вседержитель, громовержец.
Твоя мечта – мою хранит…
Когда своей рукою держишь,
Любовь ушедшую, в гранит.
***
Среди метелей нынче пью.
Пустопорожний, запрещенный.
Тот воздух, что и к ноябрю,
Достался мне, как дар взращенный.
Тот заменитель долгих бурь.
Где утомительная тяга,
Ложиться строчками, как дурь,
На терпеливую бумагу.
Как новый брак, поднявший стяг.
Дождаться участи, достойных,
Где ты ушедшая - пустяк,
А я спокойный, как покойник.
В забвение, усилил нерв,
И доказал, что все не правы.
Когда и впрямь, заводят стерв,
Не для любви, а для расправы.
***
Печалить Вас, слегка дверей
Касаясь, уходящим…
Печалить Вас - царя зверей,
Увековечить спящим.
И обойтись без фраз когда,
Сирени слышен запах.
Вы лев! И гордая вода
На гриве, и на лапах.
Пусть трон царя притих, о нет…
Не поминаю всуе
Вы, ненаписанный сонет,
С названьем - "аллилуйя"
Вы образ - первородной ржи.
Ничто без Вас, не сталось.
Дом, где наточены ножи,
Или – приходит старость.
Тот самый невозможный час,
На диких пляжах Нила.
Ведь там, где были Вы сейчас,
Шакалы ждут, уныло.
Не спит гремучая змея
И сердца пьет усталость
Чтоб доля львиная моя
По праву Вам досталась
* * *
Жизни тонкое стекло,
Разбивал, до срока.
Лопалось, да не текло,
Раненное око.
Разгоралось, вешним днем,
Болью ножевою
Словно было сердцем нем,
Да по гроб, живое.
Словно Вече образа,
Ожили для крика
Все не выплакал глаза,
А беду накликал.
И пошла, полуслепа
Жизнь, давясь от смеха
- Вся на елку скорлупа,
Грецкого ореха
***
Я помню, когда еще билось,
В живое сердечное сложное,
Душа и листву окропила,
Чужое творение ложное.
Как стих, как аккорд, как безумие.
На теле страстей, в аллегории.
Листва, у предгорий Везувия,
Предстала в другой категории.
И вылилась тьма разногласия
Упырь, апогей красноречия.
Кричал на листву, не согласен я
Душе, причиняя увечие.
А дальше не помню, не виделось.
Чужое кипело и лопалось
И бранное слово Овидия
Меня поглотило в тот оползень.
***
Промокшим вторником бежать по тротуару,
И тишину преследовать певуче.
Чтоб день врастал, туда, где бродят пары
Бессмысленно возлюбленные, тучей.
Оправдывая горечью душевной.
Просить тебя - им холодно, одень их...
Лететь за ними, брошенною тенью,
Рукою, суеты и возрождений.
Выслеживать, всей совестью - до бездны.
И говорить бессмыслицу - упрямец.
И верить в то, что именно полезно
Всем созерцать, ланит девичьих глянец.
КРАСНОЕ И БЕЛОЕ
Ты говоришь: ?вражда народов?…
Твой прадед был казак лихой.
А я в любую непогоду
Стою с повинной головой.
Ты веришь в то, что не напрасно
По всей земле идет война.
За что, мой друг, ты любишь красный,
Коль мне приятна белизна?
Далек тот день, когда забудут
Все люди вечную вражду.
А я сегодня верить буду
В твою счастливую звезду.
Рукой своею неумелой
Опасной бритвой не води.
Дурак, во все глаза гляди,
Как красное кропит на белом…
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Люблю еще не знаю, как,
Не знаю, где, кого – не знаю.
Не надеваю белый фрак
И черный я не надеваю.
Зевая, не иду ко дну,
Не завожу своей латыни,
И не вбиваю ни одну
Я истину в свою гордыню.
Не отношусь и к вам никак.
К себе –
позвольте не об этом
Писать.
Но если вдруг в кабак
Идете вы…
И не с поэтом…
НЕСОЗВУЧИЕ
Я вспоминаю, как тогда
Была заснеженная осень.
Так рано выпали снега
И вышли на дороги лоси.
Заголосили поезда
О чем-то дальнем и знакомом,
И стала мерзлая вода
Хрустальной сказкой перед домом.
И дом, похожий на фрегат,
Стоял в снегах довольный,
Но прошлых ливней помнил сад
Тепло в первопрестольной.
И не опавших листьев стон
Над городом летал,
И от чего сердился дом
На сад - никто не знал.
***
Ты не представляешь, ты просишь,
Бежать в это утро со мной.
Но только надежду уносишь
Тебя разлюбить под луной.
И трепетны наши объятья.
И снова в слезах небеса,
Когда я дарю тебе платья,
За эти как небо глаза.
Но этой беспечности милой
Я сам удивлюсь в ноябре.
О, как не хватает всем силы,
Стать пешкой, в счастливой игре.
Понять этой замысел тайный.
Что бить, это значит всегда,
Быть дерзким, хмельным, и случайным.
Как ферзь, как шальная звезда.
ЗАТМЕНИЕ
Заря сменила очертанья,
Луна растаяла во мгле.
Ужель ошибка мирозданья –
Затменье солнца на земле?
Лишь на минуты даль за далью,
Но все увидели одно –
Светило темною вуалью
Прикрыто, словно ей дано
Еще одно предназначенье:
Смущать умы других светил…
И мальчик бегал в изумленье:
Он солнце новое открыл.
ДОРОГА К ДОМУ
Уже дорога – прямиком
В твой дом, и пахнет кизяком,
К тебе протягивают руки,
Кто с детства был с тобой знаком.
А перед домом свет такой,
Какой с небес течет рекой,
И мама говорит с любовью.
Что ты опять такой-сякой.
Стоишь, и нет уже на свете
Тебя счастливее, и ветер
Несет вчерашнюю листву
По тихим улочкам Ташкента.
И дом, готовый к торжеству.
В друзьях запутался, как в лентах…
***
Когда наверх, туда, где темень,
Гудят ночные провода.
Во тьме сегодняшних селений,
Я восклицаю - ты куда ...?
Кто там, решительно и веско
Сказал, отрезал, и решил.
Что нам с тобой, у перелеска.
Встречаться нынче, как в глуши.
Что ослепительной улыбки.
Хватает, на один ночлег.
Чтоб совершить свои ошибки.
И времени, ускорить бег.
И как обычно тычет сокол,
Звезду ночную, клювом в бок
И льется сок, с осиных окон.
И ос ночных, мне слышен рок.
***
Я был там, я видел, как падал,
На вечные злыдни земли.
Огонь, сумасшедшего ада,
И как Вы, глаза отвели.
Был ор, бесконечное пенье.
Вы мимо подножия гор.
Входили, в просторы терпенья.
А дальше, в небесный простор.
И кто-то, взывая стать ближе.
Лишь Вам, не солгавшему - Быть.
Кричал: я Ваш крест ненавижу
За то, что, учили любить.
Я был там, я видел, и понял.
И дальше, себя умолял.
Вот так бы, как ветер, и кони,
Но по небу, в северный шквал
Ворваться в земной круговерти,
Услышав судеб перехлест.
Но, чтоб, одиноко, средь звезд,
Весь мир прокололи на вертел.
***
Наскоком не взять - в тетрадь
Каракули жизни пламенной.
За то, что с утра опять,
На крест нарываться, каменный.
На вечно земной предел.
Удавом вершить старание.
За то, что вне всяких дел,
Вам вера казалась, раненой.
Был гул внеземной, а тут
Всё старилась тьма болотная.
На этот, Сизифов труд,
Одна панацея – рвотная
Сдавило, ушел, охрип…
Стихая в невероятное.
Лишь ветра протяжный всхлип.
Любовь, да подушка ватная.
БИБЛИОТЕКА
О, небо, ты снова унизилось.
Тебя собирали осколками.
Когда я воскликнул - "приблизь его"
То таинство, с книжными полками.
Тот час, приуроченный к бдению.
Двух, трех, четырех с опозданием
Столетий, как символ падения.
В руины сгоравшего здания.
Тоска, по-вчерашнему, скромному.
Где за морем, пальмам да фикусам,
Казались просторы скоромные
России, как - накось и выкуси.
И север единою льдиною.
Шел, точен, смертелен и девственен,
Как шли за тоской соболиною,
В сибирские храмы пришествия.
Где нежность в объятия клонится.
И все, что не встретишь в Евклидовой...
Расскажет вчерашняя школьница,
Стихами Дениса Давыдова.
***
Смотри на эти стрелы, ты
Их видишь не впервые.
Так снег летит из темноты,
Горят глаза живые.
Так грезят прошлым, так не спят,
Смотря в окно соблазна.
Услышав, как снега храпят
Вокруг разнообразно.
Когда рассвет, нет больше сил
И нет признаний даже.
Ты слышишь, я провозгласил,
Тебя обычной кражей.
Я лес причуд, и не причем
Стоят так снежно ели.
Когда ты спросишь, в такт - о чем?
Тебе отвечу еле…
***
Нас опять обсуждают былые друзья.
Вы опять уезжаете в Гагры надолго.
Я на Крайнем без Вас, бесконечно озяб.
Отобрали кровать и состарилась ?Волга?.
Нелегко мне сейчас говорить о Восьмом…
Засучив рукава, ветер гонит письмо
По пустынным проулкам да к вашему дому.
Почтальон извинится, что раньше не мог,
Опоздал, потому что на улице смог,
И помчится к другому…
Ни при чем здесь уменье такого письма.
Вы меня не забыли, а это весьма,
Удивительно празднично, и решено –
Я приеду за Вами,
и это вино,
Несмотря на дожди, что ударятся оземь,
Вам подарит меня,
как ?бургундскую? осень.
***
Всех марок пролито вино
В один бокал, но все равно,
Я эту каплю - пью, родная
Палитра нот, минор, мажор...
Всей жизни музыки не зная,
Похмельем станет коридор.
***
С окна - ледяной проем.
Напротив - музей кино.
И чудится, что вдвоем,
Пьем бархатное вино.
Пьем так, как поют навзрыд.
Как брошенный, средь лампад,
В окно, леденящий быт,
И вечных часов набат.
***
Так подбирались, все слова.
Надежды, впитывая влагу,
Небытие, и голова,
Взирала тупо, на бумагу.
Глаз отрывался, и просил,
Служенье муз усилить вскоре.
И бровь, пока хватало сил,
Плыла, в межреберном зазоре
Колени, подпирали сон,
И шли глазеть, на одеяло.
А сердце, бешеный клаксон,
Кричал всем: что сирени мало.
Все утро копотью ресниц.
Играла тушь на антресолях.
А я пред всем, упавший ниц
Дробился в невозможных долях
***
Теперь она сошла,
Та песня Палестины.
То рубище псалмов.
Та жажда крепостей.
Та судорога ног.
Та призрачность витрины.
И та неистребимость
Непрошенных гостей.
Какая линия,
Какое превосходство!
Когда хрусталь – рождественский пирог
Голубоглазо небо в первородстве,
Когда страстей глаголющих урок…
Пусть лестницы хранят
Всей поступью эпох.
Я не извергну ?Верую? псалмов,
Я не предам собор святого духа.
Когда б не осень пролитого слуха,
Когда б не песни чёрных городов.
ВЕСНА
В период весеннего равноденствия,
Я бабочку время, ловил сачком.
Я думал, и бредил, но я бездействовал.
Я грезил одаренным пятачком.
Я спал, и, влюбляя в себя безумие
Ко мне, словно к пристани по воде
Сходили галерами полнолуния,
Пороги, как гимны, ночной ладье.
Я знал – это бремя, я бился, как маятник,
О нечто, великое, на пути.
Препятствием стало - мое раскаянье.
Напутствием было – вперед идти.
И каждый свой день, я как рок приветствовал.
И каждую ночь, как мечту хранил.
И вот я пред всем, и за все ответствую.
Я не сохраняю, былой брони.
Я вижу тебя! О весна, и в весеннее
Я снова одет, и конечно спою.
И эту любовь, как свое спасение.
…Я снова по строчкам, тебя узнаю.
В конце времени
Уже изменчивость, уже не сны.
Жизнь повторившись, не ушла под лавку.
И я увидел в беготне весны,
Лун многоликих, уличную давку.
Уже творения, и сонмы птиц
В уединенье мне, поют разлуку.
В предчувствиях взлетающих ресниц,
С пучком укропа, и лесного лука.
Уже весна, и с этой мировой,
Уйдет война, и праздная цыганка.
Я сам уйду, прошедший и живой.
Передо мной: Москва, Арбат, Таганка.
. . . . . . . . . . . . . .
Поэзия – нет прожитого дня.
Нет в жизни беготни, все – постоянно.
Но если ты однажды от меня,
Уйдешь за чем-то, в мокрые туманы…
Что мне сказать, кому кричать - с кем быть?
Ни комната, мое лесное царство.
А пустота, чтоб навсегда забыть
Себя в отныне созданном пространстве.
***
Раскаянье пришло, а я не понимаю.
Со мною маленький каприз.
Когда сплелись, мы так стремились к маю.
И вот вам – бриз.
Спокойствие как сны, и наши чувства.
Я даже думаю, что это, как в гробу.
Мне море видится живое, как искусство
И бьет в графу.
Мне чуждо беспокойство и печали.
И эта весть сплетается, с другой.
Когда еще, мы так с тобой молчали
Душа с рукой.
* * *
Этот страх, из ниоткуда,
Как прощальная слеза.
Млечный шепот, звездной груды.
Занавесок бирюза.
Дверь дубовую ногою
Выбиваю, как во сне.
Я с разбитой головою.
Всюду снег.
Всюду кровь, и в пятнах тает
Снежный ком моей души.
Кроме страха я не знаю,
Ни чего, в твоей глуши.
* * *
О, я не знаю, как прервать
Мое предметное безумье.
Все стены: окна, пол, кровать.
И это - око полнолунья.
Всю тварь домашнюю, весь быт.
Седьмой этаж кирпичной жизни.
Где каждый уголок избит.
И всякий тянется к харизме.
Одним движением руки.
Строка к строке,
Мечтой возросшей.
К тем берегам, Москва – реки.
И к той загадочной пороши.
Где свободный словно зверь.
Сойду к тропе, дыша снегами.
И заскрипит луна, как дверь
Пред семимильными шагами.
* * *
Я чаще стал смотреться в зеркало.
Я разуверился в написанном.
О, кто - нибудь, скорей с проверками.
Да по губам по тем – по письменным.
С утра пожар, пожитки бренные
Не соберешь, в локтях сутулишься.
О, кто - нибудь, через вселенные
Сметите сор такого гульбища.
Закат загадочен и времени,
Нет, чтоб зайти за край географа.
О, если б гнали взгляд до темени,
Оставив вещего фотографа.
Метки:
