Внутренний будильник

ПЕРВЫЙ ВЗДОХ


Мы всплываем на поверхность,
Покидая глубину,
Сохраняя солнцу верность
И приветствуя волну.

Ждут нас небо голубое
Над поверхностью воды,
Океанский шум прибоя,
Белопенные следы.

Но в движеньях наших ловких
Скрыт большой переполох:
На исходе воздух в легких.
Жемчуга за полный вдох!

Даже если штормы-бури
Позовут сюда тайфун,
Мы взлетим наверх как пули,
Как стремительный гарпун.





ВНУТРЕННИЙ БУДИЛЬНИК


Прилег, зевнул, уснул и в явь не возвращен.
Из забытья я возопил отчаянно:
-Где тот будильник в нас, что разгоняет сон?
А если он сломается нечаянно?
И если я не буду пробужден, -
Что? к прежней, бодрой жизни не причалю я?!




ОЛИМП


К той заснеженной вершине,
Окруженной облаками,
Между скальных серпантинов
С ледорубами, крюками

Мы идем, к заветной цели,
По застывшим горным лавам.
Мы покинули отели.
Наша цель – вершина славы.

Нас восторг зовет подняться –
Не погоня за деньгами –
И желание сравняться
С олимпийскими богами.




МАЛО


Мне мало единственной жизни.
Я с жадностью пью каждый час.
Еще и еще я пожил бы,
Минут не копя про запас.

Еще бы прибавить хотелось
К моим сорока триллион,
Бессмертное, новое тело
И вечнозеленый сезон.




ПЧЕЛЫ И ЛИЛИИ


Сама собой
Из нити золотой
Пчела соткалась.
Сползла на лилию
Лизать нектар.

Увял цветок.
Усохла и пчела.
На брошь сгодится.

Кто с острова приплыл, -
Уйдет на остров
Рано или поздно.

Что мне?
Ведь я не ткач.
И не островитянин.
Дитя равнин я,
Где царствует
Геральдики
Другой узор.




МИР РАСПАЯЛСЯ


Мир распаялся.
Сжигая микросхемы
Ток ищет заземлений
И не находит.
В досадном хрипе
Молкнет и динамик
Навсегда.

Нет больше связи
С внешним миром.
Бессильно бьются
Беззвучные радиоволны
В антенное устройство.

Сама гарантия сбежала
К коту под хвост,
Хихикает оттуда
И моргает узкоглазо.




СТРАХОВКА


Лопасть не ударит
Ни одним концом:
Я подстраховался -
Осью стал пропеллера.

Только иллюзия.
Только головокружение
От мнимых пике.

Главное теперь -
Чаще менять
Подшипники.




ЛЕТАТЬ


В фешенебельной трущобе
Я живу, и снится мне:
Я - в скалистом небоскребе
И сроднился с птицами.

Но летать, увы, не в силах:
Нету оперения.
И природное грузило
Не дает парения.

Нет опор. Я обесточен
В газовой субстанции.
Воздух зыбок и непрочен
В вираже дистанции.

Небо рядом. Небо близко.
С безднами и кручами.
И с лихвой избыток риска
Студит кровь под тучами.

Мерой мира не измерить
Уровень желания.
Страх падения проверит
Степень воздержания.

В агрессивных мультисредах
Кроются превратности.
Одолеть их может кредо
Личной безопасности.

Дремой данное пространство
Вскрыто откровением.
В пробуждении лекарство
От проникновения!




ЛИЦА УЛИЦ


Целую лица улиц,
Цитроны и цветы акаций
И клацаю, как цапля клювом
на плацу, без рации.
В мерцании Центавра, лоцман,
Как лапой курица,
Царапаю, цепляю цеппелины,
цитадели и лицеи
Без цели.




ЭКСТИНКЦИЯ


Кто-то блики задержал
И на город сбросил невод.
Мокрый след опять сбежал
Влажной каплей в поры неба.

На верхи отвесных скал
Залетел пушистый локон.
День закрылся от зеркал -
Им уже не выплыть в окна.

Горсть песка бежит в стекло.
Потеряло время точность,
Свет, рассеяв, утекло
В глубину часов песочных.




ИЗБЕГАЯ КОЛЛАПСА


Там, где космос жует
жвачное вещество,
Я накачан инструкцией
по выживанию
Так, что мысли летят,
избегая коллапса,
Огненными штрихами
в межзвездных полях.

Им не нужен ни транспорт,
ни компас, ни след:
По наитию ищут причалы
и гавани,
Навсегда колонисты
непознанных мест.
На задворках и в центре живут
бытия.

Что им стоит измерить
пустыню миров -
Черный вакуум - до ледяной
беспредельности,
Из грядущего с нынешним
сделать коктейль?..
Я глотнул этой вечности
и... поперхнулся.




ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ


Над колыбелью человечества –
тучи.
Над ними –
голландец летучий,
То бишь
космический
вечный скиталец
Летает, как мышь
над ковриком, мается.
Нам обещали когда-то
Космонавты поддатые,
бородатые
Квартиры на Венере
Или на Марсе
по крайней мере,
Недвижимости распродажу,
А также
братание
с марсианами -
Пучеглазыми басурманами.
А главное их обещание, –
колыбельного возраста
явный конец.
И что же?
Лишь древнее ложе.
А на нем копошатся,
как козявки,
люди-малявки
И сосут леденец.
Те, пучеглазые,
что в космос
лазают,
На короткой ноге
с гравитацией.
Оскопили ее,
сделав ей
операцию.
Шныряют над нами на блюдцах,
тарелках,
Как верблюды, плюются
сверху.
А мы все пыхтим
на керосиновых горелках,
Включаем мигалки,
теплозащиту,
Выводим свои зажигалки
на заданную орбиту.




ОДНА


Всегда одна,
Она не спит,
Внимательно следит
И наблюдает
Их дали.
Квазар
Видали
Ее глаза
С обратной стороны
Ее луны.




ЗАТМЕНИЕ


Вот сошлись два круга
В ясных небесах
Посредине юга
Ровно в три часа.

Синюю долину
Расколол зенит.
Слились воедино
Царь и сателлит.

Грозное явление
Родилось вчера.
Полное затмение.
Черная дыра.

Предсказанье позднее
Сделало свой шаг.
Как из преисподней,
Навалился мрак.

И часы столетние
Спрятал часовщик.
Словно дни последние
Наступили вмиг.

Расплескалось олово.
Растворился свет.
И не спрятать голову
От хвостов комет.

Наши дни проносятся,
Лепятся года.
На судьбу охотится
Черная звезда.




ЮБИЛЕЙ


У меня, наконец, юбилей
(Пульс - виновник всего, друг пульсаров):
Сердце сделало в жизни моей
Полтора миллиарда ударов.

Полтора миллиарда толчков
В средоточии чувств устремлений.
Под отглаженным воротничком
Пролетел вихорь лет и мгновений.

Да, вместимость рассудка - архив,
Но живет разум лишь настоящим.
Все прошедшее - древность и миф,
А подсчет только в цифрах кричащих.

Счет догоним до двух - и хорош! -
Добрых двух миллиардов биений.
А потом как получится. Что ж,
Время кончится. Нет сожалений.




СТО ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ


Я крохи хлеба добываю
Не для тяжелых сундуков.
Я их старательно съедаю
Для поддержания веков.

Я съел сухие крошки эти,
Я выпил море коньяка.
Я съел. И сто тысячелетий
В моей проснулись ДНК.




В НАЧАЛЕ И ПОСЛЕ


Когда жизнь неизвестна
В начале высоты,
Как было интересно
Загадывать мечты.

Планировать запросы
Этапных, дивных дел
И задавать вопросы,
Где знания пробел.

Да, и тогда дышала
Прозрением душа
И вечность созерцала
Над бездной, не спеша.

Но как все было юно,
Забавно и смешно.
В судьбе звенели струны
Натянуто, грешно.

И грешный сонм признаний
Температурил взгляд.
И прятал пульс желаний
В крови сладчайший яд.

Но незаметно как-то
Пресытилось нутро,
И затупили факты
Летящее перо.

На волос села пудра,
Умерив пыл возни,
И проявилась мудрость
Откуда ни возьмись.

Погас огонь бенгальский,
Не стало куража.
На ложе аксакальском
Так тянет полежать.

Вдруг все поисчезало
И сдуло сквозняком,
Как будто век слизала
Корова языком.




ТЕЛА


Все мелко в нас, живем без высшей пробы,
Тускнея, тянем лямку дней
И разгребаем мы свои сугробы,
Которые растают по весне.

О, если бы из желтого металла
Имели мы отлитые тела,
В глазницах благородных два опала
И ногти из алмазного стекла.

Мы вечность бы вкушали истуканно,
Не упражняясь в счете кратких лет,
И погружаться не было б нужды в нирвану
И думать о последствиях диет.




КАЗАЛОСЬ


Казалось, в растратах, как воск, тает век.
Казалось, с годами теряется мысль.
Сжигая ресурсы свои человек
Торопится жить молодым - в этом смысл.

Погоню страстей заменяет ничто,
Забвение старости пальцем грозит,
И с возрастом мысль завершает виток:
Пресыщенность знаний наносит визит.

Сгорают талант, одержимость, запал,
Как только достигнуты пики вершин,
И давит накопленных лет капитал
И прячется в складках суровых морщин.

Не лучший ли выход - впасть в детство тогда
Или представляться седым мудрецом
И перед младенцами четки-года
Расхваливать, важность пустив на лицо.

Так думалось раньше, теперь - вопреки.
Растет аппетит в полноте новых дней,
И ширятся образы в беге строки,
А властность пера, как и прежде, - над ней.

Отчетливей к жизни прямой интерес
Без жалоб плаксивых, без ложных прикрас.
Чем правильней путь, тем быстрее экспресс
К сокровищам истины мчится сейчас.

В краях совершенства нет зримых границ,
И зрелость души не ветшает любя,
Когда созерцает мир высших частиц.
И нам все сложней ненавидеть себя.




ЩИТЫ


Трамваи стали. Транспорт стал.
Как вкопанный. Нет тока.
И пассажиры превратились
В раздраженных пешеходов,
Покинув комфортабельный салон.
И сильный дождь осенний
Обрушился на тонкие щиты зонтов.

Вот время римской ?черепахи?!




КНЯЗЬ


Отключу связь
И налью ром.
Сам себе князь.
Крепость – мой дом.

Проглочу торт.
Выпью весь чай.
Вот и весь спорт.
На душе – май.

Завернусь в плед –
Шерстяной мох.
Миллион лет
Как один вздох.




ПУТЫ СНА


Дрожит и бьется мысль в какой-то паутине,
Застряла в прочных путах сна
И необычные рождает образы она,
Чтобы избавиться от пагубной трясины.

И напряженно ищет верный выход,
Испуганная видом западни,
И ложные отсчитывают дни
Секунды в бешеной неразберихе.

Расправой скорой временной ловушке,
Вооружившись вымыслом, грозит,
Ломая мысленно ужасный реквизит,
Бредовые страшилки-погремушки.

К себе взывает снять с себя оковы,
Фантасмагорией утомлена,
Очнуться хочет от назойливого сна
И бодрствовать в реальности суровой.




НОША


Вся судьба – ноша и
Совести крошево:
Подати прошлого.

Но хомут сброшу я!
Понесут лошади
Не мои пошевни.




ВЗДОХИ


Нет, не поймет здоровый человек,
Как тяжела, горька судьба больного,
Как он страдает. Костыли калек –
Не трости щеголей, опоры для хромого.

Но если я вдруг стал уже больным,
Пусть буду я один среди людей таким,
А пациенты станут в одночасье здоровее
Меня
и бегают по липовым аллеям.

Хочу поменьше слышать чьи-то ахи, охи.
Пусть одного меня жалеют, кроху,
Страдают за меня и терпят мои вздохи.




КАК ЖАЛКО


Как жалко было бы
покинуть этот свет,
В своем соку, в расцвете лет,
Оставить для кого-то все, что есть
Вокруг и рядом, там и здесь,
Оставить лес, луга и тропы,
Где будут бегать остолопы,
Рвать, мять мои грибы и травы
И спотыкаться на канавах,
Ловить плотву из мутной речки,
Куря табак, пускать колечки
В предвечную за дымкой синеву,
Топтать мою осеннюю листву
На холмике моей могилки,
Бросая пластиковые бутылки.




ПОЗДНИЕ ВЕКА


Латаны – перелатаны
Поздние века.
Скрыты, в порыве спрятаны
Мысли за облака.

Где-то внизу непогода,
Уличная толкотня.
В час неурочный сходит
Сумрак, остаток дня.

Город заряжен дымом,
Топливо тоннами пьет.
Ветер на стенах из грима
Лижет рекламный йод.

Макулатурой газетной
Полон набитый кейс.
Порванные билеты
На отмененный рейс.

Тряска на жесткой рессоре
Возле цветных витражей.
Уровень древнего моря
Делит верхи этажей.

Горстка молекул восстала,
Бодрость эмоций зовет
И прогоняет усталость
За роковой поворот.




ПЛАСТИЛИНОВЫЕ ЛЮДИ


В этой жизни неслучайной
Каждый выбирает цель.
В обстановке чрезвычайной
Дарит новый день дуэль.

Обстоятельства такие,
Что не выбраться из них.
И летят часы сквозные,
Словно пули для двоих.

Телефон зовет к ответу.
Кончен краткий разговор.
Время вышло до рассвета,
Обещая форс-мажор.

Надо ехать, надо мчаться,
И уже не отдохнуть
И к стоянке не прижаться.
Только в путь, далекий путь.

И проносятся пейзажи,
Изменяя все вокруг,
И однажды… и однажды
Все изменится не вдруг.

Так изменятся и люди,
Став иными второпях,
Будто палочкой волшебной
Кто-то сделал резкий взмах.

Пластилиновые люди.
Ламинированный рай.
Из пластмассовой посуды
Пьют за столиками чай.

Пластилиновые люди
На причудливых авто,
На проспектах многолюдных
В гуттаперчивых пальто.




ЗВЕЗДЫ


Гонки звезд по маршруту,
По кольцу космотрека.
Миль семь тысяч в минуту –
Скорость и человека.

Эти вспышки сверхновых
В безвоздушном пространстве!
Там не судят сурово
Звезды за самозванство.

В безграничных просторах
Одиночества сети
Тот минует, кто скоро
Полыхнет щедро светом.

Так и дарят друг другу
Лучезарные лица
В галактическом круге
Светоносные спицы.