Новая подборка в журнале Великороссъ

Стрелки перевожу на вечность...

***

На смену осени бомжовой
пришла алмазная зима.
Из рукавиц её ежовых
уже не вырвешься сама.

Душа захвачена с поличным.
Слова замёрзшие болят.
И холоднее, чем обычно,
любимый голос или взгляд.

Живу с покорством страстотерпца
и жду, когда же, ну когда
моё заплаканное сердце
покроет панцирь изо льда.

И там уснут мои печали
в скульптурных позах несмеян,
чтоб взоры больше не встречали
любви прекраснейший изъян.

***

Зима дана нам для того,
чтоб по весне тоска созрела,
чтоб дорасти нам до всего,
что б после нежило и грело.

Чтоб даже сквозь метельный вой
мы различали звук капели,
и каждой капле световой
мы были б рады с колыбели.

И сколько б вирус ни косил -
не знать, не помнить о расплате...
А просто быть — сколь хватит сил.
И даже если их не хватит.


***

Я снова Бога-дед Мороза
начну желаньями смешить:
хочу мне розы, а морозы
пускай прикажут долго жить.

Пускай стихи меня прокормят,
любви пожизненной хочу,
а если смерть — то в лёгкой форме,
другая мне не по плечу.

Чего ещё хотелось мне бы?
Не заземлял чтоб гололёд,
чтоб уносил в седьмое небо
лихой поэзии полёт.

Чтоб краски — ярче, сласти — слаще,
чтоб врач ничем не навредил,
чтоб приходил любимый чаще,
а лучше чтоб не уходил.

Чтоб берегли меня от бедствий
лишь за красивые глаза,
чтоб называли так, как в детстве,
чтобы начать бы всё с аза.


***

Премии, скидки, подарки и акции,
игрища телеэфира...
Это защитная наша реакция
на одичание мира.

Что, Новый год, у тебя ни просили бы -
это не главное… Хоть бы
перекричать, перебить, пересилить бы
грусть от того, что уходит.

Чтоб отступила тоска подколодная,
нам осветить бы как свечка
не мировое пространство холодное —
хоть одного человечка.

Надо отважиться, надо довериться,
пусть нас удача лишь дразнит,
но небеса хоть однажды расщедрятся —
на нашу улицу праздник!

Пусть будет сердце на части расколото,
дали тусклы и белёсы,
но независим от зла и от Воланда,
праздник без повода, праздник без золота,
праздник улыбки сквозь слёзы.

***

Избыточным желанием горя,
ты думаешь: элементарно, Ватсон.
Желанию же всё до фонаря,
оно не собирается сбываться.

Вот Новый год обманчивый пришёл.
Глядим мы прошлогодними глазами -
всё то же, всё на месте, Дирижёр
играет ту же жизнь под небесами.

Какой пассаж, наш новый год не нов,
он повторяет снова те же гаммы,
и не сбылись ни предсказанья снов,
ни то, что не желали и врагам мы.

Переболевши Первым января,
мы в новый год войдём с иммунитетом
против надежд, что будоражат зря, -
прошли навылет, души не задеты.

Мы проскочили, выжили, ура,
пусть не сбылось, чего нам так хотелось.
Но миновала чёрная дыра,
и ничего и никуда не делось.

Факир на час, рассеялся туман,
осыпалась серебряная краска.
Да здравствует возвышенный обман
и на ночь нам рассказанная сказка!

Всё будет так, как этого хотим,
пусть даже это будет по-другому.
Но хеппи энд для нас неотвратим.
И через год придём к нему легко мы.

***

Всё в прошедшем времени давно.
Опустела жизненная сцена.
Как всё хрупко и обречено…
Всё обречено и драгоценно.

Я иду по собственным следам,
беды и печали в сердце множу.
Не отдам - ни далям, ни годам -
рук своих не тянущую ношу.

Жизнь жестка, но мягко в ней спалось...
К будущему живо любопытство.
Загадать желанье… Не сбылось…
Главное — самой на свете сбыться!

***

Новогодние сняты наряды,
и душа золотые шары,
разноцветные бусы, гирлянды
убирает до лучшей поры.

Праздник кончен. Безликие будни
потянулись Сизифом к горе...
О любовь, твои козни и плутни
не обманут в седом январе.

Но божественный двигатель вечен -
золотистый фонарик, гори!
Не беда, если мир обесцвечен -
мы раскрасим его изнутри.

Вот уже прибавляются сутки,
фонари добавляют уют.
И любимые томики в сумке
пассажирам пример подают.

С ними путь и короче, и краше -
можно в новых мирах обитать...
Кто-то рядом заглянет и даже
станет вместе с тобою читать.

Ах, как строчки теплы и печальны!
Но пора… Обрывается нить...
Продолжение встречи случайной
что мешает себе сочинить?

Даже если весь мир охладеет
и тропинку в нём не проторить,
не замёрзнет и не оскудеет
та душа, что привыкла творить.

Пусть пребудет она без ответа,
пусть сугробом обнимет кровать.
В январе — прибывание света...
Как же важно нам в нём пребывать.

***

Жизнь заговаривает зубы
и тень наводит на плетень.
Уж сколько бито мной посуды,
а счастья нет который день.

Я поменяю все настройки,
но всё ж небесный судия
мне не поставит выше тройки
за сочиненье ?жизнь моя?.

Всё меньше хочется прощаться,
мосты сжигая напослед.
Всё больше тянет возвращаться
на пепелища прежних лет.

Но верится, хотя б отчасти,
что кто-то там за всем следит...
И незаслуженное счастье,
как снег на голову, летит.

***

Я тебя обнимаю нежно
в нарушение всех границ.
Снова с неба звучит ?la neige?
и снежинки падают ниц.

На щеках моих жарких тают,
(мы ведь думаем в унисон)...
На ладони ко мне слетают,
невесомые, словно сон.

Ты сошёл ко мне белым снегом,
подвенечный струится шёлк…
Помнишь, как первый раз с ночлегом
ты зимою ко мне пришёл?

Я с тех пор полюбила зиму,
мои руки в твоих больших,
как прекрасны невыразимо
в облаках эти ландыши...

Грелись мы в телефонных будках
и пылали как на костре,
было небо всё в незабудках,
а земля была в серебре.

Был мне другом, вождём и богом,
стал мне снегом, ветром, дождём…
Как-нибудь эту зиму с Блоком
мы продержимся, переждём.

Как сказал он: не жизнь втоптала,
Бог то снегом меня занёс…
Это ты, чтоб я не роптала,
улыбаешься мне из слёз.

***

Иду средь январей,
тобой одним ведома.
Накапливайся, зрей,
будь в вечности как дома.
Пускай придёт скорей
бессмертная истома…

О снег, мой тихий друг,
посланник Зазеркалья,
верни мне нежность рук
украденного Кая.
От рая, что вокруг,
пока так далека я...

Пусть новый Новый год
ничто не сменит в сумме,
но помоги мне код,
язык, заветный зуммер
перевести на тот,
который был и умер.

***

За окном то скоропись снега,
то бегущий петит дождя...
В этих письмах такая нега,
ведь они идут от тебя.

Сообщают открытым текстом:
?вспоминаю… скучаю… жду...?
Они пахнут забытым детством
и не видят ни в ком вражду.

Я читаю их, не читая,
ибо знаю их наизусть...
И когда-нибудь я растаю
в этой нежности, ну и пусть.

Словно в сказочном царстве неком,
мною слепленном на авось,
опускаются хлопья снега
и целуют меня насквозь.

***

Не снежинки, а нежные ландыши
из твоих поднебесных рук...
Словно хочешь сказать мне: на, дыши,
набирайся сил для разлук.

Всё пространство ими подсвечено
наших ненаступивших лет.
Что-то вечное, подвенечное,
високосный лесной балет…

Окружает объятьем шёлковым,
тем, что сердцу вовек не лжёт.
В високосный год ты пришёл ко мне.
Этот год меня бережёт.

***

Радуюсь безмерно неизменно
в пух и прах одетому леску.
Осени зима пришла на смену -
нежность, победившая тоску.

Вот берёзы как большие свечи...
Ночь твою на свой помножу день -
и родится наш ещёневечер
под лесную птичью дребедень.

Снег кружится музыкой венчанья
и вершится милосердный суд...
Благодарность моего молчанья
пусть тебе флюиды донесут.

Верится в доверчивую млечность.
Верится, что встреча будет впредь...
Наступает солнечная вечность.
Отступает мученица смерть.

***

Ты любила, была, копила,
но судьба учиняет шмон.
Каждый шорох пустого пыла
ей преступен, дешёв, смешон.

Вычищает мои заначки,
что таила на чёрный день -
все кусочки, клочки, заплачки,
строчек трепетных дребедень,

вычищает все закоулки,
все укромные закутки,
и несбывшиеся прогулки,
и засушенные цветки,

недоученные уроки,
недовымершие друзья,
и надежд неизжитых крохи,
и все мысли о чём нельзя…

Чтоб осталась душа, пустуя,
без сиянья бесслёзных глаз -
всё под корень, под нож, вчистую -
обнуленье, грабёж, коллапс.

На границе души и тела -
беспощадное: хенде хох!
Мало ли чего ты хотела,
мало ли чего хочет Бог.

***

А судьба не единожды взыщет
всё, что было дано наперёд...
В небесах мне просторней и чище,
а реальность не в пору и трёт.

Знаю, что это выйдет мне боком,
но с любовью иду на убой.
Разговоры с невидимым Богом,
диалоги с тобой и собой...

Оказалось, мечтать — это вредно,
и токсичен воздушный дворец.
Свои грёзы под грифом ?секретно?
запечатаю в сердца ларец.

Я бреду по холодной аллее...
Мой неведомый Друг и Судья,
я тебя понимаю светлее,
чем когда б в тебя верила я.

***

Жизнь как блюдце выпала из рук
и разбилась на мильон печалей...
Даже если склеить это вдруг -
так уже не будет, как вначале.

Я брожу в обнимку с декабрём.
Обжигает холодом предсердье.
Весело играть мне как с огнём
в крестики и нолики со смертью.

Я на этом свете не вполне…
Иногда лишь только появляюсь.
Боже, не печалься обо мне.
Я любовью как-то пробавляюсь.

Погляжу в небесные глаза...
Мне твой высший замысел неведом.
Ты о самом тайном не сказал.
Ты ещё о главном не поведал.

И прошу в мольбе своей слепой,
словно перед выходом на сцену:
жизнь возьми, а мне отдай любовь.
Думаю, что это равноценно.

***

Смерти заговаривала зубы,
до утра читая ей стихи.
А она в ответ кривила губы,
делая последние штрихи.

Смерть пока играет с нами в прятки,
выбирает выгодный тариф...
Сделать вид, что всё пока в порядке,
до смерти её заговорив.

Если перейти свои границы,
выскользнуть за рамки бытия,
в мире без остатка раствориться -
значит, жизнь не кончится твоя.

Будут говорить пенсионеры,
попадая в занебесный сад:
?Это было до ковидной эры.
Это было жизнь тому назад?.

***

Ветер последнего одиночества,
необратимых разлук...
Чтоб забывали и имя, и отчество,
жизнь вырывает из рук,

дует на души безжизненным холодом
и задувает в них свет,
то, что тянулось друг к другу так молодо -
рук не встречает в ответ.

Дует, людей разлучая с любимыми,
гнёзда семей распыля,
всё что в домах берегли и копили мы -
ветер метёт на поля.

Лёд прорастает сквозь стены домашние,
пряча под коркою льда.
Там где сердца золотились ромашками -
вечная мерзлота.

***

Верстали книги и жизнь верстали,
сшивали наши жизни в одну.
Мы жили — как в небесах витали,
а вот теперь я иду ко дну.

Стрелки переведены на осень -
время печали, разлук, потерь.
Весь мир распался на до и после,
на то что было и что теперь.

Сколько без сна я смогу - не знаю,
держать лицо и держать небосвод,
жить, как кукла живёт заводная,
но заканчивается завод.

Меряю вдоль-поперёк шагами
комнату, что сожрала семью...
Что ж, не боги горшки обжигают,
а я судьбу обжигаю свою.

Жизнь распалась, слетела стружкой,
свесилась, словно седая прядь.
Разбилась ёлочною игрушкой.
Мне больше нечего в ней терять.

Бог взирает немо и слепо.
Поистрепалась надежды нить.
Жизнь распалась на землю и небо.
Я не могу их соединить.

Млечный путь будет вечно влечь нас.
Связь времён уже не связать.
Стрелки перевожу на вечность.
Мне больше нечего здесь сказать.

***

Просыпаясь, угадать пытаюсь:
что там за окном? Какое небо? -
постепенно обрывая завязь
с тем, что в снах нащупывала слепо...

Я как та царица Прозерпина,
что в подземном царстве колдовала,
жизнь свою прошедшую лепила,
а потом наутро забывала.

Чудеса случаются на свете.
Ты случился некогда со мною...
Хорошо, что ты не видишь, светел,
мировую эту паранойю.

***

Всё в нашей жизни самоценно,
нет никакого вторсырья -
её окраины, зацепки,
ошмётки, рваные края…

Всё, всё оправдано сторицей,
за всё нам воздано с лихвой -
в ночи исписанной страницей
или влюблённостью лихой.

Как щепку нас в потоке крутит.
Жизнь - как песочные часы.
Как хочется перевернуть их,
чтоб снова помыслы чисты...

Сначала день как персик сочен,
потом как червь грызёт тоска.
Сначала под грибком песочек,
потом пустыня из песка.

И мы отныне возлагаем
на имя возраста табу,
и рвёмся за холодным Каем
с застывшим стёклышком в гробу...

Пусть среди кукол или пугал,
но нужен угол нам родной,
пусть даже это пятый угол
иль угол зрения иной.

Или в отсутствие героев,
когда в округе ни черта —
пускай утешит и прикроет
деревьев блеск и нищета.

А жизнь — театр, и вновь - на сцену,
как воду стряхивает гусь...
Всё в нашей жизни самоценно.
Ни от чего не отрекусь.

***

Я мысленно проигрываю жизнь,
привычную, как утреннюю гамму…
Ведь прошлому не скажешь: отвяжись,
не отряхнёшься просто, как от хлама.

Проигрываю в мыслях и стихах
то, что давно я жизни проиграла.
Звучит в ушах, торжественно тиха,
мелодия небесного хорала.

Ещё не вечер, да, но скоро ночь.
Зачем брести по замкнутому кругу,
ведь ничему уже нельзя помочь,
и не вернуть единственного друга.

Я бисер слов бессмысленно мечу.
Мне небо льёт серебряные пули.
Мой спор с судьбой закончился вничью.
Мы, кажется, друг друга обманули.

Я жизнь свою, изжитую, как ять,
вновь прогоню по всем её длиннотам,
но ничего не стану удалять
и проиграю снова как по нотам.

Проигранную насмерть, в пух и прах,
я проиграю на сердечной флейте,
и страсть, и страх, и жизненный свой крах -
всё повторяя снова, хоть убейте.

Проигранная жизнь моя на бис...
За свой базар я небесам отвечу.
И выйду к вам из темноты кулис...
Да, скоро ночь… Но всё ещё не вечер.

Метки:
Предыдущий: Пускай... исполнятся же-лань-я!!! для нас, заветны
Следующий: Растаяло Небо широко!