Осень
(поэма напечатана в журнале поэзии "Лава" выпуск 12 за 2012 год, Харьков)
Виктории Бражник
Запев
Октябрик звал вполголоса,
зданий обрызгав стены.
Граждане, я вчера познакомился
с девушкой необыкновенной!
Дождь (Мелькали улицы.)
лил. (Не замечали.)
Зонтик - (Шли, не хмурились.)
крыша. (Пили чай
в Оперном – на колкостях.)
Вечер. Ветер. Скверы.
Граждане, я вчера познакомился
с девушкой необыкновенной!
Взошло неона солнце.
Мне до сих пор не верится.
Слушайте ВСЕ, в ком бьётся
человеческое сердце.
1
Бабье лето давненько прошло,
а душа паутинкой витает.
Ныне сгасло какое число?
Помолчу у окна, вспоминая.
Темень. Ночь. Но мерещится свет.
И сухим из водицы не выйти.
Хоть страшусь ненадежных примет,
ноги сами несут из укрытья.
В небесах облаков мишура
затевает дождище унылый.
Всяк бывало у нас… Не пора ль
поквитаться с нечистою силой?
Вкруг да около чуда плясать
на сермяжной Руси не дозволим.
Коль за дело взялись – рвётся сеть
грузных туч – и Гагарин в полёте.
Зырим в прорубь непуганых грёз:
каждый метит вглядеться позорче
и средь зарева кралечек - роз
выбрать лакомый – в жёны – кусочек.
Я на звёздочку глаз положил
и в лепёшку б разбахался, чтобы
из последних мятущихся сил
добежать к телескопу галопом.
К окуляру мениска припав,
петь: Елена Прекрасна воскресла!
Ни к чему знаменитостям лавр,
если в Лувре славянке нет места.
Я ведь знаю, что мне без Тебя
в Ойкумене бурлящей не скрыться…
Мчится, в рог непрестанно трубя,
к Даме сердца отчаянный рыцарь.
И когда он вскричит ?подожди?
восходящей от Солнца комете, -
метеорные хлынут дожди
фейерверком над спящей планетой.
Лишь влюблённые вспыхи поймут,
окна в МИР распахнувши настежь…
Я сегодня с тобой потому,
что Ты меня понимаешь.
2
Радуйся, Осень! Я твои слёзы
дарю инопланетнейшему существу.
Её зовут Вика. Знаете, Виконька,
эта планета нам будет к лицу.
В утреннем парке солнечная люстра
еле пробивает белесый пар.
Но разве не разожжёт наши чувства
встреченной листвы пожар?
Костры деревьев в немой гордыне
устроили яростный каплепад.
Но разве наши сердца молодые
не с вечностью перестукиваются в лад?
На тихой аллее игрой откровенной
ветер тревожит зеркальность луж.
Но разве не очарованы очи Вселенной
северным сиянием наших душ?
Нам любы значительные величины,
чтоб тело пространства мерцало, маня.
Но разве эта космическая песчинка
не вертится для тебя и меня?
Жизнь кипит в морях и на суше:
инфузории, рыбы, гады, зверьё…
Но разве возможно спокойно слушать
озёрное дыхание твоё?
В лугах заливных нимфалиды порхают,
травинки склоняются ниц...
Но разве возможно забыть колыханье
твоих невесомых ресниц?
Бегут облака над горной дорОгой
в царство пугливых мимоз…
Но разве возможно нежно не трогать
водопады твоих волос?
Лесные пичуги затейливой песней
встречают рассвет бытия.
Кто видел светлей и чудесней
тебя, дорогая Земля?
Крохотный парк и мир огромный.
Где-то погасла звезда
Неужели я Тебе просто знакомый
и своей не назову никогда?
3
Планетарий нас ждал. Я хотел показать тебе звёзды –
их безбрежно далёкий, безадресно льющийся свет.
Но сезонный туман и дождя неуёмные козни
огневые порывы фатально сводили на нет.
Как звенел выходной – я начальникам плёл небылицы
про приезды родных иль подыскивал повод иной...
А когда удавалось мне чудом у них отпроситься,
то погода меняла свой облик, и пел проливной.
В те промокшие дни я наслушался арий немало,
но в ментовский блокнот не вписал ни единой строки.
Вдохновенье асфальту открыто стихи диктовало,
и потоки воды насыщали притоки реки.
Я окну безраздельно доверил бесплодные мысли:
небеса монотонно рекли монолог о тебе.
Ах, зачем на серёжках горящей рябины повисли
своенравные капли, как яростный вызов судьбе?!
Отчего меж ветвей не слышна перекличка пернатых?
Почему, заблудившись, в стекло не ударит пчела?
Ветер в комнату рвётся, усилив тоску многократно,
и поблёкшие краски уводят глаза от окна.
Но куда торопливо несётся свинцовое войско,
заливая безбожно смирившиеся города?
О квадратный проём в бурный мир, разберёмся по-свойски
и запомним картины,что я в октябре наблюдал!..
Созерцание туч осень мне окупила сторицей:
под шальной листолёт я предельно всмотрелся в себя.
Каждый мыслящий атом обязан раз в жизни влюбиться,
наотрез позабыв постулаты основ бытия.
Я невольно набрал семизначный и выдохнул робко
про всемирный потоп, обещая вселенский салют…
Но твой солнечный голос шепнул в телефонную трубку,
что желанные звёзды от нас никуда не уйдут.
Хризантемы, бесспорно, в саду подрастут до субботы,
за неделю, возможно, циклонов пройдёт полоса…
В понедельник ты утром поедешь к себе на работу,
чтоб в халатике белом детишек от хворей спасать.
Поликлиника встретит тебя суетой несусветной,
но осознанной, ибо пред будущим меркнет предел…
Я оставил прощальный парад облаков без ответа
и с листа терпеливой бумаги на звёзды смотрел.
4
Пробуждённый космос
мне шептал всю ночь:
?У царя Вселенной
сказочная дочь.
Очи – блеск Сверхновой
косы – Млечный Путь.
Убрана в туманность
правильная грудь.
Ветреный румянец
лечит задарма.
Об улыбке надо
написать тома.
А про ножки стройны
и победный стан
слух с галактик сходит …
Но увидеть нам
редкую походку
девицы-красы
нереально. Только
в странные часы
истинно влюблённый
сможет разглядеть
чудо, погрузившись
в образную бредь, -
ждать шаги любимой
на завалинке
звёздной и, заслышав
шорох вдалеке,
без ума сорваться
и лететь на свет… ?
Я Тебя увидел
бабочкой! Рассвет?
5
Тем памятным утром, когда бело-сини
схлестнулся с оранжевым в дикой стране,
я ехал в трамвае, и плакал Россини
кипением жизненной силы во мне.
Осеннее солнце лукаво сияло,
и волны восторга ласкали меня.
Хотя от светила тепла было мало,
но сердце хранило избыток огня.
Я плыл в неизбежье, забыв про сраженье
двух денежных кланов, почти налегке.
В авоське тряслись семеренко, печенье,
а астры пылали в надёжной руке.
Враждебно мелькали – базар, перекрёстки,
заправки, билборды, игорный провал.
Торговля цвела в безобразных киосках,
где градусный яд убивал наповал.
Вам Бог не встречался на страшных дорогах?
Веками молитвы вздымались во тьму!..
Но лица людей говорили о многом,
протестно не веря уже никому.
Я мчался к любимой мирскими путями,
не ведая, что ей о жизни скажу.
Открыться, что – совестливый и упрямый,
и не преступал беззаконий межу?
А тучи на город опять навалились,
и дождик привычно ударил в стекло.
Смурные потёки катились в безмыслие,
но чувство к Тебе непрестанно росло.
Оно, как догадка о важном открытии,
сверкнёт в голове и погаснет тотчас.
В тот миг на слепые часы не смотрите,
ведь Время творит невзирая на нас.
Когда же случайно в пространстве пустынном
на зов твой откликнется голос Её...
Безмыслие мыслило, и неустанно
трамвай углублялся в рабочий район.
Но вот ?Кривомазовская? остановка,
а дальше пешочком – к высотным домам.
Ты сразу открыла. Упала листовка
рогатых политиков к нашим ногам.
6
В твой дом войдя из плотной темноты,
я подарил цветы, как символ света.
Мы в этот мир пришли взрыхлять пласты
мечты и в космос запускать ракеты.
Слова мои воистину просты:
в сонете строгом будешь Ты воспета!
Нас тайнами окутала планета,
но кто-то должен править у плиты.
Сестра моя! Так станем мы чисты,
как белые тетрадные листы
и платье, что из-за меня надето.
Сожжём мосты минутной красоты.
Во имя высоты – из пустоты
шагни в объятья скромного поэта!
7
Тело ласкаю твоё.
(Грешен, когда без одежды.)
Стонами ночь захлестнём,
мир совратим безнадежный.
Мы же – вдвоём.
О эйфорический плен
проникновенных шептаний!
Выше девИчьих колен
тайна кипит мирозданья.
Смертный блажен.
Господи, пиршествуй в нас!
Глубже поклоны природе:
это Любовь без прикрас
царственно входит в исподнем.
Кто мы – сейчас?
Ангелы что ли поют?
Звёзды ль энергией плещут?
Бурную радость мою,
счастье, на миг примерещившееся,
слушай, якут...
8
Ты хочешь убедить меня
теплом любовного огня
продолжить торжество творенья.
Твоя земная красота
возникла рядом неспроста
наивом дивного виденья.
Тем днём дождливым, как всегда,
достойно встретить холода
готовилась людская стая.
В метро до слёз рыдал гобой,
и мы знакомились с тобой,
имён своих не называя.
Весь долгий путь я наблюдал,
как лампочки больной накал
мерцал, свидание итожа.
Но сколь подкорку не труди,
понять, чем дышит визави,
увы, с наскоку невозможно.
Мы вышли в грохот городской
и над прозревшею толпой
нас понесло, как в лихоманке.
А ветер бредил и сильнел :
такая маета – предел
для нежной бабочки - южанки.
Мне не узнать, какое зло
тебя на север занесло,
где доминируют метели.
Ты кислород безвредно пьёшь,
не подберёшь размер галош
и крылышкуешь еле-еле.
Ты каждый час – молва права –
порхаешь, как с дерев листва
по поздней осени слетает.
Ты направлением жива:
то высь штурмуешь, то слова
влекут тебя к земному раю.
Когда в размытом далеке
витала ты в своём мирке
дурных примет не замечая, -
мой мозг знаменьями кипел
и средь нагроможденья дел
уже души в тебе не чаял.
Мне так хотелось уберечь
тебя от посторонних встреч,
увлечь на свет и убедиться,
что и на пальцах мудреца
вспылает юная пыльца
цветов эпохи ясновидца.
Но разве я предвидеть мог,
что это тельце, щёк пушок
я буду трогать повсеместно?
Сколь дебри праны не следи,
все философские пути
к гармонии ведут небесной.
Как формы духа описать,
когда витийствует кровать,
а пошлых мыслей – ни на йоту?
Но каждый в быстри перемен –
божественным вещам взамен –
крылит к торжественному взлёту.
Ведь оторваться второпях
с любимой ношей на руках
от всех несоответствий света
есть достижимый идеал,
который откровеньем стал
для жителя одной планеты.
Как солнце ведренной порой,
твой шёпот путь согреет мой,
мой путь тернисто- беспокойный.
Твоя земная красота
пронзила сердце неспроста,
сойдя с отвергнутой иконы.
И я решительно готов
делить с тобой и хлеб и кров,
от взоров кротких обмирая.
Покинув неуютный дом,
на пламя звёздное вдвоём
летим же, бабочка родная!
Из первозданной чистоты
мы в чудо наведём мосты,
откроем вечное дыханье.
Судьба начнёт иной отсчёт,
и детский голос всколыхнёт
встревоженное мирозданье.
октябрь 2004 - октябрь 2008
Виктории Бражник
Запев
Октябрик звал вполголоса,
зданий обрызгав стены.
Граждане, я вчера познакомился
с девушкой необыкновенной!
Дождь (Мелькали улицы.)
лил. (Не замечали.)
Зонтик - (Шли, не хмурились.)
крыша. (Пили чай
в Оперном – на колкостях.)
Вечер. Ветер. Скверы.
Граждане, я вчера познакомился
с девушкой необыкновенной!
Взошло неона солнце.
Мне до сих пор не верится.
Слушайте ВСЕ, в ком бьётся
человеческое сердце.
1
Бабье лето давненько прошло,
а душа паутинкой витает.
Ныне сгасло какое число?
Помолчу у окна, вспоминая.
Темень. Ночь. Но мерещится свет.
И сухим из водицы не выйти.
Хоть страшусь ненадежных примет,
ноги сами несут из укрытья.
В небесах облаков мишура
затевает дождище унылый.
Всяк бывало у нас… Не пора ль
поквитаться с нечистою силой?
Вкруг да около чуда плясать
на сермяжной Руси не дозволим.
Коль за дело взялись – рвётся сеть
грузных туч – и Гагарин в полёте.
Зырим в прорубь непуганых грёз:
каждый метит вглядеться позорче
и средь зарева кралечек - роз
выбрать лакомый – в жёны – кусочек.
Я на звёздочку глаз положил
и в лепёшку б разбахался, чтобы
из последних мятущихся сил
добежать к телескопу галопом.
К окуляру мениска припав,
петь: Елена Прекрасна воскресла!
Ни к чему знаменитостям лавр,
если в Лувре славянке нет места.
Я ведь знаю, что мне без Тебя
в Ойкумене бурлящей не скрыться…
Мчится, в рог непрестанно трубя,
к Даме сердца отчаянный рыцарь.
И когда он вскричит ?подожди?
восходящей от Солнца комете, -
метеорные хлынут дожди
фейерверком над спящей планетой.
Лишь влюблённые вспыхи поймут,
окна в МИР распахнувши настежь…
Я сегодня с тобой потому,
что Ты меня понимаешь.
2
Радуйся, Осень! Я твои слёзы
дарю инопланетнейшему существу.
Её зовут Вика. Знаете, Виконька,
эта планета нам будет к лицу.
В утреннем парке солнечная люстра
еле пробивает белесый пар.
Но разве не разожжёт наши чувства
встреченной листвы пожар?
Костры деревьев в немой гордыне
устроили яростный каплепад.
Но разве наши сердца молодые
не с вечностью перестукиваются в лад?
На тихой аллее игрой откровенной
ветер тревожит зеркальность луж.
Но разве не очарованы очи Вселенной
северным сиянием наших душ?
Нам любы значительные величины,
чтоб тело пространства мерцало, маня.
Но разве эта космическая песчинка
не вертится для тебя и меня?
Жизнь кипит в морях и на суше:
инфузории, рыбы, гады, зверьё…
Но разве возможно спокойно слушать
озёрное дыхание твоё?
В лугах заливных нимфалиды порхают,
травинки склоняются ниц...
Но разве возможно забыть колыханье
твоих невесомых ресниц?
Бегут облака над горной дорОгой
в царство пугливых мимоз…
Но разве возможно нежно не трогать
водопады твоих волос?
Лесные пичуги затейливой песней
встречают рассвет бытия.
Кто видел светлей и чудесней
тебя, дорогая Земля?
Крохотный парк и мир огромный.
Где-то погасла звезда
Неужели я Тебе просто знакомый
и своей не назову никогда?
3
Планетарий нас ждал. Я хотел показать тебе звёзды –
их безбрежно далёкий, безадресно льющийся свет.
Но сезонный туман и дождя неуёмные козни
огневые порывы фатально сводили на нет.
Как звенел выходной – я начальникам плёл небылицы
про приезды родных иль подыскивал повод иной...
А когда удавалось мне чудом у них отпроситься,
то погода меняла свой облик, и пел проливной.
В те промокшие дни я наслушался арий немало,
но в ментовский блокнот не вписал ни единой строки.
Вдохновенье асфальту открыто стихи диктовало,
и потоки воды насыщали притоки реки.
Я окну безраздельно доверил бесплодные мысли:
небеса монотонно рекли монолог о тебе.
Ах, зачем на серёжках горящей рябины повисли
своенравные капли, как яростный вызов судьбе?!
Отчего меж ветвей не слышна перекличка пернатых?
Почему, заблудившись, в стекло не ударит пчела?
Ветер в комнату рвётся, усилив тоску многократно,
и поблёкшие краски уводят глаза от окна.
Но куда торопливо несётся свинцовое войско,
заливая безбожно смирившиеся города?
О квадратный проём в бурный мир, разберёмся по-свойски
и запомним картины,что я в октябре наблюдал!..
Созерцание туч осень мне окупила сторицей:
под шальной листолёт я предельно всмотрелся в себя.
Каждый мыслящий атом обязан раз в жизни влюбиться,
наотрез позабыв постулаты основ бытия.
Я невольно набрал семизначный и выдохнул робко
про всемирный потоп, обещая вселенский салют…
Но твой солнечный голос шепнул в телефонную трубку,
что желанные звёзды от нас никуда не уйдут.
Хризантемы, бесспорно, в саду подрастут до субботы,
за неделю, возможно, циклонов пройдёт полоса…
В понедельник ты утром поедешь к себе на работу,
чтоб в халатике белом детишек от хворей спасать.
Поликлиника встретит тебя суетой несусветной,
но осознанной, ибо пред будущим меркнет предел…
Я оставил прощальный парад облаков без ответа
и с листа терпеливой бумаги на звёзды смотрел.
4
Пробуждённый космос
мне шептал всю ночь:
?У царя Вселенной
сказочная дочь.
Очи – блеск Сверхновой
косы – Млечный Путь.
Убрана в туманность
правильная грудь.
Ветреный румянец
лечит задарма.
Об улыбке надо
написать тома.
А про ножки стройны
и победный стан
слух с галактик сходит …
Но увидеть нам
редкую походку
девицы-красы
нереально. Только
в странные часы
истинно влюблённый
сможет разглядеть
чудо, погрузившись
в образную бредь, -
ждать шаги любимой
на завалинке
звёздной и, заслышав
шорох вдалеке,
без ума сорваться
и лететь на свет… ?
Я Тебя увидел
бабочкой! Рассвет?
5
Тем памятным утром, когда бело-сини
схлестнулся с оранжевым в дикой стране,
я ехал в трамвае, и плакал Россини
кипением жизненной силы во мне.
Осеннее солнце лукаво сияло,
и волны восторга ласкали меня.
Хотя от светила тепла было мало,
но сердце хранило избыток огня.
Я плыл в неизбежье, забыв про сраженье
двух денежных кланов, почти налегке.
В авоське тряслись семеренко, печенье,
а астры пылали в надёжной руке.
Враждебно мелькали – базар, перекрёстки,
заправки, билборды, игорный провал.
Торговля цвела в безобразных киосках,
где градусный яд убивал наповал.
Вам Бог не встречался на страшных дорогах?
Веками молитвы вздымались во тьму!..
Но лица людей говорили о многом,
протестно не веря уже никому.
Я мчался к любимой мирскими путями,
не ведая, что ей о жизни скажу.
Открыться, что – совестливый и упрямый,
и не преступал беззаконий межу?
А тучи на город опять навалились,
и дождик привычно ударил в стекло.
Смурные потёки катились в безмыслие,
но чувство к Тебе непрестанно росло.
Оно, как догадка о важном открытии,
сверкнёт в голове и погаснет тотчас.
В тот миг на слепые часы не смотрите,
ведь Время творит невзирая на нас.
Когда же случайно в пространстве пустынном
на зов твой откликнется голос Её...
Безмыслие мыслило, и неустанно
трамвай углублялся в рабочий район.
Но вот ?Кривомазовская? остановка,
а дальше пешочком – к высотным домам.
Ты сразу открыла. Упала листовка
рогатых политиков к нашим ногам.
6
В твой дом войдя из плотной темноты,
я подарил цветы, как символ света.
Мы в этот мир пришли взрыхлять пласты
мечты и в космос запускать ракеты.
Слова мои воистину просты:
в сонете строгом будешь Ты воспета!
Нас тайнами окутала планета,
но кто-то должен править у плиты.
Сестра моя! Так станем мы чисты,
как белые тетрадные листы
и платье, что из-за меня надето.
Сожжём мосты минутной красоты.
Во имя высоты – из пустоты
шагни в объятья скромного поэта!
7
Тело ласкаю твоё.
(Грешен, когда без одежды.)
Стонами ночь захлестнём,
мир совратим безнадежный.
Мы же – вдвоём.
О эйфорический плен
проникновенных шептаний!
Выше девИчьих колен
тайна кипит мирозданья.
Смертный блажен.
Господи, пиршествуй в нас!
Глубже поклоны природе:
это Любовь без прикрас
царственно входит в исподнем.
Кто мы – сейчас?
Ангелы что ли поют?
Звёзды ль энергией плещут?
Бурную радость мою,
счастье, на миг примерещившееся,
слушай, якут...
8
Ты хочешь убедить меня
теплом любовного огня
продолжить торжество творенья.
Твоя земная красота
возникла рядом неспроста
наивом дивного виденья.
Тем днём дождливым, как всегда,
достойно встретить холода
готовилась людская стая.
В метро до слёз рыдал гобой,
и мы знакомились с тобой,
имён своих не называя.
Весь долгий путь я наблюдал,
как лампочки больной накал
мерцал, свидание итожа.
Но сколь подкорку не труди,
понять, чем дышит визави,
увы, с наскоку невозможно.
Мы вышли в грохот городской
и над прозревшею толпой
нас понесло, как в лихоманке.
А ветер бредил и сильнел :
такая маета – предел
для нежной бабочки - южанки.
Мне не узнать, какое зло
тебя на север занесло,
где доминируют метели.
Ты кислород безвредно пьёшь,
не подберёшь размер галош
и крылышкуешь еле-еле.
Ты каждый час – молва права –
порхаешь, как с дерев листва
по поздней осени слетает.
Ты направлением жива:
то высь штурмуешь, то слова
влекут тебя к земному раю.
Когда в размытом далеке
витала ты в своём мирке
дурных примет не замечая, -
мой мозг знаменьями кипел
и средь нагроможденья дел
уже души в тебе не чаял.
Мне так хотелось уберечь
тебя от посторонних встреч,
увлечь на свет и убедиться,
что и на пальцах мудреца
вспылает юная пыльца
цветов эпохи ясновидца.
Но разве я предвидеть мог,
что это тельце, щёк пушок
я буду трогать повсеместно?
Сколь дебри праны не следи,
все философские пути
к гармонии ведут небесной.
Как формы духа описать,
когда витийствует кровать,
а пошлых мыслей – ни на йоту?
Но каждый в быстри перемен –
божественным вещам взамен –
крылит к торжественному взлёту.
Ведь оторваться второпях
с любимой ношей на руках
от всех несоответствий света
есть достижимый идеал,
который откровеньем стал
для жителя одной планеты.
Как солнце ведренной порой,
твой шёпот путь согреет мой,
мой путь тернисто- беспокойный.
Твоя земная красота
пронзила сердце неспроста,
сойдя с отвергнутой иконы.
И я решительно готов
делить с тобой и хлеб и кров,
от взоров кротких обмирая.
Покинув неуютный дом,
на пламя звёздное вдвоём
летим же, бабочка родная!
Из первозданной чистоты
мы в чудо наведём мосты,
откроем вечное дыханье.
Судьба начнёт иной отсчёт,
и детский голос всколыхнёт
встревоженное мирозданье.
октябрь 2004 - октябрь 2008
Метки:
