Морские песни
1. Для садоводов
В таверне старой, у причала,
Сидит нахмурясь капитан.
Его корабль давно отчалил,
А он с тоской глядит в стакан.
Забыт бушприт под кливерами
И не доспорил с ветром грот,
И стороной прошло цунами –
Не он отправился в поход.
Семья, карьера, огород –
Не он отправился в поход.
Когда завязнут в иле якоря,
Руби канаты, капитан,
И пусть спокойствие – земля,
Твоя дорога – океан.
Ведь даже утлая лодчонка,
А нет, так можно на плоту,
Помашет с берега девчонка,
Ее ты вспомнишь, как мечту.
И пусть с любимыми прощаться
Так тяжело – на целый год,
Дает понятие о счастье
Веселый и упругий грот.
В таверне старой у причала,
Когда сигнал прощальный дан,
И то не поздно все сначала
Начать, уж, коль ты капитан.
Не огород и не стакан –
Иди, командуй, Капитан.
2. Мерная миля
Корабль долго строили, потом спускали на воду –
С бутылкою шампанского, чтоб била в борт волна.
Но до того, как в плаванье уйти проверить надобно
Стального судна слабости, ведь океан без дна.
На мерной миле года не года,
На мерной миле вода как вода,
На мерной миле волна – так волна.
На мерной миле вся жизнь видна.
Вот капитан на мостике отдал приказ заучено,
И дрогнул под машинами послушный исполин.
Вновь море темно-синее в винтах волной закручено,
И в небо темно-синее из труб уходит дым.
На мерной миле года не года,
На мерной миле вода как вода,
На мерной миле волна – так волна.
На мерной миле вся жизнь видна.
Послушайте, блаженные, мы делим мир на сажени,
На мили и на прошлое, которых не вернуть.
Нам жизнь, как миля мерная, - смелей вперед, отважные,
Пройти нам с честью надобно короткий, в милю, путь.
На мерной миле года как года,
На мерной миле беда как беда,
На мерной миле волна как волна.
Но друг, коль рядом, так навсегда.
3. Вальс прощания с парусным флотом
В музыке Брамса иль брамселя
Кружится, кружится, кружится
Шкотами, гротами, марсами
Моря бездонная лужица.
И, словно пеной рожденные,
Белые, в семь этажей,
Полные, будто мечтами, муссонами
Юности, но не моей.
Паруса над морем наколдуют ветры,
Не бывает вечным счастье или штиль.
Кливера надежды, топселя рассвета,-
Гордый чайный клипер не поднимет пыль.
Но остались в сказках или на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
Гордый и надежный, такой прекрасный кров.
В прошлом далеком, наверное
Гордые реи запутались,
Верные, первые, нервные
Глупых пророчеств наслушались,
В трюмы забились железные,-
Вместе все – так не страшней…
Только голландцы летучие, где же вы?
В юности, но не моей.
Паруса над морем разогнали ветры,
Будет долгой буря, но не вечным – штиль,
Кливера надежды, топселя рассвета,-
И на небе звездном вещая цифирь.
Жаль, остались в сказках или на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
С радостью и солнцем наш и мир и кров.
В музыке Брамса иль брамселя,
Веселой, мечтательной, юной,
Море не волнами – вальсами,
Снасти – поющие струны.
Пусть капитаны простужены,
Голос хрипит сквозь снастей
Всеми широтами дальними, южными,
Юности, но не моей.
Паруса над морем позабыли ветры,
Слишком долго длился в океане штиль,
Кливера надежды, топселя рассвета,-
Стало вспомнить сложно – сказка или быль.
Но однажды утром, словно на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
Ветрами и мечтами насквозь продутый кров.
4. Рейдер
- Все здесь враждебно. Подвоха не жди.
На марсе – глядите в оба.
Самое страшное в море… - Дожди,
Туман и промокшая роба…
- Буря? Не бойся, опасен лишь мрак,
Под пологом тень скользнувшая.
Все здесь враждебно и всюду здесь враг,
Ждущий удобного случая.
Мы даже не волки – вдали от любимых
И от родных берегов.
Ох, не исчезнуть сегодня б на минах,
Задев за один из рогов.
Что ждет впереди – удача пиратская
Или Порт-Стенли кошмар?
Вот океан – он могила нам братская,
Если не точен удар.
Вот чей то дымок на границе рассвета…
Орудия - к бою и пар – до предела!
Быть может добыча, а может быть это…
Но, впрочем, заварится дело.
5. ?Новик? 1911-1941
Изношены машины старика,
Изношены орудья и бушлаты.
И лишь душа, душа у моряка
Не требует по старости заплаты.
А было время и вскипало море
Волной на берег волею машин.
?Новик? с балтийской тишиною спорил,
И свято верил, что в движенье – жизнь.
У боевых коней и кораблей
Недолог век – от боя и до боя.
Стать можно, очень твердо, на земле,
Но рваться вдаль – сквозь небо и вдоль моря.
Задира юнга, боцман весельчак,
Да строгие у пушек комендоры,
Да море, где за горизонтом враг,
Да враг, с которым нас рассудит море.
И корабли на пенсию не сходят,
Из них порою делают музей,
Иль в переплавку их – от киля и до сходен,
Чтоб после смерти - снова для людей.
В разрывах неба сорок первый год,
В разрывах дыма ревельское небо,
Последний караван и кто дойдет,
Тот встанет в док. И в очередь за хлебом.
Вот снова брошен страшный жребий ?смерть?,
И не остановить торпед движенье,
Сквозь стук машин – сердцами – не успеть!
Ты выиграл последнее сраженье.
Во все века – кто важен, тот и жив.
Пусть он форштевнем рассекает море.
Но ты не побежден, и ты забыв
Свое, чужого не умножил горя…
Изношены машины старика,
Но надо их - рвануться под торпеду.
В движенье – жизнь, а он устал слегка,
Но все-таки он празднует победу.
Изношены машины - не века…
6. Брандвахта
Послушай, кэп, сыграем на басах,
Гудящей ноте главного калибра,-
Застыли комендоры на местах,
В прицел врага всегда вернее видно.
Пусть в целом мире только мертвый штиль,
Калибр главный отыграет бурю,
И поднесет врагу за двадцать миль
В двенадцать дюймов горькую пилюлю.
Вот только жаль, заржавлены замки,
Но башни провернули мы умело,
И чуть дрожат, беспомощно тонки,
Две нити в перекрестии прицела.
Увы, ? брандвахте, играть отбой?,
Вот мы и стали учебной целью,
А было время и над судьбой
Флаг вился, синим крестом прицельным.
Послушай, кэп, сыграем на басах,
Гудящей ноте главного калибра,-
Пока брандвахтой нас не сделал страх,
Пока врага в прицел и в море - видно.
7. Зеркала
Красотою расписавшись
В зеркалах лесных озер,
Жизнью, в целый день, уставший,
Вечерел закатный бор.
Все сплеталось с тишиною,
Даже ветер – восхищен,
И ветвей живой стеною,
Остановлен, побежден…
А над морем – бурный вечер,
А над морем – тучи мрачны,
Самый лучший лес на свете
Человек пустил на мачты.
Сотни рабов,
Хрип и стон.
Сотни рабов,
На них – легион.
Каменный город –
В пепел и мрак.
Каменный город,
К городу – враг.
Не будут обузой
Военные грузы,
Возьмем Сиракузы,
Набьем себе пузо.
И по морю распластавшись,
Полетел на Город флот.
Город будет скоро в павших.
Зеркала взмутили вод,
Море вспорото носами –
Боевые корабли
Смерть несут под парусами,
А деревья – жизнь несли,
Их смолистое забвенье
Человек не пощадил –
В слезы падали поленья
И топор их в кровь рубил.
Боевой топор –
Хрип и стон.
Боевой задор –
Жалость – вон!
Но сотни зеркал –
Не отвернись!
Криком металл –
Смерть – жизнь.
Нет, не остыть –
Бросило в жар.
Краскою – в стыд.
Кровью – в пожар.
Словно в сполохе закатном,
Жизнь стыдом закончил флот.
На других смотреть – приятно,
На себя – наоборот.
Зеркала в куски разбиты,
И от волн рябит вода,
Только, правда вдруг открыта
Медным зеркалом щита,
Только видно в отраженьи,
Как ломаются мечты –
Лес в стандартные поленья,
В чей-то хитрый винтик – ты.
Маленький винт,
Как ни финти,
Сердце, вот финт,
Бьется в груди.
Я в зеркала
Прямо смотрю.
В правду стекла,
Может – сгорю.
Нет, не остыть –
Бросило в жар.
Может быть – стыд,
Но точно – пожар.
8. Туристическая исследовательско-познавательская
(совместно с В. Подшивалиным)
1.(наступательная)
Ехал Кузя в Сиракузы,
По путевке турбюро,
Чтоб набить маслиной пузо
В ихнем быстро иль бистро,
Поглазеть на Архимеда,
А удастся – на стриптиз,
И с восьмого чуда света
Откровенно плюнуть вниз.
Набивая чемоданы
Ентим импортным шмотьем,
С мафиози пить чинзано
И болтать о том, о сем,
В общем, если разобраться,
Ехал как не эмигрант,
А культуры поднабраться
И вернуться яки гранд.
2. (отступательная)
Белый лайнер, первый класс,
Держит Кузя верный галс –
Супермаркет ?Архимед?,
Рынок, кабаре, обед.
Обходительность кругом,
Так к чему же к горлу ком?
В их проклятой загранице
Не умеют материться,
Мафиози – те же фраки,
Даже ейные собаки
Лают только ? о синьорррр?
И не пачкают забор.
Или вот еще сатира –
Платный вход во все сортиры,
Понял Кузя – это крах,
И домой на всех парах.
3. (назидательная)
Одолев таможню матом
И назвав техничку братом,
Наш герой явился в дом –
Сувениры все при нем.
Дяди, тещи и соседи…
Только белые медведи
Не познали вкратце
Плодов цивилизаций.
А потом они говели,
То есть значит песен пели,
И любя весь мир и кроме,
О своем родимом доме,
И не то чтоб голосили,
О судьбе, да о России,
И на ихнюю Европу
И притопом, и прихлопом -
?Улица, улица, улица широкая?…
Улица, улица, родная… кривобокая.
***
Плотник построит дом,
Иль как в Кижах – храм,
А у поэта – сон,
Цветаевский фимиам.
Поэт не создаст дворцов –
Он просто напишет стих.
И этим среди творцов
Он равный, среди своих.
И пусть не закаты дня
Жизни вершат узор,
Поэты, творя себя,
Людям творят простор.
К полету зовет душа,
В каждой строке – полет.
Самолеты люди вершат,
Поэт же их в небо зовет.
В таверне старой, у причала,
Сидит нахмурясь капитан.
Его корабль давно отчалил,
А он с тоской глядит в стакан.
Забыт бушприт под кливерами
И не доспорил с ветром грот,
И стороной прошло цунами –
Не он отправился в поход.
Семья, карьера, огород –
Не он отправился в поход.
Когда завязнут в иле якоря,
Руби канаты, капитан,
И пусть спокойствие – земля,
Твоя дорога – океан.
Ведь даже утлая лодчонка,
А нет, так можно на плоту,
Помашет с берега девчонка,
Ее ты вспомнишь, как мечту.
И пусть с любимыми прощаться
Так тяжело – на целый год,
Дает понятие о счастье
Веселый и упругий грот.
В таверне старой у причала,
Когда сигнал прощальный дан,
И то не поздно все сначала
Начать, уж, коль ты капитан.
Не огород и не стакан –
Иди, командуй, Капитан.
2. Мерная миля
Корабль долго строили, потом спускали на воду –
С бутылкою шампанского, чтоб била в борт волна.
Но до того, как в плаванье уйти проверить надобно
Стального судна слабости, ведь океан без дна.
На мерной миле года не года,
На мерной миле вода как вода,
На мерной миле волна – так волна.
На мерной миле вся жизнь видна.
Вот капитан на мостике отдал приказ заучено,
И дрогнул под машинами послушный исполин.
Вновь море темно-синее в винтах волной закручено,
И в небо темно-синее из труб уходит дым.
На мерной миле года не года,
На мерной миле вода как вода,
На мерной миле волна – так волна.
На мерной миле вся жизнь видна.
Послушайте, блаженные, мы делим мир на сажени,
На мили и на прошлое, которых не вернуть.
Нам жизнь, как миля мерная, - смелей вперед, отважные,
Пройти нам с честью надобно короткий, в милю, путь.
На мерной миле года как года,
На мерной миле беда как беда,
На мерной миле волна как волна.
Но друг, коль рядом, так навсегда.
3. Вальс прощания с парусным флотом
В музыке Брамса иль брамселя
Кружится, кружится, кружится
Шкотами, гротами, марсами
Моря бездонная лужица.
И, словно пеной рожденные,
Белые, в семь этажей,
Полные, будто мечтами, муссонами
Юности, но не моей.
Паруса над морем наколдуют ветры,
Не бывает вечным счастье или штиль.
Кливера надежды, топселя рассвета,-
Гордый чайный клипер не поднимет пыль.
Но остались в сказках или на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
Гордый и надежный, такой прекрасный кров.
В прошлом далеком, наверное
Гордые реи запутались,
Верные, первые, нервные
Глупых пророчеств наслушались,
В трюмы забились железные,-
Вместе все – так не страшней…
Только голландцы летучие, где же вы?
В юности, но не моей.
Паруса над морем разогнали ветры,
Будет долгой буря, но не вечным – штиль,
Кливера надежды, топселя рассвета,-
И на небе звездном вещая цифирь.
Жаль, остались в сказках или на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
С радостью и солнцем наш и мир и кров.
В музыке Брамса иль брамселя,
Веселой, мечтательной, юной,
Море не волнами – вальсами,
Снасти – поющие струны.
Пусть капитаны простужены,
Голос хрипит сквозь снастей
Всеми широтами дальними, южными,
Юности, но не моей.
Паруса над морем позабыли ветры,
Слишком долго длился в океане штиль,
Кливера надежды, топселя рассвета,-
Стало вспомнить сложно – сказка или быль.
Но однажды утром, словно на картинах,
Выцветших полотнах старых мастеров,
Клипера и барки, шхуны, бригантины –
Ветрами и мечтами насквозь продутый кров.
4. Рейдер
- Все здесь враждебно. Подвоха не жди.
На марсе – глядите в оба.
Самое страшное в море… - Дожди,
Туман и промокшая роба…
- Буря? Не бойся, опасен лишь мрак,
Под пологом тень скользнувшая.
Все здесь враждебно и всюду здесь враг,
Ждущий удобного случая.
Мы даже не волки – вдали от любимых
И от родных берегов.
Ох, не исчезнуть сегодня б на минах,
Задев за один из рогов.
Что ждет впереди – удача пиратская
Или Порт-Стенли кошмар?
Вот океан – он могила нам братская,
Если не точен удар.
Вот чей то дымок на границе рассвета…
Орудия - к бою и пар – до предела!
Быть может добыча, а может быть это…
Но, впрочем, заварится дело.
5. ?Новик? 1911-1941
Изношены машины старика,
Изношены орудья и бушлаты.
И лишь душа, душа у моряка
Не требует по старости заплаты.
А было время и вскипало море
Волной на берег волею машин.
?Новик? с балтийской тишиною спорил,
И свято верил, что в движенье – жизнь.
У боевых коней и кораблей
Недолог век – от боя и до боя.
Стать можно, очень твердо, на земле,
Но рваться вдаль – сквозь небо и вдоль моря.
Задира юнга, боцман весельчак,
Да строгие у пушек комендоры,
Да море, где за горизонтом враг,
Да враг, с которым нас рассудит море.
И корабли на пенсию не сходят,
Из них порою делают музей,
Иль в переплавку их – от киля и до сходен,
Чтоб после смерти - снова для людей.
В разрывах неба сорок первый год,
В разрывах дыма ревельское небо,
Последний караван и кто дойдет,
Тот встанет в док. И в очередь за хлебом.
Вот снова брошен страшный жребий ?смерть?,
И не остановить торпед движенье,
Сквозь стук машин – сердцами – не успеть!
Ты выиграл последнее сраженье.
Во все века – кто важен, тот и жив.
Пусть он форштевнем рассекает море.
Но ты не побежден, и ты забыв
Свое, чужого не умножил горя…
Изношены машины старика,
Но надо их - рвануться под торпеду.
В движенье – жизнь, а он устал слегка,
Но все-таки он празднует победу.
Изношены машины - не века…
6. Брандвахта
Послушай, кэп, сыграем на басах,
Гудящей ноте главного калибра,-
Застыли комендоры на местах,
В прицел врага всегда вернее видно.
Пусть в целом мире только мертвый штиль,
Калибр главный отыграет бурю,
И поднесет врагу за двадцать миль
В двенадцать дюймов горькую пилюлю.
Вот только жаль, заржавлены замки,
Но башни провернули мы умело,
И чуть дрожат, беспомощно тонки,
Две нити в перекрестии прицела.
Увы, ? брандвахте, играть отбой?,
Вот мы и стали учебной целью,
А было время и над судьбой
Флаг вился, синим крестом прицельным.
Послушай, кэп, сыграем на басах,
Гудящей ноте главного калибра,-
Пока брандвахтой нас не сделал страх,
Пока врага в прицел и в море - видно.
7. Зеркала
Красотою расписавшись
В зеркалах лесных озер,
Жизнью, в целый день, уставший,
Вечерел закатный бор.
Все сплеталось с тишиною,
Даже ветер – восхищен,
И ветвей живой стеною,
Остановлен, побежден…
А над морем – бурный вечер,
А над морем – тучи мрачны,
Самый лучший лес на свете
Человек пустил на мачты.
Сотни рабов,
Хрип и стон.
Сотни рабов,
На них – легион.
Каменный город –
В пепел и мрак.
Каменный город,
К городу – враг.
Не будут обузой
Военные грузы,
Возьмем Сиракузы,
Набьем себе пузо.
И по морю распластавшись,
Полетел на Город флот.
Город будет скоро в павших.
Зеркала взмутили вод,
Море вспорото носами –
Боевые корабли
Смерть несут под парусами,
А деревья – жизнь несли,
Их смолистое забвенье
Человек не пощадил –
В слезы падали поленья
И топор их в кровь рубил.
Боевой топор –
Хрип и стон.
Боевой задор –
Жалость – вон!
Но сотни зеркал –
Не отвернись!
Криком металл –
Смерть – жизнь.
Нет, не остыть –
Бросило в жар.
Краскою – в стыд.
Кровью – в пожар.
Словно в сполохе закатном,
Жизнь стыдом закончил флот.
На других смотреть – приятно,
На себя – наоборот.
Зеркала в куски разбиты,
И от волн рябит вода,
Только, правда вдруг открыта
Медным зеркалом щита,
Только видно в отраженьи,
Как ломаются мечты –
Лес в стандартные поленья,
В чей-то хитрый винтик – ты.
Маленький винт,
Как ни финти,
Сердце, вот финт,
Бьется в груди.
Я в зеркала
Прямо смотрю.
В правду стекла,
Может – сгорю.
Нет, не остыть –
Бросило в жар.
Может быть – стыд,
Но точно – пожар.
8. Туристическая исследовательско-познавательская
(совместно с В. Подшивалиным)
1.(наступательная)
Ехал Кузя в Сиракузы,
По путевке турбюро,
Чтоб набить маслиной пузо
В ихнем быстро иль бистро,
Поглазеть на Архимеда,
А удастся – на стриптиз,
И с восьмого чуда света
Откровенно плюнуть вниз.
Набивая чемоданы
Ентим импортным шмотьем,
С мафиози пить чинзано
И болтать о том, о сем,
В общем, если разобраться,
Ехал как не эмигрант,
А культуры поднабраться
И вернуться яки гранд.
2. (отступательная)
Белый лайнер, первый класс,
Держит Кузя верный галс –
Супермаркет ?Архимед?,
Рынок, кабаре, обед.
Обходительность кругом,
Так к чему же к горлу ком?
В их проклятой загранице
Не умеют материться,
Мафиози – те же фраки,
Даже ейные собаки
Лают только ? о синьорррр?
И не пачкают забор.
Или вот еще сатира –
Платный вход во все сортиры,
Понял Кузя – это крах,
И домой на всех парах.
3. (назидательная)
Одолев таможню матом
И назвав техничку братом,
Наш герой явился в дом –
Сувениры все при нем.
Дяди, тещи и соседи…
Только белые медведи
Не познали вкратце
Плодов цивилизаций.
А потом они говели,
То есть значит песен пели,
И любя весь мир и кроме,
О своем родимом доме,
И не то чтоб голосили,
О судьбе, да о России,
И на ихнюю Европу
И притопом, и прихлопом -
?Улица, улица, улица широкая?…
Улица, улица, родная… кривобокая.
***
Плотник построит дом,
Иль как в Кижах – храм,
А у поэта – сон,
Цветаевский фимиам.
Поэт не создаст дворцов –
Он просто напишет стих.
И этим среди творцов
Он равный, среди своих.
И пусть не закаты дня
Жизни вершат узор,
Поэты, творя себя,
Людям творят простор.
К полету зовет душа,
В каждой строке – полет.
Самолеты люди вершат,
Поэт же их в небо зовет.
Метки:
