и вот оказался на первом круге упрощенья мой герой

и вот оказался
на первом круге упрощенья
мой герой -
нет весточек,
ни с того,
ни с края света -
не хрустит сапогами по снегу
около калитки почтальон -
руки на полках марионеток обвисли -
мой герой
больше им не дирижер.
не пишет герою больше
ни будда,
ни другой пророк.
время, когда остыли все пожары.
пустоту проклятием
разгоняет по душе сухой песок.
от полюса до полюса мечутся беременные обезьяны -
беременность их вечна -
и значит, вечным будет бардак.
каждый живой,
даже от обезьяны
плод -
это огонь и порядок.
но бесполезны дары земли,
ада печати черные,
рая манна небесная -
марионеток на последний бой
мой герой не поведет, нет.
пламя без жара мечется в его глазах,
он вроде сгорает - но нет,
он вроде плачет -
но слез вода суха.
и гибельной адской силы,
чтобы любую бы куклу,
и в бой,
и смертельный жар истосковавшейся любви.
он не чурается, нет.

и вот у калитки жалко скребется почтальон,
письма живые отчаянно бьются в сумке его,
молодые рьяно сердца.
там и ярость новых земель,
и рвущихся блузок печаль,
конкистадора меча
звон победный, печальный.
зря.
марионетки на полке теперь -
дерево
и нитки суровой моток.