Контекст отчаяния

Наемники
стучали прикладами
автоматов
в темпе токката.
Раскачивалась на двери
безликая женщина
с выцветшего
плаката.
Прятала голову
в темноту
за ширму, давшего
тотальную трещину,
шрифта
в форме вопроса,
довольно пространного:
? Видишь ли ты
во мне личность??
При этом
прижимала
к лону,
хрестоматийным жестом
Монро,
непослушную юбку.
Но та
скрывала немногое –
место,
где торс
эволюционирует в ноги.
И готическое трюмо
немного брюзжало
скорее о том,
что в 1907-ом
оно было уже
антикварным.
Его пустили
с аукциона
с пылью,
сургучным крошевом,
сыгравших
в выдвижной ящик,
невнятных
любовных писем
судьи на покаянии.
Левой,
треснувшей створкой
оно видело
самоубийство
того, кого правой,
четверть века назад
наблюдало зачатие…
Из кухни тянуло
горелой крольчатиной
и
последним козырем,
по-гусарски
солнце бросало наперерез
черных и белых клавиш
тень,
закованного
окна.
Косилось
на прокуренные
матерчатые обои,
светлые прямоугольники
от картин…

И опорой –
барьер из сложенных
на груди рук,
тенистый взгляд
в неясный тоннель,
куда уже хочешь
идти
один…