Надежда

-Расскажи сказку.
-Я знаю только грустные сказки.
-Расскажи грустную.
-В одном городе, в типовой, пятиэтажной хрущёвке, на четвёртом этаже жила надежда. Каждое утро она просыпалась и выпивала чашку чая сладкого, сладкого. Потом она открывала окно, вдыхала воздух свежий, свежий и выбегала на улицу, на встречу новому дню. А вокруг суетились люди, бегали переполненные троллейбусы, продавали цветы и мороженное.
Вечером она возвращалась домой, в свою маленькую однокомнатную квартирку на четвертом этаже. Выпивала чашку чая сладкого, сладкого и закрывала окно. А на нее глядело небо звездное, звездное. Она засыпала и видела сны светлые, светлые.
Так она и жила. Но однажды она встретила разум холодный, холодный. Он стоял напротив нее в переполненном троллейбусе. Он стоял и смотрел на нее.
Потом она встретила его на бирже по трудоустройству, на ценниках в магазине, в утренних газетах и на экране телевизора, и в глазах проходящих людей. Он стал преследовать ее везде. Она хотела убежать и спрятаться от него в своей маленькой однокомнатной квартирке, но когда она, вбежала на четвертый этаж и открыла дверь, он уже сидел в ее кресле и пил из ее чашки кофе, горький, горький.
-Вот и все, сказал разум.
-Твое время закончилось.
И тогда надежда исчезла. И больше ничего не осталось. Ни неба, ни звезд, ни троллейбусов, ни времени, ни пространства, ни настоящего, ни будущего.
- Так не бывает. Что-то должно остаться.
-Осталось прошлое, в котором жила надежда.
-А о чем эта сказка?
-О надежде, которую убил разум.
-Такая грустная сказка.
-Ну, я же предупреждала. Спи. Закрой глазоньки.
Фонарь. Прямо в окно, фонарь. Она встала, чтобы задернуть шторы. За окном моросило. Фонарь. Мокро. Осень. ? Ночь, улица, фонарь, аптека…?Только бы успеть вырастить его. Успеть. До шестнадцати или семнадцати лет. Потом сам. Потом сможет и сам.
За дверью послышался голос.
-Ты с кем там разговариваешь, доченька?
Она поспешила выйти из детской.
-Говори тише, мам. Артем спит.
-Какой Артем, доченька?
-Внук твой, мама.
-Какой внук, доченька? Ну что с тобой опять? Выпей таблеточку, доченька мамина, бедная моя.
Она вышла в коридор, накинула пальто. Пальто пахло маминым борщом. Стала натягивать сапоги. Они были мокрыми и холодными. Потом как всегда стал заедать замочек. На этот случай на телефонной полочке лежал спасительный инструмент - плоскогубцы.
-Ты куда, на ночь, глядя- то, доченька?
-Я выйду за Свету сегодня, мам. Она просила. Потом она отработает. Случилось у нее что-то. Ты только в детскую не входи. Пусть поспит.
-Кто поспит, Боже ты мой. Ну что с тобой опять. Куда ты в таком состоянии. Не пущу.
-Ну что ты мамуля? Я утром буду. Ну, все, все.
О том, что лифт прибыл, она поняла по привычному запаху мочи и хлорки. Дальше нужно было нажать на выжженную кнопку первого этажа.
Она нажала.
Пожилая, седая женщина вернулась в комнату и подошла к телефону еще советского образца. Набрала знакомый номер. На том конце долго не поднимали. Наконец долгожданное – ало.
- Леночка! У нее опять это началось. Я не знаю что делать. Два месяца все было нормально. Я так надеялась, что все прошло. А сегодня опять. Вот придумала себе сына, и ушла на ночь глядя. Куда ушла? Федору Михайловичу я боюсь звонить. Опять закроет ее.
- Давай утра дождемся. Она придет. Не теряй надежды.
Она идет по мокрому асфальту, прямо по лужам. Осень, ночь, знакомая улица, фонарь, аптека. За углом больница. Потом длинный темный коридор заканчивающийся табличкой с названием отделения ?урология?.
- Привет. Как сегодня?
- Привет. Ты сегодня за Светку? Сегодня спокойно. Тяжелых нет. Есть двое новеньких. Их истории на столе, посмотришь. Ты чем так расстроена?
- Да маме опять плохо. Два месяца все было хорошо. Я так надеялась, что все прошло. А сегодня опять. Артема не признает. Бред какой – то несет. Федору Михайловичу я боюсь звонить. Опять закроет ее.
- Не понимаю, как ты сына не боишься с ней оставлять? Ну не переживай. Завтра домой придешь, и все будет нормально. Ты надежды главное не теряй.