О вреде дурных привычек
Из сборника "Записки старой легавой суки"
Полуденное солнышко разогнало суетливых дачников по койкам. Птахи-вертихвостки угомонились. Даже болтливы сороки, обнародовав все кооперативные сплетни, разлетелись по пыльным березам. Жарко.
Поджарая спаниель Люська игривой походкой направилась к подруге. И пройти то всего ничего, но даже на этом коротком промежутке светской жизни она не забывала легкомысленно вихлять бедрами и призывно крутить… обрубком хвоста.
Легавая лежала, растянувшись во всю длину мускулистого тела, под спасительной тенью старой ирги. Несведущему могло показаться, что охотница безмятежно спит, но наученные горьким опытом редкие бабули предпочитали обходить ворота участка на манер гусеницы листореза.
- Hi, подруга! – поприветствовала сторожа продвинутая Люська, - Как поживаешь сама и твой прямоходящий?
- Это он последнее время ?прямоходящий?. О некоторых его способах передвижения в прошлые годы лучше и не вспоминать.
- Что было, то было. Из песни слово не выкинешь, - посочувствовала товарка. – Кто не пьет…
- Пьют, Люська, все. Кому наливают. Знавала я одного английского сеттера, так тот настолько обрусел, что всем напиткам предпочитал водочку с пивом. Хозяин приучил. Кандидат биологических наук, между прочим. Милейший был человек. Земля ему пухом. Да и кобель ему под стать. Красавец. Умница. Дипломов не перечесть. А как по коростелю работал. Залюбуешься. В лугу стелился молнией крапчатой. Прижмет ?ржавого страуса? и враз накроет. Одним мощным прыжком. Жаль, потомков не оставил.
- Why?
- В клубе отказались регистрировать его многочисленные матримониальные предложения. Мол, дурные наклонности передаются по наследству.
- Спорное утверждение. А как, ты считаешь, птицы тоже злоупотребляют?
- Про диких наверняка не скажу. Хотя, поднятый бекас такие кренделя выписывает, что невольно задумаешься. А домашние – не откажутся. Знаю не понаслышке. В прежние годы мы с хозяином останавливались в одной небольшой деревеньке. Условия – так себе: ни спутникового ТВ, ни Интернета. Зато демократичные. В том смысле, что удобства для собак и хозяев в одном и том же месте. За плетнем, стало быть. Народ поголовно пьющий, но радушный. Редкая скотина. Это я про тщедушных буренок, и птица – соответствующие. Питаются чем попало; гуляют, где ходят. У местных шавок понятие о кинологии ограничивается субъективными представлениями кобеля-долгожителя и собственными эротическими фантазиями.
Но угодья там вполне приличные. Местные крестьяне на агрокультуру давно, как бы точнее выразиться, забили. Поля позарастали. Водоемы заболотились. Вот пернатые объекты охоты и возродились.
- Не трави душу. До открытия еще далеко. Ближе к теме.
- Я и говорю, в хозяйстве нашего гостеприимного сельчанина выделялся петух неизвестного происхождения. Он-то себя гамбургским называл. Так прям и представлялся: ?Петр Петрович Гамбургский. Собственной персоной?. Личность та еще. Надменный. На кривой козе не подъедешь. Но, уж, как ягод винных наклюется, так хам первостепенный. Сколько куры от него натерпелись, уму непостижимо. И ладно бы только они. Он и всех встречных поперечных строить принимается. Учит уму разуму, панк престарелый. Поверишь, в такие минуты воробьи лепешки коровьи бросали на произвол судьбы. Разлетались, кто куда, лишь бы от него подальше.
- Как же его такого хозяин терпел? В суп не отправил?
- Дело свое, Люська, знал. Куры неслись исправно. Рассвет озвучивал не хуже золотого голоса России. Одно слово – профессионал.
- Значит, пьянки работе не помеха? И жить можно спокойно, уважением окруженным. Если, уж, не пониманием…
- Можно, подруга. Но недолго.
- Поясни.
- Надрался наш Петрович в очередной раз. По поводу или без это - не столь важно. Гарем разогнал. С домашними расплевался. Пошел, было, коту Ваське душу излить. Типа, никто меня не понимает, не ценит. Так тот в печную трубу забился. Кричит от туда: ?В хате никого нет. Корреспонденцию на крыльце оставьте". А наш герой клюнул еще чуток и заорал вовсе горло голосом поставленным: ?Ухожу я от вас! Злые вы. Женам моим передайте, пусть теперь ориентацию поменяют!?
На посошок и за околицу. На просторы российские. Уважение искать.
- Нашел?
- Не торопи. Слушай. Бродил он, значит по полям да перелескам. Притомился. Прилег в зарослях иван-чая. Заснул и не слышал, как остановилась невдалеке машина городская. Вышел из нее гражданин с ружьем, а за ним и собачка красивая. То были наш муж ученый с верным другом-сеттером. Оба с жуткого перепоя, но преисполнены твердым желанием выполнить возложенную на них ими же миссию по регулированию популяции болотно-луговой дичи.
Преданный легаш, хоть и чувствовал себя преотвратно, горел желанием потрафить доброму хозяину и выполнить хотя бы одну работу.
- Чем быстрей найду, тем скорей вернемся, опохмелимся, - решил на ходу помятый сеттер. Галоп его был, как всегда напорист и в этот раз бескомпромиссным.
Чу! А вот и первый наброд. И что-то до боли знакомое в запахе. Но что? Время на раздумывание было немного. Лето к концу – птица сторожкая. Длинную подводку не потерпит. Сорвется.
Сеттер с ходу замер в картинной стойке. Команда: ?Пиль!!!? Треск крыльев. Беглый дуплет и грузный трофей тряпкой в траву.
Браво, Лорд! Браво! Апорт!
Собака, стыдливо пряча глаза, подала битую птицу.
- Тетерев-косач? – возбудилась Люси.
- Увы. Петр Петрович…
- Подвел под монастырь англичанин отца родного. Деревенские за петуха и поколотить могут, - поежилась спаниель.
- С них станется. Хотя, по правилам домашние животные, отошедшие на двести метров от населенного пункта, считаются дикими.
- Так то оно так. Но не все на Руси шибко грамотные. Да и правовой нигилизм имеет место, - проявила незаурядную эрудицию Люсьен. Благо хозяин – кандидат юридических наук. – А есть ли достоверные факты, иллюстрирующие пагубную привычку животных глотать ?колеса? не по прямому назначению? На таможне, на пример, наши сородичи насильно на дурь подсажены во имя благой цели борьбы с наркотрафиком. Некрышеванным.
- Обширной базой данных не располагаю. Впрочем, один прецедент мне все же известен из первоисточника.
Дело было лет эдак тридцать назад. Хозяин с очередной невестой укатил на Юга. Погреться, то да се. Снял у армянской семьи комнату на втором этаже летнего домика. Теплое море в пяти минутах неторопливой ходьбы. Дешевое вино. Закуска на участке растет. Карман модной рубашки приятно оттягивает котлета червонцев. Казалось, ничто не может омрачить заслуженный отдых. Знай себе купайся в ласковой море и объятиях любимой. Ан нет. Только ?молодожены? забудутся под утро в расслабленном сне, как под их окном принимался кукарекать хозяйский петух. Да так громко и беспардонно! С характерным южным акцентом. Ни на какие уговоры-увещевания самодовольная птица не поддавалась. Жаловаться хозяину на бестактный будильник было бы смешно. Хоть съезжай. Ситуация казалась безвыходной.
Но, ты моего знаешь. Черта заставит детям сказки на ночь читать.
- И на цырлах вокруг колыбельки бегать, - поддакнула Люська.
- Возвращаясь с пляжа, он приобрел в аптеке упаковку седуксена. Затем старательно измельчил таблетки и закатал их в пахучие хлебные мякиши. Незаметно разбросав приваду в ареале обитания несговорчивого вокалиста, хозяин вернулся к приятным обязанностям галантного ухажера.
Наступило первое безмятежное утро. За ним последовали такие же другие. Про горластого петуха забыли. Молодые выбирались из постели не раньше полудня. Отдохнувшие, довольные собой и окружающим миром.
В один прекрасный солнечный день в дверь комнаты постучал хозяин-армянин.
- Приглашаю вас в гости. На обед. Моя жена готовит лучше любого шеф-повара в ресторане.
- Отказать неудобно. Да и соскучились по домашней стряпне, - рассудили квартиранты и согласились.
Описать тебе, Люська армянскую кухню без риска для жизни невозможно. Скажу лишь, что когда пришел черед домашней лапши на курином бульоне, молодые решительно приняли сторону официального Еревана в конфликте вокруг Нагорного Карабаха.
- Чудо, как хорош, супчик. У меня никогда так вкусно не получалось, - вежливо обратилась невеста к хлебосольной хозяйке, - Дадите рецепт? Мужа побаловать.
- Все очень просто, - ответила женщина, - вода, лапша, специи по вкусу. Но главное, что бы птица была свежей да домашней, а не из колхозного концлагеря. Куры здесь не годятся. Только петухи. Гребешок добавляет блюду особенный цимес. Вот попробуйте,- и она положила в тарелку жениху студенистую массу, чем-то напоминающую прическу ирокеза.
Он поперхнулся и закашлялся. Смутное подозрение закралось в его чувствительную душу.
- Что-то я сегодня вашего красавца-горлопана не встречал, - робко пошутил изобретательный молодой человек.
- Вот и свиделись, - рассмеялся хозяин.
- За что же Вы его приговорили? – опустила ложку невеста.
- Так перестал службу нести. По утрам молчит. Куры недовольные бродят. Зачем мне такой работник? Молодого куплю. Справного.
Продолжение застолья было скомкано. Молодые сбивчиво поблагодарили и поспешно ретировались. Отдых был окончательно испорчен.
- Жуткая история, - выдохнула Люська, - теперь приснится еще. Она уже пожалела, что затеяла разговор на эту тему. – Неужто повеселей историй не знаешь? В нашей жизни собачьей и так мало позитива.
- Как говаривал по утрам тот английский сеттер: ?Life is not a bed of roses?. Впрочем, случаются и менее драматичные коллизии. Но об этом в следующий раз. Пора проверить, как там бабуля управляется с приготовлением моего обеда. Старенькая она. Иной раз и напоминать приходится.
Легавая встала, потянулась и затрусила в сторону кухни.
11.01.2012
Полуденное солнышко разогнало суетливых дачников по койкам. Птахи-вертихвостки угомонились. Даже болтливы сороки, обнародовав все кооперативные сплетни, разлетелись по пыльным березам. Жарко.
Поджарая спаниель Люська игривой походкой направилась к подруге. И пройти то всего ничего, но даже на этом коротком промежутке светской жизни она не забывала легкомысленно вихлять бедрами и призывно крутить… обрубком хвоста.
Легавая лежала, растянувшись во всю длину мускулистого тела, под спасительной тенью старой ирги. Несведущему могло показаться, что охотница безмятежно спит, но наученные горьким опытом редкие бабули предпочитали обходить ворота участка на манер гусеницы листореза.
- Hi, подруга! – поприветствовала сторожа продвинутая Люська, - Как поживаешь сама и твой прямоходящий?
- Это он последнее время ?прямоходящий?. О некоторых его способах передвижения в прошлые годы лучше и не вспоминать.
- Что было, то было. Из песни слово не выкинешь, - посочувствовала товарка. – Кто не пьет…
- Пьют, Люська, все. Кому наливают. Знавала я одного английского сеттера, так тот настолько обрусел, что всем напиткам предпочитал водочку с пивом. Хозяин приучил. Кандидат биологических наук, между прочим. Милейший был человек. Земля ему пухом. Да и кобель ему под стать. Красавец. Умница. Дипломов не перечесть. А как по коростелю работал. Залюбуешься. В лугу стелился молнией крапчатой. Прижмет ?ржавого страуса? и враз накроет. Одним мощным прыжком. Жаль, потомков не оставил.
- Why?
- В клубе отказались регистрировать его многочисленные матримониальные предложения. Мол, дурные наклонности передаются по наследству.
- Спорное утверждение. А как, ты считаешь, птицы тоже злоупотребляют?
- Про диких наверняка не скажу. Хотя, поднятый бекас такие кренделя выписывает, что невольно задумаешься. А домашние – не откажутся. Знаю не понаслышке. В прежние годы мы с хозяином останавливались в одной небольшой деревеньке. Условия – так себе: ни спутникового ТВ, ни Интернета. Зато демократичные. В том смысле, что удобства для собак и хозяев в одном и том же месте. За плетнем, стало быть. Народ поголовно пьющий, но радушный. Редкая скотина. Это я про тщедушных буренок, и птица – соответствующие. Питаются чем попало; гуляют, где ходят. У местных шавок понятие о кинологии ограничивается субъективными представлениями кобеля-долгожителя и собственными эротическими фантазиями.
Но угодья там вполне приличные. Местные крестьяне на агрокультуру давно, как бы точнее выразиться, забили. Поля позарастали. Водоемы заболотились. Вот пернатые объекты охоты и возродились.
- Не трави душу. До открытия еще далеко. Ближе к теме.
- Я и говорю, в хозяйстве нашего гостеприимного сельчанина выделялся петух неизвестного происхождения. Он-то себя гамбургским называл. Так прям и представлялся: ?Петр Петрович Гамбургский. Собственной персоной?. Личность та еще. Надменный. На кривой козе не подъедешь. Но, уж, как ягод винных наклюется, так хам первостепенный. Сколько куры от него натерпелись, уму непостижимо. И ладно бы только они. Он и всех встречных поперечных строить принимается. Учит уму разуму, панк престарелый. Поверишь, в такие минуты воробьи лепешки коровьи бросали на произвол судьбы. Разлетались, кто куда, лишь бы от него подальше.
- Как же его такого хозяин терпел? В суп не отправил?
- Дело свое, Люська, знал. Куры неслись исправно. Рассвет озвучивал не хуже золотого голоса России. Одно слово – профессионал.
- Значит, пьянки работе не помеха? И жить можно спокойно, уважением окруженным. Если, уж, не пониманием…
- Можно, подруга. Но недолго.
- Поясни.
- Надрался наш Петрович в очередной раз. По поводу или без это - не столь важно. Гарем разогнал. С домашними расплевался. Пошел, было, коту Ваське душу излить. Типа, никто меня не понимает, не ценит. Так тот в печную трубу забился. Кричит от туда: ?В хате никого нет. Корреспонденцию на крыльце оставьте". А наш герой клюнул еще чуток и заорал вовсе горло голосом поставленным: ?Ухожу я от вас! Злые вы. Женам моим передайте, пусть теперь ориентацию поменяют!?
На посошок и за околицу. На просторы российские. Уважение искать.
- Нашел?
- Не торопи. Слушай. Бродил он, значит по полям да перелескам. Притомился. Прилег в зарослях иван-чая. Заснул и не слышал, как остановилась невдалеке машина городская. Вышел из нее гражданин с ружьем, а за ним и собачка красивая. То были наш муж ученый с верным другом-сеттером. Оба с жуткого перепоя, но преисполнены твердым желанием выполнить возложенную на них ими же миссию по регулированию популяции болотно-луговой дичи.
Преданный легаш, хоть и чувствовал себя преотвратно, горел желанием потрафить доброму хозяину и выполнить хотя бы одну работу.
- Чем быстрей найду, тем скорей вернемся, опохмелимся, - решил на ходу помятый сеттер. Галоп его был, как всегда напорист и в этот раз бескомпромиссным.
Чу! А вот и первый наброд. И что-то до боли знакомое в запахе. Но что? Время на раздумывание было немного. Лето к концу – птица сторожкая. Длинную подводку не потерпит. Сорвется.
Сеттер с ходу замер в картинной стойке. Команда: ?Пиль!!!? Треск крыльев. Беглый дуплет и грузный трофей тряпкой в траву.
Браво, Лорд! Браво! Апорт!
Собака, стыдливо пряча глаза, подала битую птицу.
- Тетерев-косач? – возбудилась Люси.
- Увы. Петр Петрович…
- Подвел под монастырь англичанин отца родного. Деревенские за петуха и поколотить могут, - поежилась спаниель.
- С них станется. Хотя, по правилам домашние животные, отошедшие на двести метров от населенного пункта, считаются дикими.
- Так то оно так. Но не все на Руси шибко грамотные. Да и правовой нигилизм имеет место, - проявила незаурядную эрудицию Люсьен. Благо хозяин – кандидат юридических наук. – А есть ли достоверные факты, иллюстрирующие пагубную привычку животных глотать ?колеса? не по прямому назначению? На таможне, на пример, наши сородичи насильно на дурь подсажены во имя благой цели борьбы с наркотрафиком. Некрышеванным.
- Обширной базой данных не располагаю. Впрочем, один прецедент мне все же известен из первоисточника.
Дело было лет эдак тридцать назад. Хозяин с очередной невестой укатил на Юга. Погреться, то да се. Снял у армянской семьи комнату на втором этаже летнего домика. Теплое море в пяти минутах неторопливой ходьбы. Дешевое вино. Закуска на участке растет. Карман модной рубашки приятно оттягивает котлета червонцев. Казалось, ничто не может омрачить заслуженный отдых. Знай себе купайся в ласковой море и объятиях любимой. Ан нет. Только ?молодожены? забудутся под утро в расслабленном сне, как под их окном принимался кукарекать хозяйский петух. Да так громко и беспардонно! С характерным южным акцентом. Ни на какие уговоры-увещевания самодовольная птица не поддавалась. Жаловаться хозяину на бестактный будильник было бы смешно. Хоть съезжай. Ситуация казалась безвыходной.
Но, ты моего знаешь. Черта заставит детям сказки на ночь читать.
- И на цырлах вокруг колыбельки бегать, - поддакнула Люська.
- Возвращаясь с пляжа, он приобрел в аптеке упаковку седуксена. Затем старательно измельчил таблетки и закатал их в пахучие хлебные мякиши. Незаметно разбросав приваду в ареале обитания несговорчивого вокалиста, хозяин вернулся к приятным обязанностям галантного ухажера.
Наступило первое безмятежное утро. За ним последовали такие же другие. Про горластого петуха забыли. Молодые выбирались из постели не раньше полудня. Отдохнувшие, довольные собой и окружающим миром.
В один прекрасный солнечный день в дверь комнаты постучал хозяин-армянин.
- Приглашаю вас в гости. На обед. Моя жена готовит лучше любого шеф-повара в ресторане.
- Отказать неудобно. Да и соскучились по домашней стряпне, - рассудили квартиранты и согласились.
Описать тебе, Люська армянскую кухню без риска для жизни невозможно. Скажу лишь, что когда пришел черед домашней лапши на курином бульоне, молодые решительно приняли сторону официального Еревана в конфликте вокруг Нагорного Карабаха.
- Чудо, как хорош, супчик. У меня никогда так вкусно не получалось, - вежливо обратилась невеста к хлебосольной хозяйке, - Дадите рецепт? Мужа побаловать.
- Все очень просто, - ответила женщина, - вода, лапша, специи по вкусу. Но главное, что бы птица была свежей да домашней, а не из колхозного концлагеря. Куры здесь не годятся. Только петухи. Гребешок добавляет блюду особенный цимес. Вот попробуйте,- и она положила в тарелку жениху студенистую массу, чем-то напоминающую прическу ирокеза.
Он поперхнулся и закашлялся. Смутное подозрение закралось в его чувствительную душу.
- Что-то я сегодня вашего красавца-горлопана не встречал, - робко пошутил изобретательный молодой человек.
- Вот и свиделись, - рассмеялся хозяин.
- За что же Вы его приговорили? – опустила ложку невеста.
- Так перестал службу нести. По утрам молчит. Куры недовольные бродят. Зачем мне такой работник? Молодого куплю. Справного.
Продолжение застолья было скомкано. Молодые сбивчиво поблагодарили и поспешно ретировались. Отдых был окончательно испорчен.
- Жуткая история, - выдохнула Люська, - теперь приснится еще. Она уже пожалела, что затеяла разговор на эту тему. – Неужто повеселей историй не знаешь? В нашей жизни собачьей и так мало позитива.
- Как говаривал по утрам тот английский сеттер: ?Life is not a bed of roses?. Впрочем, случаются и менее драматичные коллизии. Но об этом в следующий раз. Пора проверить, как там бабуля управляется с приготовлением моего обеда. Старенькая она. Иной раз и напоминать приходится.
Легавая встала, потянулась и затрусила в сторону кухни.
11.01.2012
Метки:
