Повесть Всё будет хорошо

ПОВЕСТЬ


В назидание потомкам посвящается.
Дабы помнили, о своих корнях.
Ценили, уважали, и берегли
Друг друга


С чего же мне начать свое повествование? Вероятно с самого начала, с того самого начала, когда мои родители решили связать две свои судьбы воедино. Решить то решили, но не обдумали всей серьезности своего решения. А последствием этой ошибки как, оказалось,
стала я!
?Скажи любимая, ты ведь станешь моей женой? Мы с тобой будем жить долго и счастливо, и ничто не сможет разлучить нас с тобой! Учти что отказа я не приму. =?Сказал Валера, с нежностью глядя в лицо своей избраннице. Он действительно даже и ни на миг не усомнился в том, что кто - то сможет ответить ему отказом. Валерий был первым красавцем в деревне, девчонки всегда толпами ходили за ним следом, устраивали между собой разборки за право хотя бы потанцевать с чернявым красавцем. И тут на тебе, приехала в деревню никому не известная Ниночка. Кто она такая, и откуда взялась в небольшой деревушке, никто не знал. Скромная, застенчивая, светловолосая, и, что самое страшное, что оказалось для местных девчонок, Ниночка была невероятно красива!
-? Вера, смотри, какая деваха у нас появилась?, презрительно сморщив носик, и покасившись на подругу, произнесла Аллочка
Вера тоже посмотрела в ту же сторону, что и Аллочка, и у нее почему-то нестерпимо заныло, где-то в области сердца. Она уже тогда поняла, что Валера обязательно обратит внимание на новенькую, и совсем не была уверена в том, что сможет удержать любимого при себе. Валера слыл любителем хорошеньких девочек, и никогда не пропускал ни одной мало-мальски симпатичной юбки. Вере уже сколько раз приходилось вступать в неравный бой с потенциальными соперницами. И до сегодняшнего дня у нее это пока неплохо получалось.
-?Да ну тебя! И чего на нее смотреть? Слушай….,а ты не знаешь, откуда она здесь вообще взялась? Что-то я ее раньше не видела ?.
- ? Я слышала, что она приехала к бабушке, откуда-то из Сибири, родители о чем-то таком вчера шептались, а еще говорили, будто бы она жила с отцом и мачехой, правда ужасно? Я ни за что не смогла бы жить с мачехой, это ужас какой-то ?.
- ? Может, хватит уже! Раздраженно прошипела Вера, пойдем лучше искупаемся. Мне кажется, слишком много чести будет для этой выскочки, чтобы столько про нее говорить?.
-? Я тебя подруга что-то не пойму, тебя как подменили?. Аллочка со вздохом поднялась с крылечка, на котором сидела.- ? Ты сегодня не выспалась что ли? Девчонка, как девчонка, мне ее даже жалко немного?.
Вера ничего не ответила подруге, не станет же она ей признаваться в том, что безумно ревнует новенькую к своему любимому, тем более что поводов на это пока еще не было. Но, несмотря на это, на сердце у Верочки было очень неспокойно. - ?Ладно, подумала Верочка, действительно, что это на меня нашло? Просто надо будет не упускать эту девицу из виду ?. Задумавшись, Верочка шагала вслед за своей подругой по узенькой тропинке, которая вела к небольшому пляжику на берегу местной речушки.
А Ниночка даже предположить не могла, что ее судьба сложится таким невероятным образом. Отец с матерью разошлись, когда Ниночка была еще совсем маленькая, мать занималась своей личной жизнью, вторично вышла замуж, появились сестренки от второго брака. Матери старшая дочь была как бельмо на глазу, напоминанием несложившихся отношений в первом браке, да и что греха таить, не любила она свою старшую дочь. Сколько всего пришлось пережить девчонке в семье своей матери, сколько слез было пролито в подушку, пока наконец, не попала она к отцу. Но и там ее преследовал злой рок, мачеха, сводный брат, бесконечные притязания, измотали душу Ниночки, да так, что просто жить не хотелось. И какого же было ее счастье, когда наконец то Нину отправили к бабушке в деревню. Вот таким образом она и появилась в том месте, откуда мы начали свое повествование.
-?Да что это за родители такие? Ни стыда не осталось, ни совести! При живых то родителях, девчонка сиротой растет! Да куды енто Господь то смотрит??, ворчала бабушка, в очередной раз, штопая одежду Нины.
-?Да ладно бабуль, ну что теперь говорить. Мне бы вот только школу закончить, а там полегче будет?
-?Нин, ну ты хоть бы погулять пошла чтоль, все дома да дома сидишь, вон девчонки на речку пошли?.
Нина частенько задумывалась над превратностями своей судьбы, Ну почему? Почему одним в жизни дается все, а другим вообще ничего, почему сестры живут с матерью, а ее кидают, то туда, то сюда? Бесконечно горько было на душе у девчонки, а что она могла поделать? Так размышляя, Нина все же послушалась совета бабушки. –? А почему бы и правда не сходить куда-нибудь? Может и правда, подружусь с кем-нибудь из местных девчонок?. Надев ситцевый сарафан, который был единственным ее нарядом на все лето, Нина вышла за калитку бабушкиного дома. Пройдя вдоль небольшой улочки, свернула на тропинку, ведущую к речушке.
*****
Местечко, в которое приехала Нина, было самым настоящим живописным уголком посреди бесконечных степей Казахстана. Казахстан славится своими бескрайними просторами, степям нет ни начала, ни конца, Но посреди этих, казалось бы, выжженных, безжизненных никогда не возделывавшихся земель, словно миражи, возникают удивительно райские уголки. Урджар, как раз относится именно к такому месту. При въезде в этот провинциальный городок, даже и не подумаешь о том, что он окружён со всех сторон степями. Вы больше нигде не встретите столько яблочных садов, как в этом городке, яблони растут повсюду, куда только не кинешь взгляд, ?малиновка?, ?антоновка?, ?белый налив?, ?грушовка?, ?апорт?, это только малая часть сортов, что сейчас приходит на ум. Почти в каждом доме разбиты виноградники, а какие удивительные розы растут в этом местечке! Бутоны такой величины, что едва удаётся обхватить двумя руками. Поистине райский уголок! Речка, протекающая через весь Урджар, хоть и небольшая, но такой чистой воды мне больше не встречалось нигде. Берега пологие, густо поросшие ежевичником, в детстве, это были самые любимые места, где мы проводили всё свое свободное время. С ужасно обгорелыми на солнце носами, сбитыми в кровь пятками, густо измазанные, сладким, липучим соком ежевики. Мы были бесконечно счастливы в жаркий летний день, со всего разбега влететь в кристально чистую воду местной речки, а после купания нежиться на песчаном берегу. Родителям всегда стоило большого труда заставить своих детей вернуться домой, частенько это было уже затемно.
Ниночка сидела на небольшом бугорке, спустив ноги в воду. На коленях лежала книга с захватывающим сюжетом, в последнее время девушка всё чаще отдавала предпочтение чтению книг. Таким образом, она старалась отвлечься от тех невзгод, что сваливались на бедную, несчастную, девчонку. Книга была действительно интересная, и Нина даже не заметила, как рядом с нею словно из ниоткуда появился молодой человек.
-? Что читаем??
От неожиданности, книга выпала из рук Нины.
-? Ой! Я не ожидала здесь кого-нибудь увидеть?.
Ниночка подняла глаза, и сердечко у неё сжалось. Перед нею стоял тот самый парень, про которого она уже столько наслышалась. Статный юноша, загорелый, мускулы так и играли под тонкой тканью футболки, а какие у него были волосы! Копна чёрных, вьющихся волос! Надолбом кольцом к кольцу лежал богатый чуб.
И что самое ужасное, он, не отрываясь, смотрел именно на неё, да ещё был так рядом!
-? Меня зовут Валерий?. Протягивая руку, произнёс парень.
-? Может быть уже познакомимся? Я уже давно за тобой наблюдаю, ты всё одна, да одна. Слушай, ты мне сильно понравилась, тебя как зовут?
-? Нина?, робко протягивая руку, пролепетала Ниночка.
-? Может, сходим сегодня на танцы?? Валера нежно поглаживал маленькие пальчики девушки. И сердце у неё не выдержало, затрепетало навстречу неизведанным впечатлениям. Глаза заволокло непонятной пеленой. И Нина целиком отдалась волне нахлынувших чувств. Конечно же, она с радостью согласилась сходить вместе с Валерием в местный клуб на танцы.
Думаю, что нет нужды сейчас перечислять то, через что пришлось пройти Ниночке, для того чтобы обрести наконец долгожданное счастье. И безумные сцены ревности, отвергнутой её избранником соперницы, и завистливые сплетни подруг, пытающихся рассорить Нину с красавцем Валерием. Всё это было пройдено, пережито.
Свадьбу сыграли скромную, денег было катастрофически мало, из гостей пришли только самые близкие друзья, да и то в основном со стороны Валерия. Со стороны Нины была только бабушка, да несколько подружек, с которыми успела подружиться Ниночка, пока заканчивала школу.
Ну, что говорить, пара получилась на загляденье! Казалось, что счастью Нины не будет предела: любящий, внимательный муж, заботливая свекровь, что само по себе уже большая редкость. В семейных отношениях полная идиллия, молодые буквально не отходили друг от друга ни на один шаг. Скучать с молодым супругом Нине не приходилось, Валера был изобретателем от бога, выдумщиком на разные шалости и забавы. Вспомнить хотя- бы тот случай, когда молодой супруг собрал из металлолома настоящий вертолёт. Построил его на заднем дворе, между сараями, не рассчитал немного того, что лопасти поднимут настоящий ураган. Так и получилось! Запустил двигатель, лопасти стали набирать обороты, естественно поднялся сильный ветер! И, о ужас! У соседей взмыл в небо стожок сена, который припасли для коз. Куры, мирно гуляющие по двору, в один миг разлетелись по всей округе. В последствии, их очень долго собирали по всей улице. Ну что говорить, скандал, конечно же, был обеспечен грандиозный! Матушка и кричала, и плакала, и грозилась выпороть взрослого сына. Соседи приходили один за другим, одни требовали возместить утраченное сено, другие просто для того, чтобы узнать, что-же всё-таки произошло. Уже потом, когда все страсти улеглись, Валера с Ниной со смехом вспоминали об этом забавном инциденте.
Вспоминается ещё один очень интересный случай: Захотелось Валерию супчика из курятины. А курочек у матери всего-то штук десять, наверное, и наберётся, и берегла она своих наседушек ?как зеницу око?. Валера уговаривал мать зарубить курицу, но та ни в какую, нет и всё. Не поддаётся ни на какие уговоры.
-? Нин, спорим, мать сама курицу зарубит??
-? С чего это она будет её рубить, ты же знаешь, как она за курами трясётся. Валер, ну что ты опять придумал??
-? Да ничего страшного, пойдём, посмотришь?. И действительно, выйдя во двор, Нина обомлела. Свекровь с причитаниями ловила курицу, которая почему-то беспрестанно падала, вставала, пытаясь убежать. Всё получилось так, как и предсказывал муж. Свекровь сама взяла топор и зарубила курицу, хотя так и не поняла до конца, что случилось с курицей. Удивлению Нины не было предела.
-? Дорогой! Может, расскажешь, как тебе это удалось??
-? Да всё очень просто?. Валера просто покатывался от смеха. Смеялся взахлёб, как маленький мальчишка, держась за живот.
-? Ты же видела? Я ей червяка насадил на крючок, и ловил как рыбку. А матери сказал, что курица ногу сломала, и может издохнуть, поэтому её нужно срочно зарубить?.
-? Зато, солнышко, мы супчика похлебаем?. И обняв Ниночку за талию, Валера повёл молодую жену в дом.
Всё было хорошо, всё замечательно. Семейная жизнь приносила только радость и наслаждение измученной невзгодами Ниночке. Но, как говориться, всё хорошее быстро заканчивается. Молодым супругам было всего-навсего по восемнадцать лет. А ведь службу в армии ещё никто не отменял. И вот в один прекрасный день принесли повестку из военкомата!
- ? А как же я?? С тоской глядя в глаза мужу, спрашивает Ниночка.
- ? Любимая моя! Меня ведь не на всю жизнь забирают, всего-навсего два года. С матерью вдвоём будете ждать, не успеешь глазом моргнуть, а я уже вернусь?. Валера с нежностью и любовью обнимал и целовал Ниночкины глаза. Поглаживал её русые локоны.
-? Дурёха моя, ну ты чего слёзы распустила??
А ведь Нина скорей всего интуицией чувствовала, что настал переломный момент в её непростой жизни. Женская интуиция, это вообще великая сила. Да ещё и под сердцем у неё зародилась новая жизнь, но Нина никак не могла найти случая, чтобы сообщить мужу о том, что он скоро станет отцом. Природное стеснение не давало ей полностью раскрыться перед мужем, рассказать всё, о чем думает, о чём переживает, что тревожит израненную душу. Свекровь, конечно, догадывалась об интересном положении девушки, но предпочитала помалкивать, и не вмешиваться в жизнь сына. Вероятно, считала, что сын уже знает о беременности своей жены. В общем, суть да дело, проводили Валерия в армию. Отправили его служить в далёкий от Казахстана город, на самый край земли. Ниночке казалось, что Хабаровск вообще находиться на другой планете. Письма шли исправно примерно первые полгода, а потом всё реже и реже. Ниночка только в письме осмелилась сообщить мужу о своём интересном положении, с нетерпением ждала радостной реакции Валерия. Каждый день выходила встречать почтальона, в надежде, что пришло письмо. Но, увы! Писем небыло. И лучше бы их вообще никогда небыло!
*****
Впервые в жизни меня предали! Да ещё как предали! Самый близкий, самый родной человек отрёкся от меня, от своей ещё не родившейся дочери. Матушка получила всё-таки долгожданное письмо, в котором отец изъявляет желание иметь только сына, и не иначе! При рождении дочери, жить с моей матерью он категорически отказывался. Такого поворота событий моя мать никак не ожидала, что могло случиться, почему такой категорический отказ иметь дочь, был ей непонятен. В порыве сохранить только что полученное счастье, матушка пыталась избавиться от меня. И опять предательство! Теперь уже со стороны матери. Каких только способов она не перепробовала, медики в аборте отказали категорически, срок большой, а мама слишком юная, для того чтоб рисковать дальнейшим здоровьем. Было перепробовано множество народных средств, но желаемого результата не последовало.
Поступок моего отца в дальнейшем стал мне понятен. Юный, красивый, выходя в увольнения, познакомился с некой девицей, случилось помутнение разума. Появилось желание быть свободным, не зависимым, не связанным никакими узами. Именно для этого и была придумана уловка по поводу сына. В последствии отец даже привёз свою возлюбленную в родительский дом, после того как отслужил срочную службу.
Вот таким образом ещё не родившись, я оказалась никому не нужным ребёнком! Я всё-таки родилась! Наперекор своим родителям, наперекор своей судьбе.

*****
Собрав свой нехитрый гардероб, Нина вновь перебралась к своей бабушке. Оставаться в доме свекрови просто больше небыло смысла, Валерий в письме матери, сообщил, что собирается приехать в отпуск, намекал, что приедет не один. Такого позора Нина вынести была уже не в силах. Боже мой! Что творилось в сердце молодой женщины! Слёзы не просыхали у неё на глазах, казалось, что жизнь вообще закончилась, и что Нина попала в самый настоящий ад. О! Как бы она жила, если бы не бабушка. Эта, по сути, святая женщина, как могла, успокаивала и поддерживала Нину, ребёнок вообще оказался на её руках, Нина же во всех своих бедах винила только свою нежеланную дочь.
-? Господи, ты боже мой! Да в чём ребёнок то виноват? Нин??
- ? В чём? Да если бы она не родилась, у меня небыло бы столько горя! И что я с ней сейчас делать буду? И на что мы будем вообще существовать? ?
-?Ну вот, что! Может, хватит уже истерики закатывать? Ты прекрасно знаешь, что твой ненаглядный муженёк, самый обыкновенный бабник! Нина, ну неужели ты ничего не видела? И вообще, что было, то было! Давай берись за ум ?.
Эти слова бабушки ещё больше растравили душу Нины, слёзы текли непереставая. Но где-то в глубине души девушка понимала, что бабушка права. Почему она ничего не замечала? Почему не почувствовала опасности быть обманутой, униженной? И действительно, как они теперь будут жить, ведь она теперь не одна, у неё теперь есть дочь. И как хорошо, что у неё есть бабушка, которая всё поймёт, и обязательно подскажет, и поддержит в трудной ситуации.
Плачь, не плачь, жизнь взяла своё. Спустя три месяца после рождения дочери, Нина устроилась работать почтальоном. Целый день на свежем воздухе, да ещё и с большой, тяжелой сумкой, сделали своё дело. Ниночка понемногу начала успокаиваться и забывать о своём горе. Да и домой нужно было забежать, для того, чтобы покормить ребёнка, покормит, и опять на работу. А девчушка оставалась на попечении бабушки, получается уже прабабушки. Таким образом, прошло более двух лет. Валерий за это время несколько раз приезжал в отпуска, к своей матери, когда приезжал один, а когда с подругами. После срочной службы он остался служить дальше, и всё в том же Хабаровске. Но теперь уже в офицерском звании. О существовании дочери он, похоже, и думать забыл.

*****


Мои воспоминания начинаются, где-то в возрасте двух с половиной лет. Конечно смутные, расплывчатые, но, всё же воспоминания. Помню, как мама устроилась работать кондуктором, на рейсовый автобус, который совершал рейсы по нашему провинциальному городку. Было до безумия интересно кататься на автобусе, сидя на капоте, и смотреть по сторонам из огромного, как мне тогда казалось, лобового стекла. А мама, такая близкая, такая родная, всё ходила, и ходила по салону, продавая билеты пассажирам. Некоторые, даже угощали меня, кто чем, кто сунет конфетку, а кто яблоко. Было очень приятно, когда взрослые дарили мне своё внимание. А ещё, самым внимательным, ко мне, был, дядя Толя. Тот самый водитель автобуса. Это тогда, я не понимала, что он оказывал маме знаки внимания, пытаясь хоть как-то скрасить её одиночество. Ведь в городке, все, друг о друге, всё знают, и дядя Толя не был исключением, прекрасно знал, через что пришлось пройти моей маме. Я не скажу, что он был чем-то хуже моего отца, напротив, он был человеком высокой духовной организации, со своей моралью.
Красивый статный юноша, что называется, работяга. Дружили они сравнительно недолго, да и незачем было растягивать, как сейчас говорят, ?букетно – цветочный роман?. Попросту, сходили в загс, расписались. И началась у нас новая жизнь! Уже к концу первого года их семейной жизни, у меня появился, самый настоящий брат! Серёжа был младше меня на четыре года. А у меня детства оставалось ещё пять лет. Но не буду забегать вперёд. Боже мой! То были, мои самые, наверное, счастливые детские годы. С братом, вдвоём, мы без устали бегали по берегу, нашей речки. Купались до тех пор, пока не становились синими от холода. А как мы ловили мальков! В литровой банке завязывали горлышко марлей, делали небольшое отверстие, а вовнутрь ложили немного хлеба. И затем, эта банка опускалась на дно. К горловине была привязана верёвка, чтобы можно было достать банку обратно. Сколько же было радости, когда в нашу ловушку попадалась хоть какая- нибудь рыбка.
Я не помню, как жилось нашим родителям, ведь мы с братом были совсем маленькими. Но думаю, что проблемы всё-таки были, иначе, зачем бы понадобилось вдруг переезжать из нашего городка, в Казахстане, в далекую глухую деревню в Сибири. А возможно, у моей бабушки по матери, где-то заговорила совесть. Ведь она в своё время так удачно спровадила свою дочь с глаз долой. Не знаю, но, тем не менее, мы переехали. Первое время мы жили в доме моей бабушки, а спустя какое-то время купили свой дом.
Деревушка действительно была, что называется глухая. В одну улицу, дома стояли деревянные, но какие-то безжизненные, серые, и безмолвные. Сосновый бор начинался прямо за огородами сельчан, белки сновали по деревьям, то тут, то там. Мама с отчимом частенько ходили в лес за ягодой. До сих пор помню вкус дикой, лесной малины. А грибы? Их было настолько много, что не хватало ёмкостей, для вымачивания. Грибы солили, мариновали, сушили, и ещё бог весть что, всего не упомнишь. Собирали кедровые шишки, из которых вышелушивали орешки.
Наш дом стоял ближе к краю деревни, и как сейчас помню, сразу за огородом возвышалась сопка, на которой мы с Сергеем очень любили играть. А в доме, почему-то, было два входа, и два крыльца. Одно крыльцо выходило во двор, а второе, в огород. И чтобы попасть, со двора в огород, нужно было пройти через весь дом, зато было очень интересно. В этом доме, я получила свой первый урок жестокости, жалости, и раскаяния. А дело было так: - Наступил день моего рождения, пять лет! Мама подарила мне огромный, спелый помидор. Что для тех широт, вообще необычно и невозможно, спелые томаты, в середине июля. Сибирь! Это, уже, говорит, само за себя! Ну, так вот, я весь день носилась с этим помидором, берегла его, как могла. Не давала даже брату! Это ведь мой подарок! И, уже ближе к вечеру, всё же решилась полакомиться, устроившись поудобнее на ?заднем? крыльце. И только хотела откусить кусочек, как, из дома выскочил котёнок, и прямо к моему помидору. От такой наглости котёнка, у меня глаза стали квадратными, недолго думая, схватила бедолагу, и зашвырнула обратно в дом. Но, на свою беду, котёнок, оказался на редкость упрямым, бежит опять к моему помидору. Ну, что мне стоило, откусить, и дать ему кусочек? До сих пор корю себя за жестокость. Откинула нахала обратно в дом. Видимо мурлыка так ничего и не понял. Третий раз, уже со злостью, бросила котёнка через плечо, не думая, что делаю. Бедняга ударился головой об косяк входной двери, с жалобным мяуканьем свалился, и его забили конвульсии. Через несколько минут всё было кончено. Котёнок издох. Конечно, что говорить, для меня это было трагедией мирового масштаба. Похороны устроили, помпезные, похоронили на самой вершине сопки, с могилой, цветами, и со всем, что полагается при этом. И урок, который я получила на всю жизнь, врезался в память накрепко.




ГЛАВА 2




- "Саня, ложись спать"- Ох уж этот Владимир Петрович! Вечно хочет, что бы все делали именно так, как говорит он. Уже сколько раз объясняла, ну не маленький я ребёнок, лягу в постель тогда, когда сочту нужным...
Мне всегда работалось легко именно по ночам, в доме тишина, слышно только как тикает будильник, да изредка проезжает мимо окон машина, озаряя светом фар окна, как отсвет пробегает через всю комнату, от окна. И вновь всё пространство помещения погружается в звенящую тишину. И мысли набегают, одна на другую. Пальцы начинают лихорадочно бегать по клавиатуре, не успевая за ходом мысли, стараясь успеть набрать весь текст.


Как же так произошло? Как получилось, что я оказалась совершенно одна, в незнакомом городе, без денег, без друзей, без знакомых? Одна!
Это было как приговор! Равносильно тому, что тебя выбросили с корабля, где - то посреди океана. И ты барахтаешься изо всех сил, молотя поверхность воды руками, и ногами. Солёная вода беспощадно проникает через твой судорожно хватающий воздух рот, проникает в твои лёгкие, сознание уже путается, и, кажется, что ещё совсем немного, и ты утонешь, твоё тело будет поглощено бездушным океаном...
И вот... именно в этот момент... ты начинаешь понимать то, что ты уже плывёшь! Поначалу получается совершенно нелепо, делаешь массу ненужных движений, которые только изматывают тебя физически... Но постепенно начинаешь подстраиваться под мерное дыхание океана, и он не кажется, тебе уже таким страшным и злобным великаном, желающим непременно тебя проглотить в свою пучину.

Мысленно я уношусь туда... на два года назад... Туда, где мне было легко, комфортно, где у меня была своя жизнь, свой круг привычной жизни, из которого меня так нещадно выдернули. Туда, откуда я начала свой очередной урок по выживанию, и борьбу с бушующим, ревущим океаном...

Моя жизнь начала меняться самым кардинальным образом именно с того момента, как я сменила своё имя, и взяла себе творческий псевдоним. В моём теле теперь живут два человека, та, несчастная, замордованная жизнью женщина, и другая, придуманная, с сильным волевым характером, способная преодолеть всё и вся! Одна сопит и плачет, а вторая - делает всё, что бы выбраться из того болота, в которое её затолкала злодейка судьба.


* * * *

О, Господи! Хоть бы успеть с обедом, скоро уже два часа. Так, вроде всё успела, первое готово, второе... в духовке, тоже готово.
Я бегу со всех ног, спотыкаясь сервировать обеденный стол, с минуты на минуту приедут наши постояльцы. Э нет! Не правильно! Теперь они уже не постояльцы, они купили весь наш Бизнес-центр со всеми потрохами, и с нами в придачу.
Мысли не дают мне покоя, мешают сосредоточиться на работе... Так, салфетки на месте, бокалы, ложки... Блин, дома денег нет ни копейки! С дочерью постоянные стычки.
Так, всё! Уже машина приехала. Звонок в дверь.
Бегу со всех ног открывать входную дверь гостиницы. Только бы не уволили, только бы не сократили, Чем я буду кормить семью, где сейчас устроишься на работу?

- Добрый день, Шамиль Муратович! Обедать сейчас будете?
- Добрый!- Я с замиранием сердца наблюдаю за тем, как генеральный исследует содержимое одной кастрюли за другой.
- Что у нас сегодня на обед? Суп? Так, а это что?- Теперь проверяется духовка...
И, наконец, выдает - Минут через 20 спустимся.
У меня от сердца, наконец, отлегло, значит, у меня есть ещё время, для того, что бы полностью сервировать стол, и накормить прибывших.
И именно в этот день я и получила предложение поехать в Москву, поработать няней, в семье нашего главного шефа. Господи! Ну откуда мне было знать, какие ещё испытания мне приготовила моя судьба. Все предыдущие годы своей непростой жизни мне тогда показались сплошным раем, по сравнению с почти двумя годами работы в семье Шамиля Муратовича. Да в принципе, и времени на раздумья мне не дали. За пару дней были заказаны билеты в Москву, собраны вещи. И начался новый этап моей жизни. Теперь уже Московской...

* * * *

- Серёженька! Братик мой любимый! Ну, где же ты? Как мне тебя отыскать?-
Я каждый раз, снова и снова задаю вопрос за вопросом.
Тогда, в далёком и непроглядном детстве, нас с братом развезли в разные стороны света. Судьба повернулась к нам, что называется "задом". И я, в то время, ещё мало, что понимающая в жизни, с интересом наблюдала за мелькающими пейзажами за окном вагона поезда, который уносил меня всё дальше и дальше от брата, от отчима, от мамы, которой мы оказались совершенно ненужные. Просто, мне был вынесен очередной приговор - " Казнить, нельзя помиловать"!
И поезд, уносящий меня в неизвестное будущее, к совершенно незнакомым мне людям...
Неведомо откуда взявшийся адрес проживания моего отца, и мало того, ещё и фотография появилась! До этого момента я совершенно не знала о существовании моего родного, как сейчас говорят биологического отца.
Хабаровск. Поезд прибыл далеко за полночь.
Господи! До чего же оказалось холодно в городе, после южного Алма- Атинского климата. Город встретил меня огромными сугробами, выше колен, с пронизывающим, ледяным ветром, дующим со стороны Атлантики... И полупустой вокзальный переход... со встречающим нас мужчиной...
- "Папа, здравствуй!" Я со всего маха уткнулась носом в живот встречающего, стараясь покрепче обнять его своими ручонками.
Хм... впоследствии, именно эта фраза будет неоднократно ставиться мне в упрёк отцом.
-"Как ты могла, незнакомого человека назвать отцом? Да ты вообще, наверное, любого мужика можешь таким же образом папой назвать". - Эти слова, как ножом резанули по моему ещё не совсем окрепшему сердечку, очередная боль, очередное в жизни унижение. И от кого? От человека, который сотворил меня, от человека, который так не хотел, что бы я появлялась не только в его жизни, но и вообще, что бы меня не было в природе.
Единственное спасение от тоски и от непросыхающих слёз, я нашла в школьной библиотеке. Читала много, и взахлёб. Старалась, как можно больше прочитать и вкусить именно ту жизнь, что была описана в книгах. Меня спасали и спортивные секции в школе, записалась в секцию по волейболу, какое это было блаженство, как можно больше времени проводить со своими одноклассниками, и стараться, как можно реже бывать в доме моего отца...





Именно в те годы я ещё и петь начала, отбирали участников в хор, какое счастье, что я подошла по вокальным данным.
А дома... дома меня подстерегали только унижения, оскорбления, бесконечные упрёки в том, что меня подкинули им на содержание, и т.д.

* * * *


Но, во всём этом есть ещё и положительные стороны моей Хабаровской жизни. Как бы меня мачеха ни ненавидела, но нужно отдать ей дань уважения уже в том, что именно она привила мне все самые необходимые качества, которые присущи любой мало-мальски уважающей себя девушке, женщине. Ведь меня привезли к отцу прямиком из интерната, куда моя матушка благополучно меня сбагрила.
Никогда не пойму, как можно отдать своего ребёнка, пусть даже и нелюбимого, куда то, бросить в пучину жизни, выживет - хорошо, а не выживет - то, ещё лучше.
Я выжила!
Так вот, с повадками одичавшего зверька я и попала в дом моего отца. Стоило неимоверных усилий, элементарно привыкнуть банально, чистить зубы, утром и перед сном, пользоваться ночной сорочкой, которая ужасно мешала спать, постоянно путалась в ногах и раздражала меня страшно. В интернате было всё значительно проще, там я спать ложилась просто в майке. Мачеха постепенно превращала одичалого зверька в подростка, мало-мальски похожего на девочку. Хоть наказания и следовали одно за другим, совершенно безжалостные. Никогда не забуду того, что дважды была выпорота стальной проволокой, за плохие оценки по успеваемости в школе. Мне тогда даже казалось, что отец испытывает истинное наслаждение всыпать мне, как следует, вкладывая в каждый удар всю свою ненависть ко мне.
Два года жизни в Хабаровске сделали своё дело. Постоянное нахождение в коллективе отложило отпечаток и на мой характер, Я стала наиболее коммуникабельна. Много времени проводила в библиотеках, в тёплую погоду частенько посещала различные массовые мероприятия в городских парках, скверах, на набережной. Огромная любовь к Дальнему востоку появилась после посещения музеев, ознакомления с историей края.
Я так сильно любила слушать выступления музыкальных военных коллективов в парках города, духовые оркестры, "Марш славянки", вальс "Дунайские волны". Приходила к утёсу, на набережной, на котором были расстреляны комсомольцы...
Никогда не забуду того, что классный руководитель Нина Наумовна ставила меня в пример всему классу словами, что я являюсь человеком с большой буквы. В классе я занимала пост политинформатора, да и вообще старалась быть, как можно больше занята общественной жизнью класса. Нелюбовь семьи я старалась компенсировать общением с одноклассниками.

* * * *

Самолёт приземлился на Московском аэродроме. Вот уже подали трап. Я с замиранием сердца выхожу из самолёта, с некоторым опасением потерять из виду своего шефа, который пробирается к выходу, даже не оглядываясь назад.
Меня привезли в Москву!
Смела ли я мечтать об этом? Конечно, не могла даже в самом смелом сне такое увидеть. Я, и Москва! Мыслимое ли дело?
Такси подвозит нас с Шамилем Муратовичем к огромному, многоэтажному дому. Ещё немного, и я увижу того маленького человечка, с которым мне и предстоит подружиться, с которым мне нужно будет проводить всё своё время, именно для этой цели меня и привезли в Москву.




И вот, уже лифт останавливается на пятом этаже, двери квартиры открыты настежь, нас ждут.
Честно сказать, усталость от перелёта брала своё. Хотелось просто немного отдохнуть, привести себя в порядок, умыться, прилечь... Но, все мои желания остались за порогом этой квартиры, отныне я сама себе больше не принадлежала, нужно было выполнять теперь только то, что мне вменялось в мои обязанности.
Первое, что мне бросилось в глаза, это маленький мальчик, стоящий на кухонном диванчике перед столом, и с удовольствием, уплетающим огромные куски свежее - сваренного мяса. Мне он показался таким щупленьким, таким маленьким, что мне тут же захотелось прижать его к своему сердцу, обнять, защитить от всего мира. Не допустить того, что бы с этим малышом обращались варварским образом.
В своей памяти я проецировала этого малыша со своим потерянным братом. За те годы, что мы с ним были в разлуке, я предпринимала бесчисленное количество раз отыскать хотя бы следы брата. Передача " Жди меня" была завалена моими письмами с просьбой о помощи отыскать , хоть какие то следы Серёжи.
Первая мысль, которая мне пришла в голову, после моего прибытия в Москву, это было попасть на эту передачу лично, так как ответов из редакции передачи я не получила ни разу. По истечении некоторого времени, после того, как я немного освоилась в Москве, я всё же набралась храбрости, или наглости, не знаю. Но всё - же поехала искать киоск "Жди меня" на вокзале. А с момента расставания с братишкой прошло ни много, ни мало, уже более тридцати лет. И в моей голове неотступно сидела навязчивая мысль, найти, найти, найти. Во что бы то ни стало, отыскать Серёженьку. И что самое странное, я никак не могла себе его представить взрослым мужчиной. В моей памяти он всё так же оставался маленьким, семилетним мальчиком, которого я учила буквам, письму. Мальчиком, с которым, вместе разучивали цифры и таблицу умножения. В моей памяти он оставался всё тем же, маленьким братишкой, которого я водила в первый класс, и которого старалась уберечь ото всех опасностей жизни. И этому мальчику старалась быть вместо родной матери... И не уберегла...
Вероятно, это теперь навсегда останется для меня самым больным местом, я никогда не перестану оплакивать нашу неудавшуюся жизнь...

* * * *
Аэропорт! Нескладная девочка - подросток, мужчина провожающий... Очередные упрёки...
Он категорически запретил мне посещать бабушку, свою мать. Что бы я ни в коем случае, не смела, приближаться к бабушке... Господи! Да сколько ещё унижений можно вынести? За что? За какие такие грехи на меня наложено такое наказание? За что? Папа, за что? Неужели за то, что ты имел несчастье подарить мне жизнь?
И вот я уже лечу в обратную сторону, в Казахстан, туда, где осталась моя предательница мать, туда, где меня ничего хорошего не ждёт... кроме интерната, для того, что бы элементарно закончить школьную программу.
Потом, долгие годы, меня будет преследовать не проходящая обида на отца, непонимание того, за что мне были уготованы подобные испытания. Выходит, что теперь, отец уже дважды отказался от меня. Горечь обиды жгла моё неокрепшее сердечко, словно раскалённым железом. Глаза застилали слёзы. А самое страшное было то, что впереди меня ждала абсолютная неизвестность. За два года, прожитых у отца могло многое поменяться. Я уже тогда понимала, что лечу в никуда…
В конечном счете, так и произошло.






Урджар. В аэропорту меня никто не ждал, да и кому я была нужна, если уж ни отцу, ни матери до меня не было совершенно никакого дела? К тому времени жизнь меня уже приучила к самостоятельности, и к умению самой принимать решения.
Вечерело…, я знала, что в Урджаре у мамы жила бабушка, вот к ней я и поехала. Сидя в рейсовом автобусе, мысленно молила Бога только о том, чтобы бабулечка никуда не уехала, что бы она оказалась дома. В противном случае, ночевать мне бы пришлось на улице, или на вокзале. Ни то, ни другое меня как - то не прельщало.
- ? Боженька, миленький, сделай так, чтобы бабушка никуда не уехала?- еле слышно шептали мои губы. Взглядом, стараясь узнать изменившуюся местность Урджара. Ведь именно здесь я и появилась на свет. Именно здесь мама второй раз вышла замуж за Серёжиного отца. И именно в этом городке у меня появился братишка…
И вот теперь, после стольких скитаний по стране, я вновь еду на рейсовом автобусе туда, где, когда - то нашла приют и моя мама в своей далёкой и не совсем счастливой юности. Две судьбы, моя и мамина, совершенно невероятным образом оказались написаны как под копирку.
-? Нет! У меня не будет такой жизни как у тебя!?
Это я уже вслух начала разговаривать со своей матерью.
– ? Слышишь? Никогда! Я никогда не оставлю, и не брошу своих детей, я сделаю всё возможное, и невозможное для того, что бы они никогда не знали, что такое несчастье?.


* * * *

Самое смешное, то, что первый месяц по моему приезду в Москву я вообще боялась отходить далеко от дома, в котором работала. Выходные дни я тоже не брала. Всё было в новинку, всё было совершенно необычно, и непривычно в отличие от моей прежней жизни. Все люди окружающие меня, либо те, которых я видела на улице, или гуляющие в парке казались мне людьми совершенно непохожими на тех людей, что доводилось видеть раньше. Как будто это были люди, спустившиеся из другой галактики, из внеземной цивилизации.
Женщины, встречающиеся мне, носили невероятно дорогие одежды, с безупречными укладками причёсок, и непременно с дорогими фирменными сумками. Проходя мимо, они оставляли за собой шлейф из тончайших запахов духов.
Я на тот момент чувствовала себя, каким то, поистине, гадким утёнком, выпущенным в стаю невероятно красивых по оперению птиц. Золушкой, которой разрешалось только издали любоваться тем, как жили придворные царского двора.
Постепенно, выходя на прогулку с мальчиком, я старалась, каждый раз отходить от дома всё дальше и дальше. Пока, неподалёку не обнаружила великолепный парк, который впоследствии оказался, не чем иным, как усадьбой графа Воронцова. Моему восторгу не было предела! При любой возможности я старалась оказаться именно в этом парке, испытывая поистине невероятное наслаждение, прохаживаясь по аллеям этой старинной усадьбы. Мысленно переносясь в ту эпоху, когда по этим дорожкам, по которым ступала моя нога, гуляли нарядно одетые придворные дамы, непременно под - ручку с сопровождающими их кавалерами. Я любовалась резными колоннами, поддерживающими фасады зданий, построенных в стиле той эпохи. А так же, получала колоссальный заряд положительных эмоций уже от одного прикосновения к вековым дубам, растущим вокруг этой усадьбы. Ах, сколько видели, и сколько слышали эти великолепные красавцы за свою бесконечно долгую жизнь! Скольким пылким признаниям в любви довелось им быть свидетелями…


В тех пор, так и повелось. Каждый свой выходной день я тщательно планировала, заранее составляла маршрут следующей поездки. Выбирала для ознакомления всё новые и новые музеи- заповедники, у меня появилась непреодолимая тяга именно к прекрасному, к старинному, к музейной тишине, к старинной роскоши. Меня привлекало к себе абсолютно всё, что относилось к раритету…
Но это только в выходные дни. А по будням шла работа, напряжённая, требующая особого внимания, напряжения всех сил, душевных и физических.
Я влюбилась в малыша, с которым работала. Маленькое, тепленькое тельце хотелось оберегать, защищать ото всех неприятностей в жизни. Тем более, что ребёнок рос болезненным, с постоянными проявлениями аллергических реакций…




ГЛАВА 3


Это огромное счастье, когда человек имеет в своей жизни мечту! И не просто мечту, а мечту всей своей жизни. Какое это великолепие, идти к осуществлению этой мечты, даже не смотря на то, что всякий раз находятся люди, которые так или иначе будут навязывать ему свои принципы, своё видение мира, свои идеалы. Вот именно в такие моменты и проявляется характер, сила воли, духовность. Человек доказывает, не столько окружающим свою несгибаемость, как самому себе.
Самое главное, в таких ситуациях, не изменять самому себе, своим идеям, своему видению этого мира. Не прогибаться пред обстоятельствами, какими бы они ни были.
Приостановиться можно, в своём продвижении к осуществлению планов, но вот отступать нельзя ни при каких обстоятельствах. Это будет равносильно предательству, продажности по отношению человека к самому себе, к своей сформировавшейся личности. Какими бы ни были ваши мечты, никогда не отступайте, не пасуйте перед трудностями, и теми испытаниями, встающими на вашем пути.
Чем тернистей путь, тем лучше проявляется духовность, чистота души, или же низменные помыслы самого человека.
Никогда не поздно начать работу над самосовершенствованием, над очищением своей души от той мерзости, и грязи в которой многие погрязли, дальше некуда.
Как же бывает нелегко порой человеку признать то, что в его душе поселились низменные, ложные принципы, идеалы. Ведь каждый считает себя если уж не идеальной личностью, то, по крайней мере приближенной к идеалу. А это есть самая главная ошибка, так как идеальных людей попросту не существует в природе.
Но у каждого живущего, подчеркну, живущего человека, есть шанс начать работу над созданием идеальной личности. И это зависит напрямую только от самого человека, от гибкости, и несгибаемости его характера, закладывавшегося на протяжении всех прожитых им лет.
Можно всю жизнь проныть о том, на сколько ты несчастлив в этой жизни, и при всём при том не пошевелить даже пальцем для того, что бы хоть как то исправить создавшееся положение.
А можно наоборот, жить, творить, создавать, созидать, не смотря ни на какие коллизии возникающие на жизненном пути. И попросту радоваться элементарным вещам – восходу солнца, зеленеющей травке на лужайке, каплям дождя. И быть на седьмом небе от счастья, радуясь каждому наступившему дню!

ГЛАВА 4


- ? Саня, ты меня слышишь?? Владимир Петрович смотрит на меня в упор, и ждёт ответа на поставленный вопрос…
- ? Я задумалась, что вы сказали?? Теперь уже я не понимаю того, чего от меня хочет человек стоящий рядом.
- ? Я спрашиваю, ты есть будешь? Иди за стол, уже всё стынет.
Ах, да! Благороднейший мой учитель! Он как всегда заботится о том, что бы я не оставалась голодна.
- Да, да… Я уже иду. Извините, я немного задумалась….
Но, мысли мои были уже далеко от тарелки с едой стоящей передо мною на столе.
Я вновь и вновь вспоминаю те времена, когда мне хотелось материнского тепла, ласки, и элементарного к себе внимания…
И вновь я еду. Еду в рейсовом автобусе, пятого маршрута, по вечернему городку, навстречу неизвестности, навстречу судьбе.
До боли знакомая калитка! Во дворе так же сидит на привязи овчарка ?Пальма?. О, боже! Только, почему - то, шерсть у неё стала совершенно белая.… Увидев меня, а возможно и просто определив по запаху, ?Пальма? замахала своим хвостом, и даже начала поскуливать. Не забыла меня! Ах, ты моя хорошая!
Несмело вхожу во двор. Бетонированная дорожка ведёт прямо до крыльца небольшого приземистого домика. Сероватый, местами облезший, и подгнивший штакетник отделяет двор от хоз. построек, и огорода. Где - то в глубине сарая слышен голос моей любимой бабули…
Я стою, как вкопанная… Небольшой чемоданчик впился своей ручкой мне в ладошку, но я даже и не замечаю этого, как и того, что ноша всё - таки тяжёла.
Сердцебиение достигло такого предела, что казалось, будто стук моего сердца был слышен всей улице.
- Батюшки! Сашка! Ты откуль тута, а? Батюшки, да как же это? Вытирая концом ситцевого головного платка слезящиеся глаза, бабулечка уже идёт в мою сторону.
А я всё так же, стою на месте. От подкатившего к горлу предательского комка не могу вымолвить ни единого слова.
- Ты как тут оказалась? Сашка? Прижимает меня к своей груди трясущимися руками. И вот тут… я не выдержала! Разревелась так, что слёзы ручьями летели во все стороны, при том не имея возможности связно объяснить этой поистине святой пожилой женщине, каким же это образом я появилась у них во дворе, в то время, как должна была находиться за тысячи километров…
- Ах ты, боже мой! Бабушка, не переставала всплёскивать руками, поминутно вытирая набегающие слёзы.
Чемодан, наконец – то выскальзывает из моих рук. ?Пальма?, всё это время бегавшая вокруг нас с бабушкой, ничего не понимая от происходящего, теперь подпрыгивает, и норовит лизнуть меня в лицо своим горячим и мокрым языком.

Я ем кусок курицы, заботливо положенной мне в тарелку моим ангелом, Владимиром Петровичем, и совершенно не слышу, и не понимаю того, о чём он мне пытается втолковать уже порядочный период времени. Я ем. А на глаза наворачиваются слёзы, от тех нахлынувших воспоминаний.… От тех пережитых временах, от той боли, что я вынуждена была нести в себе, долгие годы своего детства. И главное… обида. Обида и непонимание, за что?

Наконец, эмоции понемногу утихли. Сбивчиво, перескакивая в своём рассказе с пятого на десятое, я поведала бабушке о своих мытарствах в доме отца, об отношении ко мне мачехи, и обо всех тех перипетиях, через которые вынуждена была пройти.
Но, на этом мои испытания и не думали заканчиваться!
Я прилетела из Хабаровска в начале июня, лето пролетало с катастрофической быстротой. Теперь уже назревал вопрос о том, что бы мне закончить таки школу, хотя бы положенные восемь классов.


- Саня! А ты чего так плохо выглядишь?
Я с трудом открываю глаза, перед глазами плывут непонятные круги, пытаюсь ответить, а мои губы не слушаются, из горла вырываются только нечленораздельные звуки…
- Крепись Шурик! Сейчас скорая приедет! Я не понимаю, зачем скорая, кому скорая?
Но, постепенно понимание всё же доходит до моего сознания, так это ко мне едет карета скорой помощи! И почему я не чувствую своих ног, почему мои губы не хотят шевелиться, а пальцы на руках окоченели до пронизывающей боли. И еще одна боль, в районе сердца, такое ощущение, как будто мне в грудь забили металлический стержень.
- Санёк, ну ты как?
А я боялась закрыть глаза, боялась уснуть и не проснуться. Нельзя! Нельзя мне уходить, еще не время, я еще не всё выполнила из того, что планировала сделать в своей жизни.
Я ещё поборюсь! А слёзы предательски текли и текли из моих глаз, безмолвный плач сотрясал мои, и без того уже исхудавшие плечи.
Встать с постели я смогла только по истечении нескольких дней, врачи скорой помощи диагностировали предынфарктное состояние, и настоятельно рекомендовали воздерживаться от любых переживаний, и проявлений стрессов. А как не переживать, как можно избегнуть стресса, в то время когда моя судьба находится в таком подвешенном и плачевном состоянии? Легко сказать, не переживай! А попробовал бы сам сказавший пережить хоть толику того, что довелось испытать мне. Нет! Такой судьбы я даже врагу своему не пожелаю.
- Я справлюсь, я справлюсь! Шептали мои непослушные губы. Я еще встану с колен, обо мне еще будет говорить вся страна, мною будут гордиться все! Так я размышляла, а сама, слабыми от перенесённого заболевания пальцами набирала тексты стихов на компьютере. День за днём шла кропотливейшая работа над созданием сборника стихов, который я задумала выпустить в тираж. Денег естественно не было ни единого рубля. Работы тоже не предвиделось, в виду слабого здоровья, и пока еще не слишком уверенного ощущения себя в качестве жителя Москвы. Всё кругом казалось таким враждебно настроенным, все, мимо спешащие люди казалось, были озабочены исключительно своими проблемами. А мне хотелось… простого, человеческого тепла, любви, нежности, понимания того, что меня волнует, того, что так терзает моё бедное сердечко.
Ровно месяц мне понадобился для того, что бы всё - таки закончить набор текста со старых черновиков в память компьютера. Теперь передо мною встала уже совсем другая дилемма, найти то издательство, которое смогло бы издать мою книгу за счет средств типографии. Как же я оказалась наивна! Кому в нынешнее время придёт в голову издавать, да еще и раскручивать никому не известную поэтессу – выскочку? Тратить на неё бюджетные деньги? Только сумасброд пошёл бы на такой шаг. И постепенно я свыклась с той мыслью, что издавать первый сборник придется за свои деньги. А где же их взять?
И вот тут, вновь начались мытарства, бесконечные поездки по различным кадровым агентствам, составление несметного количества анкет, и резюме, множество различных собеседований…
Стали закрадываться сомнения в том, а возможно ли вообще в Москве найти работу?

И, тем не менее, я жила отныне только одной мыслью, одной единственной надеждой на то, что однажды моё имя прозвучит на всю страну, и я стану знаменитым, известным человеком. Тем самым, доказывая всем окружающим, и главным образом себе самой то, что я не самый последний человек, что во мне есть масса достоинств, что я обладаю тонкой, чувствительной и ранимой душой.
Стихи меня излечивали, давали шанс на выздоровление, на обретения самой себя вне зависимости оттого, что семья отвергла меня как своего родственника. Ну и пусть! Я прорвусь, эти слова стали моим девизом. И у меня всегда всё будет хорошо!

Жизнь в интернате не располагала, к каким то проявлениям радости, или же восторга. Но, даже находясь в тех условиях, я старалась находить в себе силы для самореализации, находила любимые занятия. Помню, что в те годы я начала писать стихи, неплохо рисовала, писала сочинения, которыми зачитывались все одноклассники. Думаю, что преподавателям стоила бы повнимательнее относиться к своим ученикам, так как, можно было уже в те годы дать подсказку, толчок в нужное направление. Но, увы! Тогда, в те мои школьные годы, совершенно никому не было дела до интернатовской девочки – подростка, которая носила в своём сердце страшную обиду на мать, на отца, да впрочем, и на саму жизнь.
Молодой, растущий организм требовал так же и полноценного питания, вечерами приступы голода сводили с ума, ужин по расписанию проходил часов в семь вечера, и до отбоя вновь хотелось есть. Видимо инстинкт самосохранения подталкивал брать куски хлеба к себе в комнату, прятать под матрасом, а после, вечером, с удовольствием уплетать, запивая водой из крана.
Бывали дни, когда по разным причинам приходилось пропускать и завтраки, либо долго собиралась утром в школу, либо просто банально просыпала встать в положенное время, В таком случае убегать в школу приходилось и без завтрака. Денег, что бы купить себе, что-либо в школьном буфете естественно не было. Приходилось терпеть еще и голод.
В интернате не слишком то заботились о том, сыты воспитанники или же не очень. Там попросту дело не было ни до кого. Обед проходил тоже строго по отведённому времени, если опоздаешь явиться к положенному сроку, жди ужина, так как всё убиралось, уносилось, не знаю уж куда, но догадаться, конечно же, не сложно.
И так бы продолжалось неизвестно сколько, пока, однажды, читая вслух всему классу, какой то отрывок произведения на уроке литературы я не оказалась лежащей под партой. Позже выяснилось, что это оказался голодный обморок, меня отпоили соком из столовой, принесли вкуснейшую булочку, и я ожила. О чудо! Классный руководитель, наконец, то обратила внимание на меня, провела разъяснительную работу и с персоналом интерната. После этого разговора, мой положенный обед дожидался меня на столе в столовой неукоснительно.
Вот так, день за днём и проходил последний год моего нахождения в стенах интерната. Уже тогда, в своём столь юном возрасте я вынуждена была самостоятельно принимать решения по поводу своей дальнейшей судьбы. Нужно было решать дилемму по поводу дальнейшего обучения, получения профессии, благодаря которой смогу зарабатывать деньги на свое существование во взрослой, самостоятельной жизни.
Видимо, всё-таки, меня сопровождал ангел – хранитель, так как, решение данного вопроса пришло вроде бы само по себе. Как говорят, стечение обстоятельств. Но, так ли это?
С самый разгар учебного года в школу приехали проф. ориентаторы, рассказывали о различных учебных заведениях, в которые можно было поступить после окончания школы. А я еще с начальных классов увлеклась шитьём, и прикладным искусством. Увлекалась вышиванием, различными видами плетения, бисерным вышиванием, поэтому тема шитья была мне близка по духу.
Первый мой вопрос был по поводу общежития. Получив положительный ответ, я тут же написала заявление по поводу приёма на обучение в швейное училище лёгкой промышленности. О чём, в последствии не пожалела ни разу, так как занятие шитьём стало моим основным источником дохода. Но это будет потом. А пока нам ещё Бабушка в силу своего преклонного возраста попросту не могла заниматься моим воспитанием, и определением в школу.
В ста двадцати километров от Урджара, находилось село Маканчи. В этом селе, я до Хабаровска, уже успела прожить два года в интернате, И где- то там, в бесконечных степях, могла находиться и моя мать. По слухам, переданным от её бывших подруг, я собирала информацию по крупицам.
О! Что я могла сделать? Тринадцатилетняя девочка – подросток?
И я решилась на крайний шаг! В один из своих приездов в Маканчи, я просто отправилась
в местное отделение милиции, в детскую комнату, с просьбой о помощи.
Таким образом, я вновь попала в интернат. Правда на этот раз мне отвели отдельную комнату, в которой я могла чувствовать себя более уверенно, нежели живя в большой комнате, с большим количеством интернатовских детей. Хотя, не все живущие в интернате являлись сиротами. У многих детей, большинство казахов, родители были чабанами, и весь год занимались перегонами скота с одного пастбища на другое. А так как дети всё - таки должны были получать хотя бы начальное образование, то их и помещали на жительство в интернат.
Но, тем не менее, на все праздники, и на все каникулы этих детей родители забирали к себе.
А я оставалась! Хм… как же были тоскливы эти дни! И как я радовалась тому, когда все эти дети возвращались назад, да еще и привозили из дома различные лакомства – испечённые баурсаки, они могли храниться очень долго. Меня всегда угощали разными вкусностями.
Как сейчас помню вкус курта. Это особым образом высушенные кусочки творога, их в основном сушили на солнце, на крышах, на каких то возвышенностях, что бы собаки не смогли добраться. В степях такое понятие как холодильник вообще отсутствует, а так как продукты всё же требуют способов хранения, то народ и изыскивает способы для возможности по - дольше сохранить в пригодности мясо, творог, и т.д.
Вечерами, мы дружно, собирались в красном уголке, перед телевизором, который показывал то рябь, то помехи, и лишь изредка картинка была более или менее понятна, и дружно грызли куски курта, высушенные до твёрдости камня. О! Как же это было вкусно!



Наконец, моему собеседнику видимо порядком надоело вести диалог с самим собой, смотря на мой отсутствующий взгляд, и на тело, в котором душа в данное время находилось неизвестно где. Молча, махнув на меня рукой, отправился на вечернюю прогулку по окрестностям близ лежащего парка. Я перебазировалась на диван, с наслаждением вытянув изрядно уставшие ноги. Разглядывая висевшие по всем стенам комнаты картины, постепенно вновь возвращалась мысленно в те, далёкие годы своего, теперь уже отрочества.

В те годы, моим главным помощником ото всех неприятностей была, конечно, книга! Зачитывалась, что называется ?запоями?, безумно интересно было читать те книги, которые были наполнены красивой жизнью, и непременно с хорошо заканчивающимся сюжетом. Книги о любовных приключениях, те книги, в которых прослеживалась героика главных героев. Читала много, и с увлечением. Возможно, именно это и послужило спасательным кругом в том, бушующем океане жизни, в который меня выбросила жизнь, и самые родные мне люди.
предстояло сдать школьные экзамены, получить аттестаты, и отправиться в свободное плавание по океану взрослой жизни.
Первый в жизни экзамен чрезвычайно волновал и в тоже время требовал максимальной мобилизации всех сил, упорства, и немножечко везения. В виду того, что за все мои учебные годы пришлось поменять довольно таки много школ, а так же из-за отсутствия должного внимания со стороны взрослых к качеству моего обучения естественно возникли пробелы в моих знаниях. Но, либо учителя понимая всю сложность моей жизненной ситуации, либо же просто из-за того, что бы не усложнять жизнь себе позволили мне справиться с выпускными экзаменами с положительными отметками. Ну и конечно же я была безумно счастлива, и благодарна своим преподавателям.
А вот на выпускной бал я не пошла. Конечно, мне очень хотелось последний раз побыть со своими одноклассниками на таком знаменательном для каждого выпускника вечере. Но, увы! Мне попросту было не во что одеться. Школьная форма, в которой я ходила уже несколько лет в школу стала мне катастрофически мала, даже за несколько месяцев до окончания школы мне пришлось разрезать платье на верх и них, вставила в юбочку резинку в пояс, и в таком виде дохаживала учебный год. Не могла ведь я явиться на школьный бал в это отрепье. Мне было безумно стыдно перед одноклассниками за свой убогий гардероб. Принимать участие в коллективном фотографировании всего класса я тоже постеснялась, да меня особо и не упрашивали! Я просто стояла в сторонке, в то время как класс делал снимки на память о последнем дне в стенах школы. Невозможно передать те чувства, которые я испытывала в тот момент, и стыд, и невыносимую жалость к себе, в виду того, что я обделена в этой жизни элементарными радостями.
Ну да ладно, говорила я сама себе, нет ничего страшного в том, что я чем-то отличаюсь ото всех остальных моих сверстников. В моей жизни всё будет хорошо!

И вот, наконец, настал тот день, когда я отправилась во взрослую жизнь!
Я еду в рейсовом автобусе, по маршруту Маканчи – Семипалатинск. И как всегда еду в никуда, в неизвестность, в город, в котором нет ни одного знакомого человека, который мог бы хотя бы подсказать куда идти и что делать.
Я еду! И у меня нет дороги назад, только вперёд. Позади нет ничего! Из интерната меня выпустили, постельное бельё я сдала на склад, верхнюю, зимнюю одежду тоже, так как она числится по ведомостям. Со мной маленький чемоданчик, в котором лежит пара полинялых маек, да сшитое мною платьице.
По соседству с интернатом жила пожилая женщина, которая прониклась ко мне сочувствием, мы с ней часто встречались, она всегда старалась угостить меня чем-нибудь вкусненьким, всегда с интересом слушала мои рассказы о школьной жизни, сопереживала моим мытарствам. И вот, благодаря этой женщине, у меня была уникальная возможность пользоваться старенькой, видавшей виды швейной машинкой. Именно благодаря этой машинке у меня и появлялись иногда обновки, в которых можно было куда-то выйти.
О, как же мучительно медленно тянутся часы этой поездки! И в то же время, время летит молниеносно, каждым километром приближая меня к неизвестности, и отдаляя от уже привычной, знакомой мне жизни.
Четырнадцать часов в душном салоне Икаруса, а именно столько длится этот рейс, показался мне целой вечностью. И пятнадцатилетняя девушка, отправившаяся в неизвестность.
Многое было передумано за время этой поездки, не раз к горлу подкатывал предательский комок, и на глазах наворачивались слёзы. Но каждый раз, снова и снова я заставляла себя улыбаться, и с надеждой смотреть в завтрашний день.


И вот, наконец, показался пригород Семипалатинска, я с интересом рассматривала городские дома. В моём представлении город казался мне таким же величавым, как и Хабаровск. Но, увы! Это было далеко не так!
Низенькие невзрачные домишки частного сектора, порой с покосившимися заборами, с огромными кучами мусора сваленного жителями около мусорных баков неприятно бросались в глаза. Улочки, по которым ехал автобус, были узкие, с заляпанными грязью заборами. И вот, вокзал. Всё! Моё путешествие окончено! Салон автобуса оставался единственным связующим звеном с уже прошлой моей жизнью.
Было единственное желание, никуда не выходить, уехать назад, в детство, в те времена, когда у меня была семья, мама, папа…. Невозможно…
Куда идти? На часах было около девяти часов вечера, придется, где-то ночевать, в приёмную комиссию училища я смогу попасть только утром, и не иначе.
По щекам текут горячие прожигающие слёзы. Интересно, а какой запас слёз у среднестатистического человека? И как часто он может плакать? На эти вопросы я найду ответы, но значительно позже…
- Женщина! Будьте добры, не подскажете, у кого можно ночь переночевать?
На пустынной улице больше никого не было, кроме этой, неопрятно одетой, и не совсем приятно пахнувшей женщины.
- Неаа… Она смотрит на меня, и в то же время как бы сквозь меня. И я уже начинаю сильно сомневаться в том, что я правильно сделала, обратившись к ней.
-Нy у у… у меня можешь…Взгляд мимо. – А у тебя деньги есть? Три рубля будет стоить ночлег!
У меня деньги были, провожая меня в путь, воспитатели интерната сложились, и вручили мне двадцать пять рублей, но одной бумажкой.
- Да, да! У меня есть деньги, я могу заплатить. Но мне нужно разменять, а магазины уже закрыты. Давайте я вам утром, и отдам, вместе сходим в магазин, я разменяю и отдам вам деньги.
Мы подходим к дому, сильно напоминающему сарай. Веранда вся насквозь дырявая, из щелей по углам видно небо, и бегущие облака. Деревянные половицы густо измазаны уличной грязью, появившейся во время дождя. Входим на кухню, потолки настолько низкие, что даже я, со своим маленьким ростом свободно достаю рукой до грязного потолка. В углу стоит печь, просто когда-то помазана глиной, без побелки, колодцы отмечены вырывавшимися языками пламени, чёрной копотью. У меня непроизвольно сжалось сердце! Из кухни вход был в боковую комнатку, войдя туда взору открылся дикий беспорядок помещения, но около стены стоял старенький, видавший виды, облезший диван.
- Вот, здесь и ночуй. Я вздрогнула от голоса раздавшегося за моей спиной. Разглядывая внутреннее убранство помещения, я напрочь забыла про хозяйку.
- Да, да. Спасибо огромное! Мне только на одну ночь. Завтра утром я поеду в училище, а там мне общежитие обещали.
- Так ты учиться, что ль приехала?
-Ну да, что-то вроде того. Пробую улыбнуться, скрывая своё разочарование от увиденного.
- Э, девка, а как тебя родители то отпустили одну? А если тебя кто сносилует? Опять взгляд мимо, как будто вообще сквозь меня.
-Да нету у меня родителей, тётушка. Интернатовская я.
- Детдомовка что ль?
- Что-то вроде того. Отвечаю с горькой усмешкой. И к моему великому изумлению, никаких больше вопросов не последовало.
-Ну, ты… того, располагайся здеся. Никто тя не потревожит. Мы тоже, вроде… люди.
И с этими словами женщина вышла из комнаты.
А я осталась стоять посреди помещения, разглядывая то место, в которое я попала по воле случая. Из соображения безопасности, деньги у меня были спрятаны под одеждой. Видавшие всякое воспитатели настояли на том, что бы я пришила к трусикам специальный кармашек, в который и были спрятаны деньги.
К моему изумлению, меня действительно никто не потревожил, хотя сон был очень чуток, я прислушивалась ко всем звукам, исходящим во внешнем мире. А вот, утром, не пробило еще и восьми часов, на засаленных ходиках, висевших на стене, как хозяйка появилась. С непонятной мне суетливостью, бегая из угла в угол, слегка трясущимися руками пытаясь отыскать что-то в грудах сваленного тряпья.
- Так, ну чё? Идём чё ли? Вон, гляди, магазины уже пооткрывались.
Да, да, конечно, тётушка! Идём. Мне и одеваться не пришлось, так как я спать легла не раздеваясь. Мало ли что произойдёт в незнакомой обстановке.

Спутница вроде и семенила своими припухлыми ножками, беспрестанно путаясь в подоле развевающейся юбки, неопределённого цвета, и не понятной расцветки ткани, но всё же почти бежала далеко впереди меня. Я же со своим чемоданчиком, как ни спешила, никак не могла её догнать. И никак не могла взять в толк, куда это так сильно спешит моя
спутница? Всё выяснилось тогда, когда мы подошли к продовольственному магазину, рядом с которым стояла длиннущая очередь… к винному отделу. И вот, тогда и стала понятна и излишняя суетливость, и желание побыстрее дойти до магазина, и взгляд человека… сквозь тебя. Женщина была попросту алкоголичкой. Ну да ладно. Разменяв, и отдав ей положенные три рубля за ночлег, спросив дорогу, и на каком транспорте можно доехать в училище, я продолжила свою дорогу, в счастливое будущее. Ах, как же я тогда была наивна!




Я не могла бесконечно долго стеснять своим присутствием моего милейшего спасителя, и учителя в одном лице – Владимира Петровича. Прекраснейший, тактичный, эрудированный человечек, всячески стремился оказать мне свою помощь и поддержку. Но в этой жизни всегда и всему приходит логическое завершение.
И я вновь ушла, я уехала опять в неизвестность. Повинуясь лишь только порывам моей мятежной души, ищущей себе покоя, исстрадавшейся, израненной, с огромными кровоточащими ранами.
И судьба мне вновь улыбнулась! Стоя на перроне, в ожидании электрички я пыталась дозвониться по адресу, написанному на объявление на стенде, по поводу съема комнаты, или же небольшой квартирки. Что бы начать всё - таки свою жизнь, с чистого листа, с новой страницы, с новой главы в своей повести.
- Девушка! Ну, как же так? Неужели ничего нельзя придумать? В ответ слышу лишь, какое то бормотание, несвязные объяснения по поводу того, что объявление было дано несколько в ином смысле, нежели в том, в котором я его себе прочитала.
- Извините, но я ничем не могу вам помочь. Комната сдается. Но только на несколько человек. В ней могут проживать от шести до восьми человек.
Господи! Какой ужас! Я сразу вспоминаю тот самый интернат, в котором, в комнатах проживали по несколько человек сразу.
- Хорошо. Извините за беспокойство. Мне этот вариант не подходит. А слёзы уже предательски текут, и текут по моим щекам.
Я в изнеможении присаживаюсь на перронную скамью.




ГЛАВА 5





- Девушка! Извините меня, пожалуйста, но я невольно подслушала ваш разговор по телефону.
Изумленно поворачиваю голову в сторону стоящей рядом женщины. Смотрю на неё глазами полными слёз.
- Ой, вы не представляете, сколько оказывается на свете вранья и грязи! От возмущения, и несправедливости мои глаза вмиг стали сухими, взгляд колкий.
- Понимаете, ведь на каждом столбе висят объявления по поводу сдачи жилья. И ведь пишут то как, сдаётся отдельная комната, или однокомнатная квартира, А начинаешь звонить и спрашивать, так оказывается, что в эту комнату набивают по шесть – восемь человек, как селёдок в бочку! Ну и куда это годиться? Говоря эти слова, припоминается жизнь в густонаселённой комнате, тошнотворный запах тел, и от этих картин детства меня слегка передергивает.
- Меня зовут Фаина. Женщина отрывает листочек от блокнотика, и записывает мне свой номер телефона.
- Через неделю я уезжаю, на всё лето, в другую область. И могу сдать свою квартиру, думаю, что по цене мы договоримся. Мебелью и всем, что находится в квартире можешь пользоваться.
Если честно, то я слегка онемела! О таком подарке с неба я и мечтать не могла.
- Да, да! Конечно! Не волнуйтесь, у меня все документы в порядке, у вас со мной никаких проблем не возникнет.
Господи! Что я говорю? У меня даже работы нет, и денег на существование осталось считанные копейки, полученные на случайных приработках.
- Хорошо, Саша! Между делом, оказывается, я успела даже представиться Фаине, и с этой минуты она стала для меня чуть ли не ангелом с неба. - Тогда давай так, ровно через неделю мы с тобой созвонимся, и тогда подпишем все договора по аренде. А пока я доделаю кое - какие дела.
Оставив меня стоять в оцепенении, Фаина направилась в сторону подходящего поезда. И
только после того, как дверь вагона с грохотом захлопнулась, я поняла, что спасена. Хоть на неопределённое время, хоть на несколько месяцев, но у меня будет жильё, и мне не придётся ломать свою голову по поводу ночлега.
А пока… пока меня приютили к себе друзья, на некоторое время, пока я не решу все свои проблемы. Господи! Сколько же я тогда пролила слёз! Сколько раз, в изнеможении обращалась за помощью к небесам!
Плачь не плачь, а действовать всё равно нужно, тем более, я помнила о поговорке, в которой говорится, что под лежачий камень вода не течёт. День за днём, методично, и с тупым упрямством стала объезжать кадровые агентства Москвы, оставляя своё резюме, как принято сейчас говорить, прозванивала по газетным объявлениям, в надежде, найти хоть какую то работу, соглашаясь на любые подработки. А слёзы на глазах так и не просыхали. И как же я благодарна моей теперешней лучшей подруге, соседке по той самой коммунальной квартирке, где меня так любезно приютили, и обогрели. Надюшка оказалась на редкость рассудительным, и трезво смотрящим на жизнь человечком. Сколько раз ей приходилось успокаивать, и урезонивать меня в те моменты, когда проблемы, возникающие передо мной, казались мне чем-то вроде девятого вала. Бывало, что и до полуночи засиживались с ней на кухоньке, пытаясь найти хотя бы какой-нибудь выход из создавшегося положения.
- Надюшка! Миленькая! Ты даже сама не представляешь, как много доброго ты для меня сделала в тот момент, и до какой степени я тебе обязана за твоё участие в моей судьбе.

К назначенному сроку мне всё-таки удалось, правдами, неправдами собрать необходимую сумму денег, для оплаты съёмного жилья.
И вот, я уже переезжаю! Благо, что теперь я не одна, что у меня есть друзья, не отказывающие в помощи. Мне помогли перевезти вещи, попутно пожурив за то, что я слишком много времени уделяю увлечению поэзией, а к тому времени у меня уже должен был выйти в свет первый сборник стихов, пытаясь ?наставить? меня на путь истинный.
Я видела, что объяснять было совершенно бесполезно, так как люди жили исключительно материальными благами, материальными ценностями. А стихи, поэзия, проза, книги, это всё в их понятии являлось непозволительной блажью, и что нужно жить исключительно реальностью.
А я уже тогда видела своё будущее несколько в ином свете. И шаг за шагом, ежедневно старалась приблизить свою мечту, хотя бы на один день ближе, хотя бы на одно стихотворение. Писала ежедневно, стихи, что называется, шли один за другим, писала и в метро, и в маршрутном такси, получалось писать, даже идя на собеседование по приёму на работу. И я знала, твёрдо была уверена, что это и есть моё будущее, это и есть мой путь к славе, к известности, к успешной карьере на поприще поэзии.
Уже в то время в моём мозгу прочно засела мысль о том, чтобы попробовать написать музыку к своим стихам. Конечно на тот момент, мысль была не просто абсурдная, она была бредовая. Не знаю, кто меня подталкивал на эти мысли, может быть, силы свыше, может быть ангел, но, тем не менее, я мечтала именно об этом.




И вот, я стою перед приёмной комиссией, в своём полинялом вельветовом халатике, непонятного цвета, как иногда говорят, цвета детской неожиданности. Увы! Ни во что другое мне нарядиться было просто не во что. Если сказать, что мне в тот момент хотелось провалиться сквозь землю, то значит, не сказать вообще ничего. Щеки мои были пунцовые! Но, к сожалению, отступать было не куда, в прочем, как и всегда, всю свою жизнь меня будет преследовать именно такой ход событий, когда никаких выборов передо мной не стоит, а лишь только одно единственное решение, вперёд! И это как обречённость!
- Ваше имя?-Вопрос вырвал меня из оцепенения.
- Саша, ой извините, Алек..кксандра. Меня зовут Александра. - Я слегка заикаюсь, голос предательски дрожит.
- Так, а что это вы так рано к нам приехали? Занятия начинаются с первого числа, а сегодня только двадцать пятое августа? - Преподаватель смотрит на меня в упор.
- Я..я не знала когда нужно ехать. Просто с интерната выписали, мне пришлось ехать. -Стою уже потупив голову. А у самой мысли уже начинают лихорадочно работать.… А что если не примут? И куда я пойду, в незнакомом городе, да еще и с чемоданом в руках.
- А, так это вы писали заявление, с предоставлением общежития?
- Да, да. Я писала еще в середине года… мне жить негде.. А учиться я хочу, очень, очень!
- Ну, что ж, вашим мастером производственного обучения будет Валентина Ивановна.- И показывает на молоденькую девушку, сидевшую рядом за столом. - Она вам покажет училище, и общежитие. Только там пока еще идёт ремонт, и общежитие пока пустое, не побоитесь одна ночевать?
- Ой! Спасибо огромное! Нет, конечно, нет, я не боюсь. - От радости, оттого, что меня приняли на обучение, мне казалось, что моё сердце сейчас выскочит из груди. Так громко оно еще не стучало никогда!
Первым делом, меня, конечно же заселили в общежитие, показали комнату, в которой я буду жить, предложили выбрать любую койку. О! А это было уже огромным плюсом моего раннего заселения. Спать рядом со входной дверью, которая будет поминутно хлопать естественно не хотелось, да и посередине комнаты я тоже не любила спать. А вот у стенки, это просто подарок с неба!
Ну а дальше началось самое неприятное, но зато самое необходимое. Меня повезли в сэс, для профилактики, потому, что вшивость тогда была естественностью, нежели чем-то из ряда вон выходящим явлением. И я не оказалась исключением. Этого добра всегда было в достатке! И о небо! Наконец то меня избавили от этой напасти. В последствии я никогда не забуду того, до чего же всё-таки мерзкие эти насекомые.
С первых дней занятий, в училище нам выдали совершенно непонятную спец. одежду. Для девушек! Выдали мужские майки, мужские трусы ( для каких таких целей не сказали). Смеялись, конечно, очень долго, но раз надо, значит надо! И началась у нас студенческая жизнь! В последствии вспоминая, оказалось, что это были самые лучшие годы вообще всей моей жизни. Жизни, полной красок, знакомства с новыми интересными людьми.
Именно в эти годы и произошла основная закладка всех интеллектуальных ценностей в мою голову. Я с огромнейшим удовольствием посещала театральные постановки, благо, что билеты на спектакли раздавались в училище бесплатно, занималась вокалом, пела в составе вокальной группы училища, и даже с концертами на самой настоящей сцене. Естественно, что тем самым повышался и уровень самооценки, появлялась уверенность в своих силах, в своих способностях.
Огромный интерес вызвало и участие в постановках спектаклей и в стенах училища, силами студенческой труппы ставили постановку по фильму ?а зори здесь тихие?, мне досталась роль Лизы Бричкиной. О! А какие тогда проводили эстафеты! Военно-спортивные состязания, борьба с полной экипировкой, с бегом по пересеченной местности, с ходьбой на лыжах.
Училась я с удовольствием, и с огромным желанием, впитывая в себя, как губка, всё новые и новые знания. Параллельно проходя и производственное обучение на швейной фабрике. Конечно же, стипендия была крошечная. Денег не хватало ни на что.
В тот год заморозки начались как никогда рано, в середине сентября уже похолодало, а к концу месяца и того, начались морозы. Видя моё бедственное положение в плане одежды, одногрупницы как могли, пытались мне помочь. Лариса предложила мне свои сапоги, но взять даром я себе позволить не могла, и выплачивала ей, баснословные, по тем временам, двадцать пять рублей, три месяца подряд со студенческих денег.
Зато зиму проходила уже в сапогах. А пальто мне принесла комендант общежития, кто-то из предыдущего выпуска оставил свое зимнее пальто в общем гардеробе. Вот мне оно и пригодилось. Излишне конечно говорить о том, что мне было безумно стыдно, не то, что брать эти вещи, но и вообще признаваться в том, что мне нечего носить. Но, как всегда деваться было некуда, пришлось носить чужую одежду.