Маяковский стилизация под Горького

Еще до нашего знакомства я был вдоволь наслышан о нем. Да и нельзя было о нем не услышать. Стихи его острым лезвием прокладывали дорогу к сердцам читателей и этим же острием вонзались в спины недругов.
Познакомились мы у нашего общего приятеля. Он сразу же подошел и выпалил мне в лицо:
- Я – Маяковский! А вас, Алексей Максимович, я, к сожалению, не читал.
Во время беседы он часто вскакивал, подстегнутый хлыстом своего больного таланта, и принимался изрыгать угловатые, неудобные стихи: они буквально вырывались из него языками пламени и беспощадно лизали действительность.
Стоило чуть внимательнее приглядеться – и его грозный образ рассыпался, как порванные бусы. Опасливость и чрезмерная подозрительность к окружающим предметам, рожденные в нем глупой смертью отца, заставляли взглянуть по-иному на эту двухметровую мощь. А выглядывающий из кармана пузырек йода, старательно припрятанный в каждом наряде, и вовсе пробуждал жалость к гиганту Маяковскому.
Однажды ненароком взглянув в его черновую тетрадь, я с удивлением заметил полное отсутствие знаков препинания. Я, признаться, даже не выдержал:
- А что ж вы, Владимир, запятыми то побрезговали?
- Не выношу я эти противные ?запятатки?! Осе потом покажу – расставит.