Сказки призраков. Ч. 2. Фотопленка
СКАЗКИ ПРИЗРАКОВ
О любви и смерти из Страны Туманов
сборник рассказов
из серии ?Игра в Иную Реальность?
Часть 2. ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В ПРИЗРАКОВ?
ФОТОПЛЁНКА
Александр достал из шкафа свой любимый фотоаппарат и отправился на место крушения самолёта. Он не был известным фотографом, но в его портфолио вошли кадры крупнейших катастроф последних лет. Разные кадры. И обычные, и не очень. Последние он складывал в отдельный альбом и показывал другу.
***
Мы летели в Рим на Собрание Акционеров. Он должен был поехать один, но в последний момент итальянцы почему-то выслали приглашение и мне. В Риме я никогда ещё не бывала, хотя в Италии мы отдыхали часто, и этот город мне давно хотелось посмотреть. Тем не менее, я садилась в самолёт со смешанными чувствами, будто мы ехали на собственные похороны, — на Собрании Акционеров его снимут с должности, — такая вот маленькая трагедия, виновниками которой стали чьи-то личные амбиции в политических играх. Но я была рада, что в такой тяжёлый для него момент буду рядом.
***
Отсняв всё, что представлялось интересным, Александр обратил внимание на туманную дымку, появившуюся у старой сосны. Он подошёл ближе и сделал очередной снимок. Проявится ли? Ещё пара шагов — и фотограф заметил в траве под деревом фотоплёнку, вероятно, имевшую непосредственное отношение к одному из погибших в авиакатастрофе. Александр бережно поднял её с земли и забрал неожиданный ?трофей? домой.
***
Рим — вечный город. Город, который заставляет тебя забыть о том, в каком времени ты находишься, о своих текущих проблемах, чтобы посмотреть в глаза Вечности. Мы ехали на неделю. В понедельник и вторник — официальные мероприятия, а в остальные дни мы были предоставлены сами себе. На календаре — август. Ужасно жарко — около сорока. Хорошо, что я взяла с собой то лёгкое белое платье, в котором танцевала прошлым летом на свадьбе нашей дочери.
***
Наконец-то фотографии были готовы, и Александр принялся неторопливо рассматривать их. Почти на всех снимках фигурировала женщина в белом. Она была ослепительно красивой и выглядела самой счастливой женщиной на свете. Почему-то ему пришло в голову слово ?свадьба?. ?Странно: вроде платье не свадебное?, — размышлял Александр. Он всегда пытался читать по фотографиям истории неизвестных ему лиц.
***
Наш отель находился почти в центре — у замка Ангела. Все выходные мы бродили по городу. Я упивалась Римом, и только предчувствие чего-то необратимого, необъяснимо откуда вкравшееся в мою душу ещё перед самым отъездом, печалило меня. Именно поэтому мне не хотелось фотографироваться с ним вдвоём — кто-то когда-то сказал, что совместные фотографии — к разлуке, и я в это верила. Последние месяцы, вернее, последний год наши разговоры сводились к судьбе компании. Я знаю, да и все знали, что он сделал всё возможное. Он очень переживал и, постоянно размышляя вслух, заново проигрывал цепочку событий, пытаясь представить, что было бы, если бы он поступил в тот или иной момент как-то иначе, но финал всегда вырисовывался один и тот же — компания была обречена. Наверное, есть нечто Свыше, что определяет наш Путь и события в Пути. И даже, если ты очень стараешься, есть то, чего невозможно избежать. Я всячески пыталась объяснить, что жизнь продолжится в любом случае, но он будто не слышал меня.
***
На следующих снимках — люди в деловых костюмах. Ожиревший лысый мужчина, с маленькими глазками и большим красным носом, судя по всему, пьющий, вызвал у фотографа ассоциацию с поросёнком. ?Она заключала здесь контракт по работе?.. Скорее всего, очень важный. Наверное, многомиллионный. Поэтому-то она и счастлива…? — подумал Александр.
***
Через двадцать минут Маурицио должен был забрать нас из отеля. Представитель российского акционера, господин Хрючкин, прилетевший в Рим накануне, в спортивном костюме завтракал за дальним столиком у окна. Алёша пошёл с ним поздороваться и вернулся мрачнее тучи:
— Собрание Акционеров — под угрозой срыва. Хрючкин меня не узнал. Он, видимо, всю ночь пил.
Хрючкин не пил уже лет пять. Правда, до этого он являлся важной персоной в райкоме и пил, видимо, много. Недавно у него начались проблемы с новым начальством — Хрючкин пребывал в предпенсионном возрасте, и его могли вот-вот снять с должности.
Мы вернулись в номер, переоделись в деловые костюмы и спустились в холл. Маурицио ещё не появился, но к нам тут же подбежал взволнованный молодой человек с ресепшн:
— Ваш третий из делегации сейчас спускался по лестнице из ресторана и упал, пролетев семь ступенек, разбил цветочную вазу и проломил головой стену. Я вызвал ему ?скорую?, думаю, он пьян, но он не понимает ни по-английски, ни по-итальянски. Сейчас он в номере. Вы не поможете с ним поговорить?
Я тяжело вздохнула. Хрючкин обязан не только присутствовать на Собрании Акционеров, но и зачитывать несколько пунктов протокола, голосовать и расписываться под результатами голосования. Без его подписи и личного присутствия Собрание Акционеров могло быть опротестовано. Приехала ?скорая?. Алёша попросил их подождать внизу и поднялся в номер к Хрючкину. В этот момент появился Маурицио. Через несколько минут Алёша вернулся и сообщил, что Хрючкин заперся в ванной, откуда выкрикнул, что с ним всё в порядке, и он скоро спустится. Мы сидели как на иголках. Открылась дверь лифта, из него вывалился Хрючкин, правда, уже в дорогом костюме, но с болтающимся галстуком и расстёгнутыми брюками. Он остановился у стены, глупо улыбаясь и практически падая. Алёша подхватил его и потащил к выходу, где на ресепшн Хрючкин подписал какую-то бумагу об отказе от медицинской помощи. Мы впихнули Хрючкина в машину. Он плохо шевелил языком и почти ничего не соображал.
Через час, подъехав к офису в пригородах Рима, мы вытащили Хрючкина из машины. Он всё так же глупо улыбался и качался на ветру. Алёша предусмотрительно не выпускал Хрючкина из рук. Мы с трудом провели его через охрану, которая требовала наши паспорта — Хрючкин так и не смог отыскать в своём портфеле паспорт. Потом мы усадили его в кабинете, и, когда все собрались, объявили Собрание Акционеров открытым. Хрючкин вызвался заранее расписаться на всех бумагах, которые обычно подписываются после заседания, и всё было хорошо, пока он молчал. Но вот мы дошли до пункта, с которого должен солировать он. Хрючкин открыл рот и с самоупоением заговорил… полностью противоположное тексту протокола. Я оцепенела и посмотрела на Алёшу, который, видимо, в этот момент уже расслабился, отчитав свой годовой отчёт, и не слушал бред Хрючкина. Я пнула Алёшу под столом ногой и шёпотом объяснила ситуацию. Итальянцы занервничали. Алёша подсунул Хрючкину свою копию протокола, ткнув ручкой в нужную строку. Хрючкин нацепил очки и принялся читать. Я облегчённо вздохнула.
После закрытия Собрания Акционеров Хрючкин попросился в отель, но от итало-российского ужина в ресторане, к нашему сожалению, не отказался. Мы договорились встретиться в холле в восемь вечера.
У нас оставалась пара часов свободного времени, и мы с мужем встретились с нашим старым знакомым — итальянцем Марко, который уже много лет жил в России, но в тот момент находился в Риме. Помню, мы дошли до фонтана Треви, когда Алёше кто-то позвонил, и он отошёл в сторону. Марко решил заполнить возникшую паузу:
— Где будете отдыхать в этом году? Хотите, приезжайте ко мне на виллу. Она вся — в вашем распоряжении.
Я вдруг задумалась: обычно мы обсуждали вопрос отдыха чуть ли не за полгода, а сейчас…
— Спасибо, — произнесла я. — Мы даже ещё не думали про отпуск. Не хочу произносить вслух, но… есть такое понятие ?закрытого будущего?. И у меня нехорошее чувство — не вижу ничего дальше… Начинаю думать про ?завтра?, и передо мной — пустота.
— Брось, у вас ещё всё впереди! — заверил меня Марко. — Вернётесь, и сразу же начнётся новая жизнь! Слушай, а что если мы уговорим Алексея поменять обратные билеты на самолёт? Улетите на неделю позже, отдохнёте у меня?!
Отличная идея. Алёша закончил телефонный разговор и подошёл к нам. Марко предложил ему поменять билеты, я присоединилась. Алёша сослался на какие-то важные дела и вежливо отказался. Потом он предложил сфотографировать нас с Марко у фонтана Треви. Марко обнял меня, я улыбалась, но мысль о ?закрытом будущем? не оставляла меня в покое.
***
Разглядывая фотографии, Александр обратил внимание на странную тень, которая проявилась на всех снимках рядом с женщиной в белом. Чужая тень, не её собственная. Особенно чётко тень видна на фотографии, где женщина в белом стояла рядом с высоким черноволосым мужчиной у фонтана Треви. Этот мужчина был запечатлён всего лишь на одной фотографии. ?Итальянец, абсолютно точно. И, наверно, она его очень любила. Здесь у неё грустная улыбка…? — подумал Александр.
***
В восемь вечера мы спустились на ресепшн и ждали Хрючкина. Тот вскоре появился. Правда, совсем не трезвый. Маурицио забрал нас из отеля и привёз в маленький, но уютный ресторанчик. Мы попросили не заказывать спиртного, но самый вредный итальянец всё время подставлял Хрючкину очередную бутылку. Хрючкин расплывался в добродушной улыбке и вёл какую-то тихую беседу с самим собой.
Мы разговаривали с итальянцами о погоде, природе и на другие общие темы. Периодически нашу мирную беседу прерывали восклицания Хрючкина, отчаянно размахивающего руками и выкрикивающего одну и ту же фразу: ?Мне — 2%, а ему — 6%!!!? В какой-то момент Хрючкин обратился ко всем присутствующим с тостом:
— Предлагаю выпить за Льва Вальдемаровича Выгодуева! — все подняли бокалы, и Хрючкин продолжил: — Бывший президент этой обречённой, вашей чёртовой компании, внёс в неё огромный вклад!
Далее Хрючкин говорил так долго и пространно, что все уже поставили бокалы на стол, устав держать их в руках. Периодически он впадал в раздумья и даже вдруг посередине оды Выгодуеву вставил:
— Я чувствую себя отлично, только когда моя жена за рулём!
Итальянцы понимающе кивали. Вклад Выгодуева в судьбу компании нельзя было недооценить — благодаря ему и началась её гибель. Хрючкин знал это даже лучше других, он и сам пострадал от Выгодуева, возможно, поэтому и завершил свою оду отчаянным заявлением, правда, уже повернувшись лично к Алёше:
— Ну и скотина же, этот Выгодуев!!! — и залпом осушил свой бокал.
Наконец-то ужин был объявлен закрытым, и мы вернулись в отель.
Хрючкин улетал утром. Он тогда даже не осознавал, как ему повезло. Почему его спасли? Может, потому что дома его ждала молодая жена и годовалая дочь? А у нас оставалось ещё несколько дней в Риме.
***
Александр посмотрел на очередную фотографию и замер: вместо привычной тени он увидел уже отчётливо проявленный огромный крест. Фотография сделана на Piazza Navona. Александр был в Риме не так давно и каждый вечер, возвращаясь в отель, ужинал на этой площади. На фотографии женщина в белом стояла рядом с какой-то цыганкой. Обе счастливо улыбались. Хотя… нет, та, вторая, была даже не цыганкой, а обычной женщиной в цыганском наряде. ?Она пошла погадать? И ей, наверное, рассказали о её счастливом будущем. Какое бесстыдное враньё — все эти гаданья!? — подумал фотограф.
***
— Ну и как мы проведём с тобой последние часы? — спросил Алёша, нежно целуя меня в щеку.
?Последние часы? — пронеслось эхом в голове, и я вздрогнула.
Ночной Рим очень красив и похож на сказку. Мы отправились ужинать на Piazza Navona. На этой площади даже в полночь — шумно и весело. Художники продают картины и рисуют портреты, уличные музыканты поют под гитару, мальчики предлагают прохожим купить красивые розы для своих спутниц. На одной из улочек, расходящихся от площади, стояло три столика, за которыми расположились ?гадалки и хироманты-астрологи?.
— Смотри! — я кивнула головой в их сторону. — Видишь, у того столика написано ?по-английски, по-итальянски и по-русски??
— Хочешь, чтобы нам погадали? — спросил он вполне серьёзно. — Пойдём-пойдём! Пусть расскажут про наше светлое завтра!
У столика сидела женщина в цыганском облачении. Ей было около сорока пяти — пятидесяти. Мне показалось, что она — русская, и я уже собиралась обратиться к ней по-русски, как Алёша заговорил на английском. Женщина приветливо улыбнулась и спросила:
— По руке или по картам?
Я протянула ей ладонь. Гадалка немного помолчала, а потом принялась говорить о моём характере и здоровье, после чего достаточно точно перечислила события прошлого, начиная с раннего детства и до того дня. Всё, что она произнесла, совпадало с действительностью. Когда гадалка закончила свою речь и вернула мне руку, Алёша, отъявленный скептик, внезапно попросил её погадать и ему. После её речи он обратился ко мне уже по-русски:
— Ну, в общем, всё достаточно правдиво…
— Как! Вы говорите по-русски?!! — удивлённо воскликнула гадалка. — Что же вы мне сразу не сказали? Я ведь английский не так хорошо знаю, а по-русски я бы ?развернулась?!
Эмигрантка из России, она жила в Риме уже семнадцать лет. Я попросила Алёшу нас сфотографировать. У меня в жизни ещё не было ни одной фотографии с ?цыганкой?. На прощание она погрустнела:
— Вы так и не поменяли билеты на самолёт…
— Лучше приедем ещё раз, — не выясняя, как это ?считала? гадалка, пообещал Алёша.
— Ну, с Богом… — сказала та и перекрестила нас вслед.
Мы вернулись в отель и принялись собирать вещи. Внезапно мне в голову пришла странная мысль, и я спросила:
— Тебя ничего не удивляет в том, что нам говорила ?цыганка??
— Нет, а что?
— Она рассказала нам про то, что уже БЫЛО.
— И…?
— Она ничего не сказала нам о том, что БУДЕТ…
***
Александр внимательно изучал последнюю фотографию. Она, как констатировали бы фотографы, не получилась. Половина кадра засвечена. Половина справа. Левая часть проявлена, а правая — сплошное пятно света. Так бывает, когда заканчивается плёнка. Женщина в белом платье стояла у табло, ровно по центру кадра, поэтому Александр мог видеть только одну её половину, вторая — принадлежала Свету. На табло над её головой — надпись: номер рейса, авиакомпания, время вылета. Пункт назначения и всё, что правее, уходило в Свет. Фотограф набрал знакомый номер друга, чтобы поделиться результатами своей ?находки?.
***
Да, показательная фотография… Согласна… Мы вылетали вовремя. Я попросила Алёшу сфотографировать меня у табло, когда на нём появился наш рейс. Он нажал на кнопку, но тут же сработала автоматическая перемотка кадров — плёнка закончилась.
— Пусть с ней закончится и наша прошлая жизнь! — произнесла я.
Нас уже покормили, и Алёша задремал. Я тоже закрыла глаза и засыпала, склонившись головой к его плечу. Перед моим внутренним взором прошла вся моя жизнь, как в кино. Я подумала тогда: была ли я счастлива в ней? Да. Даже в самые тяжёлые времена я никогда не опускала рук и пыталась найти нечто Светлое, стремилась душой к Свету и всегда шла к Нему навстречу. И эти найденные и проявленные Вами фотографии — ещё одно тому подтверждение. Жаль только, что Вы совсем не слышите меня, молодой человек…
август 2002
О любви и смерти из Страны Туманов
сборник рассказов
из серии ?Игра в Иную Реальность?
Часть 2. ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В ПРИЗРАКОВ?
ФОТОПЛЁНКА
Александр достал из шкафа свой любимый фотоаппарат и отправился на место крушения самолёта. Он не был известным фотографом, но в его портфолио вошли кадры крупнейших катастроф последних лет. Разные кадры. И обычные, и не очень. Последние он складывал в отдельный альбом и показывал другу.
***
Мы летели в Рим на Собрание Акционеров. Он должен был поехать один, но в последний момент итальянцы почему-то выслали приглашение и мне. В Риме я никогда ещё не бывала, хотя в Италии мы отдыхали часто, и этот город мне давно хотелось посмотреть. Тем не менее, я садилась в самолёт со смешанными чувствами, будто мы ехали на собственные похороны, — на Собрании Акционеров его снимут с должности, — такая вот маленькая трагедия, виновниками которой стали чьи-то личные амбиции в политических играх. Но я была рада, что в такой тяжёлый для него момент буду рядом.
***
Отсняв всё, что представлялось интересным, Александр обратил внимание на туманную дымку, появившуюся у старой сосны. Он подошёл ближе и сделал очередной снимок. Проявится ли? Ещё пара шагов — и фотограф заметил в траве под деревом фотоплёнку, вероятно, имевшую непосредственное отношение к одному из погибших в авиакатастрофе. Александр бережно поднял её с земли и забрал неожиданный ?трофей? домой.
***
Рим — вечный город. Город, который заставляет тебя забыть о том, в каком времени ты находишься, о своих текущих проблемах, чтобы посмотреть в глаза Вечности. Мы ехали на неделю. В понедельник и вторник — официальные мероприятия, а в остальные дни мы были предоставлены сами себе. На календаре — август. Ужасно жарко — около сорока. Хорошо, что я взяла с собой то лёгкое белое платье, в котором танцевала прошлым летом на свадьбе нашей дочери.
***
Наконец-то фотографии были готовы, и Александр принялся неторопливо рассматривать их. Почти на всех снимках фигурировала женщина в белом. Она была ослепительно красивой и выглядела самой счастливой женщиной на свете. Почему-то ему пришло в голову слово ?свадьба?. ?Странно: вроде платье не свадебное?, — размышлял Александр. Он всегда пытался читать по фотографиям истории неизвестных ему лиц.
***
Наш отель находился почти в центре — у замка Ангела. Все выходные мы бродили по городу. Я упивалась Римом, и только предчувствие чего-то необратимого, необъяснимо откуда вкравшееся в мою душу ещё перед самым отъездом, печалило меня. Именно поэтому мне не хотелось фотографироваться с ним вдвоём — кто-то когда-то сказал, что совместные фотографии — к разлуке, и я в это верила. Последние месяцы, вернее, последний год наши разговоры сводились к судьбе компании. Я знаю, да и все знали, что он сделал всё возможное. Он очень переживал и, постоянно размышляя вслух, заново проигрывал цепочку событий, пытаясь представить, что было бы, если бы он поступил в тот или иной момент как-то иначе, но финал всегда вырисовывался один и тот же — компания была обречена. Наверное, есть нечто Свыше, что определяет наш Путь и события в Пути. И даже, если ты очень стараешься, есть то, чего невозможно избежать. Я всячески пыталась объяснить, что жизнь продолжится в любом случае, но он будто не слышал меня.
***
На следующих снимках — люди в деловых костюмах. Ожиревший лысый мужчина, с маленькими глазками и большим красным носом, судя по всему, пьющий, вызвал у фотографа ассоциацию с поросёнком. ?Она заключала здесь контракт по работе?.. Скорее всего, очень важный. Наверное, многомиллионный. Поэтому-то она и счастлива…? — подумал Александр.
***
Через двадцать минут Маурицио должен был забрать нас из отеля. Представитель российского акционера, господин Хрючкин, прилетевший в Рим накануне, в спортивном костюме завтракал за дальним столиком у окна. Алёша пошёл с ним поздороваться и вернулся мрачнее тучи:
— Собрание Акционеров — под угрозой срыва. Хрючкин меня не узнал. Он, видимо, всю ночь пил.
Хрючкин не пил уже лет пять. Правда, до этого он являлся важной персоной в райкоме и пил, видимо, много. Недавно у него начались проблемы с новым начальством — Хрючкин пребывал в предпенсионном возрасте, и его могли вот-вот снять с должности.
Мы вернулись в номер, переоделись в деловые костюмы и спустились в холл. Маурицио ещё не появился, но к нам тут же подбежал взволнованный молодой человек с ресепшн:
— Ваш третий из делегации сейчас спускался по лестнице из ресторана и упал, пролетев семь ступенек, разбил цветочную вазу и проломил головой стену. Я вызвал ему ?скорую?, думаю, он пьян, но он не понимает ни по-английски, ни по-итальянски. Сейчас он в номере. Вы не поможете с ним поговорить?
Я тяжело вздохнула. Хрючкин обязан не только присутствовать на Собрании Акционеров, но и зачитывать несколько пунктов протокола, голосовать и расписываться под результатами голосования. Без его подписи и личного присутствия Собрание Акционеров могло быть опротестовано. Приехала ?скорая?. Алёша попросил их подождать внизу и поднялся в номер к Хрючкину. В этот момент появился Маурицио. Через несколько минут Алёша вернулся и сообщил, что Хрючкин заперся в ванной, откуда выкрикнул, что с ним всё в порядке, и он скоро спустится. Мы сидели как на иголках. Открылась дверь лифта, из него вывалился Хрючкин, правда, уже в дорогом костюме, но с болтающимся галстуком и расстёгнутыми брюками. Он остановился у стены, глупо улыбаясь и практически падая. Алёша подхватил его и потащил к выходу, где на ресепшн Хрючкин подписал какую-то бумагу об отказе от медицинской помощи. Мы впихнули Хрючкина в машину. Он плохо шевелил языком и почти ничего не соображал.
Через час, подъехав к офису в пригородах Рима, мы вытащили Хрючкина из машины. Он всё так же глупо улыбался и качался на ветру. Алёша предусмотрительно не выпускал Хрючкина из рук. Мы с трудом провели его через охрану, которая требовала наши паспорта — Хрючкин так и не смог отыскать в своём портфеле паспорт. Потом мы усадили его в кабинете, и, когда все собрались, объявили Собрание Акционеров открытым. Хрючкин вызвался заранее расписаться на всех бумагах, которые обычно подписываются после заседания, и всё было хорошо, пока он молчал. Но вот мы дошли до пункта, с которого должен солировать он. Хрючкин открыл рот и с самоупоением заговорил… полностью противоположное тексту протокола. Я оцепенела и посмотрела на Алёшу, который, видимо, в этот момент уже расслабился, отчитав свой годовой отчёт, и не слушал бред Хрючкина. Я пнула Алёшу под столом ногой и шёпотом объяснила ситуацию. Итальянцы занервничали. Алёша подсунул Хрючкину свою копию протокола, ткнув ручкой в нужную строку. Хрючкин нацепил очки и принялся читать. Я облегчённо вздохнула.
После закрытия Собрания Акционеров Хрючкин попросился в отель, но от итало-российского ужина в ресторане, к нашему сожалению, не отказался. Мы договорились встретиться в холле в восемь вечера.
У нас оставалась пара часов свободного времени, и мы с мужем встретились с нашим старым знакомым — итальянцем Марко, который уже много лет жил в России, но в тот момент находился в Риме. Помню, мы дошли до фонтана Треви, когда Алёше кто-то позвонил, и он отошёл в сторону. Марко решил заполнить возникшую паузу:
— Где будете отдыхать в этом году? Хотите, приезжайте ко мне на виллу. Она вся — в вашем распоряжении.
Я вдруг задумалась: обычно мы обсуждали вопрос отдыха чуть ли не за полгода, а сейчас…
— Спасибо, — произнесла я. — Мы даже ещё не думали про отпуск. Не хочу произносить вслух, но… есть такое понятие ?закрытого будущего?. И у меня нехорошее чувство — не вижу ничего дальше… Начинаю думать про ?завтра?, и передо мной — пустота.
— Брось, у вас ещё всё впереди! — заверил меня Марко. — Вернётесь, и сразу же начнётся новая жизнь! Слушай, а что если мы уговорим Алексея поменять обратные билеты на самолёт? Улетите на неделю позже, отдохнёте у меня?!
Отличная идея. Алёша закончил телефонный разговор и подошёл к нам. Марко предложил ему поменять билеты, я присоединилась. Алёша сослался на какие-то важные дела и вежливо отказался. Потом он предложил сфотографировать нас с Марко у фонтана Треви. Марко обнял меня, я улыбалась, но мысль о ?закрытом будущем? не оставляла меня в покое.
***
Разглядывая фотографии, Александр обратил внимание на странную тень, которая проявилась на всех снимках рядом с женщиной в белом. Чужая тень, не её собственная. Особенно чётко тень видна на фотографии, где женщина в белом стояла рядом с высоким черноволосым мужчиной у фонтана Треви. Этот мужчина был запечатлён всего лишь на одной фотографии. ?Итальянец, абсолютно точно. И, наверно, она его очень любила. Здесь у неё грустная улыбка…? — подумал Александр.
***
В восемь вечера мы спустились на ресепшн и ждали Хрючкина. Тот вскоре появился. Правда, совсем не трезвый. Маурицио забрал нас из отеля и привёз в маленький, но уютный ресторанчик. Мы попросили не заказывать спиртного, но самый вредный итальянец всё время подставлял Хрючкину очередную бутылку. Хрючкин расплывался в добродушной улыбке и вёл какую-то тихую беседу с самим собой.
Мы разговаривали с итальянцами о погоде, природе и на другие общие темы. Периодически нашу мирную беседу прерывали восклицания Хрючкина, отчаянно размахивающего руками и выкрикивающего одну и ту же фразу: ?Мне — 2%, а ему — 6%!!!? В какой-то момент Хрючкин обратился ко всем присутствующим с тостом:
— Предлагаю выпить за Льва Вальдемаровича Выгодуева! — все подняли бокалы, и Хрючкин продолжил: — Бывший президент этой обречённой, вашей чёртовой компании, внёс в неё огромный вклад!
Далее Хрючкин говорил так долго и пространно, что все уже поставили бокалы на стол, устав держать их в руках. Периодически он впадал в раздумья и даже вдруг посередине оды Выгодуеву вставил:
— Я чувствую себя отлично, только когда моя жена за рулём!
Итальянцы понимающе кивали. Вклад Выгодуева в судьбу компании нельзя было недооценить — благодаря ему и началась её гибель. Хрючкин знал это даже лучше других, он и сам пострадал от Выгодуева, возможно, поэтому и завершил свою оду отчаянным заявлением, правда, уже повернувшись лично к Алёше:
— Ну и скотина же, этот Выгодуев!!! — и залпом осушил свой бокал.
Наконец-то ужин был объявлен закрытым, и мы вернулись в отель.
Хрючкин улетал утром. Он тогда даже не осознавал, как ему повезло. Почему его спасли? Может, потому что дома его ждала молодая жена и годовалая дочь? А у нас оставалось ещё несколько дней в Риме.
***
Александр посмотрел на очередную фотографию и замер: вместо привычной тени он увидел уже отчётливо проявленный огромный крест. Фотография сделана на Piazza Navona. Александр был в Риме не так давно и каждый вечер, возвращаясь в отель, ужинал на этой площади. На фотографии женщина в белом стояла рядом с какой-то цыганкой. Обе счастливо улыбались. Хотя… нет, та, вторая, была даже не цыганкой, а обычной женщиной в цыганском наряде. ?Она пошла погадать? И ей, наверное, рассказали о её счастливом будущем. Какое бесстыдное враньё — все эти гаданья!? — подумал фотограф.
***
— Ну и как мы проведём с тобой последние часы? — спросил Алёша, нежно целуя меня в щеку.
?Последние часы? — пронеслось эхом в голове, и я вздрогнула.
Ночной Рим очень красив и похож на сказку. Мы отправились ужинать на Piazza Navona. На этой площади даже в полночь — шумно и весело. Художники продают картины и рисуют портреты, уличные музыканты поют под гитару, мальчики предлагают прохожим купить красивые розы для своих спутниц. На одной из улочек, расходящихся от площади, стояло три столика, за которыми расположились ?гадалки и хироманты-астрологи?.
— Смотри! — я кивнула головой в их сторону. — Видишь, у того столика написано ?по-английски, по-итальянски и по-русски??
— Хочешь, чтобы нам погадали? — спросил он вполне серьёзно. — Пойдём-пойдём! Пусть расскажут про наше светлое завтра!
У столика сидела женщина в цыганском облачении. Ей было около сорока пяти — пятидесяти. Мне показалось, что она — русская, и я уже собиралась обратиться к ней по-русски, как Алёша заговорил на английском. Женщина приветливо улыбнулась и спросила:
— По руке или по картам?
Я протянула ей ладонь. Гадалка немного помолчала, а потом принялась говорить о моём характере и здоровье, после чего достаточно точно перечислила события прошлого, начиная с раннего детства и до того дня. Всё, что она произнесла, совпадало с действительностью. Когда гадалка закончила свою речь и вернула мне руку, Алёша, отъявленный скептик, внезапно попросил её погадать и ему. После её речи он обратился ко мне уже по-русски:
— Ну, в общем, всё достаточно правдиво…
— Как! Вы говорите по-русски?!! — удивлённо воскликнула гадалка. — Что же вы мне сразу не сказали? Я ведь английский не так хорошо знаю, а по-русски я бы ?развернулась?!
Эмигрантка из России, она жила в Риме уже семнадцать лет. Я попросила Алёшу нас сфотографировать. У меня в жизни ещё не было ни одной фотографии с ?цыганкой?. На прощание она погрустнела:
— Вы так и не поменяли билеты на самолёт…
— Лучше приедем ещё раз, — не выясняя, как это ?считала? гадалка, пообещал Алёша.
— Ну, с Богом… — сказала та и перекрестила нас вслед.
Мы вернулись в отель и принялись собирать вещи. Внезапно мне в голову пришла странная мысль, и я спросила:
— Тебя ничего не удивляет в том, что нам говорила ?цыганка??
— Нет, а что?
— Она рассказала нам про то, что уже БЫЛО.
— И…?
— Она ничего не сказала нам о том, что БУДЕТ…
***
Александр внимательно изучал последнюю фотографию. Она, как констатировали бы фотографы, не получилась. Половина кадра засвечена. Половина справа. Левая часть проявлена, а правая — сплошное пятно света. Так бывает, когда заканчивается плёнка. Женщина в белом платье стояла у табло, ровно по центру кадра, поэтому Александр мог видеть только одну её половину, вторая — принадлежала Свету. На табло над её головой — надпись: номер рейса, авиакомпания, время вылета. Пункт назначения и всё, что правее, уходило в Свет. Фотограф набрал знакомый номер друга, чтобы поделиться результатами своей ?находки?.
***
Да, показательная фотография… Согласна… Мы вылетали вовремя. Я попросила Алёшу сфотографировать меня у табло, когда на нём появился наш рейс. Он нажал на кнопку, но тут же сработала автоматическая перемотка кадров — плёнка закончилась.
— Пусть с ней закончится и наша прошлая жизнь! — произнесла я.
Нас уже покормили, и Алёша задремал. Я тоже закрыла глаза и засыпала, склонившись головой к его плечу. Перед моим внутренним взором прошла вся моя жизнь, как в кино. Я подумала тогда: была ли я счастлива в ней? Да. Даже в самые тяжёлые времена я никогда не опускала рук и пыталась найти нечто Светлое, стремилась душой к Свету и всегда шла к Нему навстречу. И эти найденные и проявленные Вами фотографии — ещё одно тому подтверждение. Жаль только, что Вы совсем не слышите меня, молодой человек…
август 2002
Метки:
