Л. М

Ты та же девушка из питерской каморки,
который быть пришлось лучём в подземном царстве.
Да! Это ты бросалась на железку;
тебя убили не из ревности - из злости.
Ты признавалась в обожании поэтам,
ты следовала (в мыслях) с мужем по этапу,
терпела горечь революции, гражданки
на своем хуторе. Работала сестрою,
потом жила с возлюбленным в швейцарских Альпах.
Хоть и помазанная браком, но в Верьере
любила юношу - и заново - в Париже.
Ты на автобусе исколесила Штаты
за тем, что погубило твою юность.
Но ателье открыла в Петербурге
и возродить Обломова хотела.
Да! Это ты молочными ночами
вдыхала жадно воздух пыльных улиц,
ждала в подвале окончания романа,
играла трепетно в английском старом театре -
проснувшись в склепе, заколола себе сердце,
в костер вошла, когда уплыл беглец из Трои.
Тебя искали на задворках зимней ночи.
И ты писала... Как никто и не напишет -
себе судьбу пророчила в тетради.