По вертикали

Детство – это опыт тесного соприкосновения с Богом, опыт, который остается на всю жизнь.

Тихо и сказочно. Сказочно и правдоподобно. Подобно тому, как любят, не наблюдая любимого, и соблюдают правила ни кем не написанные. Склоняя голову пред этой тишиной, я загадочно внемлю – как немой проникает под корень слов, как небо объемлет землю. Откуда мне знать? Но ведь каждый знает. Каждый знает, как устроен мир. Мир – как Вселенная. Человек – миниатюра Вселенной! Он просто потерял, или забыл. И шаг за шагом, лежа под одеялом, или задыхаясь в пыли, вспоминает, находит. Как больной с похмелья, вдруг обнаруживает у себя за диваном, давным-давно спрятанную бутылку пива. Что это, приятная неожиданность, или маленькое откровение? Или два в одном? Это уже не имеет значения! Казалось бы странно: ?мини? - а связывает на себе все нити, соединяет все кольца. Это и есть обратная перспектива Неба. Все ради человека: пушистые хлопья снега, острые иглы дождя, бескрайние поля и высокие сопки, теплая улыбка почтальона, невыразимый вкус Рождественских мандарин, подаренных тобою детям. Женщина для мужчины, мужчина для женщины. Адам для Евы, Ева для Адама. Светлое ради светлого, доброе ради доброго. Человек – это то, что изначально дорого в Очах Божьих! И в этом все! И ?можно жить просто – не видя зла?. Зло есть то, чего нет и поэтому все, что сочетается злу, уходит в небытие. Зло – вот что является самым страшным одиночеством для человека. Адам и Ева знали суть всего существующего и поэтому могли давать всему имена. Соприкоснувшись злу, они утратили это знание, оно спряталось от них за гранью небытия. ?Мир превращался в стекло?. Бог протянул руки Адаму, но Адам оказался за стеклом. Адам оказался за стеклом от Бога, Ева оказалась за стеклом от Адама. Это стекло – отчуждение. И вот, с одной стороны нам до них далеко, а с другой, мы к ним близки. Но, что значит далеко? Ведь это уже история и далеко может быть либо до чего-то, либо от чего-то. Но как может быть далеко до того, что уже было? Это ?далеко? по вертикали! Как стекает осень по окнам, как журчит душа под стихами. Адам плакал у двери Рая. Он стучался в стекло руками. Этот плач на все времена. Плач, как лестница в Небо, испытанная веками. Покаяние – это камни. Камни в стекло отчуждения. И мы близки к ним по горизонтали. Пытаясь себя оправдать, мы прячемся под зонтами от Неба, Которое хотело бы нас обнять. А вертикаль и горизонталь – это две линии, которые в пересечении образуют крест. Крест, на который взошел Бог, что бы нас спасти. Ведь человек – это то, что изначально дорого в Очах Божьих! И вот, рождаясь, мы движемся по вертикали – это детство, которое не знает греха. Оно уязвимо, открыто. Оно не видит зла и тем самым непобедимо. Оно знает сущность вещей и способно давать имена. Малейшее соприкосновение детства с грубостью, фальшью, хамством, со злом, вызывает у детства слезы. На белых ладонях детства остаются глубокие шрамы, оставленные стеклом отчуждения. Постепенно мы учимся обороняться, облачаясь в те же самые доспехи грубости, фальши и хамства. Мы перестаем плакать, принимая это за слабость. Мы доходим до пересечения двух линий и расплываемся по горизонтали. И уже, как вор, идя на дело, надевает перчатки на руки, что бы скрыть себя самого – мы раскалываемся на две части. Мы теряем себя. Мы начинаем познавать мир вширь – подобно тому, как в комнате смеха, глядя на свое отражение в искривленном зеркале, человек расползается в стороны. И так, мы насмехаемся над другими, насмехаемся над собой, оправдывая себя тем, что ?смех продлевает жизнь?, и сами уже не замечаем того, как зло смеется над нами. Но Христос никогда не смеялся, Его видели лишь изредка улыбающимся. Улыбка есть отражение тихого и кроткого сердца, а смех – как отпечаток хаоса. На пересечении этих двух линий человек находится в центре. Это пересечение – пересечение двух огней. Не есть ли это та самая война, о которой говорил Достоевский, война, которая внутри нас самих? Не есть ли это то самое место, где человеку предстоит сделать свой собственный, не от кого не зависящий выбор, на чьей стороне быть? Не здесь ли начинается крест? Каждому свой, каждому по силам, и для всякого неизбежный?!
Тихо и сказочно. Сказочно и правдоподобно. Подобно тому, как любят, не наблюдая любимого, и соблюдают правила ни кем не написанные. Склоняя голову пред этой тишиной, я загадочно внемлю – как немой проникает под корень слов, как небо объемлет землю. Откуда нам знать?