Дунайские волны

Звуки вальса неслись и неслись над землею, проникая глубоко в сердце молодой женщины, дробя его на мелкие осколки, которые рассыпались по всему телу, попадая в руки, в ноги, отчего те становились ватными и чужими… И чувство вины и боли смешалось с этими осколками, и все это превратилось в слезы, которые текли непроизвольно, застилая все, что пять минут назад было перед глазами: свежую зеленую траву, цветущие одуванчики, весело снующих муравьев…. Все это отодвинулось на задний план, а Ирину словно отбросило на много-много лет назад, в ее деревенское детство…
Иринка была в семье старшим ребенком, и для двоих младших братьев стала и нянькой, и защитницей, а позже, когда они пошли в школу, и репетитором. Правда, слова этого в те годы не знали. Сама Ира училась хорошо, проблем с нею у родителей не было. Впрочем, отца не очень заботили проблемы его детей. Жил, особо себя не утруждая, работал в колхозе шофером, числился на хорошем счету, многие даже не догадывались о том, каким деспотом он был в семье. То, что любил выпить, от людей было не скрыть, но остальное держалось в строжайшей тайне. Он часто обижал мать, поднимал на нее руку. И Ира только обреченно плакала, когда после очередной бессонной скандальной ночи, устроенной отцом, в школе для родителей выдали благодарственную грамоту ?За хорошее воспитание дочери?… Но детское горе короткое, плохое тотчас забывалось, когда наступали праздники, и в дом приходили гости.
Отец слыл хорошим гармонистом, а гармонисты в деревне всегда были в почете. В такие дни отец брал в руки гармонь, мать – ложки, на которых умела играть, и устраивался своеобразный концерт, в котором принимали участие все: и хозяева, и гости, и дети…В семейном исполнении звучал практически весь застольный репертуар, известный с дореволюционных времен и до наших дней. Мама пела песни и частушки, знала которых превеликое множество. И еще она знала массу всяческих шуток-прибауток и заводилой была незаурядной… Откуда что бралось? Окончив всего лишь три класса начальной школы, она знала намного больше, чем люди более образованные. В завершение домашнего концерта неизменно звучал вальс ?Дунайские волны?. И все, словно подхваченные волной, танцевали самозабвенно, уносясь на какое-то время от реальности далеко-далеко, туда, где нет беспросветных будней с тяжелой работой, постоянной нуждой, а есть только эта чудесная музыка….
Праздники заканчивались, мама уходила на ферму, где работала дояркой, а Ира, жалеючи ее, помогала по хозяйству, как могла. Убирала в доме, ухаживала за огородом, кормила кур. Во дворе стоял колодец, но вода в нем была непригодной для питья, и Ира на своих маленьких хрупких плечах таскала тяжелые ведра на коромысле от соседей, живущих довольно далеко, через поляну, летом желтеющую куриной слепотой, а зимой занесенную снегом.
Когда выдавалось свободное время, она убегала к своей подружке Вале. У той в доме была радиола, и девчонки подолгу крутили пластинки, благо, Вале это было позволено. Весь репертуар Людмилы Зыкиной Ира знала наизусть. Петь она любила. В школе ни одно мероприятие не проходило без ее участия. Однажды, во время летней практики, учительница спросила Иру: ?Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?? Такой вопрос она задавала всем, без исключения, но на полученный ответ, как правило, всерьез не реагировала.
- Артисткой, - не задумываясь, ответила Иринка
. В тот раз учительница очень серьезно ее поддержала – ?А давай! Артистов среди наших выпускников еще не было!… Я знаю, ты сможешь…?
В родном доме стремление старшей дочери никогда не поддерживали. Отец мог только высмеять ее, сказав: ? Это ты-то - артистка? С погорелого театра! Много таких!? И все. Мать молчала: боялась перечить отцу. О том, что девочке для выступлений на школьных мероприятиях требовались немудреные наряды, и заикаться не стоило. Тут уж в случае необходимости выручали подружки.
Однажды у Иринки порвался сапожек, она очень расстроилась, так как торопилась в школу: готовился спектакль. Девочка попросила отца починить обувь. Тот взялся было за дело, но у него не получалось. Разозлившись, отец схватил топор и изрубил ее сапоги. Пришлось девчонке выступать со сцены в подшитых огромных маминых валенках: больше обуть было нечего. Мальчишки смеялись, а она молча глотала слезы…
Но Ира мечтала… Мечтала о том, как через много лет выйдет на большую сцену и будет петь, как Людмила Зыкина и Ольга Воронец… Как приедет в гости в свою деревню и привезет всем много подарков, а маме – шубу, обязательно длинную и очень красивую… Шуба была для Иринки сказочной мечтой. Сама она в то время ходила в школу в фуфайке. Не было у родителей денег ей на пальто…



Мелодия стихла. Как появилась внезапно, так внезапно и исчезла. А Ирина шла и плакала, жалея о своей
несбывшейся детской мечте. Плакала о том, что даже попытки не сделала для ее осуществления. И что в какой-то момент жизни отказалась от своего ?я?, поверив чужим словам, что все это – не для нее, и этим самым упустила что-то очень важное для себя…. Не стала артисткой… Не привезла маме красивую шубу…