Время - текло

Начало времен... Было ли оно.

Что это? - то, что мы привыкли называть временем, и кто вращает этот омут безнадежных судеб средь небытия сущего, средь вакуума того, что выцветает под пресловутым древом познания, обрекая души скитаться в поисках своего дома...

Бесцветно всё... Краски мира - лишь спектральный обман, и нам не доступны грани понимания себя в этом, вечно перемещающемся, водовороте света и тьмы, снов и яви...

Где их пределы...

Нам лишь хочется знать, что мы - есть, верить, что мы знали мир и внесли в него эти краски, но - есть ли мы... Или же наши сердца, наши чувства, наш разум, что выдумал время - лишь иллюзия этого мира, о начале которого мы, так дерзновенно, вещаем в научных спорах, но не пора ли подумать о том, что может положить ему конец, не поздно ли нам голосить о благости каждый раз, когда века вещают совсем иное.

Да услышат их боли - наши.

Страх...
Не поздновато ли молить пустоту о прощении себя во имя бога. Кто в нас живет - он или страх, который правит миром - а не любовь. Именно он движет, гонит нас вперед.

А что же любовь...
Когда она пришла на эту землю и где поселилась, печаля и радуя, всех, кто лишь увидел ее свет - в дали.

Даль эта - доступна ли нашим, трепещущем от понимания того, что мы живем, сердцам.

Где начинается радость, и где она встречает печаль - как они могут сливаться и лелеять друг друга, и становиться единым светом.

Вот так -
в самом начале веков - шел по бездорожью человек, сбивая ноги о кочки, а душу о камни времен. Добывал себе пищу, разводил огонь и ночью, греясь в его тепле, смотрел на звезды, на вечно кружащуюся тишину, в далекий, немой холод вселенной, и думал о том, что завтрашнее - будет иным, что должно - некое - исполнить его дорогу душой.

И он снова шел. Бился за жизнь, хоронил соратников, окунал раны в чистые реки, слушал пение птиц и благодарил небо за синеву над закатами.
Но время - текло...
Устал скиталец.
Не мог уже больше входить в утренние прохлады с прежним желанием оставаться таким, каким он был, не хотел видеть уставший от иллюзий и обмана мир, что обволакивал его боль, и готов уже был сделать последний шаг - в бездну...

Но...
Словно кто-то оттолкнул его от нее, и он упал на траву перед пропастью, прикрыл глаза и ничего не хотел помнить. Жизнь мелькала перед ним короткими отрывками из прошлого, слышались голоса, звуки шагов...

Ночь наступала, кружились звезды, луна золотила прибрежную поросль ракит, день прощался и снова сумрак бродяга растворялся во мраке.
Порой ему уже казалось, что он умер, но однажды...
Его лицо почувствовало тепло и свет, и он открыл глаза.

Горел очаг.
Возле него, укутавшись в его ветхую, но все еще теплую накидку, сидела - любовь, держа в руках остатки хвороста, что принесла с собой.

Холод отпустил его и он почувствовал, как что-то внутри наполняется светом, ему хотелось жить, дышать.

Где-то внизу в пропасти текла вечность, и слышно было, как она простонала, унося в никуда - прошлое.

Они долго смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Сумеречный туман окутывал их понимание себя друг в друге, а где-то далеко-далеко
уже таяли снега, и время, выдуманное кем-то время, текло мимо засыпающих солнц и растворяла в весне серые льды его души.

- Как ты пришла сюда, - спросил он, - как нашла меня здесь?

Она молчала - словно, хотела дать ему понять что-то.
И он понял. Он всё понял.
Это он пришел к ней, он нашел ее, а она лишь протянула ему руку перед последним шагом.

Любовь улыбалась. Грустная такая улыбка - бесподобная. Плакать хочется от красоты такой, касаться, дрожащих слегка, рук, гладить волосы, прижиматься к сердцу ее и слушать, слушать, как оно впитывает его в себя каждым биением.

- Где твой дом, странник? - спросила любовь.
- Дом? - он тоже улыбнулся, чуть грустно, и задумчивый взгляд опустился вдаль, - Наверное, там, где покоится свет и реки отражают, слепящие весну, зори, и осень, ступая по желтым камышам, спускается к воде, там, где в росах плещутся звезды и тихим заводям светло от ивовых лун. Там, где грезы твои колыбелят солнце, там, где не нужно иного - где-то, а не думаешь о нем лишь в ладонях родных у сердца твоего, в нем - мой дом.

Глаза в глаза, капли за каплей... Руки. Плечи.
Уста...
Утро.
Свет.
Ночь.
Глаза в глаза...

- Твой дом всегда был с тобой, мой странник, ведь мой кров в тебе, - прошептала она и тихо положила голову на его плечо.

Время - текло. Но было ли оно временем для них...

Спустя годы...
Шла, разнося листву по траве, осень и увидела стоящую у холмика фигуру. Остановилась.

- Кто это? - спросила осень.
- Тот, кто вдохнул в меня себя, - ответила любовь.
- Да. Я знаю его. Часто плачу о нем. А ты, что же, молчишь без слез?
- А я счастлива, хоть и печальна. Он со мной. Он оставил мне сердце свое, а оно такое...
- Я понимаю. Нет таких слов.

Так и стояли они вдвоем - осень и любовь.

А где-то начиналась весна, таяли снега, люди толпились в очередях, воровали, воевали, травили друг друга враньем и говорили - что любят...

И весна, тоскливо, созывала капели и цвела, цвела, цвела, вспоминая взгляд сумрачного скитальца.

А время - текло.
Может, нам только казалось, что оно существует.
Нам - лишь хотелось знать, что мы были, верили, что знали мир и несли в него - любовь.

Были мы или нет, обрели свой дом или остались за гранью понимания того, что дорога - бесконечна, что она внутри, что это и есть - кров.

Любовь ли жила в нас, истекая за бледностью смыслов быть - в рождение весны
в каждом.

= 2017 =