Внутриклеточное. Этюды ни о чём
***
Где-то, между "тепло" и "холодно", есть окошко или нора. Где-то там, именно там, существуют твои непринятые решения.
Это есть пустота... Все недокуренные сигареты, недочитанные книги, недосмотренные фильмы образуют пустоту вокруг меня, которая поглощает всё то, что сделать я успела.
Как глуп страх перед пустотой. Отчего такие спешные попытки хоть чем-то её заполнить? Отчего так тревожно, что внутри тебя, даже не пропасть, – целая бесконечность, внутри которой – намного больше всего, чем снаружи. Подумать только, сколько всего можно отыскать в ней, если сделать пару глубоких вдохов – выдохов, и стать самому бесконечным – пустым – вечным, стать самим собой. Не отрицать себя. И не вписывать в правильные рамки неправильного социума.
***
Молчание... Каждое нереализованное слово, фраза, что родились в голове, но так и не вырвались наружу, имеют маленькую тайну. У меня таких тайн – тьма.
Три года я сидела в клетке. В принципе, любой прямоходящий может сказать, что гораздо больше, но это ничего не меняет. Вы его не слушайте. Он глуп, что с него взять. Он не понимает разницы между белым и чёрным, между тем, что на поверхности, и тем, что скрыто внутри.
Итак, моя клетка. Она не то чтобы прекрасна. Стальные прутья не украшает никакой узор, зато они надёжные, а это самое важное. Ведь окружающий мир слишком жесток.
Юные глупцы всегда грезят о свободе, готовы жизнь ей под ноги кинуть, а она? Я уже птица старая. Мне открылись многие истины. Меня, правда, никто не слушает. Но одна из истин есть: говори лишь вникающему слушателю. С тех пор я говорю сама с собой.
Что есть свобода? Губительное Солнце, сжигающее всякого, кто его достигает. Убивающая жестокость, скрывающаяся за улыбками. Там страшно. Там, за границами клетки. Иногда мне не спится всю ночь, мне всё кажется, что стонут прутья, шатаются - кто-то извне пытается выломать их, и тогда ...
Тогда я потеряю свободу. Вдруг свобода только там, где есть только твоё пространство...
***
Это была прекрасная, самая короткая история любви. Они встретились взглядами и ослепли. В тот момент они умерли. Для всех остальных.
Кто бы ни хотел наложить данный сценарий на свою жизнь? Но ей было всего пять, а ему - четыре с половиной. Их взгляды пересеклись на один миг, на карусели, но тут же механизм развёл их в разные стороны. А затем взрослые развели их по своим бетонным коробкам.
И они больше не виделись. А может быть, и виделись. Но ведь прошло уже так много времени, слишком много, чтобы узнать в этом ссутуленном взрослом того мальчика, окрылённого счастьем скорости и детской радостью.
Сначала листья опали, а потом набухли почки, и появились новые листья. Странная закономерность, но с годами она стала все меньше и меньше удивлять. А в последние годы - так и вообще оставалась незамеченной. Кому-то так надо. Или никому так не надо. Какая разница.
Парк аттракционов давно закрыт, снесён. На его месте сейчас что-то многоэтажное и громоздкое. И серые дамы, унылые мужчины, которые ничего не умеют видеть. Будто затоптали то светлое, чудесное, что там однажды произошло.
А потом в очередной раз выпал снег. Он выпадал всегда, он ничем не удивлял. Казалось, выпади он летом, это тоже не стало бы чем-то удивительным. Снег покрывал землю неаккуратно, неравномерно, будто кто-то ленивый или просто уставший от обыденности, тянувшейся вечность, кидал горстями морозные крупинки там да сям, а второй рукой держал трубку, и мысли его были совершенно о другом.
Ветер шумел в ушах. Было немного страшно. И восторженно. Глаза жадно ловили каждую полосочку размытого мира, схваченную на лету. Листья еще только недавно появились, они вкусно пахли и были крайне неразборчивы в жизни. Они ещё не знали о предписанной им закономерности, а просто танцевали на ветру, переходя во все оттенки зелёного, делая размытую полосу необыкновенно яркой.
Кружило не на карусели, кружило от какого-то необъяснимого счастья. Было понятно, что сейчас что-то произойдёт. Вот-вот - и случится. Быстрее, быстрее крутились фигурки, полосы стали совсем узенькими, не хватало воздуха... Она ловила его ртом и радостно смеялась.
***
А вы занимаетесь опытами? Ставите их на себе?
Ну, стираете воспоминания, к примеру?
Что, ни разу? Никогда не тёрли грубой наждачкой мысли по гладкой поверхности прошлого, не оставляли царапин, не выедали ацетоном старые краски?
Не может такого быть. Что, вы даже не знаете, сколько раз надо пройти мимо злополучного места, тяготившего вас воспоминаниями? Не знаете, как до дыр заслушивать музыку, чтобы она вызывала у вас уже ассоциации тошноты от тысячного прослушивания? Как изо дня в день рутинно ходить по тем же дорогам, теми же шагами. Затирать, накручивать, наслаивать новое, как рулон туалетной бумаги.
Нет?
Пфф. Какое же у вас тогда хобби?
***
Мне сегодня с утра на мобильник позвонило море, сказало, что всё спокойно, всё хорошо...
Оно шумело в трубке так, будто было довольно, что случилось такое расставание, что теперь есть кому звонить по утрам, что есть кто-то, кто возьмёт трубку и будет внимательно слушать.
Где-то, между "тепло" и "холодно", есть окошко или нора. Где-то там, именно там, существуют твои непринятые решения.
Это есть пустота... Все недокуренные сигареты, недочитанные книги, недосмотренные фильмы образуют пустоту вокруг меня, которая поглощает всё то, что сделать я успела.
Как глуп страх перед пустотой. Отчего такие спешные попытки хоть чем-то её заполнить? Отчего так тревожно, что внутри тебя, даже не пропасть, – целая бесконечность, внутри которой – намного больше всего, чем снаружи. Подумать только, сколько всего можно отыскать в ней, если сделать пару глубоких вдохов – выдохов, и стать самому бесконечным – пустым – вечным, стать самим собой. Не отрицать себя. И не вписывать в правильные рамки неправильного социума.
***
Молчание... Каждое нереализованное слово, фраза, что родились в голове, но так и не вырвались наружу, имеют маленькую тайну. У меня таких тайн – тьма.
Три года я сидела в клетке. В принципе, любой прямоходящий может сказать, что гораздо больше, но это ничего не меняет. Вы его не слушайте. Он глуп, что с него взять. Он не понимает разницы между белым и чёрным, между тем, что на поверхности, и тем, что скрыто внутри.
Итак, моя клетка. Она не то чтобы прекрасна. Стальные прутья не украшает никакой узор, зато они надёжные, а это самое важное. Ведь окружающий мир слишком жесток.
Юные глупцы всегда грезят о свободе, готовы жизнь ей под ноги кинуть, а она? Я уже птица старая. Мне открылись многие истины. Меня, правда, никто не слушает. Но одна из истин есть: говори лишь вникающему слушателю. С тех пор я говорю сама с собой.
Что есть свобода? Губительное Солнце, сжигающее всякого, кто его достигает. Убивающая жестокость, скрывающаяся за улыбками. Там страшно. Там, за границами клетки. Иногда мне не спится всю ночь, мне всё кажется, что стонут прутья, шатаются - кто-то извне пытается выломать их, и тогда ...
Тогда я потеряю свободу. Вдруг свобода только там, где есть только твоё пространство...
***
Это была прекрасная, самая короткая история любви. Они встретились взглядами и ослепли. В тот момент они умерли. Для всех остальных.
Кто бы ни хотел наложить данный сценарий на свою жизнь? Но ей было всего пять, а ему - четыре с половиной. Их взгляды пересеклись на один миг, на карусели, но тут же механизм развёл их в разные стороны. А затем взрослые развели их по своим бетонным коробкам.
И они больше не виделись. А может быть, и виделись. Но ведь прошло уже так много времени, слишком много, чтобы узнать в этом ссутуленном взрослом того мальчика, окрылённого счастьем скорости и детской радостью.
Сначала листья опали, а потом набухли почки, и появились новые листья. Странная закономерность, но с годами она стала все меньше и меньше удивлять. А в последние годы - так и вообще оставалась незамеченной. Кому-то так надо. Или никому так не надо. Какая разница.
Парк аттракционов давно закрыт, снесён. На его месте сейчас что-то многоэтажное и громоздкое. И серые дамы, унылые мужчины, которые ничего не умеют видеть. Будто затоптали то светлое, чудесное, что там однажды произошло.
А потом в очередной раз выпал снег. Он выпадал всегда, он ничем не удивлял. Казалось, выпади он летом, это тоже не стало бы чем-то удивительным. Снег покрывал землю неаккуратно, неравномерно, будто кто-то ленивый или просто уставший от обыденности, тянувшейся вечность, кидал горстями морозные крупинки там да сям, а второй рукой держал трубку, и мысли его были совершенно о другом.
Ветер шумел в ушах. Было немного страшно. И восторженно. Глаза жадно ловили каждую полосочку размытого мира, схваченную на лету. Листья еще только недавно появились, они вкусно пахли и были крайне неразборчивы в жизни. Они ещё не знали о предписанной им закономерности, а просто танцевали на ветру, переходя во все оттенки зелёного, делая размытую полосу необыкновенно яркой.
Кружило не на карусели, кружило от какого-то необъяснимого счастья. Было понятно, что сейчас что-то произойдёт. Вот-вот - и случится. Быстрее, быстрее крутились фигурки, полосы стали совсем узенькими, не хватало воздуха... Она ловила его ртом и радостно смеялась.
***
А вы занимаетесь опытами? Ставите их на себе?
Ну, стираете воспоминания, к примеру?
Что, ни разу? Никогда не тёрли грубой наждачкой мысли по гладкой поверхности прошлого, не оставляли царапин, не выедали ацетоном старые краски?
Не может такого быть. Что, вы даже не знаете, сколько раз надо пройти мимо злополучного места, тяготившего вас воспоминаниями? Не знаете, как до дыр заслушивать музыку, чтобы она вызывала у вас уже ассоциации тошноты от тысячного прослушивания? Как изо дня в день рутинно ходить по тем же дорогам, теми же шагами. Затирать, накручивать, наслаивать новое, как рулон туалетной бумаги.
Нет?
Пфф. Какое же у вас тогда хобби?
***
Мне сегодня с утра на мобильник позвонило море, сказало, что всё спокойно, всё хорошо...
Оно шумело в трубке так, будто было довольно, что случилось такое расставание, что теперь есть кому звонить по утрам, что есть кто-то, кто возьмёт трубку и будет внимательно слушать.
Метки:
