Каждому своё. Полицейский это предатель
Ещё не до конца умерло то поколение людей, которые пережили Великую Отечественную войну, и ещё живы их дети и внуки, которые воспитывались и обучались, а не получали воспитательные и образовательные услуги… Люди, которые помнят соседа, переметнувшегося на сторону врага, и которые хорошо помнят, как ?перемётчики? назывались – полицейские.
…Спустя минут десять, в кутузку вошёл участковый и дал знать, чтобы все вышли. Оставшись из людей в погонах один, он подошёл к ?узнику? и поинтересовался нежнейшим отеческим голосом:
- Как тебя зовут? Ты тут легально? Документы в порядке? Инвалидность есть? А справка есть? Только фото? Группа первая?
Потом повернулся к Ольге, его отеческий тон, как рукой сняло:
- Тебе плохо стало? – гневно насел он с низкого старта, - Сердце? – с издёвкой поинтересовался он, глядя на продолжавшую молчать Ольгу. - У меня тоже есть сердце, - весело продолжил он, - и оно иногда болит. И что? – здесь его весёлый тон закончился, переменившись снова на гневный, - Не надейся, в больницу ты не уедешь.., - он говорил не просто зло, а гадко, на повышенных тонах, с налётом угрозы, по-панибратски на ?ты?, прывычным безразличным манером.
- Сбавьте тон, - практически приказала Ольга, - Это он ободрал мне ногу, захаркал соплями, угрожал и орал матом.
- Ну и что? – равнодушно и безразлично спросил полицейский.
- ?Ну и что? - повторила слова Ольга, - Ну и что, Вы скажете, когда ударят и оплюют Вашу жену или мать. А сейчас Вам придётся принять меры.
Полицейский продолжил, но тон понизил, слегка:
- Из-за Вас я не успею на дачу. – Говорил он с упрёком, обвиняя. Ольга молчала, только держалась за сердце, ей было трудно дышать. – Мы собирались с женой на дачу сегодня, - продолжал грубо ?продавливать? на понимание участковый, - а теперь… - он снова распалился… (Тем временем приехала скорая). - В больницу ты, - (снова перейдя на ты), - не поедешь!
Ольга поднялась, чтобы пройти к скорой помощи. Из-за слабости она не могла говорить, но она могла думать, и думала она следующее: ?Я могу идти или ехать, куда хочу и когда захочу. Мне параллельно на все эти слова?.
- Мы сейчас сделаем Вам кардиограмму, - сообщила оказывающая услуги скорой помощи в синем костюме с отражающими элементами, - ложитесь вот сюда.
- Как? – спросила Ольга, поскольку между каталкой и сиденьями почти не было прохода.
- Как-нибудь проходите, - диктовала оказывающая услуги.
Другая девушка поспешила убрать поручни и поддерживала Ольгу, давая опору, чтобы та могла как-то протиснуться к задней двери скорой по салону. Ольга на минуту расплакалась.
- Вечно тебе подняться лень! - недовольно фыркнула оказывающая услуги в сторону водителя, - Иди открой дверь.
Водитель поднялся и открыл дверь в тот момент, когда Ольга, избив ноги, с помощью медсестры уже протиснулась к выходу.
Первая кардиограмма не показала ничего, поскольку аккумулятор был разряжен. Вторая оказалась совсем плохой, однако участковый предупредил скорую, чтобы они не увозили Ольгу в больницу, поэтому они отдали Ольге первую кардиограмму:
- Распишитесь и идите.
Ольге было всё равно, поэтому она расписалась.
- Вы не дадите даже таблетку валидола? – удивилась Ольга. И добавила: - мне же больно.
- У нас нет валидола, - равнодушно отозвалась оказывающая медицинские услуги.
- Как нет? Тогда может валерьянка, корвалол? Что-то же есть? – с надеждой, не сдавалась Ольга.
- Валидола в скорой никогда и не было. Будто не знали?! – упрекнула активно оказывающая услуги.
- А что есть?
- Есть кеторал и морфий. У вас боли не такие сильные, поэтому морфий сделать не можем, а кеторал должны.
- Он же даёт нагрузку на сердце? – не переставала удивляться Ольга.
- Вам сделать укол?
- Нет, спасибо. Вот аптека, пойду куплю валидола. Может снимете побои?
- Мы побои не снимаем. Это Вам надо ехать в травмпункт.
- Тогда хотя бы обработайте рану зелёнкой, - предложила Ольга.
- У нас нет зелёнки.
- Чем-нибудь: перикисью, йодом, хлоргексидином, - почти с отчаянием произносила Ольга.
- Мы же сказали, что такого у нас нет ничего.
- А что у вас есть?
- Бинт. Вам забинтовать?
- Необработанную рану? Нет, спасибо. Обойдусь.
Ольга вышла из машины скорой помощи, направляясь в аптеку. Участковый от такой ?наглости? даже перестал приветливо улыбаться очередному нерусскому и, прервав разговор, побежал ?приструнять? Ольгу, однако сотрудник из охраны осадил его, сказав, что сопроводит Ольгу.
Ольга купила валидол и ещё глицин:
- Глицин надо тоже под язык, - посоветовали в аптеке, - их нужно рассосать одиннадцать штук.
- Одну может?
- Одна – это для младенцев. Одиннадцать.
Ольга вернулась в каталашку в сопровождении полиционера. За ними вошёл участковый и принялся за своё: из-за неё он не успеет на дачу, пятница, а таджик всё равно останется бенаказанным, потому что по закону он, считай, ничего и не нарушил, поэтому и привлечь его нельзя... Но Ольга уже уничтожила таблетку валидола, чтобы положить под язык глицин – она почти ничего не слышала, потому что перестала слушать. В это время в кутузку вошёл Илья. Наступила минута молчанья.
Все удивились и замерли – перед ними был мажор: молодой парень в дорогом костюме, красивых туфлях и с дорогим портфелем, высокий, собранный, утончённый и мужественный одновременно. Под всеобщую тишину он подошёл к ограждению и стал пристально смотреть в лицо ещё недавно разнуздано бушевавшему таджику, который теперь тоже замолчал.
Илья, сдерживая себя, стараясь подобрать слова, с паузами стал говорить:
- Послушай, Оно. Не знаю, как тебя ещё назвать. Ты что себе позволяешь? – таджик молчал. – Что бы ты сделал со мной, если бы я так поступил с твоей матерью, как ты с моей?
Таджик опустил голову, Илья подошёл к сидящей на стуле Ольге обнял её и поцеловал, погладив по плечу, как если бы сказал: держись, друг, всё будет хорошо. После чего обвёл кутузку взглядом и кивнул участковому:
- Ты здесь главный? Пойдём выйдем поговорим.
- Ильюша, - позвала Ольга от неожиданности, - давай расскажу, что произошло.
- Не надо, я знаю, - оглянулся Илья уже у выхода, - мы вернёмся сейчас.
Ольга осталась рассасывать дальше глицин. На неё больше никто не кричал. Таблетки начали действовать, ей становилось определённо лучше. После третьей ей станет почти нормально, а сейчас после второй, Илья позовёт её тоже переговорить с глазу на глаз.
- Что ты собираешься писать в заявлении?
- Всё, как было: наступил, ободрал кожу, нахамил, обхаркал. Я буду настаивать на освидетельствовании, он явно под наркотиками.
- Мам, в общем история такая. Ты не говоришь, что он ?пьяный?…
- Я думаю, он не просто пьяный, - перебила Ольга, - а под кайфом.
- Пьяный, под кайфом, ма, какая разница?.. Чтобы это закончилось всё побыстрее, ты не говоришь, что он пьяный, они принимают заявление и отпускают тебя. А с ним разберутся.
- Ничего они не разберутся, - спокойно возразила Ольга, - Они сказали, что он почти гражданин, у него вид на жительство, а это в их иерархии практически гражданин. Ты понимаешь, что он купил гражданство, и поэтому его охраняет полиция?
- Послушай, это мы с тобой не решим за пять минут. Просто не пиши, что он пьяный и не говори, что наступил на тебя умышленно.
- Сынок, я сделаю всё, как ты скажешь, ты же знаешь, как доверяю тебе, согласилась Ольга, поскольку не хотела огорчать сына ещё больше, - Однако если этот злодей столкнулся со мной, то подумай, сколько зла уже причинил безнаказанно до этого другим людям? Ильюша, ты же знаешь, когда Господь приводит ко мне злодеев, когда их ничем не прошибить уже…
- Хорошо, раз это важно для тебя, пиши, что посчитаешь нужным. Идём. Главное, не переживай ни о чём и не разговаривай с этим уродом, даже если он будет говорить гадости.
- Обещаю, - подтвердила Ольга, - не буду разговаривать с ним.
Ольга с Ильёй вернулись в кутузку. Участковый подошёл к таджику и с отеческой любовью попросил:
- Подожди, - и тут поспешил заверить, - пятнадцать минут, и всё будет.
Продолжение следует
…Спустя минут десять, в кутузку вошёл участковый и дал знать, чтобы все вышли. Оставшись из людей в погонах один, он подошёл к ?узнику? и поинтересовался нежнейшим отеческим голосом:
- Как тебя зовут? Ты тут легально? Документы в порядке? Инвалидность есть? А справка есть? Только фото? Группа первая?
Потом повернулся к Ольге, его отеческий тон, как рукой сняло:
- Тебе плохо стало? – гневно насел он с низкого старта, - Сердце? – с издёвкой поинтересовался он, глядя на продолжавшую молчать Ольгу. - У меня тоже есть сердце, - весело продолжил он, - и оно иногда болит. И что? – здесь его весёлый тон закончился, переменившись снова на гневный, - Не надейся, в больницу ты не уедешь.., - он говорил не просто зло, а гадко, на повышенных тонах, с налётом угрозы, по-панибратски на ?ты?, прывычным безразличным манером.
- Сбавьте тон, - практически приказала Ольга, - Это он ободрал мне ногу, захаркал соплями, угрожал и орал матом.
- Ну и что? – равнодушно и безразлично спросил полицейский.
- ?Ну и что? - повторила слова Ольга, - Ну и что, Вы скажете, когда ударят и оплюют Вашу жену или мать. А сейчас Вам придётся принять меры.
Полицейский продолжил, но тон понизил, слегка:
- Из-за Вас я не успею на дачу. – Говорил он с упрёком, обвиняя. Ольга молчала, только держалась за сердце, ей было трудно дышать. – Мы собирались с женой на дачу сегодня, - продолжал грубо ?продавливать? на понимание участковый, - а теперь… - он снова распалился… (Тем временем приехала скорая). - В больницу ты, - (снова перейдя на ты), - не поедешь!
Ольга поднялась, чтобы пройти к скорой помощи. Из-за слабости она не могла говорить, но она могла думать, и думала она следующее: ?Я могу идти или ехать, куда хочу и когда захочу. Мне параллельно на все эти слова?.
- Мы сейчас сделаем Вам кардиограмму, - сообщила оказывающая услуги скорой помощи в синем костюме с отражающими элементами, - ложитесь вот сюда.
- Как? – спросила Ольга, поскольку между каталкой и сиденьями почти не было прохода.
- Как-нибудь проходите, - диктовала оказывающая услуги.
Другая девушка поспешила убрать поручни и поддерживала Ольгу, давая опору, чтобы та могла как-то протиснуться к задней двери скорой по салону. Ольга на минуту расплакалась.
- Вечно тебе подняться лень! - недовольно фыркнула оказывающая услуги в сторону водителя, - Иди открой дверь.
Водитель поднялся и открыл дверь в тот момент, когда Ольга, избив ноги, с помощью медсестры уже протиснулась к выходу.
Первая кардиограмма не показала ничего, поскольку аккумулятор был разряжен. Вторая оказалась совсем плохой, однако участковый предупредил скорую, чтобы они не увозили Ольгу в больницу, поэтому они отдали Ольге первую кардиограмму:
- Распишитесь и идите.
Ольге было всё равно, поэтому она расписалась.
- Вы не дадите даже таблетку валидола? – удивилась Ольга. И добавила: - мне же больно.
- У нас нет валидола, - равнодушно отозвалась оказывающая медицинские услуги.
- Как нет? Тогда может валерьянка, корвалол? Что-то же есть? – с надеждой, не сдавалась Ольга.
- Валидола в скорой никогда и не было. Будто не знали?! – упрекнула активно оказывающая услуги.
- А что есть?
- Есть кеторал и морфий. У вас боли не такие сильные, поэтому морфий сделать не можем, а кеторал должны.
- Он же даёт нагрузку на сердце? – не переставала удивляться Ольга.
- Вам сделать укол?
- Нет, спасибо. Вот аптека, пойду куплю валидола. Может снимете побои?
- Мы побои не снимаем. Это Вам надо ехать в травмпункт.
- Тогда хотя бы обработайте рану зелёнкой, - предложила Ольга.
- У нас нет зелёнки.
- Чем-нибудь: перикисью, йодом, хлоргексидином, - почти с отчаянием произносила Ольга.
- Мы же сказали, что такого у нас нет ничего.
- А что у вас есть?
- Бинт. Вам забинтовать?
- Необработанную рану? Нет, спасибо. Обойдусь.
Ольга вышла из машины скорой помощи, направляясь в аптеку. Участковый от такой ?наглости? даже перестал приветливо улыбаться очередному нерусскому и, прервав разговор, побежал ?приструнять? Ольгу, однако сотрудник из охраны осадил его, сказав, что сопроводит Ольгу.
Ольга купила валидол и ещё глицин:
- Глицин надо тоже под язык, - посоветовали в аптеке, - их нужно рассосать одиннадцать штук.
- Одну может?
- Одна – это для младенцев. Одиннадцать.
Ольга вернулась в каталашку в сопровождении полиционера. За ними вошёл участковый и принялся за своё: из-за неё он не успеет на дачу, пятница, а таджик всё равно останется бенаказанным, потому что по закону он, считай, ничего и не нарушил, поэтому и привлечь его нельзя... Но Ольга уже уничтожила таблетку валидола, чтобы положить под язык глицин – она почти ничего не слышала, потому что перестала слушать. В это время в кутузку вошёл Илья. Наступила минута молчанья.
Все удивились и замерли – перед ними был мажор: молодой парень в дорогом костюме, красивых туфлях и с дорогим портфелем, высокий, собранный, утончённый и мужественный одновременно. Под всеобщую тишину он подошёл к ограждению и стал пристально смотреть в лицо ещё недавно разнуздано бушевавшему таджику, который теперь тоже замолчал.
Илья, сдерживая себя, стараясь подобрать слова, с паузами стал говорить:
- Послушай, Оно. Не знаю, как тебя ещё назвать. Ты что себе позволяешь? – таджик молчал. – Что бы ты сделал со мной, если бы я так поступил с твоей матерью, как ты с моей?
Таджик опустил голову, Илья подошёл к сидящей на стуле Ольге обнял её и поцеловал, погладив по плечу, как если бы сказал: держись, друг, всё будет хорошо. После чего обвёл кутузку взглядом и кивнул участковому:
- Ты здесь главный? Пойдём выйдем поговорим.
- Ильюша, - позвала Ольга от неожиданности, - давай расскажу, что произошло.
- Не надо, я знаю, - оглянулся Илья уже у выхода, - мы вернёмся сейчас.
Ольга осталась рассасывать дальше глицин. На неё больше никто не кричал. Таблетки начали действовать, ей становилось определённо лучше. После третьей ей станет почти нормально, а сейчас после второй, Илья позовёт её тоже переговорить с глазу на глаз.
- Что ты собираешься писать в заявлении?
- Всё, как было: наступил, ободрал кожу, нахамил, обхаркал. Я буду настаивать на освидетельствовании, он явно под наркотиками.
- Мам, в общем история такая. Ты не говоришь, что он ?пьяный?…
- Я думаю, он не просто пьяный, - перебила Ольга, - а под кайфом.
- Пьяный, под кайфом, ма, какая разница?.. Чтобы это закончилось всё побыстрее, ты не говоришь, что он пьяный, они принимают заявление и отпускают тебя. А с ним разберутся.
- Ничего они не разберутся, - спокойно возразила Ольга, - Они сказали, что он почти гражданин, у него вид на жительство, а это в их иерархии практически гражданин. Ты понимаешь, что он купил гражданство, и поэтому его охраняет полиция?
- Послушай, это мы с тобой не решим за пять минут. Просто не пиши, что он пьяный и не говори, что наступил на тебя умышленно.
- Сынок, я сделаю всё, как ты скажешь, ты же знаешь, как доверяю тебе, согласилась Ольга, поскольку не хотела огорчать сына ещё больше, - Однако если этот злодей столкнулся со мной, то подумай, сколько зла уже причинил безнаказанно до этого другим людям? Ильюша, ты же знаешь, когда Господь приводит ко мне злодеев, когда их ничем не прошибить уже…
- Хорошо, раз это важно для тебя, пиши, что посчитаешь нужным. Идём. Главное, не переживай ни о чём и не разговаривай с этим уродом, даже если он будет говорить гадости.
- Обещаю, - подтвердила Ольга, - не буду разговаривать с ним.
Ольга с Ильёй вернулись в кутузку. Участковый подошёл к таджику и с отеческой любовью попросил:
- Подожди, - и тут поспешил заверить, - пятнадцать минут, и всё будет.
Продолжение следует
Метки:
