Послерождественское

Почему то, почему то в самом деле, не люблю я новогодние дела,
нападает скука так, что еле-еле понимаю жизнь границу перешла.

Поиграла и легко сменила профиль, хватит номером одиннадцать шутить,
где-то двойку получила, а не Нобель, и сменила единицу, как утиль.

Все напуганы и даже сбиты с толку, еле дышат и стенают поутру,
прилетит какой Набиру, словно волки и сожрёт, чем дорожили на пиру.

Не оставит нам ни стёжки, ни дорожки, словно шарик биллиардный сгонет в щель,
и останутся от нас одни лишь рожки, да такие, позабудешь колыбель.

Ни молекулы не будет, даже кванта, и никто по нам не будет сожалеть,
растворимся, словно сахарная вата, улетучимся, как пуганный медведь.

Только после Рождества уже не верю, захотелось всех шаманов убедить,
и закрыть вопрос, но как же быть еврею, сомневаться или просто морду бить.

Как мы спорили кому быть виноватым, кто кого объел и выпил всё,
только вот пришёл порог, стоим, ребята, стоим рядышком, такое бытиё.

Для Вселенной эти споры, так игрушки, делят дети на песочнице жильё,
может сбросим эти вздоры из макушки, нарисуем безнабирное житьё.

Будем жить и поживать, в него надеясь, забывая про беду, про янь и инь,
а двенадцать пожалеет не злодея, а планету, подарившую нам жизнь.