боевой слон на берегу океана Ю. Васильев
Боевой слон на берегу океана
Огромный боевой слон в латах и попоне настигал отступающего врага. Он яростно трубил и покачивал заостренными бивнями. Один из дротиков, вонзившихся сбоку, пробил складку между бронзовыми пластинами, и рана досаждала слону. Хоть и древко давно обломалось. Хоть и острие только пробило кожу. Было больно. Он был в ярости! Ужасная боевая машина, способная растерзать, раздавить и растоптать всех, кто попадется на пути, неслась во весь опор. Враг, наоборот, мелкими разрозненными группками отступал, да что там, драпал, к Западу. Армия терпела поражение. Некогда большой отряд, распался на небольшие неуправляемые части, которые тикали, теряя оружие, снаряжение и достоинство воинов. Некоторые, как снопы, валились, воздевая руки, и сдавались на милость победителей….
Слон выбежал на берег океана и оторопел. Свалилась плетеная кибитка лучника с горбатой спины. Только подбрюшные ремни на минуту мелькнули в воздухе. Погонщик ухватился за большое морщинистое ухо, чтобы не упасть. Из пены высунулась огромная рыбья голова, похожая на акулью. Пучеглазое страшилище. Зубы в два ряда. Если не в три! Эта голова сосредоточенно, точно в замедленной съемке, разинула ужасную пасть и…. Ам! Проглотила и слона и часть кибитки, склоненной на бок, а возможно и погонщика и стрелка, если те не успели сделать ноги…. Сбоку не разглядеть.
Пена забурлила. Заклубилась. Рыбина стала бить своим исполинским хвостом и треугольными плавниками, поднимая фонтаны брызг. Сметая пальмы над обрывами, распугивая попугаев и макак. Брызги разлетались в разные стороны и таяли, таяли, таяли….
Раздался легкий приглушенный рокот дизелей. Лязганье послушного железа. Появились четыре бульдозера. Они были прочные и несъедобные. Надвигались они на побережье косяком. Постепенно закругляя фронт атаки, и отсекая возможность отступления в глубины всем морским хищникам на побережье. Включая, похожих на акул. Неумолимые щиты лопат сдирали зыбучий грунт, и он сыпался, сыпался, сыпался в океан, отвоевывая суше все новые и новые квадратные метры….
Сначала океан стал морем. В нем еще плескались летучие рыбы. Черепахи и дельфин. Затем небольшим озерцом, прудиком, где в последний раз взметнулся над волнами ужасный хвост акулы-слоноеда. Потом прудик превратился в большую лужу, лужицу.
Странно. Но лужица не исчезла. Бульдозеры один за другим, провалились в неё, упав на самое дно и пуская многочисленные пузыри среди тины. Лужа снова стала разрастаться и уже через десять минут возродилась двумя озерами с чистой прозрачной водой. На одном из них видна была лодка. Рыбак на корме разводил в стороны три руки в растерянности, что забыл взять удочку. Огорченный, он поплыл к западному берегу. К маленькому домику, где хранились снасти.
Но с Востока приближалась новая угроза- липкая вата. Она летела управляемая злой волей параллельно земле и облепляла все на своем пути. Деревья. Кусты. Травы. Стадо оленей. Замок троллей. Всю вершину горы, где был замок. Камень, оторвавшийся от скалы. Руку тролля, высунутую в бойницу. Крокодила, которого схватила рука. Крокодил шевелил корявой задней лапой, но спасения не было. Белая рваная пелена мешала дышать, видеть, нюхать. Беда тому, кто не успел закрыть лицо руками и отвернуться. Спасайся кто может!!! На Запад! На Запад! Скорее!
Вот уже вождь индейцев с бесформенной головой валится бездыханный под ноги своей каурой кобылке. Только перья от головного убора торчат из клочьев ваты. Только томагавк отлетает прочь. И только ручка томагавка не заляпана белым. И все племя, видя исход, разбегается в разные стороны, спасаясь от невиданной ватной угрозы. Валят на повозки вигвамы, котлы, шкуры. Не разбирая где что и где чьё. Прочь! Прочь! На Запад!!!
Но! Слава богу! Есть еще управа на ватное могущество! Из-за холма выдвигается ужасная по своим размерам свинцовая улитка. Шевелятся коротенькие рожки, ощупывая пространство вокруг. Слегка урчит голодный желудок в подбрюшье. Уж она-то не намерена считаться ни с последним бульдозером на краю лужи, ни с растерянным погонщиком слона, который пытается отволочь в сторону перекошенную кибитку. Она не разевает пасть. Не скрежещет зубами. Она просто заглатывает. Подминает под себя все что видит. Поглощает все, что попадается на дороге, да и вне дороги. Впрочем, и дороги она тоже не разбирает. Растёт и пухнет. Недовольно урчит и движется, движется, движется, кажется, даже затмевая собой солнце…. Только легкий керосиновый дымок из трубы, того самого, последнего бульдозера еще некоторое время тянется следом за серым монстром.
- Ю-ура! Ю-ура!- протяжно зовет мама от крыльца,- А ну беги домой, сейчас дождик начнется! Не видишь, какая туча?!!!
Хорошо мечтать теплым июньским утром в густых травах на холме прошлого.
Огромный боевой слон в латах и попоне настигал отступающего врага. Он яростно трубил и покачивал заостренными бивнями. Один из дротиков, вонзившихся сбоку, пробил складку между бронзовыми пластинами, и рана досаждала слону. Хоть и древко давно обломалось. Хоть и острие только пробило кожу. Было больно. Он был в ярости! Ужасная боевая машина, способная растерзать, раздавить и растоптать всех, кто попадется на пути, неслась во весь опор. Враг, наоборот, мелкими разрозненными группками отступал, да что там, драпал, к Западу. Армия терпела поражение. Некогда большой отряд, распался на небольшие неуправляемые части, которые тикали, теряя оружие, снаряжение и достоинство воинов. Некоторые, как снопы, валились, воздевая руки, и сдавались на милость победителей….
Слон выбежал на берег океана и оторопел. Свалилась плетеная кибитка лучника с горбатой спины. Только подбрюшные ремни на минуту мелькнули в воздухе. Погонщик ухватился за большое морщинистое ухо, чтобы не упасть. Из пены высунулась огромная рыбья голова, похожая на акулью. Пучеглазое страшилище. Зубы в два ряда. Если не в три! Эта голова сосредоточенно, точно в замедленной съемке, разинула ужасную пасть и…. Ам! Проглотила и слона и часть кибитки, склоненной на бок, а возможно и погонщика и стрелка, если те не успели сделать ноги…. Сбоку не разглядеть.
Пена забурлила. Заклубилась. Рыбина стала бить своим исполинским хвостом и треугольными плавниками, поднимая фонтаны брызг. Сметая пальмы над обрывами, распугивая попугаев и макак. Брызги разлетались в разные стороны и таяли, таяли, таяли….
Раздался легкий приглушенный рокот дизелей. Лязганье послушного железа. Появились четыре бульдозера. Они были прочные и несъедобные. Надвигались они на побережье косяком. Постепенно закругляя фронт атаки, и отсекая возможность отступления в глубины всем морским хищникам на побережье. Включая, похожих на акул. Неумолимые щиты лопат сдирали зыбучий грунт, и он сыпался, сыпался, сыпался в океан, отвоевывая суше все новые и новые квадратные метры….
Сначала океан стал морем. В нем еще плескались летучие рыбы. Черепахи и дельфин. Затем небольшим озерцом, прудиком, где в последний раз взметнулся над волнами ужасный хвост акулы-слоноеда. Потом прудик превратился в большую лужу, лужицу.
Странно. Но лужица не исчезла. Бульдозеры один за другим, провалились в неё, упав на самое дно и пуская многочисленные пузыри среди тины. Лужа снова стала разрастаться и уже через десять минут возродилась двумя озерами с чистой прозрачной водой. На одном из них видна была лодка. Рыбак на корме разводил в стороны три руки в растерянности, что забыл взять удочку. Огорченный, он поплыл к западному берегу. К маленькому домику, где хранились снасти.
Но с Востока приближалась новая угроза- липкая вата. Она летела управляемая злой волей параллельно земле и облепляла все на своем пути. Деревья. Кусты. Травы. Стадо оленей. Замок троллей. Всю вершину горы, где был замок. Камень, оторвавшийся от скалы. Руку тролля, высунутую в бойницу. Крокодила, которого схватила рука. Крокодил шевелил корявой задней лапой, но спасения не было. Белая рваная пелена мешала дышать, видеть, нюхать. Беда тому, кто не успел закрыть лицо руками и отвернуться. Спасайся кто может!!! На Запад! На Запад! Скорее!
Вот уже вождь индейцев с бесформенной головой валится бездыханный под ноги своей каурой кобылке. Только перья от головного убора торчат из клочьев ваты. Только томагавк отлетает прочь. И только ручка томагавка не заляпана белым. И все племя, видя исход, разбегается в разные стороны, спасаясь от невиданной ватной угрозы. Валят на повозки вигвамы, котлы, шкуры. Не разбирая где что и где чьё. Прочь! Прочь! На Запад!!!
Но! Слава богу! Есть еще управа на ватное могущество! Из-за холма выдвигается ужасная по своим размерам свинцовая улитка. Шевелятся коротенькие рожки, ощупывая пространство вокруг. Слегка урчит голодный желудок в подбрюшье. Уж она-то не намерена считаться ни с последним бульдозером на краю лужи, ни с растерянным погонщиком слона, который пытается отволочь в сторону перекошенную кибитку. Она не разевает пасть. Не скрежещет зубами. Она просто заглатывает. Подминает под себя все что видит. Поглощает все, что попадается на дороге, да и вне дороги. Впрочем, и дороги она тоже не разбирает. Растёт и пухнет. Недовольно урчит и движется, движется, движется, кажется, даже затмевая собой солнце…. Только легкий керосиновый дымок из трубы, того самого, последнего бульдозера еще некоторое время тянется следом за серым монстром.
- Ю-ура! Ю-ура!- протяжно зовет мама от крыльца,- А ну беги домой, сейчас дождик начнется! Не видишь, какая туча?!!!
Хорошо мечтать теплым июньским утром в густых травах на холме прошлого.
Метки:
