По мотивам Тараса Федюка

Не только иллюзий, реалий уж нет.
Лишь Стулья Эжена. Двенадцать, сдается...
Зимы ранней зеленолиственный цвет
Над летним столетьем трещит и смеется.

Котомка, как память о крыльях, за спи-
ной. Путь, как в норУ, стежкой стелется в чащу.
Ветра отовсюду, а воздух застыл.
И поводыри, что ведомых незрячей.

И выкрик. И отклик. И окрик. И крик.
И доля нагрянет с востока походом.
И этот, в лохмотьях, еще не старик,
Навстречу бредет, и зовется народом.

Трезвоном цепей шабаш выстроен в ряд...
Иллюзий уж нет, и реалий не стало.
Лишь перстень на пальце – как черный квадрат
С портретом черт знает кого с горностаем.


Не т?льки ?люз?й —

реал?й нема.

Ст?льц? ?онеско. Дванадцять, зда?ться.
Листочком зеленим ос?ння зима
над л?тн?м стол?ттям тр?щить ? см??ться.

За спиною — вузлик на згадку про кри—
ла. Шлях, як в нору, заповза? у стежку.
Пов?тря нема? — усуц?ль в?три.
? поводир?, що сл?п?ш? од решти.

? виклик. ? поклик. ? заклик. ? крик.
? доля приходить походом з? сходу.
? цей, що назустр?ч ?де, чолов?к
у чорн?м лахм?тт?,

що зветься народом.

Шику?ться шабаш п?д музику ?рат.
?люз?й нема. ? реал?й нема?.
Лиш перстень на пальц? — як чорний квадрат
з портретом

чорт зна? кого

з горноста?м.