Детектив. Из Сильвии Плат

Что делала она, когда рвануло
Поверх семи холмов, над красной пашней, синею горой?
Быть может, расставляла чашки? Это очень важно.
Или прислушивалась, стоя у окна?
В лощине этой воплям поездов так отвечает эхо,
Как будто вздергивают души на крюках.

Долина смерти здесь, хотя коровы и тучнеют.
В её саду обманы отрясали их влажные шелка,
Глаза убийцы, медленные слизняки, косили,
Не в состоянии взглянуть на пальцы, этих эгоистов.
Те пальцы даму вдавливали в стену.

А труп — в трубу, и вьющийся дымок.
Здесь, в кухне — вонь сгоревших лет.
Вот хитрости, прикнопленные на манер семейных фото.
Мужчина на одном, взгляните на улыбку,
Орудие убийства? Не убит никто.

Нет трупа в этом доме, нет вообще.
Есть запах политуры, роскошные ковры,
Свет солнечный, играющий кинжалами лучей,
Скучающий налетчик в красном кабинете,
Где радио бубнит само себе, как родич-старикан.

Что причинило смерть — стрела, а, может, нож?
Какой-то яд?
Паралитического или вызывающего судороги свойства?
Электроток? Есть дело — трупа нет.
Труп в данном случае отсутствует вообще.

Он в этом деле просто испарился.
Сначала рот, его отсутствие официально признали
Через год. Он ненасытен был,
И был за то наказан, подвешен, как подгнивший фрукт,
Чтоб сморщился и высох.

А следом обе груди.
Они потвёрже были, белые два камня.
Их молоко сначала было жёлтым,
А после голубым и пресным, как вода.
На месте были губы, двое деток.
Как только обнаружились их кости, луна заулыбалась.

Затем сухое дерево, ворота,
И материнская коричневая пашня, всё именье.
Парим мы над землёю, Ватсон.
Луна, единственная, в фосфорном бальзаме,
На дереве всего одна ворона. Запишите.

1 октября 1962

* * * * * * * *

The Detective
by Sylvia Plath

What was she doing when it blew in
Over the seven hills, the red furrow, the blue mountain ?
Was she arranging cups ? It is important.
Was she at the window, listening ?
In that valley the train shrieks echo like souls on hooks.

That is the valley of death, though the cows thrive.
In her garden the lies were shaking out their moist silks
And the eyes of the killer moving sluglike and sidelong,
Unable to face the fingers, those egotists.
The fingers were tamping a woman into a wall,

A body into a pipe, and the smoke rising.
This is the smell of years burning, here in the kitchen,
These are the deceits, tacked up like family photographs,
And this is a man, look at his smile,
The death weapon? No one is dead.

There is no body in the house at all.
There is the smell of polish, there are plush carpets.
There is the sunlight, playing its blades,
Bored hoodlum in a red room
Where the wireless talks to itself like an elderly relative.

Did it come like an arrow, did it come like a knife ?
Which of the poisons is it?
Which of the nerve-curlers, the convulsors?
Did it electrify? This is a case without a body.
The body does not come into it at all.

It is a case of vaporization.
The mouth first, its absence reported
In the second year. It had been insatiable
And in punishment was hung out like brown fruit
To wrinkle and dry.

The breasts next.
These were harder, two white stones.
The milk came yellow, then blue and sweet as water.
There was no absence of lips, there were two children,
But their bones showed, and the moon smiled.

Then the dry wood, the gates,
The brown motherly furrows, the whole estate.
We walk on air, Watson.
There is only the moon, embalmed in phosphorus.
There is only a crow in a tree. Make notes.

1 October 1962