Игорь Киселев

ИГОРЬ КИСЕЛЕВ
( 1933 - 1981)

Есть женщины, похожие на пламя,
На чуть заметный язычок свечи.
Они по свету ходят рядом с нами,
Случайным словом их не огорчи.

Прелестные, не отыскать прелестней,
Беспечны и внезапны, как стрижи,
И нежность их, и верность их — как песня,
Где все слова прозрачны и свежи.

В них что-то есть от скорого прощанья.
Как светлый дождь, сквозят они во мгле,
В себе невозмутимо воплощая
Все лучшее, что было на земле.

Изменчивы как небо, как погода,
И душу мне догадка обожгла:
Что в них украдкой смотрится природа,
Как в созданные ею зеркала.

Во многом проницательнее бога,
Доверчивей деревьев и детей…
Такие вот с ума сводили Блока
И уводили пленником в метель.

Я видел их не часто, этих женщин,
Далеких, как в магическом стекле.
Их, может быть, становится все меньше
На нашей слишком занятой земле.

Они мерцают капельками света,
Так непредусмотрительно хрупки…
И я боюсь, что сильный ветер века
Вот-вот погасит эти огоньки.

***

Отзвенела пора листопада,
И последние ливни прошли.
Но глаза свои прятать не надо
От холодной, от грязной земли.

Я люблю ее всякую — землю,
По которой ходить довелось.
И осеннюю слякоть приемлю,
И метелей бесцельную злость.

Но среди журавлиных рыданий
Не впервые расслышал я речь:
Мы родные просторы и дали,
И любя, не умеем беречь…
И поэтому с чувством укора,
С горькой грустью, не взятой взаймы,
Вижу я наступление скорой
И, наверное, лютой зимы.

Будут ночи пустынны и долги,
И в степи, где метели кричат,
Будут мчаться последние волки,
Настигая последних зайчат.

* * *

Благодарю, земля, благодарю
За то, что видел озеро, зарю,
За все вокруг, что знаю, слышу, вижу.
И эти дали светлые твои,
Пока мне хватит крови и любви,
ни словом, ни поступком не обижу.

Люблю следить в рассветные часы,
Как на траве колеблются росы
Невыносимо синие подвески.
И не могу постигнуть, почему
Мы, взрослые, в родном своем дому
И думаем, и действуем
По-детски.

И хищных сов бесшумные следы,
И волчья прыть — безвредны для среды.
Все дружат с ней — медведь, и рысь, и чибис...
Когда же мы отучимся, земля,
Твои как будто умные друзья,
Брать больше, чем давать мы научились?

Июньским снегом легоньким пыля,
Стояли на проспекте тополя,
Наполненные птицами и снами.
Теперь их нет.
Пошли на дым и хлам
Друзья, так долго преданные нам
И так поспешно преданные нами...

Земля, ты знаешь, по указке чьей
Сползает в реку аспидный ручей.
Ничтожен вес обманчивых речей.
Обидны наши вины и досадны.
И все равно: весною здесь и там,
У зимних вьюг свистящих по пятам,
Идут по нашим дымным городам
Твои великодушные десанты!

Благодарю, земля, благодарю
За нежность к февралю и сентябрю,
За все твои прекрасные подарки.
За то, что ты нас делаешь добрей,
Богаче, бескорыстнее, щедрей,
И повидать живых твоих зверей
Успели мы не только в зоопарке.

За облака, за синий свет реки,
За жалости окрепшие ростки,
За то, что ты нас лечишь от тоски.
Ты лечишь нас — а мы тебя калечим.
У вековой традиции в плену,
Мы до сих пор ведем с тобой войну,
Тесним тебя в длину и в глубину,
И это ты не ставишь нам в вину,
Хотя тебе обороняться нечем.

За жизнь, земля, тебя благодарю,
Благодаря — раскаяньем горю.
Признания бессвязны и внезапны.
Не все еще потеряно, когда
Усталым шагом входят в города
Твои нерукотворные десанты.

Сегодня силы нам не занимать.
Привыкнув побеждать и наступать,
Мы реки поворачиваем вспять,
В руках у нас леса, моря и горы.
Возникнув на погибельном краю,
Не в силах скрыть беспомощность свою,
Приходят лоси к нашему жилью —
Голодные твои парламентеры.

Простите нас, деревья и трава!
Мы забываем, повзрослев едва,
Что общим корнем связаны слова:
Народ, и благородство, и природа.
Прости, земля!
Пьянея от побед,
Мы мало ценим твой высокий свет.
Без нас жила ты миллионы лет —
Мы без тебя не проживем и года.

Мне кажется, жалеют нас леса.
И небеса.
И — вроде бы — вплелся
В напевы ветра, в птичьи голоса
Чуть слышный привкус боли непонятной...
А что, если однажды навсегда
Покинут птицы наши города,
И никогда не прилетят обратно!?
Легко порвав в бестрепетном зените
Твои, земля, связующие нити!

Нет!
Верю: и в трехтысячном году,
Держа любовь и нежность в поводу,
Качая в листьях птичью чехарду,
Не инвалиды и не арестанты,
По городам, с людьми в одном ряду,
От них украдкой отводя беду,
Пройдут твои зеленые десанты.

* * *

Мы закружились в долгой карусели,
Любому ситуация близка:
Работа от звонка и до звонка,
И наше заполошное веселье,
И плохо объяснимая тоска.

От круговерти бешеной, моторной,
От шумной озабоченной толпы
Нас тянет к сонной тишине озерной,
К безлюдью позаброшенной тропы.

Мы любим и туманы, и протоки,
И гомон птиц, и влажный блеск весла.
Но некогда. Но поджимают сроки, —
Мол, подождем, доделаем дела...

И, к зову леса становясь все глуше,
Мы редко слышим — странная напасть
Как потихоньку стонут наши души,
Все суше и беззвучней становясь.

И мы тогда, как опытные лисы,
Уходим от превратностей судьбы
И очень часто ищем компромиссы,
А лучше бы искать в лесу грибы!

Кого влечет успех, кого — монеты,
И важных дел немало на Руси.
И вот мы ловим нужные моменты.
А в озере такие караси!

И в сложностях — ранимые натуры! —
Бывает и такая полоса:
Мы впопыхах уходим в авантюры,
А надо чаще уходить в леса.

Не призываю к праздному безделью —
Работа гонит в наших жилах кровь.
Но вдруг — с дождем, и солнцем, и метелью
Она придет, как позднее похмелье,
Замученная в суете любовь!

А мы, смеясь, уходим в города
И навсегда прощаемся с лесами.
Они зовут нас ветками, цветами,
Невнятными ночными голосами,
И в этом всем нуждаемся мы сами,
Но понимаем это не всегда