Собачка
Сегодня на липецком городском пляже наблюдала шокировавшую меня сцену.
Изнывая от жары, я с разбега нырнула в прохладную воду реки, проплыла несколько метров, и тотчас с берега до меня донесся тревожный детский крик: ?Хозяйка, хозяйка, куда ты? Не уплывай!?. Крик несколько раз повторился. Я обернулась. Кричала тоненькая белокурая девочка лет восьми-девяти уплывающей к буйкам рыжеволосой женщине. Удивившись, но все же, не придав значения услышанному, я продолжила наслаждаться купанием. Через некоторое время, когда я вдоволь наплавалась, даже немного замерзла, и вернулась на берег, к дереву, под которым оставила вещи, закуталась в полотенце, чтобы согреться, огляделась, то увидела что…
Рядом, в двух шагах, расположились трое. Та самая девочка-блондинка, очень миленькая, стройная, хорошо сложенная, с правильными чертами лица и вьющимися, до плеч локонами, ее отец, как сейчас говорят, брутальный молодой человек лет тридцати с небольшим и крепкая, в теле, еще не старая, на вид – ?немного за пятьдесят?, женщина, с окрашенными в ярко-рыжий цвет волосами, собранными пучком на затылке, вероятно - бабушка девочки. На ее загорелом теле, что вызвало мое очередное удивление, ?пониже спины? красовалась татуировка ящерицы или змеи, спускающейся по позвоночнику прямо в синие плавки купальника.
Девочка сидела с правой стороны от предполагаемой бабушки в позе собаки, бабушка держала в руке большую, толстую, ошкуренную от коры палку, и, сопровождая какими-то словами свое движение, дала понюхать эту палку девочке, затем с размаху кинула палку далеко вперед от себя и громко скомандовала: ?Апорт!?. Девочка подскочила с места, помчалась за палкой, добежав, подхватила ее, так же, бегом, вернулась, и, как собака, присела напротив коленей женщины, с покорным видом подав принесенную палку, дождалась, когда та погладит ее по голове, и, как и положено собаке, обошла вокруг энергично, ?по-физкультурному?, стоящей дамы и вновь уселась в той же позе справа от нее. Это действие повторялось и повторялось. И каждый раз: "Апорт!", "Апорт!", "Апорт!" - без устали выкрикивала женщина. Потом за палку взялся отец девочки. И бросал он ее значительно дальше бабушки…
Однажды, на бегу, девочка споткнулась, упала на песок и поползла к палке, поскуливая, изображая раненную собаку. Ее родные спокойно стояли и наблюдали за этим зрелищем, дожидаясь, когда малышка все с той же покорностью и собачьей преданностью принесет палку. Видно было, что такая игра происходит далеко не впервые и забавляет их, а также, что эти люди имеют определенный опыт в дрессировке животных.
Девочка продолжала бегать за палкой, без особых эмоций, с послушным равнодушием, словно механически, приносила ее, дожидалась очередного поглаживания по голове и усаживалась сбоку кидавшего палку, внимательно глядя на ?хозяина?. Периодически подавались команды ?сидеть?, ?лежать?, которые тоже сразу же ей выполнялись. При этом девочка была очень красивая, нежная, хрупкая, как фарфоровая куколка, и внешне совершенно не подходила для такой ?забавы?. Я так и не смогла отвести взгляд и до неприличия, ?уставившись во все глаза?, не отрываясь, следила за играющими.
Когда ?собачка? утомилась и легла в соответствующей данному виду животных позе на покрывало, бабушка протянула ей бутылку с водой. Девочка уронила ее, не удержав. На замечание последовало жалобное оправдание: ?У меня же не ручки, а лапки…?
Женщина, заметив мое пристальное внимание к происходящему, не глядя в мою сторону, как будто невзначай, недовольно повела плечами и с иронией бросила в воздух фразу: ?В собачку играют те, у кого нет собачки?.
Я отвернулась. Мне стало страшно. Совсем еще маленький, ?недолюбленный? взрослыми ребенок выпрашивал внимание, похвалу и ласку у самых близких ему людей через унижение, неумело и наивно скрывая это за игрой, а они, эти взрослые, так этого и не поняли…
Вечер. Я дома. Пишу и одновременно глажу, тормошу, обнимаю свою собаку Булю, взятую год назад полуторамесячным щенком из приюта. Она только что, радостно, изо всех собачьих сил виляя хвостом, притащила мне в зубах свой любимый, местами уже погрызенный до дыр, красный мячик и, наклонив набок безмерно ушастую голову, с довольным, счастливым видом смотрит на меня своими хитрющими, ?говорящими? карими глазами, потявкивает, порыкивает, подначивает, отпрыгивая в сторону - зовет поиграть с ней, а перед глазами у меня – худенькая девочка, ползущая за палкой…
Изнывая от жары, я с разбега нырнула в прохладную воду реки, проплыла несколько метров, и тотчас с берега до меня донесся тревожный детский крик: ?Хозяйка, хозяйка, куда ты? Не уплывай!?. Крик несколько раз повторился. Я обернулась. Кричала тоненькая белокурая девочка лет восьми-девяти уплывающей к буйкам рыжеволосой женщине. Удивившись, но все же, не придав значения услышанному, я продолжила наслаждаться купанием. Через некоторое время, когда я вдоволь наплавалась, даже немного замерзла, и вернулась на берег, к дереву, под которым оставила вещи, закуталась в полотенце, чтобы согреться, огляделась, то увидела что…
Рядом, в двух шагах, расположились трое. Та самая девочка-блондинка, очень миленькая, стройная, хорошо сложенная, с правильными чертами лица и вьющимися, до плеч локонами, ее отец, как сейчас говорят, брутальный молодой человек лет тридцати с небольшим и крепкая, в теле, еще не старая, на вид – ?немного за пятьдесят?, женщина, с окрашенными в ярко-рыжий цвет волосами, собранными пучком на затылке, вероятно - бабушка девочки. На ее загорелом теле, что вызвало мое очередное удивление, ?пониже спины? красовалась татуировка ящерицы или змеи, спускающейся по позвоночнику прямо в синие плавки купальника.
Девочка сидела с правой стороны от предполагаемой бабушки в позе собаки, бабушка держала в руке большую, толстую, ошкуренную от коры палку, и, сопровождая какими-то словами свое движение, дала понюхать эту палку девочке, затем с размаху кинула палку далеко вперед от себя и громко скомандовала: ?Апорт!?. Девочка подскочила с места, помчалась за палкой, добежав, подхватила ее, так же, бегом, вернулась, и, как собака, присела напротив коленей женщины, с покорным видом подав принесенную палку, дождалась, когда та погладит ее по голове, и, как и положено собаке, обошла вокруг энергично, ?по-физкультурному?, стоящей дамы и вновь уселась в той же позе справа от нее. Это действие повторялось и повторялось. И каждый раз: "Апорт!", "Апорт!", "Апорт!" - без устали выкрикивала женщина. Потом за палку взялся отец девочки. И бросал он ее значительно дальше бабушки…
Однажды, на бегу, девочка споткнулась, упала на песок и поползла к палке, поскуливая, изображая раненную собаку. Ее родные спокойно стояли и наблюдали за этим зрелищем, дожидаясь, когда малышка все с той же покорностью и собачьей преданностью принесет палку. Видно было, что такая игра происходит далеко не впервые и забавляет их, а также, что эти люди имеют определенный опыт в дрессировке животных.
Девочка продолжала бегать за палкой, без особых эмоций, с послушным равнодушием, словно механически, приносила ее, дожидалась очередного поглаживания по голове и усаживалась сбоку кидавшего палку, внимательно глядя на ?хозяина?. Периодически подавались команды ?сидеть?, ?лежать?, которые тоже сразу же ей выполнялись. При этом девочка была очень красивая, нежная, хрупкая, как фарфоровая куколка, и внешне совершенно не подходила для такой ?забавы?. Я так и не смогла отвести взгляд и до неприличия, ?уставившись во все глаза?, не отрываясь, следила за играющими.
Когда ?собачка? утомилась и легла в соответствующей данному виду животных позе на покрывало, бабушка протянула ей бутылку с водой. Девочка уронила ее, не удержав. На замечание последовало жалобное оправдание: ?У меня же не ручки, а лапки…?
Женщина, заметив мое пристальное внимание к происходящему, не глядя в мою сторону, как будто невзначай, недовольно повела плечами и с иронией бросила в воздух фразу: ?В собачку играют те, у кого нет собачки?.
Я отвернулась. Мне стало страшно. Совсем еще маленький, ?недолюбленный? взрослыми ребенок выпрашивал внимание, похвалу и ласку у самых близких ему людей через унижение, неумело и наивно скрывая это за игрой, а они, эти взрослые, так этого и не поняли…
Вечер. Я дома. Пишу и одновременно глажу, тормошу, обнимаю свою собаку Булю, взятую год назад полуторамесячным щенком из приюта. Она только что, радостно, изо всех собачьих сил виляя хвостом, притащила мне в зубах свой любимый, местами уже погрызенный до дыр, красный мячик и, наклонив набок безмерно ушастую голову, с довольным, счастливым видом смотрит на меня своими хитрющими, ?говорящими? карими глазами, потявкивает, порыкивает, подначивает, отпрыгивая в сторону - зовет поиграть с ней, а перед глазами у меня – худенькая девочка, ползущая за палкой…
Метки:
