Владимир Варяжский Дневник Часть 36

Читал Шекспира в переводе Пастернака,
казалось бы уже в который раз,
но все равно так строчки поразили,
что я от образов избавиться не в силе...
Мне эти сточки душу рвут и глаз
во сне на части, будто бы в могиле,
лежу средь гулкой темени сейчас
и знака нет, что мне грехи простили,
стихи в меня слова гвоздями вбили,
кружится голова, танцуя вальс,
куда веду сквозь тьму за милей мили
я не пойму, зачем тревожу вас,
мороз по коже, небыли и были
стихах мешаю, не хватает фраз!

Какая тень преследует меня,
не тень отца, как Гамлета, Макбет
идет за мною вслед зловещей тенью,
при жизни он наделал много бед,
ко мне не приближается рассвет,
я в темноте горю, как от огня,
мой дикий бред подобен откровенью...
Вот Гамлет, Макбет, их один поэт
создал и отдал гордый дух творенью,
а я стою, сомненьями звеня,
какая тень преследует меня,
ответа нет и места нет решенью,
свершенью места нет, я стал мишенью
и не дождаться мне средь ночи дня...

И я не ведал, что тому виной,
за что ненастье сердце в час тревожный
на части рвет, тень Макбета за мной
летит, летит, и доли нет иной,
вернуть покой и счастье невозможно,
и не могу проститься я с тоской,
но сам не зная, кто же я такой,
вдруг выхожу на сцену осторожно,
и все в душе возвышенно, тревожно,
и горьким бедам не махнуть рукой,
душе никак не ощутить покой,
все ненадежно, сумрачно и ложно,
и сложно сердцу реять высоко,
и в бездну не упасть, как камень, сложно...

Февраль, достать чернил и плакать,
и март, достать чернил и плакать,
апрель, достать чернил и плакать,
и май, достать чернил и плакать,
так до июня слезы лить,
но в счастье верить, жить, любить,
читать Шекспира, Пастернака
и все на свете позабыть,
но не терять себя, однако,
самим собой средь мрака быть
и ждать загадочного знака,
когда ветра начнут трубить,
на волю вырваться из мрака,
в себе тень Макбета убить?

Какая это трудная наука -
в себе самом сомненья все убить,
вот ветры в небе начали трубить,
быть в этом мире честным, брат, не штука,
а ты вот подлецом попробуй быть,
расправиться с отцом и лучшим другом,
поднять на короля во мраке руку
и всю округу кровью вдруг залить,
постичь великих подлостей науку,
изменою корону раздобыть
и отвергать презренный робкий быт,
у каждого ль на это хватит духу?
"Стучи, стучи, когда б ты этим стуком
мог ото сна Дункана разбудить..."

Гамбит разыгран, уж не мямлит Макбет,
не мается вопросом: "Быть - не быть?",
к чему сомненья, он - не тень, не Гамлет,
ждет судный день, по локти кровью залит,
укрытием следов убийца занят,
уж леди Макбет в этом пособит,
она тебя на подлость вдохновляла
так, как на подвиг, и Дункан убит,
случилось то, что ведьма предсказала,
и на руках кровавый след судьбы,
корону не добудешь без борьбы,
и это только самое начало,
и Банко с сыном надо бы убить,
дух мертвеца таится за плечами...

"А руки, руки! Мне их вид глаза
из впадин вырывает. Океана
не хватит их отмыть. Скорей вода
морских пучин от крови покраснеет"
В душе смешались муки и азарт,
как все опять загадочно и странно,
ветра вопят: "свершилась здесь беда",
крадусь, как вор, чуть взглянут - покраснею
и не спасусь от страха никогда,
печаль свою не скину в никуда
и не уйду от тяжкого стыда,
моя душа, что делать нынче с нею,
хоть я подлец, но весь заледенею,
когда Бирнамский лес придет сюда!

Был чудный сон, мне призраки сказали:
"Не ведай ни сомнений, ни печали,
лей кровь, играй людьми, ты защищен
судьбой от всех, кто женщиной рожден"...
Ах, черт возьми, какой прекрасный сон,
но что там притаилось за плечами,
я, как Макбет, страшусь, с ножом крадется клон,
он нож воткнет - и я в момент отчалю,
во тьме исчезну, за туманной далью,
издав прощальный горький стон,
я кану в бездну камнем иль листом,
не думая, что ждет меня потом,
я улечу, сражен судьбы клинком,
как ком скачусь и возвращусь едва ли...

Продолжение следует
http://stihi.ru/2021/10/01/6860