Отцу

Порождённый Кули;биным, пропастью во;лчею и Авраамом—
Первородный питек, обрусевший господь с напомаженным шрамом.
Держит в лапе огонь, словно шею растерзанной в кашу цесарки,
Отвернувшись от сварки.
Наливай мне своей первобытной водицы, реликтовый дурень;
Подмешай мне туда среднеру;сские гро;зы, еврейские бури.
Я твой сын— это значит— я тоже смогу до финального вздоха
Не подняться с гороха?
И в застенках груди не расчешешь, не вытянешь душу воловью,
И рука почернела, хрипишь и надрывисто харкаешь кровью.
Потому ли сидишь, гематомы стянув проводами потуже,
Ожидая снаружи
Семидневного неба, с окурком в зубах и вселенной напротив.
Ты запомнишься ей: неприметен и слаб, лицемерен, юродив.
И закуришь ещё, ожидая, что я захромаю на запах,
Без раздумий и страхов.