Двенадцать

Остаются вещицы и глупое слово "потом",
остальное выносится, дарится и продаётся -
пара чашек и чайник с каким-то нелепым свистком,
допотопная мебель, коробка с пластинками Отса.
То есть - вещи уходят, вещицы на память берём,
эти мелочи памятны, связаны с чем-то далёким.
Прикоснёшься - и остро заколет под левым ребром,
и себя самого не узнав, зачитаешься Блоком.
А потом... Что потом? Только парочка мелких вещиц,
валидол под язык, чтобы скорая не приезжала.
Почему вечерами особенно хочется жить,
как пчеле, оставляющей в ком-то болючее жало.
Потому, что потом - ничего, что могло быть новей
перечтения Блока зимой и трескучих пластинок.
Оставляя вещицы из прошлого для сыновей,
что прибавишь ты к ним, одиноко зимующий инок?
Эту ночь и мороз, и зачитанный томик в руках,
или оперный голос певца, или мелочь какую...
Что услышишь в ответ? Что угодно, да только не "ах",
все вещицы ненужными стали, о чём я толкую?
Ничего на потом, разбазаривай до мелочей
бесполезные вещи, себе оставляя вещицы.
Этот Блок по ночам, этот снег, этот вечер ничей,
и возможность дотронуться, даже слегка приобщиться
к настоящему в прошлом. Какой за окном снегопад,
там, похоже, Двенадцать стоят, за тобой наблюдая.
И вещицы, в которых твои поколения спят -
и отец не судимый, и мама ещё молодая.