Учитель французского. не Дубровский

Учитель французского


Часть первая

По разбитой колее, дороги пыльной.
что виляет, тянется к реке,
еду на телеге, словно ссыльный,
я в свое имение налегке.

За неделю от столичной жизни,
не успел войти, я в этот колорит,
городская суета мне стала ближней,
чем последних лет, в деревне быт.

А пришлось вернуться, я не волен
не послушать, в мыслях батюшку не смел,
отписал он в город мне, что болен,
возвращайся, поскорей сынок, велел.

Что случилось, лишь одни, догатки,
возчик, что везет, мне не знаком,
все молчит, глаза играют в прятки,
не ответил, что случилось, где Пахом.

Он всегда встречал меня с улыбкой,
провожал с напутствием своим,
этот прячется в телеге, как улитка,
лишь сказал, что звать его Трофим.

Под тележный шум, колес скрипением,
и лошадкой, уже чуявшей овес,
возчик, поглядевший с облегчением,
крикнул на весь двор, что все, довез.

Въехали в раскрытые ворота,
все, кто на дворе давай встречать.
мне на батюшку скорей взглянуть охота,
и увидев его, радостно обнять

Но старик не вышел, это странно,
поспешил я в дом, увидеть его там,
в полумраке он, вставая рано,
находил дела себе все сам.

Протянул он руку мне худую,
с блеском глаз лежал и тихо зашептал,
что надежду возлагает и большую,
разберусь во всем, имение завещал.

Что случилось, няня в курсе, знает,
в миг глаза закрыл и замолчал,
тихие слова, пусть отпевают,
в церковь, я за батюшкой послал.

В полумраке он казалось, встанет,
указания неспешно всем раздаст,
мне с дороги в деревенской бане,
веником от радости воздаст.

Няня молча плача вытирая,
мокрые от слез свои глаза,
тихо мне Андрей, крепись, сказала,
перед батюшкою ложа образа.

часть вторая

Отпевали без соседей скромно,
не спеша, священник прочитал,
голосом свои молитвы ровным,
не узнать, грехи, какие отпускал.

Дни печалей, слез и расставаний,
всем хотелось знать, как дальше жить,
все свободны, если нет желаний,
не неволю дальше мне служить.

Няня рассказала, что было виною,
череду событий, лиц и кто начал,
оказалось что, в усадьбе за горою,
моих бед виновник проживал.

Изначально ссорой, послужившей,
пустяком развязанной войны,
двух соседей раньше мирно живших,
красовавшиеся, вдалеке холмы.

Мой отец с холмов тех любовался,
на простор полей, реки и знал,
дед его с французами сражался,
в этом месте, храброй смертью, пал.

А сосед решил, имеет право,
те холмы, как собственность признать,
всех, кто не согласен, то расправой,
силою принялся изгонять.

Часть третья

Вид такой самоуправства и злодейства
а соседа в этом деле злой удел,
вызвал в батюшке простые действия,
прекратить средь дня сей передел.

Он отправился с утра гулять с Пахомом,
по привычке шел тропинкой на холмы,
настроение прекрасное вне дома,
для здоровья получить прилив волны.

Ожидали их дворовые соседа,
учинили не считаясь, беспредел,
и Пахом вступился в это следом,
мирно защитится, не сумел.

Получил удар один смертельный,
днем же этим, дух свой испустил,
и отец ушибов от них сильных,
до десятка, защищаясь, пропустил.

Батюшка упал и слег надолго,
и печален, близок был его конец,
боли от ударов гнев, обида
все это не выдержал отец.

От услышанных таких рассказов,
я вбежал в чулан, схватил ружье,
свое горе заглушить, все разом,
пострелять их всех, решение мое.

Моя няня мудро расценила,
только глупость юности удел,
всем присесть, подумать предложила,
дать совет, что делать тем, кто смел.

У меня живет племянник Симка,
по годам постарше и мудрен,
вскоре, как прискачет он с заимки,
мальчик послан был к нему вчерашним днем.

И должны приехать его братья,
два десятка привезут своих друзей,
ты Андрюша, сил своих не тратя,
чай вскипел, сначала сядь, попей.

Серафим приехал с братьями к обеду,
прибыли и с ними их друзья,
до утра мы все вели беседу,
согласились с тем, так больше жить нельзя.

Отстоять решили справедливость,
батюшка мой всеми был любим,
мирная пора дел завершилась,
за поруганную честь мы отомстим.

часть четвертая

У соседа сборы и собрания,
летний бал готовился и пир,
Анна, дочь прелестное создание,
взрослой стала, в новый выходила мир.

Деспот выступал в соседа роли,
сам же он обличие не менял,
а удел такой злодейской доли,
у другого, кто житья всем не давал.

Все произошло совсем иначе,
Анны батюшка, милейший человек,
и душа его добрейшая тем паче,
не сыскать такой в округе и во век.

Еще в бытность его службы в Петербурге,
было это десять лет назад,
повстречался на Кавказе, с неким, Мильке,
тот знакомству от безделья был лишь рад.

Службой немец чуть обремененный,
днями в развлечениях ходил,
но из-за кутежей в средствах стеснённый,
в тоже время не безбедно жил.

А Кирилл Петрович при средствах и чине,
не простительно стеснялся и робел,
быстро все смекнувшего барона,
общество сменить он не посмел.

Звали так соседа, что за лесом,
продолжение истории черед,
умудрился в плен попасть к черкесам,
погуляв с баром Мильке, наперед.

Немец избежал сраженья, плена,
получил, в затылок с его слов удар,
пролежал в копне сухого сена,
своей части в сторону сбежал.

Прибежал, собрал всех караульных,
на черкесов смело сам пошел,
выручил столичное начальство,
смог отбить и всех в живых нашел.

Мильке объявили благодарность,
был к награде он представлен, награжден,
и сомнений не возникло, только важность,
в этой смелости был каждый убежден.

А барон в преддверье ночи гулкой,
всех сумел приезжих напоить,
в горы всех повел с ночной прогулкой,
их красотами хотел он поразить.

Звезды так светили как огнями,
свет луны на небе, всех манил,
она видела черкесов за камнями,
злой, барон свой умысел хранил.

Люди, те, что прятались в засаде,
были не черкесы, всякий сброд,
и от Мильке все были в накладе,
грабежами жил отъявленный народ.

В благодарность за свое спасенье,
не забуду я услугу ту,
так Кирилл Петрович воскрешение,
навсегда запомнил доброту.

Коль возникнет надобность приехать,
вас приму в имении своем,
из столицы собираюсь вскоре съехать,
будем жить там с дочерью вдвоем.

Оставляю службу, уезжаю,
лес, усадьба, впредь моя судьба,
я об этом много лет мечтаю.
мне не жизнь в столице, а борьба.

Часть пятая

Все сказал, уехал из селения,
обещал, промолвил и забыл,
проживая, будучи в имении,
через пять лет телеграмму получил.

А за вестью следом появился Мильке,
с просьбой быть принятым на постой,
немец, на висках чуть поседевший,
якобы он в отпуске, больной.

Климат здешних мест ему показан,
лес, река, вдали глядят холмы,
поживу полгода, а не сразу
должен срок лечения пройти.

Отказать, не смел Кирилл Петрович,
некогда барон его же спас,
свой отъезд, изволите отсрочить,
будет место приготовлено, тот час.

Повезло барону, как и прежде,
год прошел, второй, минул, а он,
все забыл, не думал об отъезде,
вспоминал, как в будущем, потом.

Заправляет в доме хваткой строгой,
в город ездит, дружбу свел с вдовой,
прежде столь влиятельной особой,
был супруг ее уездным головой.

Стали вдруг соседи обижаться,
участились случаи порой,
поздно, кто бывало, возвращался,
деньги те теряли и покой.

Шалостей понять никто не в силах,
превратились нападения в разбой,
кто разбойники, полиция взбесилась,
где скрываются, куда уходят на постой.

Раз Кирилл Петрович на своей усадьбе,
неожиданно увидел вдруг чужих,
но барон ответил в оправдание,
люди взяты для охраны, барин стих.

Все налеты продолжались регулярно,
но стихали, лишь в уезде бум,
так охрана собиралась рьяно,
изловить бандитов, подняв шум.

И, конечно же, барон был в курсе,
узнавал про шум он этот от вдовы,
словно доктор все держал на пульсе,
здраво, не теряя головы.

Часть шестая

Вновь к событиям вернемся мы печальным,
движет месть за правду постоять,
стал Андрей Островский мужем славным,
весь рассказ о нем, как правду излагать.

Я скажу все без утайки, сразу,
молвил он и что бы не сказал,
как приказ, любую мою фразу,
каждый, торопился, исполнял.

Нужно лошадей угнать с усадьбы,
скрыть в лесу, цыганам передать,
тут хорош лазутчик, он узнал бы,
дальше делать что, и предпринять.

Через десять дней мы соберемся,
дом мой местом сбора будет нам,
временным приютом, кто прибьется
и загоном, угнанным коням.

Я к соседу в дом приеду, примет,
и меня на службу к барышне возьмет,
им учителем представлюсь, это снимет,
если подозрение возникнет, то пройдет.

В тот же день в соседнюю усадьбу,
был из Франции учитель приглашен,
к барышне прелестной, юной даме,
вход ему свободный разрешен.

Приглашение попало мне случайно,
дал для передачи его друг,
заболел француз один, нечаянно,
я из тех краев, зашел бы вдруг.

Посетил соседнее имение,
как сосед, знакомство там завел,
передал бы за француза извинения,
и для дружбы поводов нашел.

Анной звали милое создание,
сразу завязался разговор,
предстоящий бал, друзья, свидания.
учим мы французский, до тех пор.

Десять дней минутой пролетели,
я успел усадьбу осмотреть,
и с Кириллом Петровичем однажды,
в бане умудрился попотеть.

Он сказал, что немец проживает,
дом на нем, хозяйство все ведет,
очень часто в город уезжает,
что-то, покупает, продает.

Ездят с ним, помощники, охрана,
здесь в имении живут они пока,
местный климат, им залечит раны,
была служба на Кавказе нелегка.

На десятый день приехал Мильке,
прибыл с ним и весь его отряд,
Анне он привез подарки, шпильки,
мне кивнул и сделал вид, что рад.

Я сумел на утро отлучиться,
ненадолго, погулял, пока успел,
смог добраться до своей усадьбы,
там друзей поставил всех в курс дел.

Часть седьмая

А дела пошли, помчалось, как по кругу,
успевай, спеши, наматывай клубок,
у коней в усадьбе срезаны подпруги,
были, а куда умчались кони, невдомек.

И добавилось еще одно несчастье,
на конюшне ночью вдруг возник пожар,
сторож, что стоял по чьей то власти,
вдруг исчез из караула и сбежал.

А охранники, подручные барона,
что то, съели или выпили не то,
спали дружно, только запах самогона,
в воздухе витал, пока храпели и темно.

И на утро шум случился очень страшный.
поиски коней и беготня,
вся усадьба волновалась, с видом важным,
только я спокоен был и вел дела.

Оседлав с трудом коней, умчались,
кто конюшню разогнал, искали все,
а в усадьбе, что немногие остались,
продолжали пребывать навеселе.

В это время въехала возница,
с важным и ответственным лицом,
проверяли, может, проясниться,
кто в уезде занимался грабежом.

Может, кто то, видел посторонних,
здесь чужие люди заняты и чем,
как надолго прибыли и скоро,
выедут когда, кому нужны, зачем.

Как хозяин, отвечал им, Мильке,
он за барина с ответом молвил речь,
знает всё здесь, до последней шпильки,
и обязан всех кто здесь, людей беречь.

Без него не пролетит комар с жужжанием,
в курсе будет, если мышка пробежит,
и с усердием, трудом, старанием,
здесь живет и службой дорожит.

Важность внес в суть длившейся беседы,
вышедший хозяин на свой двор,
всех коней, пропавших, как без следа,
возвратить назад, наказан будет вор.

Сей чиновник, сразу же уехал,
весь исчерпан Мильке был рассказ,
с Анной мы все время без помехи,
на французком говорили битый час.

Лишь увидел Анну, она сразу,
с первого мгновения увлекла,
я себя не выдал ей не разу,
день за днем, так жизнь моя текла.

Увлеченно мы с нею занимались,
пели на французском и могли шутить,
а, встречаясь взглядами, старались,
чувства, что рождались приглушить.

Часть восьмая

Но отставим в сторону события,
день для них придет с другим концом,
всадников с погони, не прибытие,
Мильке изменился в раз лицом.

А людей умчавшихся на поиск,
всех коней и тех, кто их угнал,
загубил не злой и чей то происк,
там, возникший среди них скандал.

Неудача от погони и собрались,
поразбойничать, кто встретится, в пути,
кто разумней, с тем не соглашались,
не могли к решению придти.

Пока длился спор такой горячий,
дело чуть до драки не дошло,
пролетели мимо кони, но не клячи,
тройка и повозка, дождь пошел.

Тут все споры бросили и дружно,
прыгнув, на телеги понеслись,
разногласия исчезли, их не нужно,
коль разбойничать, сплотившись, занялись.

И дорогою неровною порою,
все быстрей среди холмов, вперед,
та повозка с тройкой ездовою,
мчалась, вслед разбойничий народ.

Так, скакали и почти догнали,
вдруг откуда только, не возьмись,
окружили их, атаковали,
и команду крикнули, ложись.

Это был полицией снаряжен,
весь разбойный выловить народ,
тайный план составлен, очень важный,
что почти никто не знал все наперед.

И людей барона повязали,
всех в уездный город увезли,
на допросах всё о них узнали,
как к делам разбойным они шли.

Кто задержан, дали показания,
сохранив все в тайне потому,
чтобы убежать от наказания,
не сумел барон, чей путь один в тюрьму.

Часть девятая

Мы вернемся вновь к делам в усадьбе,
где, французкого, учитель, был влюблен,
там готовят к балу дом, как к свадьбе,
рады все, кто в дело посвящен.

Но на утро выдалось событие,
в нашу жизнь внесло свой оборот,
с города депешею прибытие,
отписал письмо французик тот.

Он болезнь свою залечит, словно раны,
и к делам своим приступит в тот же час,
а французкого уроки сможет Анне,
дать сосед, что проживает здесь у вас.

Был с депешею лишь только ознакомлен,
барон Мильке прочитал и все, смекнул,
план коварный был им подготовлен,
ход один, где смело взял рискнул.

Он позвал людей, что здесь остались,
рассказал, как действовать кому,
все так увлеченно зашептались,
слышал я весь план, сидя в углу.

Разговор решил я, нужно срочно,
вскоре выйдя, спешно зашагал,
и к своей усадьбе, в срок урочный,
лишь добрался, всем всё рассказал.

А в ответ они мне передали,
на холмах разбойный пойман люд,
изловив их всех, арестовали,
возвращения больше пусть не ждут.

Быть готовым, нужно ждать начала,
чтобы нам барона задержать,
через день уже начало бала,
в этот день же он решил сбежать.


часть десятая

Делать стал все сразу осторожно,
день свой контролировать начал,
Анне смог, как только и возможно
даже ей урок об этом преподал.

Открыться ей, решил, сознаться,
про чувства в сердце рассказать,
не раз с ней в мыслях объяснялся,
не зная, правда, как начать.

За срок короткий, что я знаю,
в нее влюбился, в первый миг,
французским просто обладаю,
француз учитель был старик.

Он на правах отца, как друга,
у нас гостил, преподавал,
язык, культуру в дни досуга,
в знак уважения преподал.

За настоящего француза,
мне представляться не пришлось,
я здесь, как словно в песне муза,
любовь с желанием сошлось.

Люблю вас, Анна, я промолвил,
слова сказал и в раз смутил,
поторопился и довольно,
тем самым кажется, сглупил.

Она так сильно покраснела,
лицо закрыла и ушла,
а я стоял один несмело,
вдруг, чья то тень вблизи прошла.

Я оглянулся, взгляд барона,
его глаза из пустоты,
как словно пуля из патрона,
лишь бросил мне, француз ли ты.

часть одиннадцатая

Вот утро бала наступило,
на небе ясно и тепло,
меня же все это страшило,
и мысли гнало далеко.

О счастье, вновь увидел Анну,
ее улыбка, нежный взгляд,
Андре, вы очень, милый, славный,
а мой вам нравится наряд?

Я подошел, наряд прекрасный,
стояла Анна у окна,
Андре, не будьте так несчастны,
и улыбнитесь мне сполна.

Взаимность глаз ее и взгляды,
меня как птицу на крыло,
ее я руку сжал в усладе,
к любви несчастье привело.

И чуть, остыв от чувств, желаний,
я, перед страстью уступив,
хороший день для начинаний,
что предстоит, с ней обсудив.

Ее учитель и наставник,
я в паре с ней, должны зайти,
на первый бал, красивый праздник,
где волшебство произойти.

К нему вполне уже готово,
усадьба, стол, прием гостей,
лишь от людей, кто был в погоне,
и доли не было вестей.

Вот первой въехала повозка,
чиновник в ней, что был уже,
цветы, подарки, все не броско,
а цель другая у мужей.

Он вышел чинно, с ним коллега,
Кирилл Петрович их встречал,
повозки следом и телеги,
приезд гостей, ведь скоро бал.

Часть двенадцатая

Все на барона Мильке глядя,
в словах хозяйский говорок,
для Анны он почти как дядя,
звезда его взойдет в свой срок.

Он увезет ее в столицу,
вопрос с отъездом уж решен,
гостей вытягивались лица,
скорей бы бал был разрешен.

Оркестра музыка сыграла,
и шум усилился людской,
гостей одна часть танцевала,
часть, разговор, продолжив свой.

Улыбка Мильке выдавала,
последний час его настал,
с лица ухмылка не спадала,
вдову, танцуя, прижимал.

Среди гостей она бароном,
была на бал приглашена,
вина бокалов громким звоном,
слегка была оглушена.

Интрига бала разгоралась,
все ждали выхода отца,
Кириллу Петровичу осталось,
представить дочь всем молодцам.

Она невеста и прекрасна,
как утром свежая роса,
желали многие, напрасно,
стать женихом на полчаса.

Оркестр умолк, хозяин чинно,
гостям на суд представил всем,
вот Анна дочь, дитя невинно,
вопрос у всех, идет то с кем?

Я вел прелестное создание,
волнуясь сам, подвел к отцу,
и поклонился в назидание
как подобает молодцу.

Кирилл Петрович с оговоркой,
учитель Анны он сказал,
а я на всех, глядевший зорко,
привет поклоном передал.

Смущения нет, слегка кивая,
склонилась Анна в реверанс,
пусть каждый, кто хотел, вздыхая,
в мечтах по ней, танцует вальс.

Оркестра музыка играла,
наряды, смех и красота,
со всеми Анна танцевала,
ей характерна простота.

Я наблюдал вдали за Мильке,
когда он план свой развернет,
а он же часто из бутылки.
все наливал и сразу в рот.

Меня к хозяину позвали,
зачем он видеть захотел?
гремел оркестр, все танцевали,
кивнуть я Анне не успел.

А ей хватило бы и знака,
намека просто и кивка
но не успел шепнуть, однако,
обуял страх меня слегка.

Но было поздно к сожалению,
считая, мигом я вернусь,
но вдруг к своему изумлению,
упал как в сон и не проснусь.

Меня, как будь то бы, вязали,
потом, недолго, но трясли,
и тихо кажется, шептали,
в подвал, какой то занесли.

Затем черед настал для Анны,
коль видеть мог, то бы помог,
отец зайти просил, хоть странно,
слегка он, что то, занемог.

Она друзей оставив, танцы,
и извинившись, торопясь,
я на минуту, так для глянца,
сказала Анна, удаляясь.

Из зала вышла, поспешила,
подумать даже не могла,
к ней дама вышла, попросила,
дойти к карете, помогла.

Вдова, не знала, что творила,
у ней был с Мильке, договор,
чтобы смогла, уговорила
и Анну вывела во двор.

Ей стало плохо, а прислуги,
в момент сей, не было вокруг,
для милой девушки услуги,
большая честь в кругу подруг.

Вдову она сопроводила,
во двор, к коляске подвела.
в карету с честью посадила,
но повернуться не смогла.

Ее вдруг сзади подхватили,
кричать от страха не могла,
к вдове в коляску усадили,
повозка в миг их понесла.

Возницы голос незнакомый,
просил их больше не шуметь,
Кирилл Петрович все устроил,
гостей в игру решил увлечь.

Повозка мчалась в сумрак ночи,
в сомнении Анна вся была.
вдова не знала, между прочим,
свою здесь роль, что всё игра.

Она молчала, в тайне веря,
что лишь невольно поддалась,
в игру, включившись и не смея,
перечить Мильке, соглашаясь.

Повозка мчалась по дороге,
друзья скакали вслед за ней,
к холмам неслись они в тревоге,
догнать карету поскорей.

часть тринадцатая

Оставим скачки и погоню,
я в это время пребывал,
в подвале спрятан и был склонен,
меня убьют, жаль опоздал.

А в зале криком шум оркестра,
барона голос перебил,
держа письмо в руке и с жестом,
что написал француз, гласил.

Сопроводил письмо он речью,
что я пропал, меня здесь нет,
во мне, мошеннике нет чести,
испортил праздник, вот ответ.

Гостей просил не волноваться,
он сделать сможет все без них,
играть оркестру, всем остаться,
и бал продолжился, не стих.

Где я лежал, вдруг дверь открылась,
и Серафим, его лицо,
улыбкой светлой озарилось,
меня он вывел на крыльцо.

Моя тюрьма как оказалось,
была у входа со двора,
с трудом нашли, все обыскались,
сказал я, действовать, пора.

Меня друзья остановили,
в ответ, что время не пришло,
они усадьбу окружили,
и все должно быть хорошо.

Я, так подумал и осмыслил,
к тому же выводу пришел,
барон пусть даже в своих мыслях,
тень подозрений не нашел.


часть четырнадцатая

Кирилл Петрович в это время,
когда гостей к себе завел,
взрастил в рассудке, будь то семя,
когда о Мильке речи вел.

От них услышал про барона,
кто он такой и плана суть,
схватить его бы без урона,
судить, отправив в дальний путь.

Кирилл Петрович, муж почтенный,
вы уважаемы, в делах,
все по закону, несомненно,
вершить должны мы, не за страх.

Сегодня Мильке может скрыться,
мы все равно его найдем,
чего же хочет он добиться,
узнаем лишь, когда возьмем.

Барон собрался после речи,
не медля к делу приступить,
схватить меня, взвалив на плечи,
благое бремя и убыть.

Со слов его, я похититель,
коварством Анну так увлек,
а для неё он, как спаситель,
уже в дверях для всех изрек.

Барон спешил, в седло запрыгнул,
готов был конь, пустился вскачь,
и на ходу уже он крикнул,
что для меня готов палач.

У кабинета в дверь раздался,
негромкий стук, вот вам письмо.
за Анну выкуп предлагался,
и мной подписано оно.

Кирилл Петрович свирепея,
какой обманщик и подлец,
французик этот оказался,
коварный малый, молодец.

Он в зал неспешно сразу вышел,
гостей на ужин пригласил,
никто тревогу не услышал,
не догадался, не спросил.

За дочь, за Анну извинился,
так молода, устала чуть,
сказал все это и простился,
пообещав всем вскоре быть.

часть пятнадцатая

Барона конь летел как ветер,
не отставали и друзья,
холмы смотрелись в лунном свете,
не видеть их уже нельзя.

Туда он мчался, где повозка,
а в ней вдова и Анна там,
луны на фоне звезд полоска,
бросала взор по сторонам.

Барон не брал с луны примера,
и, к сожалению своему,
не мог он видеть, что за мера,
там, уготована ему.

Скакал галопом, уже видел,
в лесу повозку, но вопрос,
людей стоявших с ней завидел,
горящий факел третий нес.

Спешился он, к повозке бегом,
как будь то, не было того,
что незнакомцы тем же следом,
вдруг окружили, взяв его.

Пустой повозка оказалась,
и женщин в ней как след простыл,
случилось то, не показалось,
страх тело сразу остудил.

Он понял все и что за люди,
что будут в раз его вязать,
мгновенно сник, как при простуде,
встал в горле ком, мешал сказать.

Он молча сел в повозку рядом,
с ним сели двое сторожей,
и промолчали всю дорогу,
слов не коснулось их ушей.

Повозка прибыла в усадьбу,
но не туда, где бал не стих,
где не сыграют долго свадьбы,
там без хозяев дом притих.

Конечно, поняли вы верно,
он привезен был в отчий дом.
надежно заперт, запах скверный,
в конюшне с ним стоял притом.

Но до утра сочли, пусть будет,
барону мил простой уют,
сидит и ждет, за ним прибудут,
конюшню сменят на приют.

часть шестнадцатая

Меня все время вспоминали,
и в адрес всякие слова,
нелестно, что то, отпускали,
моя кружилась голова.

Наверно все же от удара,
волнения может, привели,
событий прежних или жара,
заснуть, мне силы помогли.

Дошел с трудом я до кровати,
как оказалось, не своей,
а до нее довел приятель,
помог мне лечь и поскорей.

Друзья мои, смогли, проникли,
исполнив роль своих людей,
не испугались и не сникли,
повержен в планах был злодей.

Среди гостей вновь оживление,
милейший лик средь звезд возник,
вошла в зал Анна и волнение,
ко всем вдруг устремилось в миг.

Она склонилась в реверансе,
вновь извинилась и прошла,
лишь на минуту вас оставлю,
сказала так, к отцу вошла.

А ужин поздний завершался,
но вышли дочь с отцом к гостям,
всем танцевать и не прощаться,
не расставаться лучше нам.

Мелодий звуки заиграли,
все стали Анну приглашать,
и молодые танцевали,
пока не время уезжать.

Светлело небо ранним утром,
и гасли звезды в тишине,
засобирались, гости будь то,
не отдохнув, по их вине,

Одни, что мало веселились,
на вальс другие пригласить,
вот от чего то, не решились,
хотелось с Анной им побыть.

Бедняжка сильно утомилась,
волнений столько, лечь не прочь,
спросить, где я, так не решилась,
не знала, кто бы смог помочь.

Прошел черед прощаний долгих,
любому балу есть конец,
хозяин был все же, правил строгих,
приляжем спать, сказал, отец.

Как отдохнем и разберемся,
барона Мильке ждут друзья,
увидит всех, не улыбнется,
им без него убыть нельзя.

Кирилл Петрович в кабинете,
имел чиновников в виду,
друзей их лучше нет на свете,
для Мильке, что творил беду.

Они сидели чинно, важно,
о деле рта так не раскрыв,
не знали, кто все так отважно,
сумел все сделать, тайну скрыв.

Он в спальню Анну ввел под руку,
поспать спокойно пожелал,
с тобой недолгою разлука,
и в щеку дочь поцеловал.

Часть семнадцатая

Неспешно Анна раздевалась,
глядела в комнату луна,
белье сняла и умывалась,
не зная то, что не одна.

От сна случайно вдруг очнулся,
не мог поверить я себе,
быть может, просто не проснулся,
чуть затаившись в тишине.

Какой то скрип раздался лишний,
испуг, чуть вздрогнула она,
крик будет ваш здесь только лишним,
сказал я ей, любовь моя.

Она и правда не кричала,
а испугаться не смогла,
лишь только тело задрожало,
когда в кровать со мной легла.

Я, рядом стоя на коленях,
ладони рук ей целовал,
просил за все, у неё прощения,
сюда попал как, рассказал.
*
Лицо мое огнем горело,
водой его я остудил,
и умываясь, сон свой даром,
как грязь излишнюю с ним смыл.

И освежившись,
спросил я Анну, мне уйти,
она минуту поразмыслив,
в ответ мне нет, не уходи.

Я подошел, над ней склонился,
пытаясь тихо лишь обнять,
светивший месяц удивился,
глаза решил не закрывать.

Она была свежа невинна,
нераспустившийся цветок,
в таких делах любовь повинна,
и наших чувств понес поток.

Я от нее пораньше вышел,
с усадьбы в сторону холмов,
так тихо было,кот лишь слышал,
неспешный шум моих шагов.

Часть восемнадцатая

Я повернул в свое имение,
и через час стучался в дом,
во мне все пело, настроение,
пылало радостным огнем.

Открыли сразу, там не спали,
все собрались, накрыт был стол,
наперебой делиться стали,
и от эмоций шум пошел.

Когда утихли разговоры,
осела радость в голове,
конец положить нашей ссоре,
к соседу ехать нужно мне.

Друзья мои, вы собирайтесь,
хочу просить я у него,
руки любимой мною Анны,
благословления его.

Уверен я, что в мире правят,
любовь и молодость порой,
на смену горестям подарят,
они букет для счастья свой.

Оставим Мильке под охраной,
он делать подлости мастак,
мы соберемся, пусть и рано,
назад вернуться добрый знак.

Сказав все так, перекрестился
и молча богу, дал поклон,
чему все быть, оно случилось,
представить так, не мог и он.

И няня в путь благословила,
она мне близкий человек,
слезу, смахнув, не уронила,
желала счастья нам на век

Усевшись все в повозку тройки,
гнедых накормленных коней,
помчались мы довольно бойко,
к соседям рысью поскорей.

Пока мы ехали вопросы,
что было ночью, задавал,
а Серафим на все расспросы,
мне, улыбаясь, отвечал.

Все кони целы, их не мало,
им сделан схрон, и не найти,
вдова молчала, без скандала,
мы ей позволили уйти.

Так отвлекаясь разговором,
в усадьбу въехали, спешась,
через ворота выезжала,
чинов повозка торопясь.

Она отъехать не успела,
чиновник вышел и ко мне,
все то, что здесь уже случилось,
по вашей кажется вине.

Виновник главный, барон Мильке,
от нас он думаю, ушел,
какой не знаю, по лазейке,
и где пристанище нашел.

О, Ваша честь, ему с улыбкой,
позвольте только мне сказать,
все обвинения столь зыбки,
я объясню, не устоять.

Барон живой и ожидает,
заслуга всех моих друзей,
что ждет его, пока не знает,
равно сполна вине своей.

Забрать его, есть ваше право,
имея ордер на руках,
чтоб для лихих, была управа,
суровой и не на словах.

На разговор хозяин вышел,
спустился хмурый, в этот раз,
скажите сударь, будь то, слышал,
французом служите у нас.
*
Решил с вопросом обратиться,
Кирилл Петрович
прошу, подробно объяснится,
простить.

Ко мне пройдемте с разговором,
не затруднитесь, в кабинет,
а вдруг понравится мне снова,
ваш обстоятельный ответ.

Мы поднялись, зашел я следом,
друзья остались ждать меня,
и после длительной беседы,
другая жизнь ждала маня.

Часть девятнадцатая

Я в кабинете объяснился,
подробно, как сюда попал,
признался сразу, что влюбился,
безумно в Анну, рассказал.

В разгар моих всех откровений,
вошла без стука в кабинет,
моя звезда, предел хотений,
я замер, вдруг мне скажет, нет.

Я попросил руки и с честью,
готов за Анну умереть,
отец молчал, польщенный лестью,
сказал он дочери, ответь.

Она секунду помолчала,
в меня сказала влюблена,
и сердце мне свое отдала
век будет верная жена.

Кирилл Петрович прослезился,
какая радость старику,
взгляд на икону, покрестился,
мне будет грустно одному.

Но Анна все уже решила,
родных стен, дом не покидать,
с отцом остаться попросила,
и свадьбу скорую сыграть.

Безумно счастлив был без меры,
любить, намерен весь свой век,
ведь без добра и жить без веры,
не может просто человек.

К всеобщей радости не скромной,
мы вышли с Анной для друзей,
без их бы помощи огромной,
и не случилось сказки всей.