Самое зимнее, часть 1. О масштабе..

?Так творятся миры.
Так, сотворив, их часто
оставляют вращаться,
расточая дары.?
И. Бродский, "Новые стансы к Августе"


Мал ли масштаб, или велик –
разница незаметна.
Песок, вмороженный в лёд,
по фактуре схож с горным хребтом,
наблюдаемым из окна самолёта,
малые ручейки – с протоками дельты,
если их разглядывать с высоты.
Нам, бредомым неведомой силой
по берегу зимним ветреным утром,
как и мелкой придонной
живности, кажется иногда,
что Геркулес добрался не до
Гибралтара: до Дона –
и вколотил там на берегу
цепи бетонных столбов:
?Вот край земли, - мол - дальше дороги нет.
Уж, по-крайней мере, в здравом рассудке?.
По цепочкам наших сосудов несутся,
бегут от столицы к окраинам
и обратно эритроциты,
похоже, несут что-то и вправду важное.
Здесь и правда, кажется, можно остановиться.
Приглядеться, вслушаться.
Отдалиться, приблизиться и найти
нечто сугубо зимнее в вынужденной
обездвиженности песка
и морозной сухости камня,
в невесомости мёртвого тростника.

Но всё же, и в этом пейзаже можно
попробовать отогреться:
приливая эритроциты
не к сердцу, но к центру нутра;
созерцая внутренним взором,
как некто, расщеплённый
странной летучей частицей
надвое, в процессе полураспада
расточает дары языка
аутистическому пространству.