Хлопуша

У Пугача служил Хлопуша.
Не человек, слоновья туша.
Любил он громкий залп мортир.
Мог развалить говном сортир.
Всегда носил с собой базуку
и рад был громовому звуку,
когда ракету запускал,
и повода стрелять искал.
Слоноподобный этот малый,
нажравшись, спал, как лось усталый,
и никогда никто не знал
кого и как он доконал.
Пугач его боялся тоже.
Хлопуша был его моложе,
но в рост пошёл с пяти годов
и вырос так, что будь здоров.
О нём есть аглицкая книга.
Избёг Хлопушиного ига
один разбойник как-то в ночь,
сумел то иго превозмочь.
От страха бёг как одержимый
и в Англии пал недвижимый
и пролежал на берегу
недели две, соврать могу.
Но главное, что оклемался
и дальше к Лондону подался
и там уж, смертный страх пройдя,
писал про русские людя.
Он Гулливером звал Хлопушу.
По правде как, сказал, я трушу.
Пусть будет людям Гулливер,
и так всем выйдет он пример.
А сам то Свифтом притворился
и в парики овцой завился.
Хитрющий был с издетсва гад,
но жизни новой стал не рад.
Во-первых грамоте не очень.
Язык английский сух, не сочен.
Потом, не пьют они как люди,
а смех один, как чай на блюде.
Опять же воли нет такой,
как у Хлопуши под рукой.
Конечно, безопасней, тише.
Но тишиной той сносит крыши
и нет проходу от машин
и духу никаких вершин.
Вообрази, поверил в Бога,
хотя конечно и немного,
и даже церковь строить стал,
но бросил, от всего устал.
И так и сдох под париками
и славен сделался веками,
как басурманский словоблуд.
Так и пойдёт на Страшный Суд.
А мне, признаться, странно даже.
Одно - когда разбой и кражи,
другое – как ушёл кураж
и сам себе тюрьма и страж.
Его пример другим наука:
не прячься от людей, как сука.