Фантазия о конфете
А я ещё безбрежно маленький,
В каком-то горестном году.
Старушка села на завалинку
И ждёт, что я к ней подойду.
Наверно, прочитает лекцию
О смысле игр,
Он слишком лют:
Схватились насмерть наши с немцами,
И пулемёты матом бьют.
А где-то, за порогом города,
Нависла злая тишина,
Там, средь забав огня и голода,
Случилась взрослая война.
Старушка шамкает беззубостью:
- Ну что ж ты, милый?
Подойди!
Но, отягчённый детской глупостью,
Боюсь,
И ёкает в груди.
Быть может, ведьма или мачеха? -
Мешок заплечный слишком груб,
Безжалостно сворует мальчика
И в подземелье сварит суп.
Но день плывёт печально-благостный,
Тутовник тень раскинул всласть,
И слишком мало в жизни августов,
Чтоб боль навеки унеслась.
Я подошёл.
Подполз улиткою,
Весь боязливый, как сурок.
Она суёт конфету липкую
И говорит:
- Возьми, сынок.
А старость - горестная странница,
Притихла, как перед грозой,
И очи синие туманятся
Наивно-жалкою слезой.
Рафаэль-Мендель
1 августа 2014г.
В каком-то горестном году.
Старушка села на завалинку
И ждёт, что я к ней подойду.
Наверно, прочитает лекцию
О смысле игр,
Он слишком лют:
Схватились насмерть наши с немцами,
И пулемёты матом бьют.
А где-то, за порогом города,
Нависла злая тишина,
Там, средь забав огня и голода,
Случилась взрослая война.
Старушка шамкает беззубостью:
- Ну что ж ты, милый?
Подойди!
Но, отягчённый детской глупостью,
Боюсь,
И ёкает в груди.
Быть может, ведьма или мачеха? -
Мешок заплечный слишком груб,
Безжалостно сворует мальчика
И в подземелье сварит суп.
Но день плывёт печально-благостный,
Тутовник тень раскинул всласть,
И слишком мало в жизни августов,
Чтоб боль навеки унеслась.
Я подошёл.
Подполз улиткою,
Весь боязливый, как сурок.
Она суёт конфету липкую
И говорит:
- Возьми, сынок.
А старость - горестная странница,
Притихла, как перед грозой,
И очи синие туманятся
Наивно-жалкою слезой.
Рафаэль-Мендель
1 августа 2014г.
Метки: