четыре времени суток все 4 отдельно

Состояние вечера

Что же ты, трещина между мирами?
Шелест в тебе - трава и вода.
Больно тебе? Но ты же не рана.
Просто рваный выход туда.

Что же ты медлишь, птица, пропасть?
Древняя повесть, кровь на песке?
Или ?пространства тёмная лопасть??
Лопасть весла в небесной реке.

То ли колеблешь: ?Вижу, знаю…?
То ли молчишь, совсем без слов.
То ли протяжно – ?Таю…Таю...?
Так ли? Там ли? Всё. Унесло.





Состояние дня


День опрокинул тарелку с вещами,
День опрокинул тарелку с шумами,
День опрокинул тарелку с шагами,
Вздохами, мухами, глупыми снами.
Всё это просто случается с нами.
Если мы что-то и делаем сами,
Сразу же всё зарастает лесами,
Фразами, дрязгами, или усами.

Всё это эксперименты с весами.

Я просыпаюсь из сна в сновиденье.
Тщусь продолжать за собой наблюденьне.
Не одобряю своё поведенье.
Просто себя отдаю на съеденье.
Кто целовался на заднем сиденьи,
Знает, что всё и всегда – повторенье.

Рифма, лишённая стихотворенья.

Кошки уходят из города сами.
Кошки гордятся своими усами.
Тычутся людям в ладони носами.
Любят кататься и требуют сани.

Кошки охотятся за небесами.

Вечером кошкам приснятся котлеты.
Травы, трамваи, раскаты, рассветы.
Сосны, свиданья, свистки, взрывпакеты.
Кости, окошки, орешки, кастеты.

Если летать, то уж прямо в закате.
Нечего делать в засаленной вате.
Пальцы в горчице, рожа в салате.
Хватит, когда-нибудь всё-таки хватит.

Сразу за кошками, вечером, полем,
Чудится полная воздуха воля.
Пусто, шаги рассыпаются, что ли.
Небо и тело свободны от боли.

Голос значительно лучше, чем эхо.
Это закон короля и морпеха.
Это – две дольки любого ореха.
Дальше, по-моему, некуда ехать.

Еду и дальше, верхом на заборах,
Следом за лесом, исследуя в норах
Жирной земли – предпоследнюю югу.
Предполагаю, что двигаюсь к югу.

Горизонтальные шторы трепещут.
Сильно проветрены люди и вещи.
В августе в роще не водятся клещи.
Пятна слюды на поверхности блещут.

Сужено зренье простором и ветром.
Глупые споры модерна и ретро.
Из позапрошлого времени рекрут.
Рост его около тысячи метров.

Чучело-Пугало на огороде.
Вольно ему распевать при народе
?Яблочко? или чего-нибудь вроде.
Радовать эхо набором мелодий.

Скрип или хруст у меня под ногами?
Меряю зиму и лето шагами.
Тени друг в друга уткнулись носами…
Все эти вещи мы делаем сами:
Чучело вдруг обросло парусами.

Смехом на палочке завтракать славно.
В поле проходит краса-Ярославна,
Звента-Свентана, Татьяна и Навна.
Вы не видали? А я и подавно.
Странно. А может быть, даже забавно.

Вижу, как плащ на ветру развернулся.
Храм испугался, город нагнулся.
Завтрашний сон на меня оглянулся.
Я удивился, но не проснулся.



Состояние ночи


Корова слизнула меня языком.
Потом напоила меня молоком.
Не знал, что глухая. Бубнил, засыпая:
- ?Простите, я с вами почти незнаком…?

Я долго скитался. Был ранен, убит.
Я стал понимать – кто такой Айболит.
Глотать и кормить – это просто привычка.
Лечить – это вызов. Наш доктор – бандит.

Своим стетоскопом махая в ночи,
Меня он искал, и нашёл, и лечил.
Корова, конечно, об этом не знала.
Иначе его бы спалили в печи.

И вот я на койке, и брезжит рассвет.
Не помню как звали, и сколько мне лет.
Я слышу сухие шаги Айболита
И чувствую запах его сигарет.

Корова сопит где-то рядом со мной.
В ладони моей – детский ножик складной.
В башке моей – песни из детского сада,
И страх, и досада, и крик ?Ой-ой-ой?.





Состояние яви


Под чёрным небом я слышу крик.
Женщина и старик.
Один молчит. Другая кричит.
Сердце в ночи стучит.
Стучит под горлом звезда Рахиль.
Тускло чадит фитиль.
Горячий отсвет, ладонь, прими.
То, что дают, возьми.
Отдай осколки пустых ночей.
Звуки чужих речей.
Отдай обратно мельканье дней.
Сёдла чужих коней.
Несётся ночь на сухом ветру.
Не продолжай игру.
Так рвутся путы, и ветер в рот.
Глаза разъедает пот.
И выше ветра, песка и льда
Вспыхивает звезда.
Звезда Рахиль. Перемычка дня.
Утро в глазах огня.
В глазах оленя – не взятый след.
Тем, кто не взял – привет.
На имя яви – моё письмо,
А не на имя снов.

Гори, гори же, звезда Рахиль!
Не догорай, фитиль.