на московском

когда примешься снова описывать повествовать
нарративом кривить созависимым ака трепать
только примешься снова описывать вместо того
чтобы ткнуть по-буддистски неистово будто послать
только молча. Как примешься смолоду в важной повязке
на глазах щеголять хмелем-солодом обдавать вязким
света путая стороны и не считая ворон
но считая лишь звёзды вернувшиеся с похорон
наблюдая исчезнувшие чувств материки
на изнанке век —
город, который глотает шаги,
не большой и не маленький, больше столичный бутик,
город в городе — то есть столице — ни мал ни велик —
...уныло приблатнённый и уютный,
усталый и парадоксально-чудный,
зависший постмодернов Петербург
не подмигнёт — с чего б — ни так, ни вдруг.

* * *

будто ленту магнитофонную
зажевала меня рутина
я жую сей стишок никчёмный
морщусь так будто мне противно
только видишь ли никаково мне

в голове моей чисто армянская
скорбь сработанная дудуком
я мешаю молчание в звуке
с вероятной и скрытой матчастью
гаспаряна трек-лист на поруки

берёт опыт подобный безмолвия
я мешаю молчать и матчасть
но уже мне недолго молчать
снег растаял. Сделался серым, как голубь, Московский