Инесса

.В альтернативной вселенной, в мире, похожем во многом на наш, но
где викинги всё же захватили весь мир, а потом сами же распались
на царства. В славном царстве — Среднегория, в городе — Рондо
случилась эта история.

.Сцена первая: "Царь — Крах гуляет в саду".

Трава, предвидя шаг суровый, Краха,
К земле клонится и становится суха.
Чтобы ему дорогу уступить;
И потому царь предпочитал ходить —
По каменным дорогам и тропам,
Которые частенько строил сам.
Душа его великая желала:
Ценить всю жизнь, от малого начала.
Ценил он каждый в своём саду цветок,
Хоть был суров он — но не был он жесток.

.Сцена вторая: "Инесса — первая красавица Среднегории, уже
гуляет в этом саду".

Прекрасней всех цветов, что сад этот видал;
Перл красоты, в ней взял — и ожил идеал!
Неповторима — она в каждом своём жесте;
Стать её ладная, всё на своём месте.
Она, венки красивые — из цветов в саду плела,
И пела песню, с нею нежность эту песню пела.
Венки, она, на головы скульптурам одевала;
И поцелуи им, из уст в уста, шутя давала.
Продлилось их молчание в веках:
"Спасибо", — не прозвучало в их устах!

.Сцена третья: "Царь — Крах тайно любуется прекрасной девой".

Её завидев, царь, шаг замедлил свой,
Словно не властен здесь — как над своей страной.
Он подле роз цветущих притаился,
И тайно взором к Инессе устремился.
Из роз цветущих, не видя ни одной;
Весна, видя Инессу, стеснялась быть весной!
И в этот миг поющий, все краски мира —
Померкли, выцвели пред ней и моя лира —
Забыв красоты в этом мире всех зеркал,
Красавицы — Инессы подтвердила идеал!
Перед Инессой меркнет Солнца пьедестал;
Так много красоты — образ её в себя впитал.
— Пора уж мне, — Крах, себе молвил, запрещая,
Свой взор, в моменте этом, укоряя,
Ибо Инесса была давно обещана,
Его второму сыну — Теодору — как жена!

.Сцена четвёртая: "Тронный зал, играет музыка, Теодор
танцует с Инессой".

В очах её он таил — словно снег от пламя;
Он нёс в сердце своём имя её — как знамя!
Он музыку, что играла, совсем не замечал;
Он млел от бытия — а не существовал!
Любовь к Инессе, его так околдовала,
Словно она была — у вечности же не было начала!
Так было в его сердце, чувств шумело торжество;
Видя в красавице Инессе — само божество!
Луна на небе — там, где звёзды яркие горят,
Инессе уступает высь, ставя её над миром этим — "Над"!
И Теодор ценил свой каждый в жизни миг —
Когда он видеть мог Инессы дивный лик.

.Сцена пятая: "Царю — Краху дарят свои подарки таланты
других земель".

Царь удивлялся им недолго, суровый его взгляд —
Коим цари врагам своим грозят.
Узрел вдруг в камне божество;
Восторг его — возрос в чувств торжество!
— Прекрасная Инесса, как похожа,
Точь-в-точь стоит — вот рядом, лишь живее кожа.
Одно лицо, что красота благословила,
Когда сама век наш ничтожный посетила.
Так совершена в них обеих каждая черта;
Чуть уберёшь, прибавишь, будет уж — ни та!

.Сцена шестая: "Мастер — Диабэль Ланческо — скульптор,
беседует с царём — Крахом".

Он тоже понял сходство и был им удивлён,
Как будто он уснул — и видит дивный сон.
Всё поражался происшествию такому —
Как один человек может соответствовать в роду своём, другому!
"Давая понять, что лепил та он, не Инессу, а её
прапрабабушку — Прекрасную Клавдию".

.Сцена седьмая: "Теодор, Инесса и Диабэль ведут беседу".

— Бесспорно, вы талантливы, во всём,
Успешны, верно, вы в деле любом!
Сказав это, Инесса наземь бросила платок —
Чтоб сблизил их на миг надменный рок.
Но, платок поднял тут же Теодор;
Он от Инессы не отводил свой пылкий взор.
Но, вскоре жажда вспыхнула в Инессе,
И Теодор пошёл, потеряв — словно в весе,
Чтобы воды Инессе принести,
Не зная, как всё это вот перенести.
Её восторженные взгляды:
На Диабэля изливались — как в горных реках льются водопады!

.Сцена восьмая: "Инесса хочет пробраться в спальню к
Диабэлю".

Давно уж Солнца свет в небе погас —
Луч лунный, мой продолжит сказ.
Как тень таясь, она к нему спешила;
Гордыню, стыд свои совсем забыла.
Не зная чувств его — в пылу своих,
Ей верилось, что её любви хватит на двоих!
Тихонько скрипнув дверью, притаилась,
От этого, чуть стража — вся не переполошилась.
Тут в коридоре стража час считает,
Их глаз, уютный сон ни на мгновенье не смыкает.
"Стража считала часы до утра, громко
говоря друг другу, через определённый
интервал времени: всё спокойно".

.Сцена девятая: "Инесса входит в спальню Диабэля и
целует его".

Так нежен поцелуй — когда сквозь сон в уста проник,
Зов его к сердцу, громче — чем дней крик!
Когда ещё не помнишь, как дышать,
И эту явь ты не сумел вновь осознать.
То — словно божество тебя целует,
Плоть отвечает ему, душа не протестует.
Уста от нежных уст — в миг этот не отнять;
Так любит нечто в нас, всё ж целовать.
Когда коснётся поцелуй губ нежно и легко —
То сердце ввысь взлетает высоко.
Туда, где чувства высокие парят — с тысячами крыл;
Так вот целуют те, кто полюбил!

.Сцена десятая: "Диабэль просыпается и овладевает
Инессой".

Так краток миг, так жар прикосновений мил —
Когда двоих миг страстный обнажил.
И оживает желанье ближе двоим стать;
Вплести ласки свои в другого кожу прядь!
В каждом касание и позе,
Как шмель — тот, что стремится к розе,
Порхал, не зная, с кем наш Диабэль;
Он таял, твердел, млел — как по весне вечно-младой апрель!

.Сцена одиннадцатая: "Теодор приходит в спальню к Инессе,
и не находит её там".

— Скажи мне вечность, что мне делать,
Скажи, к кому мне в днях взывать?
Как быть — когда уводят женщину твою?
Не в силах я её забыть — всё также я её люблю!
Мил каждый жест её и взгляд;
Образ её всё также — "Над"!
Ею пропитаны всецело мои дни;
Хоть ты мне подвиг, честь мою верни!

.Сцена двенадцатая: "Теодор не дожидаясь Инессы, покидает
отечество".

Уж конь холмы покинул со спутником своим;
Умчался он за горизонт, к краям далёким.
Рассвет встаёт, лучом своим живим —
Он так похож на бога, что добр к делам любым.
Он прикасается лучом к каждой травинке,
К каждой дорожке на земле, к каждой тропинке.
Он всем начало доброе в днях шлёт;
Особенно всем тем, кто в путь новый идёт.
Пусть путь твой Теодор в днях озарит рассвет;
Но, пусть не только Солнце тебя хранит — от бед:
Твоя решимость — лучший щит тебе и меч,
Станет тебя оберегать, станет тебя стеречь.

.Сцена тринадцатая: "Все просыпаются и обнаруживают,
что Теодор ушёл".

— Вам всем моим родным! пора и мне на подвиг,
Опасности умело бесстрашья явить лик.
Коль петь и рифмовать, лепить из глины не умею —
То ради чести и любви — себя не пожалею!
Коль нет таланта, героем стану, может быть;
Сердце моё желает в бегство беды обратить.
Героем стану, иль погибну, как случаем будет дано;
Теперь с шансом фортуны — шаг мой заодно!
Пусть бард надменный, сложит обо мне сказ,
Иль песнь свою, мол, был такой вот среди нас.

.Сцена четырнадцатая: "Царь — Крах пускается в погоню
за сыном".

— Иди, свищи, уж не найти теперь;
Терпенье — пусть закроет сожалений дверь.
Пора домой, в тем более —
Не первый сын — он, царём не быть — ему, в тем более.
Пропал в широком поле его след;
Я чую, в замке уже готов обед.
Чем околачиваться: тут, и там, и здесь,
Лучше пойти — да вкусненько поесть.

.Сцена пятнадцатая: "В городе — Рондо переполох.
Инесса признаётся только Диабэлю, что она виновница
этого".

— Как гром средь неба — как будто Солнце потеряли;
Днём ищут, то — тут, то — там, и факелы зажгли.
В два глаза, в шесть глаз, и двенадцать глаз;
И хоть бы это дело не коснулось после нас;
И не потребовал от нас миг в гневе сказ;
Бросив на нас свой любопытный, зоркий глаз.
И не узнал никто — хоть я не говорила никому,
Про нашу близость, свой первый раз, уже я не верну!
Тебе он отдан был, мой милый Диабэль;
К тебе пришла сама я, ночью сей, в твою постель.
Позову сердца своего, в порыве чувств своих,
Чтобы коснутся хоть разок легонько губ твоих!

.Сцена шестнадцатая: "Диабэль осознаёт, что этой ночью
он был с Инессой. До этого он не знал, с кем провёл ночь".

— О, боже мой, что я наделал!
Я всем щедротам врагом стал.
Чертог разрушил, что приютил меня,
Как самая поганая змея.
Хозяевам стал аспидом ужасным, змеёй ползучей:
Подлой, мерзкой, злой, вонючей!
Я, благородным людям, два клыка с ядом вонзил,
Их за добро — прям в сердце укусил.
Зачем я овладел тобой, хоть ты прекрасна?
Зачем я овладел тобой и это видела Луна?
Зачем не умер я позавчера?
Зачем дожил до этого утра? —
Чтоб опознать в себе змеиные начала,
Ту сущ — что в раю Еву соблазняла?

.Сцена семнадцатая: "Инесса успокаивает Диабэля, совращая
его вновь".

— Никто не умер — успокойся, милый,
Ты — неплохой, ты — очень, очень милый.
Твой дар с тобой — и я буду с тобой,
Пока на небе Солнце светится звездой.
Пока пространство не побеждено в днях пустотой,
Буду твоей — а ты будешь лишь мой!
Как с телом тень всегда, везде роднится,
Как невозможно им друг с дружкой разлучиться —
Теперь твоя я, вся целиком твоя;
Ты так чудесен — всё остальное неважно для меня!
"Затем она его целует, раздевает, раздевается сама,
и они складывают мифического зверя, за шторами, в
одном из залов замка"

.Сцена восемнадцатая: "Первый подвиг Теодора".

Где путь тернист и среди скал лежит,
Где редко кто один вперёд спешит.
Разбойники — путника поймали,
И полумёртвого его всё ещё терзали.
Заметил это, славный Теодор;
Моменту! — тут же вынес он свой приговор.
И браво! — он одолел злодеев всех,
Обучен бою, был он с малых лет — это заслуженный успех!

.Сцена девятнадцатая: "Теодор находит лекаря для
израненного путника".

— Скорее лекарь, помоги нам,
Изранен, он: там, тут и там.
Уж верно смерть к нему своих отправила гонцов;
Она быстрее в сделках — всех земных купцов.
Коль вздох отнимет надолго, назад уж не отнять;
И бесполезно хищницу об этом умолять.
Верни ему дыханье и век ему верни его;
Я заплачу тебе после того.

.Сцена двадцатая: "Теодор покидает лекаря и оставляет
на него пострадавшего".

— Когда окрепнет он, не гони его —
Как будто лучшего друга своего.
Дай ему дело — и дай ему приют;
На это, на тебе, ещё вот злата тут!
Пусть он живёт с тобой — как родной брат,
Равным родным твоим всем вряд.
Любви и человечности — святое небо — пол;
Считай, что ты себе ныне брата нашёл!

.Сцена двадцать первая: "Город — Рондо, Инесса и
Диабэль, ночью, вместе".

— Такие руки — как твои;
Ведь верно в днях благословили боги.
Ласкать они умеют, до высоких чувств,
И знают грани всех в мире искусств.
И моё тело плавят — как стекло;
В них магия любви, в них волшебство.
От них я таю — словно воск от пламя свеч;
Ты в моём сердце навеки — не извлечь!
Знай твоё имя, мой каждый вздох полнит,
Твой образ тёплый — с сердцем моим сшит!
Я вся твоя — всей сущностью живой своей;
Я жажду быть всегда только твоей!

.Сцена двадцать вторая: "Второй подвиг Теодора".

Там, где долина вишнёвая цвела,
Где жизнь, роднясь с прекрасным — пела.
Где раньше был край мирный:
Сад весенний, сад вишневый!
Теперь средь лепестков везде лежат —
Кусочки тел; весь край похож на ад.
И каждый дом тут ныне разорён;
Всё видится тут — словно страшный сон.
Так отвратителен средь вишен, адский вид;
Душа страдает — когда рядом прекрасное и мерзкое лежит!

.Сцена двадцать третья: "Теодор и бестия".

И в мрачный склеп направился герой:
За подвигом, за славною судьбой.
Там была бестия, в гробах погребена —
Как смерть опасна, как беда страшна!
С небес взывала к ней по ночам Луна,
И на свет божий шла месть нести — она.
Ей, Теодор, путь обратный преградил,
И ждал — чтоб свет зари её испепелил!
Она явилась...

.Сцена двадцать четвертая: "Непродолжительная битва
Теодора и бестии".

И резвый шаг, и громкий крик,
И даже страшный её лик —
Оружие её в битве любой,
Но, ловок наш с мечом в руках герой.
Она коснулась его и тут же отпрыгнула назад;
Инстинкты её поняли, что это дней её закат!
Не удержать её порыв души — и злобный век,
Её на миг покинул — в ней пробудился человек.
Упали слёзы с её тогда очей;
Заплакала она: о потере человечности своей!

.Сцена двадцать пятая: "Исповедь бестии".

— Я — Катерина, мужняя жена,
Когда была я — молода, прекрасна;
Средь этих вишен песни пела;
И тут же я невестою была.
В день свадьбы — милый мой, меня предал,
Со мною и с другою переспал.
В одеждах брачных, я, его с другой застала,
И гневом страшным — моё сердце воспылало.
Месть ненасытная образовала — "Крик",
Что оборвал их жизни в один миг.
И всех других, — шипя, сказала это — как змея:
— И я, давно уже во днях этих — ни я!
Тебя я не могу даже коснутся, счастливец!
Ты — счастливец, мне конец!
В тебе пылает светлый лик любви;
Прошу тебя, хоть раз, меня — Катей назови.

.Сцена двадцать шестая: "Бестия погибает при
восхождение зари".

— Достаточно у каждого грехов,
Сказал ей Теодор, добавил в опроверженье своих слов.
— Мы, деву лишь одну на свете этом знаем,
Чей свет всегда в веках — неувядаем!
Катя, я не могу тебе позволить дальше жить;
Должна ты умереть, зло, перестав, творить.
И только Солнца луч на землю — первый пал;
Огонь на грешном теле — воспылал!
Почти что в миг она в пепел обратилась;
На миг покоем её сердце насладилось.

.Сцена двадцать седьмая: "Теодор решает возвратиться
домой".

— Как дивен мир — но всё ж пора домой;
В сердце зовёт меня так край родной.
Уж подвиги и дали — повидал я,
Возможно, уж не ждёт меня родня.
В страну родную, что забывать нельзя;
Спешу обратно — ныне я, друзья!

.Сцена двадцать восьмая: "Инесса застает Диабэля
с другой".

— Не в вечер тайный, в час неожиданный пришла,
С другой его в объятиях нашла.
И он другую — как меня целует,
Словно меня вообще не существует!
Руки его и его уста — её в высоты, те же поднимают;
И, видя это, верно, ангелы рыдают.
Какой ужасный час меня настиг;
Сиянья всех светил мрака закрыл зловещий лик.
Ты — пенье чувств высоких, решилось во мне крыл,
Сей миг меня в момент, до дна опустошил.
И сердце пало с выси звёздной прямо в ад;
Любовь погибла — бедная, уж не вернёшь её назад.
Так бесполезно жить, так больно жить —
Когда уже не в силах любовь больше любить!

.Сцена двадцать девятая: "Инесса решает
принять яд".

— Ни мне, ни не рожденному дитю —
В садах весенних, не встречать зарю.
И в праздник, улыбаясь не играть;
Пусть небо запретит, предателям детей рожать!
Так горек миг, что не хочу дышать,
И умирает она, яд, не успев принять!
"Её сердце остановилось ещё до того, как она выпила яд".

.Сцена тридцатая: "Город — Рондо, провожает в последний
путь красавицу — Инессу".

— Ухо миров, услышь печальный мой рассказ:
Так хладен день, хоть ныне летней час!
Хоть Солнце в небе ещё было высоко;
Город — был мрачен, вздыхал он — нелегко.
Печаль покрыла родных её тенями горько лик,
Где-то в сердцах их прятался невыразимый горя крик.
Они, теснясь с ней рядом, так печально шли —
Как уходящие на дно безвестно корабли.
Их парус — радостно — уж ветер не вдохнёт,
Так это больно — что дождь в душе идёт!

.Сцена тридцать первая: "Теодор возвращается в славный
город — Рондо, и сталкивается с похоронной процессией".

Вошёл он в город — и увидел любимой бледный лик,
И рухнул в нём его надежд всех материк!
Её несли, в ладье вечерней, на озёрный брег —
Как принято было у них: досель, до этого, вовек.
Царь — Крах, мимо его прошёл, бессловно,
Увидев боль его в очах — как бедствий многих полотно.
Не зная, что сказать ему;
День Теодора в миг с высот упал во тьму!
И он побрёл за неё следом,
Как за самым важным...

.Сцена последняя: "Прощание с красавицей — Инессой".

— Прощай, прощай, — к ней каждый подходил;
И только Теодор над ней застыл!
Он целовал, всё, целовал её прекрасные уста;
Их полюбил он верно — навсегда.
— Ты так мне дорога, — всё повторял он ей,
Красавице, Инессочке своей.
— Запомнит пусть сей мир и каждый в этом мире человек;
Клянусь, любить тебя одну вовек!

.Послесловие:

Ладья вечерняя, с прекрасной девой, вспыхнув огнём,
Спустилась уж на дно — все разошлись, затем, вскоре, потом.
И только Теодор стоял там день и день —
Как самая печальная во всех вселенных тень!

.
Автор — Данте Анри

Комментарий от автора: Хнык!(