91 Призрак еврейского мальчика

Хочешь хлебушка горбушку?
Чистоган гони!
Хочешь вызволить старушку?
Жребий свой тяни.
Уж фундамент заливают
Под печных осей.
Что теперь повелевает
Делать Моисей?

Нет, не будет вам Исхода;
Безнадёжен плен.
Ваша жизнь как пень-колода
Ваше время – тлен.
Ваши руки, ноги, плевы
Щепы для огня.
Вы – исчадие от Евы!
Дым – судного дня.

И пошли, гонимы страхом,
В чадный зев печи.
И рассеяные прахом
Протекли в ручьи.
И оплодо отворённа
Вздрогнула земля.
И опала с листьев клёна
На подлогу тля.

Как сбежал малыш из плена?
Не могу я знать.
Жизнь и смерть обыкновенно
Учат Богу лгать.
Человек не скажет истин
Хоть и уничтожь.
Ложью дышим из корысти.
Правду ценим в грошь.

Мальчиша никто не кормит,
Хлеба не дают.
А подашь, и немцы в форме
Рядом с ним убьют.
Ходит, бродит безнадёжка
Так, годков шести:
Жид, по имени, Алёшка,
Слабенький, в кости.

День ходил, другой и третий
Он не плакал, нет.
На него смотрели дети
Тех же самых лет.
На него смотрели люди…
С колокольни, поп.
Не ребёнок он, а ЮДА
Кровопьющий клоп.

А потом как в воду канул.
За чертой болот.
Ликвидирован, по плану
Партизанских квот.
Говорят его Володя
Задушил давно.
Всё ж мальчишка тот приходит
К нам в Микулино.

Я и сам однажды зорькой
Видел силуэт.
Рот его в улыбке горькой
Целовал рассвет.
Плыл устало в старой раме
Образ мальчиша.
Шевеля едва губами,
Хлебушек кроша.

Я хотел его окликнуть,
Но, увы, не смог.
Шаг, другой… уже не видно
Его слабых ног.
Говорят, живёт в болоте
В испарениях дна.
А палач его, Володя
Смотрит из окна.