Клеопатра
Клеопатра.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
Клеопатра.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
Клеопатра.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
Клеопатра.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
Клеопатра.
(69-30г до нашей эры)
Она последняя царица,
Египта. Птолемеев род.
Была умна, почти как, жрица,
И восхищался ей народ.
Та, стать второй Семирамидой,
Могла бы, если бы она,
Желаний, не была б рабыней,
Чашу свою, испив до дна.
Осталась только куртизанкой,
Свой образ жизни так вела,
Других к ней нет тут притязаний,
На эшафот сама взошла.
Время было до нашей эры,
Пятидесятый шёл уж год,
Была эпоха Птолемеев,
Египет. Центр мира, тот.
Владыкой был тогда Египта,
Одиннадцатый Птолемей.
Авлет, который, правил шибко,
Он четырёх детей имел.
И вот не стало Птолемея,
Он детям старшим трон отдал,
Шестнадцати лет дочь имел он,
В тринадцать лет, сын был тогда.
Друг с другом в брак они вступили,
Обычай был в стране тогда.
И пусть фиктивно, вместе жили,
И много сплетен брак тот дал.
В Александрии дочь училась,
Культурный центр был тогда,
Много наук там изучила,
Период тот ей много дал.
Не мало языков та знала,
Литературу чтила та,
И философию знать стала,
Любое дело ей под стать.
На музыкальных инструментах,
Играла девушка вполне,
Ум политический имела,
Наследство предков, то, у ней.
В ней женственного было мало,
И, если, честно, ничего,
И, кроме хитрости и тела,
Уму, той, дан расчёт другой.
Наружность и свои таланты,
Та подчиняла одному,
Холодному расчёту в страсти,
Расчетливому лишь уму.
Как сладострастная натура,
Своею жизнью та жила,
И явно тут была не дурой,
За мальчика, в жёнах была.
И для своих страстных желаний,
Содержит, та, сераль мужчин,
Безнравственным, то не считали,
Вполне законный был почин.
А воспитатель Птолемея,
Евнух Пофин, был при дворе,
В Александрии, вес имея,
Поднял на бунт народ скорей.
Тут Клеопатру обвиняли,
Что власть лишь только у неё,
Что помощь Рима привлекала,
Пособников себе наймёт.
С Помпеем Гнеем ,мол, связалась,
Что отдалась она ему,
Отцу, мол, помощь оказала,
Что трон Египта так займут.
Жизни царицы угрожали,
Покинуть родину должна,
Но Юлий Цезарь тут вмешался,
Когда о распрях тех узнал.
Свои дела решали кровью,
Брат и сестра, муж и жена,
Могла лишиться трона, крова,
В миг Клеопатра. Но умна.
И их для личных объяснений,
Цезарь велел позвать к нему,
И распустить войска велел им,
Думал, что те его поймут.
Но евнух не сказал царице,
Что Цезарь ждёт к себе её.
А Птолемею велел мчаться,
Но о войсках ему соврёт.
Цезарь их ждал. Но нет царицы,
Был удивлён, Послал гонца.
Та доверяла полководцу,
И распустила все войска.
И Клеопатра в путь пустилась,
Взяв одного раба всего.
В простой с ним лодке в ночь достигнет,
Александрии налегке.
Раб тканью обернул царицу,
Перетянув, как тюк, ремнём,
И на плечах, пронёс в столицу,
Пред Цезарем предстал, пред ним.
И драгоценную столь ношу,
Он возложил к ногам его.
Из ткани Клеопатра вышла,
?Венерой из пены морской.?
Минуло ей лишь девятнадцать,
Она блистала красотой,
?Нильской сирены? голос льётся,
Покой теряет Цезарь тут.
Свиданье первое продлилось,
Почти до самого утра…
И Цезарь сразу же влюбился,
Она ж предчувствовала трон.
Волнения не улеглись, и вскоре,
Шли столкновения везде.
Уже в осаде их покои,
Дворцом хотят уж завладеть.
Но подошло тут подкрепленье,
И утопился Птолемей,
Война закончилась мгновенно,
Врагов же Цезарь заимел.
Он выдал замуж Клеопатру,
За брата младшего её,
Опять были они не парой,
В Александрию ж мир придёт.
Брак, двудержавие- фиктивны,
У Цезаря в любовницах,
Сама та правила на диво,
И брат не принят был, как царь.
В Рим вскоре Цезаря призвали,
Где беспорядки, лилась кровь,
Его ж приказы не достали,
В её объятьях вновь и вновь.
Те в путешествие собрались,
По Нилу, чтоб объездить всё.
Его ж войска заволновались,
Вдали от родины тут все.
То полководца отрезвило,
Поехал в Рим скорее он.
У ней же сын тут появился,
Стал Птолемей - Цезарион.
Цезарь скучать стал без царицы,
Звал, чтоб приехала к нему,
Та прибыла к нему в столицу,
Со всею свитою к тому ж.
На берегу реки дал виллу,
И сам там время проводил,
Статую ей установили,
В храме Венеры, ей воздвиг.
Народ весь в Риме оскорбился,
Шло оскорбление богов,
И слух такой распространился:
?Сын Клеопатры, кто таков?
Что, мол, наследником он будет,
На Римский трон потом взойдёт.?
И много ещё разной мути,
Молвою разною идёт.
Убит был Цезарь, в заговоре,
И Клеопатра сражена,
Как громом поразило, горе,
?Конец надеждам! Кто она??
В Александрию та вернулась,
И вскоре умер ?муж и брат?
Скандалом это обернулось,
Искали, кто же виноват.
Была царицей Клеопатра,
В наследниках – Цезарион.
Ещё ребёнком был он, правда,
Но сыном Цезаря был он.
Из триумвиров, Марк Антоний,
Он в Клеопатру был влюблён,
Был очарован красотою,
И в Риме страстно ждал её.
Она ж особо не спешила,
А он сгорал и злость таил,
?О! Будешь ты просить прощенья!?
Но, больше с каждым днём любил.
После победы, тот, над Брутом,
Долг, контрибуцию сбирал,
И в Малой Азии был будто,
Где отдыхала его рать.
На главной площади он, Тарса,
Чинил расправы там и суд,
И, вдруг, среди такого фарса,
Известие ему несут.
?Для счастья Азии, Венера,
Для встречи с Бахусом плывёт?
Так называл Антоний смело,
Себя, как бога назовёт.
С реки Кидна, неслись те крики,
Торжествовал кругом народ,
Плыл по реке кортеж великий,
И тут не зря народ орёт.
Сверкало как престол, то судно,
С литого золота корма,
Красиво было и уютно,
Сводило зрителей с ума.
А паруса пурпурны были,
Благоуханием полны,
К ним ветры от любви томились,
И тихий шёпот шёл волны.
То приплывала Клеопатра,
Для встречи с новым ?божеством?
Достойной были, оба, парой,
И роскоши шло торжество.
Тогда был скромностью взят Цезарь,
Антония брала другим,
И тут большие шли уж цены,
Тут роскоши поётся гимн.
На приглашенье триумвира,
Она ответила, своим,
Он шёл с любовью к ней и с миром,
Про злость свою забыл совсем.
Дворец роскошно был обставлен,
Едой Марк, лучшей, угощён,
От наслаждения устанет,
Не видит, лучшей, он, из жён.
Она, все средства обольщенья,
Сводила только к одному,
Для сына, вырвать - разрешенье,
Чтоб быть наследником ему.
Свою, чтоб младшую сестрёнку,
Больше не видели глаза,
Чтоб ей устроили подлянку,
Чтоб, как – ни будь ту наказать.
Влюблён Антоний. Всё исполнил.
Желаниям он угодил,
За сына та теперь довольна,
Кто-то сестру её убил.
Антонию принадлежит царица,
Осознавала явно та,
В Египте власть её продлится,
Что сдержат римляне народ.
И вот они в Александрии,
Как оргия, их, стала жизнь.
?Неподражаемыми? стали,
Себя назвав так, за ту жизнь.
Как Аспазия, Клеопатра,
Когда-то с Цезарем была,
Интеллигентной были парой
Культурно так себя вела.
С Антонием, как куртизанка,
Пошива низкого была,
Как сладострастная вакханка,
Распутно так себя вела.
Потворствуя грубым инстинктам,
Антония, она ж сама,
Пила, ругалась и шутила,
Циничностью, сводя с ума.
Переодевшись, те гуляли,
Ночами в городе тайком,
Места любые посещали,
Порой их били кулаком.
Такое нравилось обоим,
Надолго заряжались те,
Азартней были те от боли,
И не страдали от утех.
Раз на пиру, Антоний скажет:
?Ничем меня не удивишь?
Ответит Клеопатра тут же,
Что, подниму я свой престиж.
?Я выпью десять миллионов,
Сестерций, и причём одна?
Насмешка шла в глазах тех томных,
И страсти той не видно дна.
Серьгу с жемчужиной сняв, с уха,
Равной, которой, в мире нет,
И под людские вздохи-ахи,
Ту в чашу с жидкостью кладёт.
А там был уксус приготовлен,
И жемчуг растворился в нём,
Зельё то, выпивши такое,
Всех потрясла царица тем.
Жена Антония, Фульвия,
Боялась мужа потерять,
Войну от злости объявила,
Ту будут ?Перузинской? звать.
Грозила интересам мужа,
Антоний, отбыл срочно в Рим,
Там оказался очень, нужным,
Смертью жены был он, раним.
С Октавианом помирился,
Женился на его сестре,
Теперь и сам остепенился,
На всё иначе стал смотреть.
Одна три года Клеопатра,
С Антонием в разлуке та.
Для виду оставалась гордой,
В страданьях о нём в мечтах.
Уже троих детей имела,
Два сына, дочку - близнецов.
Их от Антония успела,
Родить. Законным был отцом.
Воюет с Сирией Антоний,
На азиатском берегу.
Про Клеопатру думать станет,
По ней впадает он в тоску.
?Сирену нильскую? он вспомнит,
За ней пошлёт своих гонцов.
Друг к другу тянет вновь обоих,
Опять объятьям нет конца.
Приворожить к себе хотела,
Антония, изо всех сил.
Отвлечь пыталась всё от дела,
В поход идти Рим приказал.
Армению с царём захватит,
С победой возвращался он,
Триумф отпраздновать захочет,
В Александрии. Дерзкий тон.
Он этим Рим весь оскорбляет,
И родину, народ, сенат.
В праздник судьбу детей решает,
Им дарит земли от побед.
Имя ?Новой Изиды? станет,
У Клеопатры. Божья власть.
Костюм богини, в нём предстанет,
Такая у неё напасть.
Антоний выпустил монеты,
Профиль царицы и его,
А на щитах легионеров,
Велел выбить имя её.
Октавиан, он император,
Был не на шутку рассержён,
Войну объявит Клеопатре,
Вопрос любовников решён.
Однако те не пали духом,
Навстречу вывели войска,
Дела ж обоих были плохи,
В бою им было не легко.
В сражении при Акциуме,
В битве морской, на корабле,
Царица, поступив не умно,
Трусливо с флотом уплыла.
Антония не поняла царица,
В стратегии те разошлись,
На ходе битвы отразится,
Бежать с позором им пришлось.
У римлян полная победа,
Антоний в комнатах засел,
Считал царицу виноватой,
И начал пить изо всех сил.
А Клеопатра в это время,
Лишь помышляла об одном,
Спасти себя и своё имя,
О самоубийстве заодно.
И усыпальницу построить,
Велела ей на берегу,
В которой, проводы устроят,
С сокровищами в ней сожгут.
С водою ров, мосты с подъёмом,
Должны от мира отделять,
Пристанищем, последним домом,
Та, Клеопатре должна быть.
Но жизнь свою она любила,
И попыталась убежать,
Хитрый манёвр осуществила,
Чтоб дело продолжать и жизнь.
При помощи рабов, животных,
Ещё каких-то там машин,
По суше переброску флота,
До моря Красного, решит.
Вскоре узнала Клеопатра,
Сожгли арабы её флот,
Но, не сдалась, осталась гордой,
Вооружив Пелузский форт.
Подняв народ Александрии,
И приподнять, чтобы дух войск,
Цезарион, записан ею,
В солдаты. На свой страх и риск.
А если будет пораженье,
Готова отравиться та,
Но, яд, чтоб действовал мгновенно,
Его велела испытать.
И яд нашли, змеи-аспида,
Испытан был он на рабах,
Без боли действовал яд этот,
В её руках теперь судьба.
И вот с Антонием, та вместе,
С ним Клеопатра, в мире вновь,
Опять шли оргии, безумства,
Так разгоняли страсть и кровь.
И ?Неразлучными до смерти?
Любовники, назвав себя,
Всё продолжали ?круговертить?,
Разыгрывая, страсти бал.
Надеясь, смерть свою отсрочить,
Октавиану шлёт гонца,
С дарами, Клеопатра срочно,
Свою преследовала цель.
Антония она любила,
Пока тот был её герой,
Чашу любви с ним уж испила,
На горизонте уж другой.
Ей тридцать семь, но в себя верит,
В неотразимость красоты,
К тому ж гонец, её заверит:
?Октавиан влюблён, в мечтах.?
Вот он на подступах к столице,
Александрии. С войском встал.
Антоний в бой с ним устремится,
И победит, в раз плох, застав.
А Клеопатра в восхищенье,
На шею бросилась к нему,
Октавиан взял подкрепленье,
В войсках Антония шёл бунт.
И с Хармионой, Ирой – слуги,
Царица бросилась в бега,
И в усыпальнице подруги,
Укроются, чтоб, не сыскать.
Сказать велела Клеопатра,
Антонию, что, мол, мертва,
Не помышляя, та о смерти,
Пока пустые те слова.
Антоний же, обезумевший,
В тоске метался по дворцу,
В измене упрекал ту тщетно,
О смерти, вдруг, донёс гонец.
Катону, следуя и Бруту,
С её, он, именем в устах,
На меч свой бросился на это,
Раз нет её, решил он так.
В отчаяние Клеопатра,
Совесть той в угрызениях,
Желала, чтоб живой иль мёртвый,
Доставлен был к ней через страх.
Рана Антония смертельна,
В могучем теле ж билась жизнь,
Весть, что жива на самом деле,
Царица. Заставляла жить.
Он умереть в её объятьях,
Желал. И больше ничего.
Боясь измены, Клеопатра,
Дверь не открыла для него.
В окно же выбросив верёвку,
И со служанками, втроём,
С большим трудом в слезах и с ревом,
Втянули раненного в дом.
И со слезами и с рыданьем,
Царица бросилась на грудь,
У них последнее свиданье,
Антоний перед нею, тут.
Его ж исполнилось желанье,
В её объятьях умер он.
Пришёл конец его страданьям,
Любви отдал последний долг.
Октавиан в Александрии,
Детей её отправит в Рим,
Желал сокровища царицы,
Триумф, чтоб праздновала с ним.
Антония похоронив, царица,
Перебралась вновь во дворец,
Воздали почести, как жрице,
Узнала ж тайну наконец.
Один из слуг проговорился,
Царицу в Рим послать. Указ.
Мол, прикуют ту к колеснице,
Народу Рима на показ.
И Клеопатра пир устроит,
Одежды царские одев,
Тайну свою пред всеми скроет,
Письмо Октавиану, дав.
На пир крестьянин смог пробраться,
Корзинку, Клеопатре дал.
В ней урожай был винных ягод,
Хотя кругом была еда.
И отпустив гостей, царица,
С двумя служанками ушла,
В дворцовой спальне очутится,
Из золота в ложе легла.
Раздвинув фрукты в той корзинке,
Аспида увидала там,
Змею же золотою шпилькой,
До боли уколола та.
Змея от боли зашипела,
Ужалила царицу в миг.
Сбежать служанки не успели,
Змея ужалила и их.
Прибывший вскоре император,
Картину эту увидал.
Что вечным сном спит Клеопатра,
Служанки тоже ей подстать.
Путь свой закончила царица,
Как куртизанка, та жила,
Порой была подобна жрице,
По разному себя вела.
Октавиан распорядился,
С Антонием, её похоронить.
Он благородством восхитился,
Не перестав, в душе любить.
Была красива, как Елена,
Владела страстностью Сафо.
И Аспазии, ум имела,
Сама ж взошла на эшафот.
Метки:
