Эксперименты, или Что стоит за переменами
ПСЕВДОКУЛЬТУРА, ЭКСПЕРИМЕНТЫ, или
ЧТО СТОИТ ЗА ПЕРЕМЕНАМИ
Мне часто авторы задают вопросы не только практического характера – по стихосложению и общей теории литературы, – но и касающиеся более глубоких, судьбоносных моментов творчества: как понять, поэт ты или нет? какой поэтический стиль для себя выбрать? зачем вообще это нужно – писать? А главное: на что сегодня ориентироваться в этом море информации и стихов, в этом разномастном потоке литературных форм и течений?
Буквально вчера утром состоялся у меня ещё один серьёзный разговор с автором, которого трудно назвать начинающим, поскольку возраст уже не юный и опыт писания за спиной имеется. Тем не менее в виду удалённости от центральной России многое для таких авторов из глубинки остаётся вне их досягаемости: серьёзные литературные объединения, возможность публикаций с редакторскими разборами, вообще, глубокий и профессиональный подход к каждому из них, искренний разговор по душам. Когда ко мне обращаются с такими вопросами, я редко отказываю – обычно стараюсь вникнуть и как-то помочь, посодействовать, подсказать…
Для этого автора на сегодня очень важно определиться с пониманием, для чего она вообще пишет, во-первых, во-вторых, нужно ли работать в силлабо-тонике или всё-таки заняться поэтическими экспериментами, как настоятельно советуют ?продвинутые? товарищи по перу. А ещё автор пытается для себя уяснить, что сегодня происходит в литературе – в частности, поэзии, почему на престижных конкурсах (например, ?Поэзия-2021?) побеждают такие стихи, как ?шедевр? Марии Малиновской, как к этому относиться и к чему стремиться самому.
И я попыталась по возможности коротко, честно и очень доступно сформулировать ответы на эти не такие уж и простые вопросы.
И вот что у меня получилось.
––––––––––––––––––––––––––––––––––
В принципе эксперименты в творчестве, поиски новых форм, конечно, нужны и они всегда были. И каждый поэт обязательно экспериментирует с размерами, рифмами, смыслами, жанрами, особенно в те периоды, когда ищет себя. Но в конечном итоге он находит свой голос, свою индивидуальность, нащупывает их опытным путём и начинает понимать, в какой художественной форме ему лучше удаётся выразить свои сокровенные мысли, в чём он сам чувствует себя свободнее, увереннее, сильнее. Это на самом деле очень важно. И, определившись со своим стилем, автор больше не прыгает в поисках формы, а работает в своём направлении, которое ему лучше всего удаётся, и постепенно наращивает мастерство. Бывает, что автор устаёт от однообразия художественных приёмов, начинает буксовать, повторяться, перепевать самого себя, и тогда ему вновь требуется поиск чего-то нового. Но обычно автор сам чувствует эти моменты и регулирует свои экспериментальные поиски сам.
Эксперименты в широком смысле, то есть новые поэтические течения, новые литературные жанры и пр., тоже необходимы – это помогает расширять возможности языка, открывает новые литературные направления. Смены общественного строя, появление новейших технологий, современные достижения во всех областях науки и техники, неизбежные сдвиги и изменения языка тоже требуют нового подхода к литературным формам и новых средств выразительности. Потому что действительно, остановись мы, предположим, только на силлабо-тонике и точных рифмах, у поэзии не было бы будущего – просто все начали бы пережёвывать неоднократно сказанное и быстро исчерпали бы все известные и открытые средства выразительности. Однако многие поэты помимо сохранения традиций работали ещё и над расширением языковых возможностей, над поиском свежих поэтических средств. И не страшно, если авторы в чём-то ошибутся, не страшно, если не всё у них получится гладко – тут важно само стремление двигаться вперёд, не останавливаясь на достигнутом. А время – этот главный судия! – оно потом разберётся, отсеет всё лишнее, всё, что не впишется в систему ценностей данного исторического момента, отберёт лучшее и сохранит для потомков. Если говорить очень тезисно и схематично, то можно отметить, что, например, Маяковский предложил составную рифму, чем несказанно обогатил возможности стихосложения, Цветаева показала, как можно работать без глаголов, как здорово друг друга дополняют ассонансные и точные рифмы, какой богатый источник разнообразия таится в размерах, в смещениях ударений и так далее. Тютчев привнёс в поэзию новую образность, где каждый неодушевлённый предмет получал свойства, способности и чувства одушевлённого, подарил нам принцип паралеллелизма, позволяющего фиксировать взаимозависимые связи человека и природы, открыл целую систему новых метафор, Левитанский показал удобство и красоту длинной строки, растянув строку и придав ей невероятную пластичность, разработал великолепную форму белого стиха и верлибра, Бродский расширил возможности строфики, загнав в неё длинную фразу с переносом из строки в строку, впустил в стих метафизическую философию, теологию и библейские сюжеты, – ну и т. д. В общем, каждый новатор разрабатывал свой пласт нововведений, и к нашим дням русская поэзия вышла на новые дороги практически без горизонта, то есть возможности её сегодня почти неограниченны благодаря бесконечной вариативности форм.
Кстати, я и сама много экспериментировала в юности и молодости, особенно в годы учёбы в Литинституте. Это получалось как-то само, я интуитивно искала себя, пробовала разные размеры, схемы, писала подражания и стилизации. И в общем-то на ниве моего эспериментаторства создано немало интересных, своеобразных и ярких стихов. Но постепенно я полностью вернулась к классическому стихосложению, которое, видимо, именно мне ближе всего для решения моих внутренних задач как художника. Правда, я теперь всё умею и ничего не боюсь, а это дорогого стоит. Тем зачастую и хороши эксперименты, что дают нам небывалую внутреннюю свободу и повышают наше мастерство. Ведь что такое полноценный акт творчества? Это обязательно присутствие какой-то новизны, открытия, прорыва в неведомое доселе. Любое повторение, копия, перепев уже не являются новаторством и не обладают (ну или почти не обладают!) художественной ценностью.
И вот тут подходим к главному: так всё-таки ради чего нужны эксперименты? В большей степени их цель – именно расширение языковых возможностей. Отсюда все эти поиски, часто очень формальные, то есть без высоких художественных задач: включение матерных слов, верлибры, более напоминающие прозу в столбик, аллюзии из других авторов к месту и не очень, всякие стёбы, странные рифмы и неловкие размеры, неожиданные, в том числе и скандальные, шокирующие, темы и так далее. Обычно, повторюсь, авторы быстро понимают, что нужно именно им, и прекращают эпатировать, переходя на качественную работу со словом в выбранном техническом и жанровом диапазоне. Но если эксперимент начинает твориться ради самого эксперимента, а не ради решения каких-то важных художественных задач (это может быть наиболее полное раскрытие образа или темы художественного произведения, передача необходимого настроения в стихотворении, точный и глубокий показ характеров литературных героев и прочее), то грош таким экспериментам цена. Они в таком случае вырождаются в эпатажные выходки, чья цель одна – вызов общественной морали или порядку, – пустые формалистические игры, пошлость, глупость и прочую дешёвую ерунду и мелочовку, которой сегодня, увы, полно в отечественной культуре.
Без сомнения, текст Малиновской стоит в том же ряду. Что это за явление? Это тот же самый эпатаж, и чаще всего он возникает там, где нет таланта, нет литературного дара, нет ни врождённого, ни развитого с годами чувства слова и литературного чутья. То бишь когда автор не способен выразить мысль традиционным каким-то способом, но при этом так, чтобы быть и современным, и афористичным, и глубоким, и блеснуть новизной и так далее, он начинает изобретать какие-то непонятные, нестандартные формы, в которых будет не так заметна его творческая беспомощность, его несостоятельность как писателя, ведь он всегда может сказать критикам: вы ничего не понимаете – это новаторство, я делаю так специально, а ваши взгляды безнадёжно устарели! Часто в такие вот ?произведения искусства? горе-авторы, мечтающие о большой славе, но не обладающие достаточными способностями, подмешивают политику, играют на конфликтах общества и острых современных противоречиях и коллизиях, и, конечно, их ?шедевры? немедленно подхватывают и поднимают как флаг какие-нибудь группировки, партии, политические силы и прочие нечистоплотные идеологи, с одной стороны используя их в своей борьбе за власть, а с другой помогая таким авторам быстро взлететь на верхушки рейтингов, занять призовые места в престижных конкурсах и тому подобное.
Конечно, при этом они делают всё, чтобы пустить пыль в глаза обществу, провозглашая ?нового гения?. Обычно тут бывают задействованы крупные политические расстановки и очень немалые финансовые вливания. Так что тут всё по-взрослому! Один из ярчайших примеров подобного оболванивания народа и сотворения кумира ради политических игр – это такое явление в нашей субкультуре, как Виктор Цой. Сегодня многим трудно себе представить, что Цой не более чем проект определённых общественных сил, созданный как мощное идеологическое оружие против Советского Союза, во имя разрушения старого строя и подрыва его авторитета. Растление идеалов – главное оружие в такой борьбе. В наше время совсем необязательно кричать ?распни!? – достаточно клича ?растли!? для низвержения основ и уничтожения идеологического противника. И хотя никакой особой художественной ценности творчество Цоя собой не представляет, но и в наши дни, думаю, мало кто готов усомниться в его ?гении? – слишком на многое эти песни повлияли, слишком глубоко вросли в сознание, стали частью молодёжной культуры и знаменем тех самых ?перемен?, которые привели сегодня наш народ к полному краху традиций, идеалов и, к сожалению, всех нравственных основ. На этой пене, на этой псевдокультуре ?музыки и песен подворотен? взошли и последующие образцы доморощенной, бездарной и безграмотной творческой деятельности – например, такие плачевные явления, как ?Ласковый май?, Земфира и прочие проплаченные проекты, которые немедленно подхватывали тинейджеры – самый незащищённый в смысле одурачивания, самый поддающийся чужому влиянию сегмент любого общества. И хотя жанровые направления этих проектов разные, но суть их одна: музыкальный и текстовый примитив, попытка разрушения классических жанров, запутанность и маловразумительность смысловых посылов, давление на человеческие эмоции, множественные повторы необходимых призывов и смысловых единиц для полного одурманивания голов и, я бы даже сказала, тотального зомбирования. Чаще всего сами исполнители и авторы для этих целей выбираются из ?низов? – не имеющие музыкального образования, плохо владеющие русским языком, слабо разбирающиеся в политике и культуре, малоэрудированные молодые люди, но, правда, зачастую обладающие особой внутренней харизмой, работоспособностью, творческой энергией и высокими амбициями.
Именно незрелая молодёжь, подростки и прочие малоразвитые слои населения прежде всего клюют на эти уловки, становятся жертвами чуждой, навязываемой извне идеологии. Им легче всего задурить голову всяческими идеями свержения ?старого мира?, посулить сказочные возможности и убедить в высокой значимости нового ?мессии? и его ?шедевров?. Как известно, и фашиствующие элементы, и всевозможные секты, и тот же небезызвестный всем лидер ?России будущего? Навальный действуют и действовали тоже прежде всего через подростков, объединяя их в стаи, что сделать не трудно, поскольку молодёжь именно в толпе чувствует себя наименее уязвимо и наиболее уверенно – ведь их личности ещё не сформированы в полной мере, а их неокрепшие души очень легко подверстать под любую, даже самую чудовищную либо абсолютно утопическую идею.
Потому что людям образованным и имеющим художественный вкус невозможно внушить, что голый король красиво одет, ведь у них есть зрение и способность мыслить самостоятельно. Слепота – она всегда от невежества. Но у этих мыслящих людей можно отнять средства к существованию, элементарно лишить их авторитета и задвинуть на общественной шахматной доске далеко в пешки. И пусть там попискивают что хотят: кто их услышит?! Ну и пусть они многое видят и понимают, пусть разбираются и зрят в корень – толку-то от их понимания! Они же не могут помешать Малиновской победить в престижном литературном конкурсе! Кто они против того же Чубайса, спонсировавшего конкурс, в смысле общественного веса? Ноль. Ни у меня, ни у других литераторов, ясно осознающих происходящее, нет ни необходимых денежных средств, ни значительного общественного влияния, ни широкой общественной площадки, ни большого рупора и выхода к серьёзной аудитории, а также к власть имущим, от которых зависят законы и решения, чтобы бороться с этим злом. Увы. И это тяжкий, отдельный, очень сложнорешаемый в современной России вопрос.
Что Вам посоветовать? Прислушаться к себе. Понять, что Вам самой удаётся лучше всего, в какой форме Вы чувствуете себя комфортней и свободнее. Запомните: Вам никто не может указать Ваш путь. И следовать моде – это последнее дело. Если Ваш поэтический голос увереннее звучит в силлабо-тонике, значит, это Ваш путь. Ещё запомните: силлабо-тоника не умерла и возможности её ещё очень велики – на Ваш век точно хватит! Внутри классического стихосложения ещё кроется масса новых сил и дорог, и выйти на них помогает прежде всего авторская индивидуальность – своеобразие лексики, собственная интонация, духовный опыт, в конце концов, собственная судьба – как творческая, так и личная, – и т. д. А если всё-таки благодаря экспериментам с размерами и рифмами Вы найдёте для себя нечто яркое и художественно убедительное, значит, стоит и это попробовать. Главное, слушать себя. И пытаться ответить на важные для творческой деятельности вопросы: какие Вы ставите перед собой как перед художником задачи? о чём хотите говорить со своим потенциальным читателем? какие темы Вас мучают и ищут выхода? какая форма наиболее соответствует воплощению этих тем?
Вот из чего Вы должны исходить, принимая очередное решение. А советы со стороны никогда не пойдут на пользу. Разве что Вы рискуете оказаться в положении слона-живописца из известной басни. А это ещё ни одного творческого человека не приводило к хорошим результатам.
И, конечно, я всегда очень советую тем, кто сильно сомневается в необходимости писать: если такие сомнения постоянны и неотступны, возможно, стоит действительно подумать, а так ли вам необходимо это писательство. Может быть, вы попросту напрасно тратите силы и время, не замечая каких-то более важных именно для вас возможностей, которые раскрывает перед вами жизнь. Потому что это очень незавидная участь – многолетняя графомания, не приносящая ни результатов, ни радости, ни признания, ни в конечном итоге добра людям.
ЧТО СТОИТ ЗА ПЕРЕМЕНАМИ
Мне часто авторы задают вопросы не только практического характера – по стихосложению и общей теории литературы, – но и касающиеся более глубоких, судьбоносных моментов творчества: как понять, поэт ты или нет? какой поэтический стиль для себя выбрать? зачем вообще это нужно – писать? А главное: на что сегодня ориентироваться в этом море информации и стихов, в этом разномастном потоке литературных форм и течений?
Буквально вчера утром состоялся у меня ещё один серьёзный разговор с автором, которого трудно назвать начинающим, поскольку возраст уже не юный и опыт писания за спиной имеется. Тем не менее в виду удалённости от центральной России многое для таких авторов из глубинки остаётся вне их досягаемости: серьёзные литературные объединения, возможность публикаций с редакторскими разборами, вообще, глубокий и профессиональный подход к каждому из них, искренний разговор по душам. Когда ко мне обращаются с такими вопросами, я редко отказываю – обычно стараюсь вникнуть и как-то помочь, посодействовать, подсказать…
Для этого автора на сегодня очень важно определиться с пониманием, для чего она вообще пишет, во-первых, во-вторых, нужно ли работать в силлабо-тонике или всё-таки заняться поэтическими экспериментами, как настоятельно советуют ?продвинутые? товарищи по перу. А ещё автор пытается для себя уяснить, что сегодня происходит в литературе – в частности, поэзии, почему на престижных конкурсах (например, ?Поэзия-2021?) побеждают такие стихи, как ?шедевр? Марии Малиновской, как к этому относиться и к чему стремиться самому.
И я попыталась по возможности коротко, честно и очень доступно сформулировать ответы на эти не такие уж и простые вопросы.
И вот что у меня получилось.
––––––––––––––––––––––––––––––––––
В принципе эксперименты в творчестве, поиски новых форм, конечно, нужны и они всегда были. И каждый поэт обязательно экспериментирует с размерами, рифмами, смыслами, жанрами, особенно в те периоды, когда ищет себя. Но в конечном итоге он находит свой голос, свою индивидуальность, нащупывает их опытным путём и начинает понимать, в какой художественной форме ему лучше удаётся выразить свои сокровенные мысли, в чём он сам чувствует себя свободнее, увереннее, сильнее. Это на самом деле очень важно. И, определившись со своим стилем, автор больше не прыгает в поисках формы, а работает в своём направлении, которое ему лучше всего удаётся, и постепенно наращивает мастерство. Бывает, что автор устаёт от однообразия художественных приёмов, начинает буксовать, повторяться, перепевать самого себя, и тогда ему вновь требуется поиск чего-то нового. Но обычно автор сам чувствует эти моменты и регулирует свои экспериментальные поиски сам.
Эксперименты в широком смысле, то есть новые поэтические течения, новые литературные жанры и пр., тоже необходимы – это помогает расширять возможности языка, открывает новые литературные направления. Смены общественного строя, появление новейших технологий, современные достижения во всех областях науки и техники, неизбежные сдвиги и изменения языка тоже требуют нового подхода к литературным формам и новых средств выразительности. Потому что действительно, остановись мы, предположим, только на силлабо-тонике и точных рифмах, у поэзии не было бы будущего – просто все начали бы пережёвывать неоднократно сказанное и быстро исчерпали бы все известные и открытые средства выразительности. Однако многие поэты помимо сохранения традиций работали ещё и над расширением языковых возможностей, над поиском свежих поэтических средств. И не страшно, если авторы в чём-то ошибутся, не страшно, если не всё у них получится гладко – тут важно само стремление двигаться вперёд, не останавливаясь на достигнутом. А время – этот главный судия! – оно потом разберётся, отсеет всё лишнее, всё, что не впишется в систему ценностей данного исторического момента, отберёт лучшее и сохранит для потомков. Если говорить очень тезисно и схематично, то можно отметить, что, например, Маяковский предложил составную рифму, чем несказанно обогатил возможности стихосложения, Цветаева показала, как можно работать без глаголов, как здорово друг друга дополняют ассонансные и точные рифмы, какой богатый источник разнообразия таится в размерах, в смещениях ударений и так далее. Тютчев привнёс в поэзию новую образность, где каждый неодушевлённый предмет получал свойства, способности и чувства одушевлённого, подарил нам принцип паралеллелизма, позволяющего фиксировать взаимозависимые связи человека и природы, открыл целую систему новых метафор, Левитанский показал удобство и красоту длинной строки, растянув строку и придав ей невероятную пластичность, разработал великолепную форму белого стиха и верлибра, Бродский расширил возможности строфики, загнав в неё длинную фразу с переносом из строки в строку, впустил в стих метафизическую философию, теологию и библейские сюжеты, – ну и т. д. В общем, каждый новатор разрабатывал свой пласт нововведений, и к нашим дням русская поэзия вышла на новые дороги практически без горизонта, то есть возможности её сегодня почти неограниченны благодаря бесконечной вариативности форм.
Кстати, я и сама много экспериментировала в юности и молодости, особенно в годы учёбы в Литинституте. Это получалось как-то само, я интуитивно искала себя, пробовала разные размеры, схемы, писала подражания и стилизации. И в общем-то на ниве моего эспериментаторства создано немало интересных, своеобразных и ярких стихов. Но постепенно я полностью вернулась к классическому стихосложению, которое, видимо, именно мне ближе всего для решения моих внутренних задач как художника. Правда, я теперь всё умею и ничего не боюсь, а это дорогого стоит. Тем зачастую и хороши эксперименты, что дают нам небывалую внутреннюю свободу и повышают наше мастерство. Ведь что такое полноценный акт творчества? Это обязательно присутствие какой-то новизны, открытия, прорыва в неведомое доселе. Любое повторение, копия, перепев уже не являются новаторством и не обладают (ну или почти не обладают!) художественной ценностью.
И вот тут подходим к главному: так всё-таки ради чего нужны эксперименты? В большей степени их цель – именно расширение языковых возможностей. Отсюда все эти поиски, часто очень формальные, то есть без высоких художественных задач: включение матерных слов, верлибры, более напоминающие прозу в столбик, аллюзии из других авторов к месту и не очень, всякие стёбы, странные рифмы и неловкие размеры, неожиданные, в том числе и скандальные, шокирующие, темы и так далее. Обычно, повторюсь, авторы быстро понимают, что нужно именно им, и прекращают эпатировать, переходя на качественную работу со словом в выбранном техническом и жанровом диапазоне. Но если эксперимент начинает твориться ради самого эксперимента, а не ради решения каких-то важных художественных задач (это может быть наиболее полное раскрытие образа или темы художественного произведения, передача необходимого настроения в стихотворении, точный и глубокий показ характеров литературных героев и прочее), то грош таким экспериментам цена. Они в таком случае вырождаются в эпатажные выходки, чья цель одна – вызов общественной морали или порядку, – пустые формалистические игры, пошлость, глупость и прочую дешёвую ерунду и мелочовку, которой сегодня, увы, полно в отечественной культуре.
Без сомнения, текст Малиновской стоит в том же ряду. Что это за явление? Это тот же самый эпатаж, и чаще всего он возникает там, где нет таланта, нет литературного дара, нет ни врождённого, ни развитого с годами чувства слова и литературного чутья. То бишь когда автор не способен выразить мысль традиционным каким-то способом, но при этом так, чтобы быть и современным, и афористичным, и глубоким, и блеснуть новизной и так далее, он начинает изобретать какие-то непонятные, нестандартные формы, в которых будет не так заметна его творческая беспомощность, его несостоятельность как писателя, ведь он всегда может сказать критикам: вы ничего не понимаете – это новаторство, я делаю так специально, а ваши взгляды безнадёжно устарели! Часто в такие вот ?произведения искусства? горе-авторы, мечтающие о большой славе, но не обладающие достаточными способностями, подмешивают политику, играют на конфликтах общества и острых современных противоречиях и коллизиях, и, конечно, их ?шедевры? немедленно подхватывают и поднимают как флаг какие-нибудь группировки, партии, политические силы и прочие нечистоплотные идеологи, с одной стороны используя их в своей борьбе за власть, а с другой помогая таким авторам быстро взлететь на верхушки рейтингов, занять призовые места в престижных конкурсах и тому подобное.
Конечно, при этом они делают всё, чтобы пустить пыль в глаза обществу, провозглашая ?нового гения?. Обычно тут бывают задействованы крупные политические расстановки и очень немалые финансовые вливания. Так что тут всё по-взрослому! Один из ярчайших примеров подобного оболванивания народа и сотворения кумира ради политических игр – это такое явление в нашей субкультуре, как Виктор Цой. Сегодня многим трудно себе представить, что Цой не более чем проект определённых общественных сил, созданный как мощное идеологическое оружие против Советского Союза, во имя разрушения старого строя и подрыва его авторитета. Растление идеалов – главное оружие в такой борьбе. В наше время совсем необязательно кричать ?распни!? – достаточно клича ?растли!? для низвержения основ и уничтожения идеологического противника. И хотя никакой особой художественной ценности творчество Цоя собой не представляет, но и в наши дни, думаю, мало кто готов усомниться в его ?гении? – слишком на многое эти песни повлияли, слишком глубоко вросли в сознание, стали частью молодёжной культуры и знаменем тех самых ?перемен?, которые привели сегодня наш народ к полному краху традиций, идеалов и, к сожалению, всех нравственных основ. На этой пене, на этой псевдокультуре ?музыки и песен подворотен? взошли и последующие образцы доморощенной, бездарной и безграмотной творческой деятельности – например, такие плачевные явления, как ?Ласковый май?, Земфира и прочие проплаченные проекты, которые немедленно подхватывали тинейджеры – самый незащищённый в смысле одурачивания, самый поддающийся чужому влиянию сегмент любого общества. И хотя жанровые направления этих проектов разные, но суть их одна: музыкальный и текстовый примитив, попытка разрушения классических жанров, запутанность и маловразумительность смысловых посылов, давление на человеческие эмоции, множественные повторы необходимых призывов и смысловых единиц для полного одурманивания голов и, я бы даже сказала, тотального зомбирования. Чаще всего сами исполнители и авторы для этих целей выбираются из ?низов? – не имеющие музыкального образования, плохо владеющие русским языком, слабо разбирающиеся в политике и культуре, малоэрудированные молодые люди, но, правда, зачастую обладающие особой внутренней харизмой, работоспособностью, творческой энергией и высокими амбициями.
Именно незрелая молодёжь, подростки и прочие малоразвитые слои населения прежде всего клюют на эти уловки, становятся жертвами чуждой, навязываемой извне идеологии. Им легче всего задурить голову всяческими идеями свержения ?старого мира?, посулить сказочные возможности и убедить в высокой значимости нового ?мессии? и его ?шедевров?. Как известно, и фашиствующие элементы, и всевозможные секты, и тот же небезызвестный всем лидер ?России будущего? Навальный действуют и действовали тоже прежде всего через подростков, объединяя их в стаи, что сделать не трудно, поскольку молодёжь именно в толпе чувствует себя наименее уязвимо и наиболее уверенно – ведь их личности ещё не сформированы в полной мере, а их неокрепшие души очень легко подверстать под любую, даже самую чудовищную либо абсолютно утопическую идею.
Потому что людям образованным и имеющим художественный вкус невозможно внушить, что голый король красиво одет, ведь у них есть зрение и способность мыслить самостоятельно. Слепота – она всегда от невежества. Но у этих мыслящих людей можно отнять средства к существованию, элементарно лишить их авторитета и задвинуть на общественной шахматной доске далеко в пешки. И пусть там попискивают что хотят: кто их услышит?! Ну и пусть они многое видят и понимают, пусть разбираются и зрят в корень – толку-то от их понимания! Они же не могут помешать Малиновской победить в престижном литературном конкурсе! Кто они против того же Чубайса, спонсировавшего конкурс, в смысле общественного веса? Ноль. Ни у меня, ни у других литераторов, ясно осознающих происходящее, нет ни необходимых денежных средств, ни значительного общественного влияния, ни широкой общественной площадки, ни большого рупора и выхода к серьёзной аудитории, а также к власть имущим, от которых зависят законы и решения, чтобы бороться с этим злом. Увы. И это тяжкий, отдельный, очень сложнорешаемый в современной России вопрос.
Что Вам посоветовать? Прислушаться к себе. Понять, что Вам самой удаётся лучше всего, в какой форме Вы чувствуете себя комфортней и свободнее. Запомните: Вам никто не может указать Ваш путь. И следовать моде – это последнее дело. Если Ваш поэтический голос увереннее звучит в силлабо-тонике, значит, это Ваш путь. Ещё запомните: силлабо-тоника не умерла и возможности её ещё очень велики – на Ваш век точно хватит! Внутри классического стихосложения ещё кроется масса новых сил и дорог, и выйти на них помогает прежде всего авторская индивидуальность – своеобразие лексики, собственная интонация, духовный опыт, в конце концов, собственная судьба – как творческая, так и личная, – и т. д. А если всё-таки благодаря экспериментам с размерами и рифмами Вы найдёте для себя нечто яркое и художественно убедительное, значит, стоит и это попробовать. Главное, слушать себя. И пытаться ответить на важные для творческой деятельности вопросы: какие Вы ставите перед собой как перед художником задачи? о чём хотите говорить со своим потенциальным читателем? какие темы Вас мучают и ищут выхода? какая форма наиболее соответствует воплощению этих тем?
Вот из чего Вы должны исходить, принимая очередное решение. А советы со стороны никогда не пойдут на пользу. Разве что Вы рискуете оказаться в положении слона-живописца из известной басни. А это ещё ни одного творческого человека не приводило к хорошим результатам.
И, конечно, я всегда очень советую тем, кто сильно сомневается в необходимости писать: если такие сомнения постоянны и неотступны, возможно, стоит действительно подумать, а так ли вам необходимо это писательство. Может быть, вы попросту напрасно тратите силы и время, не замечая каких-то более важных именно для вас возможностей, которые раскрывает перед вами жизнь. Потому что это очень незавидная участь – многолетняя графомания, не приносящая ни результатов, ни радости, ни признания, ни в конечном итоге добра людям.
Метки:
