Ужас леса
Дима Крюков обожал природу. А в природе – лес. После окончания средней вечерней школы рабочей молодёжи он намеревался поступить в Лесотехническую академию. Но не получилось – Родина призвала на службу.
В те времена солдаты служили Родине по три года, а матросы и того более – по четыре. Хорошо служили, честно. Но если бы солдат все эти три года бегал, прыгал, преодолевал, уродовался, то до дембеля, скорее всего, не дотянул бы, истощился. Но такого не допускали прагматики офицеры.
Уже в начале третьего года службы опытные солдаты сами особенно не бегали. Они обучали и тренировали молодых. ?Старики? не убирали снег, не разгружали вагоны, не копали картошку, не лопатили уголь. На все эти работы они назначались в качестве старших и очень грамотно и эффективно руководили молодыми солдатами. Тогда в армии еще не царствовал поганый дух дедовщины. Армия действительно была школой жизни. К концу службы из пришедших в армию зеленых недотёп получались уверенные в себе мужчины.
Когда повзрослевший, жилистый Дима, отслужив положенное, вернулся к гражданской жизни, он своей самостоятельностью, мужской солидностью разительно отличался от своих инфантильных сверстников.
После демобилизации Дима был уверен, что теперь ничто не помешает ему получить лесную профессию. Но как обычно бывает в жизни -- мужские прожекты скорректировала женщина. Хотя армия и была хорошей школой, но приемам нейтрализации женских каверз она своих питомцев не учила.
На одной из танцулек он увидел Соню и пропал. Веселая, гибкая, миловидная девушка очаровала Диму. И Соне, в свою очередь, этот коротко стриженый парень, чуть-чуть похожий на Шварцнегера, пришелся очень по душе. С вечеринки они ушли вместе.
Соне не хотелось терять своего нового обоже, который по её наблюдениям капитально сел на крючок. Поэтому, когда при второй или третьей встрече Дима полез ей под подол, она очень трезво проанонсировала:
-- Только через ЗАГС!
Вот, так вот! ?Сяржант, ня мни юбку…?
И все! И лесная отрасль не дополучила хорошего лесничего.
В начале своей семейной жизни Дима еще пытался рыпаться, но, после появления на свет Антона, с лесной мечтой пришлось проститься окончательно.
А любовь к лесу не прошла, и не пропала. Не пропал и полученный в армии навык ориентирования в лесу и в поле при любых условиях. Когда деревенские совершали дальние групповые выходы за клюквой или за соляняками, проводником всегда становился Дима Крюков. Говорили, что он имеет внутренний компас.
И надо же такому было случиться! Однажды этот человек-компас заблудился. Заблудился буквально рядом с деревней. Это иногда бывает с крутыми специалистами. Чемпион по плаванию тонет на мелком месте, первоклассный велогонщик ломает кости на каком-то вшивом пригорочке, классный боксер получает нокаут в собственном подъезде. И все от большой самоуверенности.
Был самоуверенным и Дима. Когда после обеда Соня послала его за волнухами, он не взял с собой ни дождевика, ни спичек, ни компаса. Эти вещи показались ему излишними. Ведь шел он не в тайгу, а в ?придворный парк?. Так местные жители именовали лес за речкой, возле деревни, в котором все просеки и тропинки были известны даже детям.
В ?придворном парке? волнушки были, но очень молодые. Они наивными пуговками розовели на усыпанной хвоей земле. Такие брать не было никакого резона, поэтому Дима двинулся дальше.
Пока он набрел на грибы, пока наполнил ими корзину, день приблизился к вечеру. Нужно было возвращаться домой. Нужно-то нужно, вот только не ясно в какую сторону следует идти. Кружась и петляя между елок, Дима легкомысленно не отслеживал стороны света и теперь совершенно не знал, где север, где юг. Он очень пожалел, что не прихватил с собой компас.
Осенний лес был тих и спокоен. Ни порывов ветра, ни громовых раскатов, ни верещания птиц и насекомых. В серое, затянутое сплошной облачностью небо, уходили плотные кроны вековых деревьев, затеняя и так не слишком светлое приземное пространство. В этих таежных условиях пионерские и туристические способы ориентирования (по мху, по муравейникам, по полету пчел и т.п.) были наивны и неуместны. Наиболее правильно в данной ситуации было бы опереться на сеть просек, которые с шагом в два километра рассекали леса как в меридиональном, так и перпендикулярном ему направлениях. Правда, такой способ определения сторон света занял бы много времени. Пока выйдешь на просеку, пока, двигаясь по ней, дойдешь до перекрестка, где стоит столб с номерами кварталов, пройдет не менее часа.
Хоть это был длительный способ, но зато надежный. Дима на память знал нумерацию близлежащих лесных кварталов, поэтому ему достаточно было одного взгляда на межевой столб, чтобы абсолютно точно определить свое местоположение. Он уже собрался двинуться наугад для выхода на какую-нибудь из просек, но в этот момент до его ушей донесся далекий гул авиационного двигателя. О! Это то, что надо. Авиационная трасса пролегала южнее деревни Следовательно, идти на звук самолета – идти на юг. А идти на юг – это значит выйти, в конце концов, к деревне или, на худой случай, – уткнуться в Шугозерское шоссе.
Заблудившийся разведчик взял пеленг на звук и, перемещаясь в намеченных им створах древесных стволов потопал, как он считал, в южную сторону. На самом же деле двигался он совсем в противоположном направлении , с каждым шагом все больше удаляясь от деревни. За гул лайнера он принял шум вертолета лесоохраны, который раз в месяц пролетал через Юферовское болото, которое располагалось в 15километрах севернее деревни..
Очень скоро, забравшись в непролазные чащи, Жуков понял, что его курс неверен. Он развернулся на 180 градусов и в наступивших сумерках, спотыкаясь о кочки, обходя поваленные деревья, поплелся назад. Идти было трудно. Темень залила все вокруг. Лишь еще не совсем потухшее небо просвечивало сквозь черные ветви деревьев. Дима шел медленно, натыкаясь на стволы. Тьма сгущалась. Нужно было выбирать местечко посуше и готовить лежбище на ночь. Хотя Дима и получил в армии навыки существования в ночном лесу, но остаться в тайге до утра без живого огня, было не очень то приятно. И звери шастают, и лесные духи из местных легенд на ум приходят.
Почти в полной темноте наломал Дима еловых веток, расстелил их толстым слоем под сосной и улёгся на это ложе. Посветлело. Это облака разошлись и выкатилась луна. И сразу же поголодало. Лежать на холодных ветках стало невмоготу. Он терпел, терпел, потом дошло, что от терпения теплее не станет. Резво вскочив на ноги, стал приседать и подпрыгивать. Озноб прошел и возникла мысль: ?Что я так и буду всю ночь прыгать.?? Всю ни всю, а долго лежать не удавалось. Чуть прикимарит и снова подъём, и снова ?на зарядку становись!? Всякий страх и перед зверем, и перед лешим прошёл. Тёмное одиночество угнетало.
Очередной раз напрыгавшись, Дима усталый опустился на ветки. Наверное за полночь перевалило. Спать почти не хотелось, но он мысленно приказывал себе: ?Спать, спать, спать.?
Они возникли из ничего, из лунной темноты. Два силуэта в длинных балахонах. Они подошли, взяли Диму под руки и повели. Дима, охваченный ужасом с ног до голова, не сопротивлялся. Вяло переступая ногами, он мучался мыслью: ?Куда они меня??
Шли не долго. Вскоре открылась поляна, слегка освещённая голубым светом, который излучали гнилушки, сложенные горкой в центре поляны. Вокруг гнилушек сидели несколько заросших до ужаса мужиков в балахонах.
?Другие люди.?, -- мелькнуло в голове у Димы. Разговоры о ?других людях?, которые якобы живут в глухих дебрях, постоянно велись в деревне. Дима этим россказням не верил. А вот оно как!
Его привязали к дереву. На стволах соседних деревьев повисли ещё два привязанных человека. Они, наверное, были без сознания. У обоих были взрезаны вены. К трубочкам, вставленным в разрезы, по очереди подходили лохмачи и сосали кровь. Дошла очередь и до Димы. Один из лохмачей, с ножом в руке. подошел к Диме и стал сдирать с него куртку. Затем поднял нож и … Дима проснулся.
Холодина стояла невероятная. Выпала роса. Восточный край неба засинел. Время двигалось к рассвету. Держа светлеющее небо слева, Дима энергично двинулся на юг. Вскоре дебри кончились, пошел дремучий лес, а затем появились просеки. Ура! Он дошел до пересечения одной просеки с другой, взглянул на номера кварталов, нанесённых на межевом столбе и мгновенно определился в пространстве. От столба до деревни было, примерно, 5 километров.
Когда он добрался до дома, его встретили заплаканные женщины. ?Димуленька, мы уже отчаялись. Заблудиться ты не мог. Значит зверь задрал или в трясину вбухался!?, -- взахлёб гомонила Соня. Дима тут же был усажен за стол, его стали потчевать горячим чаем, предварительно предложив испить лечебный настой водки на калгане, зверобое и девясиле. Мама поспешила растапливать баню .
После этого урока Лима больше никогда не ходил в лес без компаса и зажигалки.
В те времена солдаты служили Родине по три года, а матросы и того более – по четыре. Хорошо служили, честно. Но если бы солдат все эти три года бегал, прыгал, преодолевал, уродовался, то до дембеля, скорее всего, не дотянул бы, истощился. Но такого не допускали прагматики офицеры.
Уже в начале третьего года службы опытные солдаты сами особенно не бегали. Они обучали и тренировали молодых. ?Старики? не убирали снег, не разгружали вагоны, не копали картошку, не лопатили уголь. На все эти работы они назначались в качестве старших и очень грамотно и эффективно руководили молодыми солдатами. Тогда в армии еще не царствовал поганый дух дедовщины. Армия действительно была школой жизни. К концу службы из пришедших в армию зеленых недотёп получались уверенные в себе мужчины.
Когда повзрослевший, жилистый Дима, отслужив положенное, вернулся к гражданской жизни, он своей самостоятельностью, мужской солидностью разительно отличался от своих инфантильных сверстников.
После демобилизации Дима был уверен, что теперь ничто не помешает ему получить лесную профессию. Но как обычно бывает в жизни -- мужские прожекты скорректировала женщина. Хотя армия и была хорошей школой, но приемам нейтрализации женских каверз она своих питомцев не учила.
На одной из танцулек он увидел Соню и пропал. Веселая, гибкая, миловидная девушка очаровала Диму. И Соне, в свою очередь, этот коротко стриженый парень, чуть-чуть похожий на Шварцнегера, пришелся очень по душе. С вечеринки они ушли вместе.
Соне не хотелось терять своего нового обоже, который по её наблюдениям капитально сел на крючок. Поэтому, когда при второй или третьей встрече Дима полез ей под подол, она очень трезво проанонсировала:
-- Только через ЗАГС!
Вот, так вот! ?Сяржант, ня мни юбку…?
И все! И лесная отрасль не дополучила хорошего лесничего.
В начале своей семейной жизни Дима еще пытался рыпаться, но, после появления на свет Антона, с лесной мечтой пришлось проститься окончательно.
А любовь к лесу не прошла, и не пропала. Не пропал и полученный в армии навык ориентирования в лесу и в поле при любых условиях. Когда деревенские совершали дальние групповые выходы за клюквой или за соляняками, проводником всегда становился Дима Крюков. Говорили, что он имеет внутренний компас.
И надо же такому было случиться! Однажды этот человек-компас заблудился. Заблудился буквально рядом с деревней. Это иногда бывает с крутыми специалистами. Чемпион по плаванию тонет на мелком месте, первоклассный велогонщик ломает кости на каком-то вшивом пригорочке, классный боксер получает нокаут в собственном подъезде. И все от большой самоуверенности.
Был самоуверенным и Дима. Когда после обеда Соня послала его за волнухами, он не взял с собой ни дождевика, ни спичек, ни компаса. Эти вещи показались ему излишними. Ведь шел он не в тайгу, а в ?придворный парк?. Так местные жители именовали лес за речкой, возле деревни, в котором все просеки и тропинки были известны даже детям.
В ?придворном парке? волнушки были, но очень молодые. Они наивными пуговками розовели на усыпанной хвоей земле. Такие брать не было никакого резона, поэтому Дима двинулся дальше.
Пока он набрел на грибы, пока наполнил ими корзину, день приблизился к вечеру. Нужно было возвращаться домой. Нужно-то нужно, вот только не ясно в какую сторону следует идти. Кружась и петляя между елок, Дима легкомысленно не отслеживал стороны света и теперь совершенно не знал, где север, где юг. Он очень пожалел, что не прихватил с собой компас.
Осенний лес был тих и спокоен. Ни порывов ветра, ни громовых раскатов, ни верещания птиц и насекомых. В серое, затянутое сплошной облачностью небо, уходили плотные кроны вековых деревьев, затеняя и так не слишком светлое приземное пространство. В этих таежных условиях пионерские и туристические способы ориентирования (по мху, по муравейникам, по полету пчел и т.п.) были наивны и неуместны. Наиболее правильно в данной ситуации было бы опереться на сеть просек, которые с шагом в два километра рассекали леса как в меридиональном, так и перпендикулярном ему направлениях. Правда, такой способ определения сторон света занял бы много времени. Пока выйдешь на просеку, пока, двигаясь по ней, дойдешь до перекрестка, где стоит столб с номерами кварталов, пройдет не менее часа.
Хоть это был длительный способ, но зато надежный. Дима на память знал нумерацию близлежащих лесных кварталов, поэтому ему достаточно было одного взгляда на межевой столб, чтобы абсолютно точно определить свое местоположение. Он уже собрался двинуться наугад для выхода на какую-нибудь из просек, но в этот момент до его ушей донесся далекий гул авиационного двигателя. О! Это то, что надо. Авиационная трасса пролегала южнее деревни Следовательно, идти на звук самолета – идти на юг. А идти на юг – это значит выйти, в конце концов, к деревне или, на худой случай, – уткнуться в Шугозерское шоссе.
Заблудившийся разведчик взял пеленг на звук и, перемещаясь в намеченных им створах древесных стволов потопал, как он считал, в южную сторону. На самом же деле двигался он совсем в противоположном направлении , с каждым шагом все больше удаляясь от деревни. За гул лайнера он принял шум вертолета лесоохраны, который раз в месяц пролетал через Юферовское болото, которое располагалось в 15километрах севернее деревни..
Очень скоро, забравшись в непролазные чащи, Жуков понял, что его курс неверен. Он развернулся на 180 градусов и в наступивших сумерках, спотыкаясь о кочки, обходя поваленные деревья, поплелся назад. Идти было трудно. Темень залила все вокруг. Лишь еще не совсем потухшее небо просвечивало сквозь черные ветви деревьев. Дима шел медленно, натыкаясь на стволы. Тьма сгущалась. Нужно было выбирать местечко посуше и готовить лежбище на ночь. Хотя Дима и получил в армии навыки существования в ночном лесу, но остаться в тайге до утра без живого огня, было не очень то приятно. И звери шастают, и лесные духи из местных легенд на ум приходят.
Почти в полной темноте наломал Дима еловых веток, расстелил их толстым слоем под сосной и улёгся на это ложе. Посветлело. Это облака разошлись и выкатилась луна. И сразу же поголодало. Лежать на холодных ветках стало невмоготу. Он терпел, терпел, потом дошло, что от терпения теплее не станет. Резво вскочив на ноги, стал приседать и подпрыгивать. Озноб прошел и возникла мысль: ?Что я так и буду всю ночь прыгать.?? Всю ни всю, а долго лежать не удавалось. Чуть прикимарит и снова подъём, и снова ?на зарядку становись!? Всякий страх и перед зверем, и перед лешим прошёл. Тёмное одиночество угнетало.
Очередной раз напрыгавшись, Дима усталый опустился на ветки. Наверное за полночь перевалило. Спать почти не хотелось, но он мысленно приказывал себе: ?Спать, спать, спать.?
Они возникли из ничего, из лунной темноты. Два силуэта в длинных балахонах. Они подошли, взяли Диму под руки и повели. Дима, охваченный ужасом с ног до голова, не сопротивлялся. Вяло переступая ногами, он мучался мыслью: ?Куда они меня??
Шли не долго. Вскоре открылась поляна, слегка освещённая голубым светом, который излучали гнилушки, сложенные горкой в центре поляны. Вокруг гнилушек сидели несколько заросших до ужаса мужиков в балахонах.
?Другие люди.?, -- мелькнуло в голове у Димы. Разговоры о ?других людях?, которые якобы живут в глухих дебрях, постоянно велись в деревне. Дима этим россказням не верил. А вот оно как!
Его привязали к дереву. На стволах соседних деревьев повисли ещё два привязанных человека. Они, наверное, были без сознания. У обоих были взрезаны вены. К трубочкам, вставленным в разрезы, по очереди подходили лохмачи и сосали кровь. Дошла очередь и до Димы. Один из лохмачей, с ножом в руке. подошел к Диме и стал сдирать с него куртку. Затем поднял нож и … Дима проснулся.
Холодина стояла невероятная. Выпала роса. Восточный край неба засинел. Время двигалось к рассвету. Держа светлеющее небо слева, Дима энергично двинулся на юг. Вскоре дебри кончились, пошел дремучий лес, а затем появились просеки. Ура! Он дошел до пересечения одной просеки с другой, взглянул на номера кварталов, нанесённых на межевом столбе и мгновенно определился в пространстве. От столба до деревни было, примерно, 5 километров.
Когда он добрался до дома, его встретили заплаканные женщины. ?Димуленька, мы уже отчаялись. Заблудиться ты не мог. Значит зверь задрал или в трясину вбухался!?, -- взахлёб гомонила Соня. Дима тут же был усажен за стол, его стали потчевать горячим чаем, предварительно предложив испить лечебный настой водки на калгане, зверобое и девясиле. Мама поспешила растапливать баню .
После этого урока Лима больше никогда не ходил в лес без компаса и зажигалки.
Метки:
