О расставании

О расставаньи мало ли сказать?
Почувствовать способен боль потери?
А облака бегут, им не под стать
понять.
Ты будешь первым.

Я встретилась однажды в небесах с воздушным, легким змеем.
Под солнцем, лишь танцуя, распылял
свою любовь.
Ее с частиц землицы собрал.

Он не знавал, что значит потерять
кусок себя,
расставшись с человеком.
Я рассказала эти чудеса,
внеся немного вклада в эту шкуру.
Он слушал очень вдумчиво меня.
Пытался все постигнуть и запомнить.
Когда он чувствовал, что я больна,
готов был всю меня окутать своей шубой.

Он так считал, что слезы – это дар.
Они ведь помогают жить и плавать.
Они ведь наполняют все вокруг.
Они – и радость, и проклятье.
Вот подарок.
Они – его надежда и печаль,
остаток чудной, чудной жизни.
Они – его спасение.
Как встарь.
Без них не встретиться с частицей чьих-то мыслей.

Его любовь пространна и чиста.
Так собираются в полотна сотни капель.
И наполняет душу красота,
и безграничны все становятся невзгоды.
Такое чудное событие – вода,
способная вернуть осколкам душ их тело.
Мгновенье длится чувств тех череда,
потом все разливается.
По крохам.
Приходит то, что дождь в себе возводит.
Приходит то, что все ломает в миг.
Такая глупая игра, но в этой ноте
вторая часть рассказа.
Облака.

Они – прекрасные частицы чьей-то веры.
Они плывут и счастья торжество
распространяют в голубом пространстве.
Они дают надежду на мечту.

Я говорить решила с быстрым белым змеем,
который был согласен все отдать
за миг лишь одного простого бега,
за свою новую, прекрасную печать.
И с сердцем из степи,
в январской стуже расцветшим,
он столкнулся вдруг.
Какое это жуткое ненастье –
готовы все его друзья кричать.
Но он просил всех замолчать,
совсем не в силах.
Не в силах
робость девушки отнять,
надежду из души ее прогнать.
Решил поведать все, что видит сверху,
чему участник и чему судья.
И говорит, что жизнь – смешная песня,
протяжная порой, порой чудесна.
Она приносит миг лишь торжества,
когда плывешь в лучах светила,
что любит всех лишь потому, что есть.
Ты в этих милых и прекрасных чувствах плывешь,
способный говорить с землей
через частички чьей-то боли,
которую в себя вбираешь по клочкам.
Из этой сложной (самой страшной) боли
рождаешь в теле ты своем любовь.
Любовь
не самую простую,
но самую Прекрасную Любовь.
В ней всепрощенье, много пониманья.
В ней света чистота и синь небес.
В ней долгое с землей прощанье.
В ней все в цветах, цветах, что не взросли.
И это маленькое, щедрое объятье
большое тело не способно сохранить.
Объятье просится отдать себя ненастью,
в котором боль из недр землицы возросла.
Оно кричит о жажде сделать всех
добрее, добрее к ближнему и самому себе.
И всепрощенье в нем, и тихий лепет.
И торжество Любви, чей возраст – все.
Рождает в бесконечности победу
простой, обычный, легкий дождь.
Он всем дарует часть той веры,
которую наш змей в себе пронес.
И стройною, под звуки ветра, пеною
объятье к сердцу просится на грудь.
Ты думаешь, что расставанье – стены,
воздвигнутые тем, кто не любил?
Но расставанье – лишь начало смены
такого любящего облачка в тиши.

И девушка с степным январским сердцем
свой дух вдруг облачила в тишину.
"Зачем, скажи, в июльской грусти
об августе молить мне облака?"
Прекрасно то, что с нами было.
Прекраснее еще и от того,
что это ласковое время ушло
и не воротится.
Но все,
что было,
было важным.
И прощенье
не стоит у судьбы молить.
Оно – немного ласки и клочок терпенья.
Оно – всего начало и венец.
И это ласковое, ласковое время
не в силах в сердце сохранить,
ты запечатай в тело,
потом любовью сможешь одарить.